Песня Песней 1 стих 1 — синодальный текст:
Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина.
Песня Песней 1 глава » Песня Песней 1:1 — толкование отцов церкви.
Сравнение переводов, параллельные ссылки, текст с номерами Стронга.
Толкование отцов церкви.
Ст. 1−3 Да лобжет мя от лобзаний уст Своих: яко блага сосца Твоя паче вина, и воня мира паче всех аромат. Миро излияное имя Твое. Сего ради отроковицы возлюбиша Тя. Привлекоша тя: в след Тебе в воню мира Твоего течем. Введе мя Царь в ложницу Свою: возрадуемся и возвеселимся о тебе, возлюбим сосца твоя паче вина: правость возлюби тя
Вы, которые, по совету Павла, как нечистого какого одеяния, совлеклись «ветхого человека с деянми» и похотями «его» (Кол 3:9) и чистотою жизни возложили на себя светлые одежды Господа, какие показал Он на горе преображения, лучше же сказать, облечены в Самого Господа нашего Иисуса Христа, в Его ризу — любовь, и сообразуетесь Ему в бесстрастии и во всем Божественном, выслушайте тайну Песни песней, войдите во внутренность чистого брачного чертога, убеленные чистыми и нескверными мыслями, чтобы кому-либо, привлекши за собою страстный и плотский помысл, и не имея на себе одеяния совести, приличного Божественному браку, не быть связанным собственными своими помыслами, и чистые гласы Жениха и невесты низведя до скотских и неразумных страстей, а чрез них, покрыв себя срамными представлениями, не быть изверженным из сонма веселящихся на браке, радость брачного чертога обменяв на скрежет зубов и на плач О сем свидетельствую, намереваясь коснуться таинственного торжества, изображенного в Песни песней. Ибо описанными здесь действиями душа некоторым образом уготовляется в невесты для бесплотного, духовного и невещественного сочетания с Богом. «Иже всем хощет спастися и в разум истины приити» (1Тим 2:4), указует здесь самый совершенный и блаженный способ спасения, именно посредством любви. Ибо иным бывает спасение и посредством страха, когда удаляемся от зла, взирая на угрозы наказанием в геенне, а иные преспевают в добродетели по упованию награды, предоставленному жившим благочестиво, приобретая доброе, не по любви, но по ожиданию воздаяния. Но кто стремится душею к совершенству, тот гонит от себя страх, потому что такое расположение — не по любви оставаться при господине, но не бежать от него по страху бичей — свойственно рабу; сей же презирает и самые награды, чтобы не показалось, будто бы награде отдает предпочтение пред Самим Дарующим пользу, напротив того, от всего сердца, от всей души и силы любит не другое что из подаваемого Им, а Его Самого, то есть, самый источник благ.
Потому сие-то расположение душам слушающих поставляет в закон Призывающий нас к общению с Собою, а утверждает сие узаконение Соломон, мудрость Которого, по Божественному свидетельству, не имеет меры, будучи равно несравнима и не применима ко всем, и до Него бывшим, и по Нем будущим, от Которого не сокрыто ничто сущее. Не думаешь ли ты, что сим именем называю Соломона, рожденного Вирсавиею, принесшего в жертву на горе тысячу волов, воспользовавшегося на грех Сидонскою советницею? Другой означается им Соломон: Который и Сам от семени Давидова происходит по плоти, Которому имя: Мир, истинный Царь Израилев, Создатель Божия храма, объявший в себе ведение всего, премудрость Которого беспредельна, лучше же сказать, бытие Которого есть премудрость, и истина, и всякое боголепное и высокое именование, и понятие. Он-то, сего Соломона употребив в орудие, чрез него беседует с нами, сперва в Притчах, потом в Екклесиасте, а после сего — в предлагаемом любомудрии Песни песней, постепенно и в порядке указуя словом восхождение к совершенству.
Как в жизни по плоти не всякий возраст вмещает все естественные деятельности, и при самых разностях возрастов не одинаково проходит у нас жизнь, потому что младенец не занимается делами совершенных, и совершенного не берет к себе на руки кормилица, но всякому времени возраста полезно и сообразно что-либо свое: так и в душе можно видеть некоторое сходство с телесными возрастами, по которым сыскиваются некоторый порядок и последовательность, руководящие человека к жизни добродетельной. Посему-то иначе обучает Притча, и иначе беседует Екклесиаст, любомудрие же Песни песней высокими учениями превосходит и Притчи, и Екклесиаста. Ибо учение, преподаваемое в Притчах, обращает речь еще к младенчествующему, соразмерно с возрастом соображая слова. «Слыши, сыне», — говорит оно, — «законы отца твоего, и не отрини заветов матере твоея» (Притч 1:8). Усматриваешь ли в сказанном еще нежность и необразованность душевного возраста, почему отец видит, что сын имеет еще нужду в материнских заветах и в отеческом вразумлении? И чтобы ребенок охотнее слушал родителей, отец обещает ему детские украшения за прилежание к учению; ибо детям приличное украшение — золотая цепь, блестящая на шее, и венок, сплетенный из каких-либо красивых цветов Но, конечно, надлежит разуметь сие, чтобы смысл загадки мог путеводить к лучшему.
Так Соломон начинает описывать сыну Премудрость, в разных чертах и видах объясняя благообразие несказанной красоты, чтобы к причастию благ возбудить, не страхом каким и необходимостью, но вожделением и любовию; потому что описание красоты привлекает как-то пожелание юных к указуемому, возбуждая стремление к общению с благообразным.
Посему, чтобы паче и паче возрастало в нем вожделение, из вещественного пристрастия превратившись в невещественный союз, красоту Премудрости украшает похвалами. И не красоту только ее благообразия представляет в словах, но перечисляет и богатство, господином которого соделается, конечно, сожительствующий с нею. Богатство же сие рассматривается пока в убранствах Премудрости, потому что украшение правой ее руки — целые веки; так говорит Писание: «долгота жития и лета жизни в деснице ее». А в левой руке положено многоценное богатство добродетелей, блистающее сиянием славы; ибо говорит: «в шуйце ее богатство и слава». Потом описывает дыхание уст ее, благоухающее прекрасным ароматом правды, говоря: «от уст ее исходит правда». А на губах ее, по слову его, вместо естественного алого цвета цветут «закон и милость» (Притч 3:16). И чтобы красота у таковой невесты оказалась ни в чем не имеющею недостатка, восхваляется и ее хождение; ибо сказал: «в путех правды ходит» (Притч 8:20). Без похвал красоте не остается и величина; потому что рост ее увеличивается подобно какому-то величавому растению. Растение же то, которому уподобляется ее высота, как сказано, «есть» самое «древо живота», которое служит пищею «всем держащимся, а восклоняющимся твердым» и незыблемым столпом, под тем же и другим разумею Господа, потому что Он есть жизнь и опора, и буквально читается так: «древо живота есть всем держащимся ея, и воскланяющимся на ню, яко на Господа, тверда» (Притч 3:18). Но с прочими похвалами берется вместе и ее могущество, чтобы похвала красоте Премудрости исполнена была всех добрых качеств; ибо сказано: «Бог премудростию основа землю, уготова же небеса разумом» (Притч 3:19), и каждое из видимых в творении явлений приписывает слово силе Премудрости, украшая ее различными именами. Ибо называет ее и премудростию, и разумом, и чувством, и ведением, и разумением, и тому подобным.
