Толкование на Римлянам 3:1

Иоанн Златоуст (~347−407)

Ст. 1−8 Что убо лишшее Иудею? или кая польза обрезания? Много, по всякому образу: первее бо, яко вверена быша им словеса Божия. Что бо, аще не вероваша нецыи? еда (убо) неверствие их веру Божию упразднит? Да не будет: да будет же Бог истинен, всяк же человек ложь, якоже есть писано: яко да оправдишися во словесех Твоих, и победиши, внегда судити Ти. Аще ли неправда наша Божию правду составляет, что речем? еда ли неправеден Бог наносяй гнев? по человеку глаголю. Да не будет: понеже како судити имать Бог миру? Аще бо истина Божия в моей лжи избыточествова в славу Его, что еще и аз яко грешник осуждаюся? И не якоже хулимся, и якоже глаголют нецыи нас глаголати, яко сотворим злая, да приидут благая: ихже суд праведен есть

Что убо лишшее иудею (III, 1)? Так как (апостол) все отринул — слышание, учение, имя иудея, обрезание и все остальное, сказав, что не тот иудей, кто таков по наружности, но тот иудей, кто внутренне таков (II, 28), то предвидит естественно возникающее возражение и опровергает его. Какое же это возражение? Если, скажут, в этом нет никакой пользы, то для чего и был призван народ и было дано обрезание? Что же делает (апостол) и как он разрешает возражение? Так же, как он решил и предыдущие. Как выше он ничего не ставил в похвалу иудеям, но во всем видел Божии благодеяния, а не их заслуги, потому что именоваться иудеем, разуметь волю, рассуждать о лучшем — все это дано им не по заслугам, а по Божией благодати, — в чем укорял иудеев и Пророк, говоря: не сотвори тако всякому языку, и судьбы своя не яви им (Псал. CXLVII, 9), а также и Моисей, говоря: спросите, было ли по слову сему, разве слыша народ глас Бога жива из среды огня, и остался жив (Втор V, 26), — так же поступает (апостол) и здесь. Как тогда, когда шла речь об обрезании, он не сказал, что обрезание не приносит никакой пользы без жизни, но, раскрывая тоже самое и лишь выражаясь менее резко, говорит, что обрезание приносит пользу вместе с делами, и опять: аще же преступник Закона еси, не прибавил: обрезание не приносит тебе никакой пользы, но выражается так: обрезание твое не обрезание бысть, и далее опять говорит, что необрезанием осуждается не самое обрезание, но преступник закона, — щадя, с одной стороны, закон, а с другой — нападая на людей, — так он поступает и здесь. Возразив самому себе, и сказавши: что убо лишшее иудею? — он дал на это ответ не отрицательный, а утвердительный, сказанным же впоследствии он опроверг это и доказал, что иудеи за такое преимущество подвергаются наказанию. Каким же образом? Объясню это, представив самое возражение. Что убо лишшее иудею, или кая польза обрезания? Много, по всякому образу. Первее, яко вверена быша словеса Божия (III, 1, 2). Замечаешь ли, что, как сказал я выше, (апостол) исчисляет не заслуги (иудеев), но благодеяния Божии? Что же значат слова: вверена быша? То, что им был вручен закон, так как Бог считал их настолько достойными, что вверил им предсказания, возвещенные свыше. И я знаю, что некоторые относят выражение — вверена быша не к иудеям, а к слову (Божию), то есть закон сделан предметом веры; но последующее не позволяет так думать. Во-первых, (апостол) говорит это, обвиняя иудеев и показывая, что они хотя получили многие благодеяния свыше, но явили великую неблагодарность. Потом это видно и из последующего. (Апостол) прибавил: что бо, аще не вероваша нецыи (ст. 3)? А если не уверовали, то как же некоторые говорят, что слово (Божие), сделалось предметом веры? Итак, что же говорит (апостол)? То, что Бог вверил им (слово Свое), а не то, что они уверовали слову. Иначе, какой же смысл имеет последующее? Ведь (апостол) прибавил: что бо, аще не вероваша нецыи? Тоже самое видно и из того, что (апостол сказал) после этого, а именно он говорит: еда неверстие их веру Божию упразднит? Да не будет (ст. 4). Итак, то, что им было вверено, (апостол) провозглашает даром Божиим. Ты же обрати внимание на благоразумие (Павла) и в этом случае. Обвинение их он опять представляет не от самого себя, но как бы в виде возражения, и говорит как бы следующим образом: но может быть ты спросишь, какая польза от этого обрезания? Сами иудеи не сделали из него должного употребления; им вверен был закон, а они не уверовали. И сначала (апостол) не нападает на них сильно, но как только начинает оправдывать Бога от упреков, то обращает на них все свое обвинение. И почему, говорит он, ты обвиняешь Бога в том, что они не уверовали? И какое это имеет отношение к Богу? Неужели неблагодарность облагодетельствованных Богом уничтожает Его благодеяние? Или — обращает ли она честь в нечестие? Это именно означают слова: еда неверствие их веру Божию упразднит? Да не будет. Это подобно тому, как если бы кто-нибудь сказал: я оказал честь такому-то человеку, если же он не принял чести, то в этом не моя вина и это не оскорбляет моего человеколюбия, а показывает лишь его бесчувственность. Но Павел говорит не только это, а нечто гораздо большее, именно, что неверие иудеев не только не может быть поставлено в вину Богу, но, напротив, доказывает наибольшую славу Его и человеколюбие, когда Он явно оказывает честь и тому, кто готов Его обесчестить.

