Толкование на Иезекииль 1:23

Григорий Двоеслов (~540−604)

А под сводом простирались крылья их прямо одно к другому, и у каждого были два крыла, которые покрывали их, у каждого два крыла покрывали тела их

Крылья добродетелей бывают простертыми под твердию тогда, когда благо, которое имеет один, употребляет для другого, так что, кто получил земное богатство, помогает в недостатке нуждающемуся ближнему; кто исполнен благодати учения, тот словом проповеди своей рассеивает мрак в невежествующем ближнем; кто облечен временною властью, тот защищает притесненных от притеснителей; кто исполнен духа пророчества, тот, убеждая к добру, предотвращает от жизни ближнего угрожающие несчастья; кто получил благодать врачевания, тот благочестиво и смиренно потребляет свое противодействие на врачевание больных; кто, будучи свободен от земных дел, решился служить единому Богу, тот молится за беззаконнующих ближних. И часто бывает, что привязанный к земному богатству не столько бодрствует на молитве, сколько должен. А большею частью бывает то, что отрешившийся от всех тягостей миpa употребляет все время на молитву ко Господу, но не имеет средств к поддержанию жизни. Но когда богатый доставляет пищу и одежду бедному, и когда бедный употребляет молитву свою на cпасение души богатого, тогда крылья животных простираются, паряще друг ко другу. Ибо, когда тот мне говорит слово назидания, и светом истины изгоняет из сердца моего мрак неведения; и когда я ему, — так как он, быть может, терпит притеснение от сильного мира сего, — даю утешение моим заступничеством, и вырываю его из рук насилующего, то мы простираем крылья свои взаимно друг к другу, так что мы душевным расположением и взаимною помощью касаемся друг друга из того блага, которое мы получили. Поэтому хорошо увещевает первоверховный Пастырь, говоря: близок конец всему. Итак noступaйтe благоразумнее, и бодрствуйте в молитвах. Паче жe всего усердную любовь имейте друг ко другу; ибо любовь покрывает множество грехов. Будьте странноприимны один для другого без роптания. Служите друг другу каждый тем даром, какой кто получил (1Пет4:7−10). Итак, что у Иезекииля крило, то у Апостола Петра называется полученным даром. И что выражает тот словами: крила их простерта, паряще друг ко другу, то Пастырь, Церкви выражает так: служите друг другу каждый тем даром, какой кто получил. Ибо наши крылья уже не бывают простертыми, если они наклоняются к одной только нашей пользе. Но простертыми они бывают тогда, когда мы употребляем на пользу ближнего то, что имеем. Так как наши блага не от нас, но мы получили их от Того, Кто даровал нам бытие, то тем более не должны мы удерживать их частно у себя, чем яснее видим, что они даны нам от Виновника нашего на общую пользу. Почему Апостол Петр в увещании к этому делу справедливо присовокупляет, говоря: как верные домостроители многоразличной благодати Божией (1Пет4:10). И еще: говорит ли кто, говори по слову Божию; служит ли кто, служи по силе, какую дает Бог (ст. 11). Ясно говорит он как бы так: смиренно употребляйте благо для ближних, потому что находящееся у вас не от вас. Ибо каждое крыло добродетели, когда простирается дарованием к ближнему, не будет распрямлено, если не будет иметь смирения. — Далее следует: каждое двумя крилами покрывало тело свое, и другое подобно покрывалось.

Что чрез тело действие, а чрез крылья означаются добродетели, об этом сказали мы выше (Бесед. IV, пункт 2). И когда (Пророк) говорит: под твердию крила их простерта, паряще друг ко другу, то спрашивается, для чего присовокупляется: каждое двумя крилами покрывало тело свое? В этом деле ясно показывается, что они (животные) и простирали крылья один к другому, и однако же покрывали собственное тело двумя крылами. Что это значит, если не то, что мы должны употреблять для других полученные нами дарования так, чтобы не преставать осторожно помышлять о том, в чем мы согрешили, и свою виновность каждодневно оплакивать со страхом и раскаянием? Ибо выше мы сказали, что два крыла, которыми покрывается тело, означают страх и покаяние. Итак мы должны возрастать в любви так, чтобы крылья простирать на ближних, и никогда не оставлять помышления и сокрушения о самих себе. Крылья простираются около нас, и крылья прикрывают тела, для того, чтобы мы и в добрых делах представляли примеры, и чтобы страх и покаяние прикрывали пред судом те грехи, которые мы соделали. Но в древнем переводе об этих крыльях говорится: комуждо два спряжена, прикрывающе телеса их. Из этих слов видно, что и самые крылья, которые соединялись, были направлены одно к другому, и те, которые прикрывали тела их. Это образно хорошо означает, что добродетели, совершаемые нами по любви к ближним, и прикрывают нас пред всемогущим Богом, и соединяют. Тогда мы согласно живем с ближними, тогда прикрываем грехи, содеянные нами. Итак под этими двумя крыльями могут еще быть разумеваемы две заповеди о любви, то есть, любовь к Богу и ближнему. Ибо любя Бога, мы преследуем в самих себе грехи наши, то есть прикрываем тело. А любя ближнего, мы спешим быть полезными ему, чем только можем, то есть, простираем крылья к другому.