После сего начинает Соломон приуготовлять юношу к таковому сожительству, повелевая ему иметь уже в виду Божественное брачное ложе. Ибо говорит: «не остави ю, и имется тебе; возжелей ея, и соблюдет тя. Огради ю, и вознесет тя; почти ю, да тя обимет; да даст главе твоей венец благодатей, венец же сладости защитит тя» (Притч 4:6, 8−9). Сими брачными уже венцами украсив невесту, повелевает быть неразлучным с нею, говоря: «егда ходиши, води ю, и с тобою да будет; егда же спиши, да хранит тя, да востающу ти, глаголет с тобою» (Притч 6:22). Сим и подобным сему воспламенив вожделение в юном еще по внутреннему человеку и представив в слове самую Премудрость повествующею о себе, чем наиболее привлекает она любовь слушателей, говоря притом между прочим и сие: «Аз любящия Мя люблю» (Притч 8:17), потому что надежда быть взаимно любимым сильнее располагает любителя к вожделению, а вместе с сим предлагая ему и прочие советы в каких-то решительных и вместе неопределенно выраженных изречениях, и приведя его в совершенство, потом в последних притчах, в которых восписал похвалы оной доброй жене, ублажив сие доброе сожительство, наконец уже присовокупляет в Екклесиасте любомудрие, предлагаемое достаточно приведенному в вожделение добродетелей приточными наставлениями. И в этом слове, похулив приверженность людей к видимому, все непостоянное и преходящее назвав суетным, когда говорит: «все грядущее суета» (Еккл 8:11), выше всего восприемлемого чувством поставляет врожденное движение души нашей к красоте невидимой, и, таким образом очистив сердце от расположения к видимому, потом уже внутрь Божественного святилища тайноводствует ум Песнию песней, в которой написанное есть некое брачное уготовление, а подразумеваемое — единение души человеческой с Божественным.
Посему, кто в Притчах именуется сыном, тот здесь представляется невестою, Премудрость же поставляется на место Жениха, чтобы уневестился Богу человек, из жениха став непорочною девою, и, прилепившись ко Господу, соделался единым с Ним духом, чрез срастворение с пречистым и бесстрастным, из тяжелой плоти пременившись в чистый дух. Итак, поелику говорит Премудрость: возлюби, сколько можешь, от всего сердца и от всей силы, и пожелай, сколько вмещаешь, то осмеливаюсь присовокупить к сим словам и следующее: возлюби пламенно, потому что у бесплотных неукоризненна и бесстрастна эта страсть, как Премудрость говорит в притчах, предписывая пламенную любовь к Божественной красоте (Притч 4:6). Да и теперь предлагаемое слово повелевает подобное тому, не прямыми словами выражая совет свой об этом, но любомудрствует в выражениях таинственных, для построения сих учений составляя мысленный некий образ, заимствованный из услаждающего в жизни. Образ же этот есть некое брачное уготовление, в котором посредствует к страсти вожделение красоты, но не Жених, как обычно у людей, начинает обнаруживать вожделение, предваряет же Жениха дева, без стыда объявляя всем о страсти, и изъявляя желание насладиться некогда лобзанием Жениха. Ибо, когда добрые невестоводители девы — Патриархи, Пророки, законодатели поднесли уневещенной Божественные дары, которые обычай называет брачными, именуя так подарки, предшествующие браку, (дары же эти были: отпущение прегрешений, забвение худых дел, отъятие греха, пременение естества, претворение тленного в нетленное, райское наслаждение, царское достоинство, не имеющее конца веселие), тогда, приняв Божественные дары от прекрасных дароносцев, предлагающих ей оные в пророческом учении, и вожделение она исповедует, и поспешает воздать благодарение, стараясь уже насладиться красотою вожделеваемого. Слышат сие некоторые из подруг и сверстниц, возбуждающие невесту к большему вожделению. Приходит и Жених, приводя с Собою лик друзей и любимцев Своих; таковыми же могут быть служебные духи, при помощи которых спасаются люди, или святые Пророки, которые, услышав глас Жениха, радуются и восторгаются совершением сего пречистого супружества, в котором душа, прилепляясь «Господеви», делается «един дух с Господем», как говорит Апостол (1Кор 6:17).
Посему снова обращу речь к притчам, чтобы какой страстный и плотский ум, издающий еще мертвенное зловоние ветхого человека, значения богодухновенных мыслей и речений не низвел до скотского неразумия, но чтобы каждый, в исступлении ума, став вне вещественного мира, бесстрастием возвратившись некоторым образом в рай, и чистотою уподобившись Богу, в таком уже состоянии вступил во святилище проявляемых нам в сей книге таин Если же у кого душа не уготована к таковому слышанию, то да внемлет он Моисею, который узаконяет нам не отваживаться восходить на духовную гору, не омыв прежде одежд на сердцах наших и не очистив душ приличными окроплениями помыслов. Почему теперь, в то время, как занимаемся сим обозрением, должно, как думаю, предать забвению помышления о делах супружеских, по заповеди Моисея, узаконившего тайноводствуемым пребывать чистыми от супружеских общений, и во всем приложить к себе предписания законодателя, как скоро намереваемся приступить к духовной горе боговедения, где женственный род помыслов с вещественным их заготовлением оставляется дольней жизни. Всякая же неразумная мысль, если появится близ таковой горы, как бы камнями какими-то, побивается более твердыми мыслями. Ибо и при этом едва ли стерпим глас сей трубы, звучащей нечто великое, необычайное, превышающее силы внемлющих ей — глас, усиливаемый самою непроницаемостию мрака, в котором Бог, огнем попаляющий на таковой горе все вещественное.
Итак, вступим уже во святое святых, то есть приступим к Песни песней. Ибо как в именовании «Святое святых» из превосходной степени сего слова познаем некий избыток и особую силу святости, так и названием «Песнь песней» высокое слово сие обещается научить нас тайнам тайн. Ибо много есть песней в богодухновенном учении, из которых научаемся высоким понятиям о Боге, и которые написаны великим Давидом, Исаиею, Моисеем и многими другими; из сего же надписания дознаем, что, сколько песни святых отстоят от песней внешней мудрости, столько же песни святых превышает тайна, заключающаяся в Песни песней в сравнении с которой чего-либо большего к уразумению не могут ни найти, ни вместить и слух, и естество человека. И посему-то, что всего сильнее производит в нас удовольствие (разумею страсть любви), то Соломон загадочно предпоставил изложению догматов, давая чрез сие знать, что душе, возводящей взор к недоступной красоте Божественного естества, надлежит столько возлюбить оное, сколько тело имеет привязанности к сродному и соплеменному, переменив, впрочем, страсть в бесстрастие, так чтобы, по угашении всякого телесного расположения, от одного духа воскипало в нас любовию сердце, согреваемое тем огнем, который Господь пришел «воврещи на землю» (Лк 12:49).
Но полагаю, достаточно сказано о том, в каком расположении надлежит быть душе слышащих таинственные глаголы, и время уже на обозрение в слове предложить самые речения божественной Песни песней; а прежде всего выразумеем силу надписания. Ибо не напрасно, кажется мне, книга сия по надписанию присвояется Соломону, но чтобы в читающих возбуждалась мысль от сказанного в ней ожидать чего-то великого и Божественного. Поелику удивление каждого человека мудростью Соломона, по свидетельству о нем, было чрезвычайно, то посему в самом начале немедленно делается упоминание об имени, чтобы читающие надеялись от книги сей чего-то великого и достойного славы Соломоновой. Как в живописном искусстве, конечно, какое-нибудь вещество разными цветами выполняет подобие животного, но кто смотрит на изображение, искусственно написанное красками, тот не останавливается на рассматривании цветных составов, наложенных на картину, обращает же внимание только на то, что художник представил красками: так в настоящем Писании надлежит не на вещество красок в речениях обращать внимание, но видеть как бы образ Царя, отпечатлеваемый в чистых понятиях. Следующие, в ближайшем значении взятые речения: уста, лобзание, миро, вино, названия членов, ложа, отроковицы и подобные сим суть краски белого или желтого, или черного, или алого, или голубого, или иного какого цвета. А слагаемый из них образ есть блаженство, бесстрастие, единение с Божеством, отчуждение от злых дел, уподобление в подлинном смысле прекрасному и доброму. Вот понятия, свидетельствующие об оной Соломоновой премудрости, превосходящей пределы мудрости человеческой! Ибо что было бы необычайнее сего, как очищением от собственных своих страстей соделать, чтобы в речениях, по видимому страстных, самое естество узаконяло и преподавало нам бесстрастие? Ибо Соломон не говорит: должно стать вне страстных движений плоти, умертвив «уды, яже на земли» (Кол 3:5), и иметь уста, чистые от страстных речений; но так настраивает душу, что в показывающем по видимому противное, в виду имеет чистое, и страстными речениями изъясняет самую чистую мысль.