Видишь ли, как (апостол) обвинил иудеев тем самым, чем они хвалились? Хотя Бог оказал им столько чести, что, даже предвидя будущее, не лишил их Своего благоволения, однако они оскорбили Почтившего их именно тем, чем были почтены. Потом, так как (апостол) сказал: что же, если некоторые и неверны были? — а между тем оказались неверными все, то, чтобы, сказанным не согласно с действительностью, опять не показаться строгим обвинителем иудеев, как бы их врагом, он то, что оказалось в действительности, излагает в виде общего суждения и заключения, говоря так: да будет же Бог истинен, всяк же человек лож (ст. 4). Это означает следующее: я не утверждаю, говорит (апостол), что только некоторые были неверны, но, если угодно, признавай, что все были неверны (этот почти совершившийся факт допуская условно, чтобы не огорчить иудеев и не навлечь на себя их подозрение). Впрочем, и в этом случае Бог еще более оправдывается. Что значит: оправдывается? Если рассудить и исследовать то, что Бог совершил для иудеев, и что было от них в отношении к Богу, то победа будет на стороне Божией, и все оправдания принадлежат Богу. И, ясно доказав это сказанным выше, (апостол) приводит потом и слова пророка, который подтверждает его слова и говорит: яко да оправдишися во словесех Твоих, и победиши внегда судити Ти (Псал. L, 6). Бог все сделал с Своей стороны, но иудеи не стали от того лучшими. Потом (апостол) представляет другое возникающее отсюда возражение и говорит: аще ли неправда наша Божию правду составляет, что речем? Еда ли неправеден Бог наносяй гнев? По человеку глаголю. Да не будет (ст. 5, 6). (Апостол) одну неправильность устраняет другою. Но так как это не ясно, то необходимо сказать яснее. Итак, о чем говорит (апостол)? Бог почтил иудеев, а они оскорбили Его. Но это составляет победу Его, доказывает великое Его человеколюбие, так как Он почтил и людей столь неблагодарных. А так как, говорит (иудей), Бог победил и правда Его просияла в полном блеске вследствие того, что мы оскорбили Его и поступили несправедливо, то за что же, говорит, подвергаюсь наказанию я, сделавшийся виновником Его победы именно потому, что оскорбил Его? Как же (апостол) решает это? Другим неправильным суждением, как сказал я. Если ты, говорит он, сделался виновником победы Божией и после того подвергаешься наказанию, то это несправедливо, а если Бог не несправедлив, однако же тебя наказывает, то ты еще не сделался для Него виновником победы. И обрати внимание на благоговение апостола. Сказавши: еда неправеден Бог наносяй гнев? — прибавил: по человеку глаголю. Так сказал бы всякий, говорит (апостол), рассуждая по человеческому разуму; но ведь праведный суд Божий несравненно превосходит то, что представляется справедливым для нас, и имеет некоторые другие непостижимые для нас основания. Затем, так как это было не совершенно ясно, то он говорит тоже самое в другой раз: аще бо истина Божия в моей лжи избыточествова в славу Его, что еще и аз яко грешник осуждаюся (ст. 7)? Ведь если Бог, говорит, явился человеколюбив, справедлив и благ вследствие того, что ты преслушался Его, то ты не только не должен подвергаться наказанию, но и еще получить награду. А если это так, то получится другая нелепость, повторяемая многими, именно: будто из зла происходит добро и причиною добра служит зло. Необходимо допустить одно из двух — или Бог, когда наказывает, является несправедливым, или же Он получает от наших злых дел победу, когда не наказывает. Но то и другое до крайности нелепо. Апостол, доказывая это, признал родоначальниками таких учений эллинов, считая достаточным для опровержения сказанного качество тех лиц, которые говорят это. Тогдашние язычники, осмеивая нас (христиан), именно говорили: будем делать зло, чтобы произошло добро. Потому (апостол) ясно и изложил это, говоря так: и не якоже хулимся, и якоже глаголют нецыи нас глаголати, яко сотворим злая, да приидут благая: ихже суд праведен есть (ст. 8). Так как Павел учил: идеже умножися грех, преизбыточествова благодать (Рим V, 20), то язычники, осмеивая его и давая превратный смысл словам его, говорили, что должно предаваться порокам, чтобы насладиться благами. Но Павел, конечно, не так учил, — потому, исправляя это, говорит: что убо? Пребудем ли во гресе, да благодать преумножится? Да не будет (Рим VI, 1). Ведь я, говорит (апостол), сказал о минувших временах, а не затем, чтобы мы сделали это своим правилом. Отклоняя заблуждающихся от такого понимания его слов, (апостол) сказал, что это, наконец, и невозможно. Как мы, говорит он, умершие для греха, будем еще жить во грехе (Рим VI, 2)?