Но присовокупления: и другое подобно прикрывалось, в древнем переводе нет. И можно спросит: почему, после того, как сказано: каждое двумя крилами покрывало тело свое, присовокупляется: и другое подобно прикрывалось? Тщательно перечитывая переводы — Семидесяти Толковников, Аквилы, Феодотиона и Симмаха, мы этих слов в них не находим. Но читая сочинения блаженного Иеронима, узнаем, что эту мысль в Еврейском тексте, хотя не буквально, по крайней мере по смыслу он находил. Ибо можно спросить: почему, после изречения: каждое покрывало тело свое, тотчас присовокупляется: и другое, подобно прикрывалось? Ибо, если бы сказано было одно и другое, то образ речи был бы правильный. Но после того, как сказано: каждое, для чего присовокупляет: и другое, тогда как в слове — каждое заключаются все? Но если мы различаем жизнь совершенных от заслуг начинающих усовершаться, то видим, что и слова — каждое и другое — употреблены не без основания. Те, которые и свои грехи оплакивают, и крылья добродетелей простирают на ближних для примера, без сомнения (люди) совершенные. Но есть много детей, который взирают на слезы их и подражают им. И те, которые могли бы оставаться нагими в своих грехах, рассуждают о бдительных над собою мужах, возбуждаются к плачу, и воспламеняются к покаянию. Но так как они видят, что святые прикрывают тела свои, то и сами прикрываются крыльями слез своих. Ибо они сами себя поносят жестокими укоризнами за то, почему они не оплакивают грехов своих, не имея добродетелей, тогда как не престают плакать даже те, которые уже простирают крылья добродетелей в пример для ближних.

Поэтому необходимо нам, еще младенчествующим, всегда иметь в виду нашей души и добродетели, и слезы совершенных. Будем подражать тому, что видим в них, для того, чтобы, начав постепенное возрастание, достигнуть возможности прикрыть от оного праведного испытания то зло, которое мы учинили. Ибо в непрестаемых слезах, в ежедневном нашем покаянии, мы имеем на небесах Священника, Который ходатайствует за нас. Об этом Иоанн говорит: еще кто согрешит, ходатая имамы ко Отцу, Иucyca Христа, Праведника (1Ин 2:1). Вот наш дух ободряется, когда мы слышим о могуществе нашего Ходатая. Но ободрение наше опять тревожится от страха; потому что Тот, Кто Ходатай наш, называется праведным. Ибо мы имеем неправды, а праведный Ходатай отнюдь не принимает на Себя ходатайства по делам неправедным, и не соглашается даже говорить в пользу неправды. Итак, что нам делать, возлюбленнейшие мои братья? Но вот вдруг пришло мне на мысль, что нам делать. Осудить те грехи, которые учинены нами, и которые желаем продолжать. Написано: праведный себе самого оглагольник в первословии (Притч 18:18). Ибо каждый обратившийся грешник начинает быть праведником в слезах, когда начал обвинять то, что он сделал. Ибо почему не должен быть праведником тот, кто уже в слезах крепко вооружается против своей неправды? Итак праведный наш Ходатай будет защищать нас, как праведных на суде; потому что мы и признаем, и осуждаем самих себя, как неправедных. Итак мы должны надеяться не на слезы, не на дела свои, но на заступничество нашего Ходатая, Который живет и царствует с Отцем в единении Святаго Духа, Бог, чрез все веки веков. Аминь.

Источник: Беседы на пророка Иезекииля.

Лопухин А.П. (1852−1904)

А под сводом простирались крылья их прямо одно к другому, и у каждого были два крыла, которые покрывали их, у каждого два крыла покрывали тела их

Описание, которого можно бы уже ожидать, — того, что было на тверди — пророк драматически отлагает на конец и опять возвращается к описанию вида, в котором неслись к нему с громовыми ударами крыльев херувимы; к картине этого оглушительного полета (см. 23−25) ст. 23 служит вступлением, в котором пророк напоминает описанное уже в 9 и 11 ст. взаимное положение крыльев. Пророк, таким образом, третий раз говорит об этом, чем показывает важность этой частности видения. Но 23 ст. не повторяет просто данных 9 и 11 ст.; он точнее определяет способ, каким простерты были друг к другу крылья херувимов: они простирались прямо друг к другу, т. е. д. б. составляли одну горизонтальную плоскость, лежавшую у базиса тверди; такое положение крыльев было тем удивительнее, что они и во время полета не оставляли этого всегдашнего, математически точно рассчитанного положения по отношению друг к другу. С евр букв.: “крылья были прямы (йешарот) друг к другу”, выражение несколько странное (как и ранее, в 9 и 11 ст., положение крыльев определялось едва понятными словами “ховерот” и “перудот”, как будто крылья находились в трудно передаваемом положении друг к другу), почему LXX поставили вместо него выражение 11 ст. “простерта”, пополнив его по III:13 pterussomenon “паряще” (но там по-слав. “окрыляющихся”), т. е. летающие, машущие (др. слав. пер. “треплюще”), а не спокойно лишь вытянутые. — Пророк считает нужным опять, как в 11 ст., оговорить, что простертыми были у херувимов только два крыла; другие же два были опущены, ибо назначением их было покрывать тело. В евр эта мысль выражена разделительным предложением: “у одного (леиш) из них два (крыла) покрывали и у другого (улеиш) из них два покрывали тело их”; ср. Ис VI:2. У LXX мысль здесь передана одним предложением с прибавлением понятия “спряжена” (покрывающие тело крылья соединялись между собою); но в код. Чизианском и сирийских экзаплах есть и второе предложение (kai duo kaluptousai autoϊV) под астериском. Хотя последняя мысль 23 ст. не нова, но повторение ее, помимо того, что подчеркивает ее, проливает на нее новый свет, ставя ее в такую, как здесь, связь; херувимы потому покрывали только тело (букв. “туловище”) свое, что находились под твердию и престолом Божиим, а не перед ним, как серафимы.