Слово началом своим да научит нас тому одному, что вводимые во святилище таин книги сей уже не люди, но тем самым, что стали учениками Христовыми, претворились по естеству в Божественное, как свидетельствует об учениках Своих Слово, что лучшими человека были те, которых сказанное им Господом отличение отделило от людей, когда говорит: «кого Мя глаголют человецы быти?… Вы же кого Мя глаголете быти» (Мк 8:27−29)? Ибо действительно, кто и от таких речений, которых ближайшее значение указывает на плотское сладострастие, не поползается на разумение нечистое, но сими речениями при понятиях чистых руководится к любомудрию о Божественном, тот доказывает о себе, что он уже не человек, и имеет естество, не из плоти и крови сложенное, но, по бесстрастию соделавшись равноангельным, показывает уже в себе жизнь, ожидаемую в воскресение святых. Как по воскресении тело, пременясь в нетленное, соединится с душею человеческою, страсти же, тревожащие нас ныне, не восстанут с оными телами; напротив того, для жизни нашей наступит мирное состояние, мудрование плоти не будет больше мятежничать против души, в междоусобной брани противостав закону ума страстными движениями, и, победив ее грехом, водить подобно какой-то пленнице; но естество соделается тогда чистым от всего подобного, и у обоих, разумею у плоти и духа, будет одно мудрствование; потому что всякое телесное расположение в естестве уничтожится. Так слово в сей книге повелевает слышащим, хотя живем во плоти, не обращаться к ней мыслями, но иметь в виду единую душу, и все, выражающие любовь речения, чистыми и неоскверненными восписывать превышающему всякий ум благу, которое одно в подлинном смысле сладостно, вожделенно и достолюбезно, и наслаждение которым служит всегдашним поводом к большему вожделению, причастием благ усиливая пожелание. Так Моисей любил Бога; так любил Илия; так Иоанн любил Жениха, говоря: «имеяй невесту, жених есть, а друг женихов радостию радуется за глас женихов» (Ин 3:29). Так Петр на вопрос «любиши ли?» с дерзновением отвечает: «Ты веси, Господи, яко люблю Тя» (Ин 21:15). Так и прочие Апостолы. Так Павел, прежде гонитель, возлюбив Христа, Которого не видел, писал, выражаясь: «обручих вас, деву чисту, представити Христови» (2Кор 3:2). Так теперь невеста — Церковь возлюбила Жениха, подобно деве, которая говорит в песни: «да лобжет мя от лобзаний уст Своих». Так Моисей бывшею у него устами ко устам беседою с Богом, как свидетельствует Писание, приведен еще в большее вожделение таковых лобзаний, и после стольких Богоявлений, как будто не видевший еще Бога, просит увидеть Желаемого. Так все прочие, в ком глубоко укоренена была Божественная любовь, никогда не останавливались в вожделении, все даруемое им свыше к наслаждению желаемым обращая в пищу и в поддержание сильнейшего вожделения.
Так и ныне душа, вступившая в единение с Богом, не имеет сытости в наслаждении. Чем обильнее наполняется услаждающим, тем сильнее действуют в ней пожелания. Поелику «глаголы» Жениха «дух и живот суть» (Ин 6:63); а всякий, прилепляющийся к духу делается духом, и вступающий в единение с жизнию, по Господнему слову, переходит «от смерти в живот» (Ин 5:24), то по сему самому к источнику духовной жизни приблизить себя желает дева-душа. А источник сей — Жениховы уста, из которых источающиеся глаголы жизни вечной наполняют привлекающие их уста, как было с Пророком, устами привлекающим дух (Пс 118:131). Посему, так как уста, привлекающие питие из источника, надлежит приложить к воде, а источник есть Господь, изрекший: «аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет» (Ин 7:37); то посему душе жаждущей желательно уста свои приблизить к устам, источающим жизнь, и невеста говорит: «да лобжет мя от лобзаний уст Своих». И Тому, Кто всем источает жизнь, и всем хочет спастися, не угодно кого-либо из спасаемых лишить сего лобзания, потому что лобзание это есть очистительное средство от всякой скверны. Посему-то, кажется мне, Господь с укоризною произносит прокаженному Симону такие слова: «лобзания Ми не дал еси» (Лк 7:44). Чистым стал бы он от недуга, привлекши чистоту устами. Но Симон справедливо не был возлюблен, оплотянев по болезни, по собственному вожделению оставаясь неистощимым в недуге. А душа, достигшая чистоты, так как не омрачает ее никакая плотская проказа, видит сокровище благ; имя же этому сокровищу — сердце. И Пророк молится, чтобы создано было в нем «сердце чисто» (Пс 50:12), из которого подается сосцам Божественное млеко, служащее питанием душе, привлекающей благодать «по мере веры» (Рим 12:6). Почему говорит она: «блага сосца Твоя паче вина», — сосцами по местному положению означая сердце. Конечно же не погрешит, кто под сердцем будет разуметь сокровенную и неизреченную силу Божества; да и под сосцами справедливо может иной подразумевать благие за нас действования Божественной силы, какими Бог поддерживает жизнь каждого, снабжая приличною каждому из приемлющих пищею.
Но из любомудрия сей книги дознаем мимоходом и другое некоторое учение, а именно, что есть в нас двоякое некое чувство, одно телесное, другое Божественное, как где-то в притчах говорит Слово: найдешь Божественное чувство, — потому что есть некая соразмерность душевных движений и действий с чувствилищами тела, и сие дознаем из настоящих словес Духа. Вино и молоко различаются вкусом, но когда они духовны, тогда духовна, без сомнения, и восприемлющая их душевная сила. А лобзание совершается чувством осязания; потому что при лобзании уста между собою прикасаются. Но есть некое осязание души, которым осязается слово, и которое совершается каким-то не телесным, но духовным соприкосновением, как сказал изрекший: «руки наша осязаша, о Словеси животнем» (1Ин 1:1). А также и воня Божественного мира есть воня обоняемая не ноздрями, но какою-то духовною и невещественною силою, с привлечением духа, привлекающею и благоухание Христово. Ибо желание девы, выраженное в начале Песни, читается в связи так: «блага сосца Твоя паче вина, и воня мира Твоего паче всех аромат». А сим, как предположили мы, выражается какая-либо мысль немаловажная и достойная пренебрежения. Ибо при этом сравнительном предпочтении млека из Божественных сосцев тому веселию, какое бывает у нас от вина, научаемся, может быть, сказанным, что вся человеческая мудрость, и все знание существующего, и всякая созерцательная сила, и всякое мысленное представление не могут устоять в сравнении с простейшею пищею Божественных уроков; потому что млеко истекает из сосцев, и есть пища младенцев; а вино по силе и горячительному свойству делается наслаждением совершеннолетних, однако же совершенное во внешней мудрости ниже младенческого учения в Божественном Слове. Посему-то Божественные сосцы лучше человеческого вина, и воня Божественного мира превосходнее всякого благоухания ароматов А в этом, по моему мнению, открывается такой смысл.