Итак, (апостол) легко обличил эллинов, потому что жизнь их была очень развращенна, а жизнь иудеев хотя и представлялась в полном пренебрежении, но у них были большие основания для своего оправдания — закон и обрезание, а также то, что с ними беседовал Бог и они были учителями всех людей. Поэтому (апостол) лишил их такой защиты и даже доказал, что они из-за этого именно и подвергаются наказанию, — чем и заключил здесь свою речь. Если же делающие это, говорит он, не наказываются, то необходимо допустить богохульное положение: сотворим злая, да приидут благая. А если и это нечестиво и если говорящие так подвергнутся наказанию (что Павел и объявил, сказав: их суд праведен есть), то вполне ясно, что грешники наказываются; притом, если достойны наказания говорящие так, то тем более — делающие, а если достойны наказания, то достойны, как согрешившие. Ведь наказывает не человек, — чтобы кто-нибудь мог заподозрить его приговор, — но Бог, все делающий справедливо. Если же они наказываются справедливо, то несправедливо говорили то, что говорили осмеивающие нас, так как Бог все сделал и делает для того, чтобы жизнь наша во всем сияла и всюду усовершалась.

Источник: Гомилии на Послание к Римлянам

Феофан Затворник (1815−1894)

Что убо лишшее Иудею? или кая польза обрезания

Течение речи само собою привело к такому вопросу. Пред судом Божиим иудей поставлен наравне с язычником, так что и обрезание его не в обрезание. Иудей, слыша сие, не мог воздержаться от вопроса: как же так? ведь это Божие учреждение. Не мы придумали; все узаконил Сам Бог. Бог не стал бы учреждать с такою настойчивостию того, что ничего не значит. «Апостол предвидит естественно рождающееся возражение и предотвращает оное. Какое же это возражение? Скажут: если во всем том нет никакой пользы, то на какой конец призван народ и дано обрезание?» (святой Златоуст).