Под ароматами разумеем добродетели, как-то: мудрость, целомудрие, справедливость, мужество, благоразумие и подобное сему, украшаясь которыми, каждый из нас по мере сил и по своему произволению, один так, другой иначе, приходим в благоухание, и кто из целомудрия, или мудрости, кто из справедливости, или мужества, или другого чего, признаваемого за добродетель, а иной и из всех таковых ароматов имеет в себе срастворенное благоухание. Однако же все это не может идти в сравнение с тою всесовершенною добродетелию, которая наполняет собою небеса, как свидетельствует пророк Аввакум, сказав: «покры небеса добродетель Его» (Авв 3:3), то есть с источною премудростию, источною правдою, источною истиною, и так далее. Воня небесного мира, сказано, имеет благодать несравнимую с теми ароматами, какие известны нам
В последующем за сим душа невесты касается еще высшего любомудрия, показывая недоступность и невместимость Божественной силы человеческим помыслам, когда говорит: «миро излиянное имя Твое», — ибо сими словами, кажется мне, означается подобное следующему: естество неопределимое не может в точности объято быть словом, имеющим значение имени; напротив того, вся сила понятий, вся выразительность речений и именований, хотя бы, по-видимому, заключали они в себе что великое и боголепное, не касаются естества в Сущем, но разум наш, как бы по следам только и озарениям каким, гадает о Слове, с помощию постигнутого, по какому-то сходству представляя себе и непостижимое. Какое ни примыслим имя, сообщающее нам понятие о мире Твоего Божества, — говорит невеста, — тем, что выражает сказуемое, означим не самое миро, но богословскими сими именованиями покажем только малый некий остаток испарений Божественного благоухания: как по сосудам, из которых вылито миро, не познается самое миро, вылитое из сосудов, каково оно в естестве своем; хотя и по малоощутительному некоему качеству испарений, оставшемуся в сосуде, делаем некоторую догадку о вылитом мире. Сие-то именно дознаем мы из сказанного: самое миро Божества, каково оно в сущности, выше всякого имени и понятия; усматриваемые же во вселенной чудеса доставляют содержание богословским именованиям, по которым Божество именуем премудрым, всемогущим, благим, святым, блаженным, вечным, также Судиею, Спасителем и подобным сему, что все показывает некоторое, впрочем, не главное, качество Божественного мира, какое вся тварь, на подобие какого-либо мироварного сосуда, отпечатлела в себе усматриваемыми в ней чудесами.
«Сего ради», — говорит невеста, — «отроковицы возлюбиша Тя, привлекоша Тя». Так выразило (Слово) причину похвального вожделения и исполненного любви расположения. Ибо кто не возлюбит такой красоты, если только имеет око, способное взирать на лепоту? Хотя и не много постигается красота; однако же чрез уподобление видимому гадательно представляется до бесконечности разнообразною! Но как вещественная любовь не касается еще младенчествующих, потому что детство не дает в себе места страсти, а также и удрученных крайнею старостию не видим в подобном состоянии: так и в рассуждении Божественной красоты, кто еще младенец, обуревается и носится всяким ветром учения, и кто одряхлел, состарелся и приблизился к истлению, все те оказываются неподвижными к сему вожделению. Ибо таковых не касается невидимая красота, но такую только душу, которая вышла из младенческого состояния, цветет духовным возрастом, не прияла на себя «скверны или порока, или нечто от таковых» (Еф 5:27), не лишена чувствительности по младенчеству и не ослабела в силах по дряхлости, слово именует «отроковицею». Она покоряется великой и первой заповеди закона, от всего сердца и всею силою возлюбив оную красоту, которой очертания, образца и истолкования не находит человеческий разум. Посему таковые отроковицы, обогащенные добродетелями, по зрелости возраста бывшия уже внутри Божественного чертога Божественных таин, любят красоту Жениха и любовию обращают Его к себе; ибо Жених таков, что любовию вознаграждает любящих, так говоря от лица Премудрости: «Аз любящия Мя люблю» (Притч 8:17), и: «разделю любящим Мя имение» (имение же сие — Сам Он), «и сокровища их исполню благих» (Притч 8:21). Посему души сии привлекают к себе любовь нетленного Жениха, ходя, как написано, «в след Господа Бога» (Ос 11:10).
Причиною же их любви служит благоухание мира, к которому всегда поспешают оне, «в предняя простираяся, задняя же забывая» (Флп 3:13). Ибо говорят: «в след Тебе в воню мира Твоего течем». Но, как недостигшие еще совершенства добродетели и юные по возрасту, дают только обещание поспешить к цели, какую указует им воня мира. Ибо говорят: «в воню мира Твоего течем». Душа же более совершенная, дальше простершаяся «в предняя», достигает уже цели, для которой совершается течение, и удостаивается сокровищ в ложницах. Она говорит: «введе мя Царь в ложницу Свою». Ибо возжелавшая краями уст своих коснуться блага, и в такой мере коснувшаяся красоты, какую показывает сила изъявленного желания (изъявляла же она желание как бы лобзания некоего сподобиться чрез озарение Слова), по достижении сего, и проникнув помыслом во внутреннее святалище таин, взывает, что не в преддверии только благ течение ее, но что, имея начаток Духа, по благодати Которого, как бы в следствие какого лобзания, сподобилась испытывать «глубины Божия» (1Кор 2:10), и подобно великому Павлу, быв во святилище рая, говорит, что видит незримое и слышит «неизреченны глаголы» (2Кор 12:4).
Последующее же за сим изречение раскрывает в слове церковное домостроительство. Ибо первые, наученные благодатию, «самовидцы и слуги бывшии Словесе» (Лк 1:2), не ограничили блага самими собою, но и бывшим после них по преданию сообщили ту же благодать. Посему о невесте, которая из уст Слова была первая исполнена благ и сподобилась сокровенных таин, говорят отроковицы: «возрадуемся и возвеселимся о тебе». Ибо твое радование — и наша общая радость. Как ты паче вина любишь сосцы Слова, так и мы любим тебя. Твоим будем уподобляться сосцам, из которых напоеваешь млеком младенцев о Христе. Паче человека возлюбим вино, и если кто понятие сие приведет в большую ясность, то сказуемое будет таково. Возлюбил сосцы Слова «на перси» Господа припадший Иоанн (Ин 13:25); он, подобно какой-то губке, приложивший сердце свое к Источнику жизни, по неизреченному некоему сообщению исполнившийся таин хранящихся в сердце Христовом, и нам предлагает исполненный словом сосец, и нас делает полными того, что вложено в него самого из Источника благ, велегласно проповедуя присносущее Слово. Посему справедливо скажем Ему: «возлюбим сосца Твоя паче вина», — если только дошли мы до того, что мы уже отроковицы и не младенчествуем умом в сопряженной с юностию суетности, не сквернимся также грехом в дряхлости, оканчивающейся истлением.
А посему возлюбим поток Твоих учений, потому что «правость возлюби Тя». Ибо тот это ученик, которого любил Иисус, а Иисус есть «правость». Слово же сие лучше и боголепнее, нежели пророк Давид именует Господа. Ибо Давид говорит: «прав Господь Бог» (Пс 91:16), — а здесь именуется правостию Тот, Кем все стропотное приводится в правое. Но да «будут» и в нас «вся стропотная в право, и острая в пути гладки» (Ис 40:4) по благодати Господа нашего Иисуса Христа! Ему слава во веки веков! Аминь.
Источник: На Песнь Песней.
Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина
Призванное язычество не перестает лобзать стопы своего Искупителя, потому что не престает дышать любовью к Нему. Поэтому и голосом невесты о Том же Искупителе ее говорится: Да лобзает он меня лобызанием уст своих! Она справедливо желает лобзаний своего Создателя, готовясь своей любовью последовать за Ним.
Источник: Гомилии на Евангелия.
Святая Церковь прежде пришествия Посредника между Богом и людьми, прежде пришествия своего Искупителя творит молитву Отцу, дабы послал Он Сына и обнаружил в Нем Свое присутствие, чтобы не через пророков, но устами Своими обратиться к этой же Церкви.
Источник: На Песнь Песней.
Ст. 1−3 Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина. От благовония мастей твоих имя твое — как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя. Влеки меня, мы побежим за тобою; — царь ввел меня в чертоги свои, — будем восхищаться и радоваться тобою, превозносить ласки твои больше, нежели вино; достойно любят тебя
Но к чему сомнения? Церковь уверовала во благо и исповедала веру свою в таких словах: Да лобзает он меня лобызанием уст своих! Ибо груди твои лучше вина; и в другом месте: Гортань твоя — как хорошее вино (Песн 7:10; LXX). Итак, Он питает нас от благих сосцов закона и благодати, словом небесным заботы людей утешая, мы же отвергаем благо, хотя оно есть образ блага, несущий в себе печать вечного блага, что, как мы показали, написано выше, ибо Он Сам есть образ без изъяна.
Источник: Пять книг о вере.
Ты целования Мне не дал, а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги (Лк 7:45). Поцелуй же есть знак любви. Потому откуда поцелуй у иудея, который не признал мира, который не принял мира от Христа, говорящего: Мир оставляю вам, мир Мой даю вам (Ин 14:27). Не имеет синагога поцелуя, а имеет его Церковь, которая ждала, которая возлюбила, которая сказала: да лобзает Он меня лобзанием уст Своих! Ибо хочет она поцелуем Его по капле угасить жар долгой жажды, которым пылала она в ожидании пришествия Господня; хочет даром этим жажду свою утолить.
Церковь же не престает лобзать стопы Христа. Потому в Песни Песней совершает она не один, но много поцелуев, ибо она, как святая Мария, всем речам Его внимает, каждое слово Его в Себя вбирает, когда читается Евангелие или пророки, и все слова Его в сердце Своем сохраняет.
Та, что получила лобзание, жаждет Слова Божьего более любой чести, любит Его более любого блаженства, наслаждается Им более, нежели любыми ароматами, хочет часто видеть Его, хочет стремиться к Нему, жаждет, чтобы Оно влекло ее и чтобы она могла следовать за Ним. И говорит она: От благовония мастей твоих имя твое — как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя. Влеки меня, мы побежим за тобою, да примем от благовония мастей Твоих добродетель следования.
Источник: Письма.
Потому и эта душа жаждет многих лобзаний Слова, да просветится светом познания Божественного. Ибо это и есть лобзание Слова, свет познания святого, ибо лобзает нас Бог Слово, когда сердце наше и всю основу существа человеческого духом Божественного познания освещает. Душа же, когда дарят ей этот брачный залог любви, говорит, радуясь и ликуя: Открываю уста мои и вздыхаю (Пс 118:131). Ибо это и есть лобзание, когда влюбленные взаимно друг к другу прилепляются и как бы сладостью внутренней благодати овладевают. Чрез лобзание это прилепляется душа Богу Слову, Которым вливается в нее дух Лобзающего, как и тем, кто целуется, не довольно соприкосновения губ, но кажется им, что они переливают друг в друга свой дух. Ибо тот, кто показал, что любит не только вид Слова и как бы лик Его, но вся внутренняя Его, может говорить о благодати как о лобзании; ибо говорит: Груди твои лучше вина. И благовоние мира твоего лучше всех ароматов. Она попросила лобзания, а Бог Слово излил в нее всего Себя и обнажил грудь Свою, то есть догматы Свои и учения внутренней мудрости, и воспламенил ее сладостным ароматом Своих благовоний. И, плененная ими, говорит она, что блаженство Божественного познания полнее, нежели любое телесное удовольствие.
Источник: Об Исааке, или о душе.
Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина
Ведь так провозвещается Песнь Песней потому, что она выше всех песней, которые воспели и Моисей с Марией в Книге Исхода, и Исаия, и Аввакум, и прочие. Эти песни прекраснейшие, ибо сложившие их певцы с радостною душою и разумом молили Господа об освобождении народа и о покаянии или же благодарили за дела Божественные. Здесь же слышен Бога и Церкви струнный глас: то Божественный голос, то человеческий соединяются попеременно друг с другом, откуда и происходит название Песнь Песней, что значит «наилучшая из наилучших».
Источник: На Песнь Песней.
Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина
Он говорит: Ибо груди твои лучше вина. Ибо как вино веселит сердце, таким образом веселят заповеди Христовы; как младенцы, сосущие груди для высасывания молока, так же все должны высасывать из закона и Евангелия заповеди, обретать вечную пищу.
Источник: На Песнь Песней.
Ст. 1−3 Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина. От благовония мастей твоих имя твое — как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя. Влеки меня, мы побежим за тобою; — царь ввел меня в чертоги свои, — будем восхищаться и радоваться тобою, превозносить ласки твои больше, нежели вино; достойно любят тебя
Невеста, по имени Суламита (VII, 1), сначала в монологе сама с собою (ст. 1−3), а затем, в обращении к Иерусалимским женщинам (ст. 4−7) выражает свою пламенную любовь к жениху и настойчивое искание его.
Охваченная восторгом любви к Жениху, отдавшись всем существом своим порыву и энтузиазму любви, Невеста живет только мыслью о нем, всеми силами души стремится к соединению с ним и невольно выражает желание, чтобы Жених дал ей осязательное проявление любви — лобзание: да лобзает он — говорит Невеста о своем Возлюбленном, не называя даже его по имени, так как для любящего ее сердца предмет любви слишком известен, — меня лобзанием уст своих!
Половая человеческая любовь есть взаимное притяжение двух полярных противоположностей. Но подобные полярные же противоположности существуют и вообще в царстве природы, и в жизни общественно-политической, и в религиозной; отсюда та страстная любовь и влечение к Жениху, которое имеет Невеста — в переносном или иносказательном смысле может означать: 1) стремление земли вообще и Палестинской природы в частности к солнцу, как источнику тепла, света и жизни; 2) влечение страны напр. Палестины к Царю, как нравственному солнцу страны; 3) наконец, и главным образом, благодатно-таинственное стремление человечества или Церкви — ветхозаветной и новозаветной — к соединению с Богом и Христом. В таком случае указанное стремление Невесты к соединению с Возлюбленным будет означать пламенное желание членов Церкви ветхозаветной — пророков и вообще праведников — лицезреть Самого Христа (см. Мф 13:18−19). Так именно объясняется смысл слов: да лобзает он меня у Оригена—Иеронима: «Смысл этих слов таков: доколе жених мой будет посылать мне лобзания чрез Моисея, доколе он будет давать мне лобзания чрез пророков? Я уже желаю коснуться его собственных уст: пусть он сам придет, пуст сам придет ко мне» (стр. 140). Что мысль о церкви или обществе верующих в его отношении к Богу и Миссии была ясно сознана уже Давидом, видно из параллельного по содержанию Песни Песней псалма XLIV (евр 45), предъизображающего (особенно во второй своей половине, ст. 10−18) благодатно-таинственные отношения Христа и Церкви (см. «Толковую Псалтирь» Евфимия Зигабена, перев. с греч. Изд. 3-е Киев. 1907 г., стр. 347−363).
Ибо ласки твои лучше вина. Это слова и весь стих 2, как затем в ст. 3, представляют обоснование высказанного Невестою страстного желания принять лобзания от своего Возлюбленного.