Что убо лишшее Иудею? — Лишшее, περισσόν, — большее, чем у язычника, особенное, преимущественное. Или «под: лишшее Иудею — Апостол разумеет предпочтение пред язычниками» (блаженный Феодорит). Иудею — всему народу иудейскому, избранному от всех язык. Избран, особым заветом почтен: ужели это ни во что? А сколько потом явлено милостей и чудесных руководств и избавлений по всей истории? Нельзя не видеть, что иудей состоит под особым Божиим покровительством. Ужели же и это ни к чему? — Или кая польза обрезания? Обрезание — дверь в завет Божий и печать его. Оно началось раньше всего закона; и когда пришел он, то установлялся весь на обрезании. О нем одном и поминается, как главном. Ибо если оно стоит, то стоит и все ветхозаветное служение Богу; если оно падает, падает и все прочее. Обрезание вводит в завет Божий, делает обрезанного своим Богу и причастником всех Божиих обетований: как же можно, чтоб обрезание было не в обрезание и никакой от него не было пользы?

Вопросы эти не могли не родиться и не смутить иудея, слышавшего: явный иудей — еще не настоящий иудей, и обрезание во плоти — еще не настоящее обрезание. Истины сего он не мог не сознать; но не мог избежать и недоумения: что же иудей? и что обрезание? Что убо? — воззвание души, ищущей разъяснения недоумения и умиротворения смущенного сердца. Но ответ на это уже дан в предыдущей речи, родившей вопрос Там ясно, что есть иудей и что есть обрезание. Иудей — ценное лицо пред Богом, если исполняет закон, и обрезание имеет великую силу при обрезании сердца. Каждый иудей, сознавая, что в нем нет ни верного исполнения закона, ни обрезания сердца, должен был сознать вместе, что и обрезание, и иудейство в лице его, для него, теряют всю свою силу, и он остается ни при чем. Естественно бы спросить: что убо сотворю? А здесь мысль отводится на иудея и на обрезание вообще, — что же они суть? — возбуждается отвлеченное рассуждение о значении ветхозаветного домостроительства.

Вопрос Апостол задает от себя; но надо полагать, что он всегда его слышал от иудеев, когда они были им доводимы до крайности сознаться, что кругом виноваты и опереться им не на что. — Что же делает Апостол? При личных беседах, верно, он пространно изъяснял значение ветхозаветного домостроительства; пространно говорит он о сем и в настоящем Послании ниже (см.: 9, 1 — 11, 36). Здесь же полное рассуждение о сем отвлекло бы его от главной цели; почему он делает только такое указание, помощию которого всякий иудей уже сам собою мог найти себе полный ответ на родившийся у него вопрос Прямо бы сказать, что все это домостроительство — на время. Кончилось время, и ему конец. Но Апостол не говорит этого, а указывает только на слово Божие, которое само могло привесть их к такому выводу. Так и Спаситель отсылал иудеев к Писанию, говоря: испытайте Писания… и та суть свидетельствующая о Мне (ср.: Ин 5:39).

Источник: Толкование послания апостола Павла к Римлянам

Ефрем Сирин (~306−373)

Ст. 1−3 Итак, какое преимущество быть Иудеем, или какая польза от обрезания? Великое преимущество во всех отношениях, а наипаче в том, что им вверено слово Божие. Ибо что же? если некоторые и неверны были, неверность их уничтожит ли верность Божию

Итак, какое преимущество имеет Иудей, или какая польза (от) обрезания? Если Бог требует обрезания сердца, то многообразно удостоверено это, то есть объявлены были словеса Божии и польза от обрезания. Бог сказал так: вы должны обрезываться, Авраам же и Сара доселе были бесплодны. В удостоверение установил обрезание, — веру Авраама превознес между народами, которые не знали веры; так что если бы спросили у него: для чего ты сделал это? — он ответил бы им: это есть знак, коим запечатлевается вера поколения моего, — и сыны, кои родятся от меня, бесчисленные как звезды небесные и песок на берегу морском, так будут обрезываться (Быт 17:10 сл.). И хотя некоторые между язычниками слышали и не уверовали, но многие уверовали и обрезаны были. Кроме того, пользу обрезания показывает и в том, что оно знаменует невинность, как если бы кто, для доказательства родства печать у кого-либо отвязал бы.