Но здесь существует разница между еврейских масоретским текстом с одной стороны и греческим, Вульгатою, слав. и русск. с другой. Евр «додеха» — ласки твои — в обращении к мужчине, — как требует того и последовательность речи. Однако чтение «дод» ласка, вероятнее всего, представляет уже намеренную, тенденциозную корректуру первоначального «дад» женские груди, девственные сосцы (ср. Иез XXIII, 3, 8, Притч V, 19), как и стоит в тексте LXX: μαστοί σου, в Вульгате: ubera tua, славянск.: сосца твоя. Пред книжниками еврейскими здесь стояла трудность едва преодолимая. Сообразно с общим взглядом еврейской синагоги на Песнь Песней, как на изображение любви Бога к общине Израилевой, они должны были видеть здесь обращение к мужчине (Богу), но этому противостояла кажущаяся неуместность в таком сочетании слова «дад»; поэтому или изменяли конкретное «дад» в абстрактное «дод», или же суффикс муж. р. («ха») изменяли в суффикс ж. р. («х»), читая «дадайх». Об этом сохранилось прямое свидетельство Мишны (тр. Абода Зара, гл. II, §5).
Но с точки зрения более широкого символико-аллегорического понимания идеи книги Песнь Песней вполне приемлемо и принимаемое у LXX, в Вульгате и славянск. конкретное значение, как символ нежности любви и обилия благ, подаваемых Возлюбленным. Сравнение любви с вином указывает на полноту всяческой радости и веселия (ср. Пс. СIII, 15).
От благовония мастей твоих (архим. Макар.: масти твои приятны для обоняния) имя твое, как разлитое миро… Слав.: воня мира твоего паче всех аромат, миро излиянное имя твое. Масти или миро, евр «шемен», «елей» — также символ радости (Притч: XXI, 17), но чаще радости высшей, подаваемой благодатию (ср. Пс XLIV, 8−9, Ис LXI, 3). «Помазание елея есть наитие Святого Духа. Ибо радостворен Святый Дух» (Евфим. Зигабен, стр. 354). Толкователей затрудняет понимание еврейского «турак», передаваемого у LХХ: ἐκκενωθὲν, Vulg. effusum, слав. излиянное, русск. разлитое (миро). Не лишено вероятия мнение (Раабе, проф. Олесницкого), по которому корень этого слова надо искать в санскритском taraka — звезда, так что имя Возлюбленного будет совмещать в себе все лучшее, что только есть в мире звезд «Многие», — читаем мы у Оригена-Иеронима, — «имели ароматы. Царица южная поднесла ароматы Соломону, и многие другие обладали ароматами; но какие бы кто ни имел ароматы, они не могут сравниться с благовониями Христа, о которых невеста ныне говорит: благовоние мастей твоих лучше всех ароматов Я думаю, что и Моисей, и Аарон, и каждый из пророков имели ароматы. Но если я увижу Христа и почувствую приятность и благовоние мастей Его, то тотчас выскажу свое мнение словами: благовоние мастей твоих выше всех ароматов Слова: миро излиянное имя твое — пророчественная тайна… Как миро чрез свое излияние далеко и широко распространяет благоухание: так распространено и имя Христово. По всей земле прославляется Христос, во всем мире проповедуется Господь. Ибо миро излиянное имя Его. Теперь ведомо имя Моисея, известность которого прежде ограничивалась только тесными пределами иудеи… Но как скоро Иисус воссиял в мире, Он вместе с собою вывел из неизвестности закон и пророков, воистину исполнилось слово: миро излиянное имя твое» (стр. 144−145). Сравнение доброго имени с благоухающим елеем и миром встречается, вероятно, не без влияния книги Песнь Песней, еще в Еккл VII, 1, Ос XIV, 7, 8, Слр. XLIX, 1 (не без значения здесь была аллитерация слов «шем», имя, и «шемен», масло, елей). Заключительные слова ст. 2 поэтому девицы любят тебя частью выражают вывод из ранее сказанного о совершенствах Жениха, частью образуют переход от монолога Невесты к словам хора иерусалимских женщин — вероятно, придворных Соломона (ср. ст. 4). Стих 3-й, составляющий развитие и обоснование мысли конца ст. 2 поставляет параллелизм последнему: страстное стремление Невесты к Жениху выражается не только в жажде его поцелуев (ст. 1), но и в деятельном стремлении к теснейшему соединению с ним, причем свой восторг и порыв любви и влечения к Жениху Невеста выражает и выступающему теперь хору придворных Иерусалимских девиц. «Когда она просила отца жениха и обращалась непосредственно к самому жениху, девиц еще не было. Но во время ее беседы с женихом входит хор девиц и рекомендуется ему словами невесты» (Ориген-Иероним, стр. 145−146).
Царь ввел меня в чертоги свои. «Не говорит: ввел многих в опочивальню свою. Многия остаются вне, в опочивальню входит одна только невеста, чтобы видеть скрытые и потаенные сокровища и возвестить отроковицам: ввел меня царь в опочивальню свою» (Ориген-Иероним, там же). «Между тем отроковицы… по вступлении невесты в опочивальню жениха и во время рассматривания ею там богатств мужа, пока ожидают пришествия жениха, радостно поют: возрадуемся и возвеселимся о тебе. Они радуются о совершенстве невесты. В добродетелях нет зависти. Любовь эта чиста, без порока… Потом, указывая на невесту, жениху: правота возлюбила тебя. Они хвалят невесту, давая ей от собственных ее добродетелей имя правоты» (там же, стр. 147). Конец ст. 3, впрочем, не одинаково читается в разных текстах: LXX, как и Ориген, — εύθύτης ήγάπησε σε, слав. правость возлюби тя, Vulg. recti diligund te. Но еврейское «мешарим» в выражении евр «масор мешарим агевуха» с удобством может быть переведено наречием: достойно (русск. синод. перев.) или: по справедливости (архпм. Макарий), по аналогии с Пс LVII, 2, LXXIV, 3.
Источник: Комментарий на книгу Песни Песней Соломона.
Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина
Соломон, миротворец и избранник Божий, исправляет нравы, воспитывает природу, соединяет Церковь и Христа и святого брака сладость воспевает в брачной песне.
Источник: Письма.
Я вижу две вещи, которые, если сходятся и соединяются, делаются одним. Здесь облобызались правда и мир. В таинстве Господа Спасителя они, согласуясь друг с другом, становятся целым: Сыном Божьим и Сыном Человеческим, Который есть наша истина, милость, мир и правда, в Котором правда первого человека и милость второго соединяются в едином мире. Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно (Еф 2:14), — говорит апостол. Это тайна, по которой Церковь томится и о которой возвещает в Песне Песней: Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Об этом лобзании говорит апостол Павел: Приветствуйте друг друга с целованием мира (1Кор 16:20; 2Кор 13:12; 1 Сол. 5:26).
Источник: Трактат на Псалмы.
Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина
Итак, представим, что невеста — Церковь, а жених — Христос; девушки же, сопровождающие невесту, — души, благочестивые и юные, но добродетели невесты еще не выказавшие и совершенства не сподобившиеся. Почему и сопровождают невесту, но сами невестами не зовутся.
Итак, прекратив спорить о том, в виде ли пророчества написана книга или она предлагает как поучительное наставление то, что получено в поучение от Отца, давайте приступим к истолкованию, призвав тех, кто столь очевидным образом взволнован, не возводить на нас обвинение в краже, если в нашем истолковании будет обнаружено что-либо из сказанного отцами. Ибо и мы согласны, что у них можно найти основу для ясности изложения, и ничуть это не является злохищением, но преемственностью от отцов. И одно, взятое от них, мы вносим, другое, нами самими открытое, привносим. Также то, что слишком пространно иными высказано, мы подвергаем сокращению, а то, что требует доработки, расширяем.