Источник: Толкование на послания божественного Павла. К Римлянам

Феофилакт Болгарский (~1078−~1107)

Отринув все постановления закона словами какое преимущество быть Иудеем, видит естественно рождающееся возражение и предотвращает оное. Какое же это возражение? Следующее: если в постановлениях тех нет ни малой пользы, то для чего же, наконец, избран народ иудейский? Возражение это решает со свойственной ему мудростью. На словах соглашается и говорит, что великая польза иудею, а в доказательство этого приводит не заслуги иудеев, но дарования Божии. Не сказал, что иудеи весьма превосходят прочие народы, потому что хорошо выполнили то-то и то-то, но что им вверено слово Божие, а это есть благодеяние Божие, а не превосходство их. Что значит вверено? Дано, поручено; Бог признал иудеев достойными и потому вверил им небесные откровения. Говоря так, внешне защищает их; но при всем том выставляет на вид новое обвинение, доказывая, что они не уверовали· словам Божиим, которые служили к их чести. Но это обвинение представляет не от своего лица. Как бы так говорит: какая польза иудеям от того, что они получили откровение Божие, когда они не уверовали ему? Кажется, и это возражение решает, оправдывая не иудеев, но Бога. Если не уверовали, то от Бога ли это? Ужели неверность их уничтожит верность Божию, то есть порученные им откровения и благодеяние? Неверность иудеев не только не причиняет Богу никакого вреда, но, напротив, доказывает большое человеколюбие Его, потому что Он не лишает благодеяния тех, которые впоследствии бесчестят Его. Видишь ли, как обвинил иудеев тем самым, чем они хвалились, то есть тем, что получили закон.

Источник: Толкование на послание к Римлянам

Лопухин А.П. (1852−1904)

Ст. 1−2 Итак, какое преимущество быть Иудеем, или какая польза от обрезания? Великое преимущество во всех отношениях, а наипаче в том, что им вверено слово Божие

Великое преимущество — точней: многое или многие (преимущества). Об этих преимуществах Апостол говорит обстоятельно в IX-ой гл. (ст. 4 и cл.). — Слово Божие. Так как в 3-м стихе прославляется верность Бога этому слову или, точнее, откровениям Божиим (τα λόγια του θ.), то ясно, что под словом Б. нужно разуметь обетования Божии (ср. 9:4 αί εκαγγελίαι), которые находятся не только у пророков (ср. Деян 3:24), но и в Пятикнижии.

Ст. 1−8 Итак, какое преимущество быть Иудеем, или какая польза от обрезания? Великое преимущество во всех отношениях, а наипаче в том, что им вверено слово Божие. Ибо что же? если некоторые и неверны были, неверность их уничтожит ли верность Божию? Никак. Бог верен, а всякий человек лжив, как написано: Ты праведен в словах Твоих и победишь в суде Твоем. Если же наша неправда открывает правду Божию, то что скажем? не будет ли Бог несправедлив, когда изъявляет гнев? (говорю по человеческому рассуждению). Никак. Ибо иначе как Богу судить мир? Ибо, если верность Божия возвышается моею неверностью к славе Божией, за что еще меня же судить, как грешника? И не делать ли нам зло, чтобы вышло добро, как некоторые злословят нас и говорят, будто мы так учим? Праведен суд на таковых

Из предыдущей главы становилось очевидным, что согрешающий иудей так же подлежит гневу Божию, как и согрешающий язычник. Но в таком случае возбуждался вопрос о преимуществах иудейского народа — в чем же они заключались? Ведь и сам Апостол в 1-ой главе намекал на существование этих преимуществ (1:16). На этот предполагаемый вопрос Апостол отвечает, что иудеи имели много преимуществ и, прежде всего, обладали откровением Божиим. Если это обладание не привело к той цели, к какой оно должно было привести, т. е. к принятию ими Христа, то не уничтожилась ли через это верность Бога данным праотцам иудеев обещаниям! Нет, скорее можно сказать, что через неверие иудеев верность Бога означенным обещаниям еще более стала видна. Но если, таким образом, грех неверия человеческого служит к наивысшему прославлению Божию, то может ли Бог гневаться на грешников? Если бы не признать за Господом этого права гневаться и на тех грешников, грехи которых служат к прославлению Его святости, то это значило бы отрицать возможность последнего суда над всем человечеством.