Бывают некоторые порицающие Песнь Песней и не верящие, что эта книга духовная, но придумывающие россказни, негодные даже для старушонок-пустомель и дерзающие утверждать, будто премудрый Соломон это написал про себя и дочь фараона. <…> А те, кто приобрел себе более благочестивый образ ума, именуют это слово царским и называют невестой народ, а женихом — Царя. Как я полагаю, те, кто читают это писание и замечают в нем благовонное миро, поцелуи, бедра, чрево, пуп, щеки, очи, лилии, нард, мазь, смирну и тому подобное, и незнакомы со своеобразными выражениями божественного Писания, не пожелали проникнуть под покров, войти в сокровенное, сподобиться пребывания в Духе и открыто лицезреть славу Господню; но, разумея изреченное плотским умом, впали в подобное богохульство.
Но пусть никто из недалеких и приземленных людей не будет поражен наименованием лобзания. Пусть обратят внимание на то, что подобным же образом и во время таинства Причастия мы принимаем члены Тела Жениха, нежно прикасаемся устами и обхватываем, и мысленно прилагаем их к нашему сердцу, и представляем себе как бы брачные объятия, и верим, что пребываем с Ним в союзе, нежно прикасаемся устами и обхватываем Его, поскольку любовь изгоняет страх (1Ин 4:18), согласно божественному Писанию. <…> Поэтому Песнь Песней вводит в повествование жениха, ибо написано: Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Под лобзанием жены понимаем не простое соприкосновение уст, но общение благочестивой души и Бога Слова. И можно представить, что невеста говорит нечто наподобие следующего: «Я вняла словам твоим из письмен; стремлюсь и голос твой услышать; желаю изустно воспринять священное учение и нежно приобщиться к нему устами моего разумения».
Источник: На Песнь Песней.
Да лобжет мя от лобзаний уст Своих: яко блага сосца Твоя паче вина
Итак, Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Писание имеет обычай употреблять повелительное наклонение вместо желательного, как, например, в следующих словах: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое, вместо «О, если бы святилось», и как вот в настоящем случае: Да лобзает он меня лобзанием уст своих! — вместо того, чтобы сказать: «О если бы лобзал!». После этих слов невеста видит жениха. Приходит он помазанный благовонными мастями. И он не мог прийти в ином виде к невесте, и Отцу неприлично было в ином виде посылать Сына на брак. Отец помазал Сына различными благовонными мастями, сделал Его Христом: приходит Сын, благоухающий различными благовониями, и слышит: Ибо добры груди твои лучше вина. Слово Божие в различных местах Священного Писания, сообразно с обстоятельствами, в них упоминаемыми, называет один и тот же предмет различными именами. Когда приносится жертва в законе и Слово Божие хочет показать ее знаменование: тогда оно называет известную часть тела «грудинкой отлучения». Когда же кто-либо возлежит с Иисусом и пользуется общением Его чувств: тогда Слово Божие называет то же место не словом «pectusculum», как выше, но словом «pectus». Далее, когда невеста говорит с женихом, тогда Слово Божие, так как приводится брачная песнь, называет то же самое не грудью, как при жертвоприношении, и не персями, как в отношении к ученику Иоанну, а грудями, говоря: Ибо добрые груди твои лучше вина. Приобщись чувствованиям жениха, как невеста, и ты узнаешь, что такие помышления восхищают и увеселяют. Но как чаша Господня, упоевающая, есть самая наилучшая (Пс 22:5), так груди жениха лучше всякого вина: Ибо добрые груди твои лучше вина.
Потому правильно, что в книге сей, которая должна была повествовать о любви жениха и невесты, не написано поэтому ни «Сын Давидов», ни «Царь», ни иное из этих имен, которое может быть понято в плотском значении — чтобы совершенная невеста могла по справедливости сказать о Нем: Если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем (2Кор 5:16), да не подумает кто, что она любит нечто плотское, или во плоти находящееся, и что есть в любви сей некая скверна. Потому просто: «Песнь Песней Соломона», а не «сына Давидова», и не «Царя Израиля», и не примешано к этому никакое плотское имя и значение его.
Да не укроется и то, что некоторые пишут название этой книги «Песни Песней», что неверно; ибо надо писать не во множественном числе, но в единственном: «Песнь Песней». <…> Ибо они понимают это так, как будто бы он говорит, что это «Песнь из песней Соломона», чтобы выделить эту одну песнь из многих своих песней. Но как мы можем принять такого рода понимание, когда ни Церковь Божия не принимает для чтения никакие песни Соломона, кроме этой, ни у евреев, от которых, как мы знаем, передано нам Слово Божье, не принято в канон никаких книг Соломона, кроме тех трех, которые есть и у нас?
Изучим прежде, что же это за песни, среди которых одна зовется Песнью Песен. Я полагаю, что это те песни, которые в древности пропели пророки или ангелы. А это и означает, что закон был преподан через ангелов, но сообщен через посредника (Гал 3:19). И, стало быть, все сообщенное через него было песнями друзей, идущих впереди жениха. Следовательно, эта песня — единственная, которую будут петь как эпиталаму самому жениху при встрече невесты — когда та больше не хочет, чтобы ее воспевали его друзья, но, желая услышать слова пришедшего жениха, говорит: Да лобзает он меня лобызанием уст своих! Поэтому эта песня заслуживает того, чтобы смолкли другие, ибо кажется, что все остальные песни, пропетые законом и пророками, пелись в честь еще юной, не достигшей зрелости невесты. Эту же песню, думается, пропоют ей как возросшей и пышно расцветшей, способной почувствовать мужскую силу и совершенное таинство.
И да не укроется от нас, что в некоторых версиях перед словами, читающимися у нас: Ибо груди твои лучше вина, находим слова: …ибо речи твои слаще вина. Хотя, казалось бы, эта фраза более ясно обозначает то самое, что изложено нами в нашей духовной интерпретации, однако мы прежде всего оберегаем написанное семьюдесятью толковниками в уверенности, что Дух Святой возжелал, чтобы сокрыты были образы таинств в божественном Писании и чтобы не выставлялись они открыто, на всеобщее обозрение.
Источник: На Песнь Песней.
Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина
Если же груди Христа, то есть начала божественной веры, лучше, чем вино закона, сколь более вино Христа, то есть совершенство евангельского учения, все законнические постановления превосходит? Если тайны воплощения Его ведут к жизни, сколь тогда более познание и созерцание Его Божественности?
Источник: На Песнь Песней.
Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина
Ты, которая достойна, наконец, лобызать Христа и вечно сохранять это украшение девственное. Ибо тебе сказано: Да лобзает он меня лобзанием уст своих, ибо груди твои лучше вина, благовоние мастей наилучших (Песн 1:1−2; LXX), и прочие таинственные речения, постигаемые в этой божественной книге.
Источник: Изъяснение Псалмов.
Ст. 1−3 Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина. От благовония мастей твоих имя твое — как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя. Влеки меня, мы побежим за тобою; — царь ввел меня в чертоги свои, — будем восхищаться и радоваться тобою, превозносить ласки твои больше, нежели вино; достойно любят тебя
Охваченная восторгом любви к Жениху, отдавшись всем существом своим порыву и энтузиазму любви, Невеста живет только мыслию о нем, всеми силами души стремится к соединению с ним и невольно выражает желание, чтобы Жених дал ей осязательное проявление любви — лобзание: «да лобзает он — говорит Невеста о своем Возлюбленном, не называя даже его по имени, так как для любящего ее сердца предмет любви слишком известен, — меня лобзанием уст своих!» (ст. 1а).
Половая человеческая любовь есть взаимное притяжение двух полярных противоположностей. Но подобные полярные же противоположности существуют и вообще в царстве природы, и в жизни общественно-политической и в религиозной; отсюда та страстная любовь и влечение к Жениху, которое имеет Невеста — в переносном или иносказательном смысле может означать: 1) стремление земли вообще и палестинской природы, в частности, к солнцу, как источнику тепла, света и жизни; 2) влечение страны, напр., Палестины, к Царю, как нравственному солнцу страны; 3) наконец, и главным образом, благодатно-таинственное стремление человечества или Церкви — ветхозаветной и новозаветной — к соединению с Богом и Христом. В таком случае указанное стремление Невесты к соединению с Возлюбленным будет означать пламенное желание членов Церкви ветхозаветной — пророков и вообще праведников — лицезреть Самого Христа (см.: Мф 13:16−17). Так именно объясняется смысл слов: «да лобзает он меня» у Оригена — Иеронима: «Смысл этих слов таков: доколе жених мой будет посылать мне лобзания через Моисея, доколе он будет давать мне лобзания через пророков? Я уже желаю коснуться его собственных уст: пусть он сам придет, пусть сам снидет ко мне» (с. 140). Что мысль о церкви или обществе верующих в его отношении к Богу и Мессии была ясно сознана уже Давидом, видно из параллельного по содержанию Песни Песней псалма XLIV (евр 45), пред изображающего (особенно во второй своей половине, ст. 10−18) благодатно-таинственные отношения Христа и Церкви (см. «Толковую Псалтирь» Евфимия Загибена, перев. с греч. Изд. 3-е Киев. 1907 г., с. 347−363).
Ибо ласки твои лучше вина (1б). Эти слова и весь ст. 2, как затем и ст. 3, представляют обоснование высказанного Невестою страстного желания принять лобзания от своего Возлюбленного. Но здесь существует разница между еврейским масоретским текстом с одной стороны и греческим, Вульгатою, слав. и русск., с другой. Евр додеха — ласки твои — в обращении к мужчине, — как требует того и последовательность речи. Однако чтение дод — «ласка», вероятнее всего, представляет уже намеренную, тенденциозную корректуру первоначального дад женские груди, девственные сосцы (ср.: Иез 23:3, 8; Притч 5:19), как и стоит в тексте LXX: μαστοί σου, в Вульгате: ubera tua, славянск. : сосца твоя. Пред книжниками еврейскими здесь стояла трудность едва преодолимая. Сообразно с общим взглядом еврейский синагоги на Песнь Песней, как на изображение любви Бога к общине Израилевой, они должны были видеть здесь обращение к мужчине (Богу), но этому противостояла кажущаяся неуместность в таком сочетании слова дад; поэтому или изменяли конкретное дад в абстрактное «дад» или же суффикс муж. p. (хa) изменяли в суффикс ж. р. (х), читая дадайх. Об этом сохранилось прямое свидетельство Мишны (тр. Абода Зара, гл. II, § 5).
Но, с точки зрения более широкого символико-аллегорического понимания идеи книги Песнь Песней, вполне приемлемо и принимаемое у LXX, в Вульгате и славянск. конкретное значение, как символ нежности любви и обилия благ, подаваемых Возлюбленным. Сравнение любви с вином указывает на полноту всяческой радости и веселия (ср.: Пс 103:15).
«От благовония мастей твоих (архим. Макар. : масти твои приятны для обоняния) имя твое, как разлитое миро» (2а). Слав. : воня мира твоего паче всех аромат, миро излиянное — имя твое. «Масти» или «миро», евр шемен, елей — также символ радости (Притч 21:17), но чаще радости высшей, подаваемой благодатию (ср.: Пс 44:8−9; Ис 61:3). «Помазание елея есть наитие Святого Духа. Ибо радостворен Святый Дух» (Евфим. Зигабен, с. 354). Толкователей затрудняет понимание еврейского турак, передаваемого у LXX: ἐκκενωθὲν, Vulg. effusum, слав. излиянное, русск. разлитое (миро). Не лишено вероятия мнение (Раабе, проф. Олесницкого), по которому корень этого слова надо искать в санскриском taraka — звезда, так что имя Возлюбленного будет совмещать в себе все лучшее, что только есть в мире звезд, «Многие — читаем мы у Оригена — Иеронима, — имели ароматы. Царица южная поднесла ароматы Соломону, и многие другие обладали ароматами; но какие бы кто ни имел ароматы, они не могут сравниться с благовониями Христа, о которых невеста ныне говорит: благовоние мастей твоих лучше всех ароматов. Я думаю, что и Моисей, и Аарон, и каждый из пророков имели ароматы. Но если я увижу Христа, и почувствую приятность и благовоние мастей Его, то тотчас выскажу свое мнение словами: благовоние мастей твоих выше всех ароматов Слова: миро излиянное имя твое! — пророчественная тайна… Как миро через свое излияние далеко и широко распространяет благоухание, так распространено и имя Христово. По всей земле прославляется Христос, во всем мире проповедуется Господь. Ибо миро излиянное имя Его. Теперь ведомо имя Моисея, известность которого прежде ограничивалась только тесными пределами Иудеи… Но как скоро Иисус воссиял в мире, Он вместе с собою вывел из неизвестности закон и пророков, воистину исполнилось слово: миро излиянное имя твое» (с. 144−145). Сравнение доброго имени с благоухающим елеем и миром встречается, вероятно, не без влияния книги Песнь Песней, еще в Еккл 7:1; Ос 14:7−8; Сир 49:1 (не без значения здесь была аллитерация слов шем — имя и шемен, масло, елей). Заключительные слова ст. 2: «поэтому девицы любят тебя» частию выражают вывод из ранее сказанного о совершенствах Жениха, частию образуют переход от монолога Невесты к словам хора иерусалимских женщин — вероятно, придворных Соломона (ср. ст. 4). Стих 3-й, составляющий развитие и обоснование мысли конца ст. 2 представляет параллелизм последнему: страстное стремление Невесты к Жениху выражается не только в жажде его поцелуев (ст. 1), но и в деятельном стремлении к теснейшему соединению с ним, причем свой восторг и порыв любви и влечения к Жениху Невеста выражает и выступающему теперь хору придворных иерусалимских девиц. «Когда она просила отца жениха и обращалась непосредственно к самому жениху, девиц еще не было. Но во время ее беседы с женихом входит хор девиц и рекомендуется ему словами невесты» (Ориген — Иероним, с. 145−146).
Царь ввел меня в чертоги свои. «Не говорит: ввел многих в опочивальню свою. Многие остаются вне, в опочивальню входит одна только невеста, чтобы видеть скрытые и потаенные сокровища и возвестить отроковицам: ввел меня царь в опочивальню свою» [Слав. в ложницу свою. Но ни еврейское хедер, ни греческое tameton не обозначают непременно спальни, а имеют и более общий смысл: внутренние покои (ср.: 2Цар 13:10; 4:7). ] (Ориген — Иероним, там же). Между тем отроковицы… по вступлении невесты в опочивальню жениха и во время рассматривания ею там богатств мужа, пока ожидают пришествия жениха, радостно поют: возрадуемся и возвеселимся о тебе. Они радуются о совершенстве невесты. В добродетелях нет зависти. Любовь эта чиста, без порока… Потом, указывая на невесту, жениху: правота возлюбила тебя. Они хвалят невесту, давая ей от собственных ее добродетелей имя правоты» (там же, с. 147). Конец ст. 3, впрочем, не одинаково читается в разных текстах LXX, как и Ориген, — εὐθύτης ἠγάπησέν σε, слав. правость возлюби тя. Vulg. recti diligund te. Но еврейское мешарим в выражении евр масор. мешарим агевуха, с удобством может быть переведено наречием: достойно (русск. синод. перев. ) или: «по справедливости» (архим. Макарий), по аналогии с Пс 57:2; 74:3.
Источник: Толковая Библия.