Толкование на Филиппийцам 2:8

Иоанн Златоуст (~347−407)

Ст. 8−11 смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца

«Смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» Вот, говорят, был послушен, — значит не равен Тому, Кому послушен. О, несмысленные и неразумные! Это нисколько не делает Его меньше. И мы часто слушаемся своих друзей, но это нисколько не делает нас меньшими. Он, как Сын, покорясь Отцу добровольно, не ниспал в состояние раба, но этим самым — великим почтением к Отцу — особенно сохранил дивное сродство с Ним. Он почтил Отца не для того, чтобы ты Его бесчестил, но чтобы более изумлялся, и из этого, из того именно, что более всех почтил Отца, познал, что Он есть истинный Сын. Никто таким образом не чтил Бога. Насколько Он был высок, настолько же смирил Себя. Так как Он больше всех, и нет никого Ему равного, то и почтением к Отцу превзошел всех, не по принуждению и не по неволе. И это есть дело Его доблести, или уж и не знаю, как сказать. О, и рабом стать — дело великое и весьма неизреченное, а подвергнуться смерти — еще гораздо большее! Но есть и другое нечто большее и удивительнейшее. Что же такое? То, что не всякая смерть была подобна (Его смерти), так как Его смерть считалась поноснейшей из всех, постыднейшей и проклятой: «Проклят», — сказано, — «пред Богом [всякий] повешенный [на дереве]» (Вт. 21:23). Для того-то иудеи и постарались умертвить Его такой смертью, и через то сделать презренным, чтобы самый род смерти отвратил всякого от Него, если бы (просто) смерть не отвратила никого. Для того-то и два разбойника были распяты с Ним, чтобы Он разделял с ними их бесчестие, и чтобы исполнилось сказанное: «И к злодеям причтен был» (Ис 53:12). Но истина чем более просиявает, тем блистательнее становится. Когда столько было от врагов злоумышлений против Его славы, она тем не менее сияет, и блеск ее даже гораздо больше проявляется. Не простым умерщвлением, но умерщвлением именно такого рода, они думали сделать Его отвратительным, представить Его отвратительнее всех; но ни мало не успели. Даже оба разбойника были настолько нечестивы (один из них обратился уже после), что и находясь на кресте, поносили Его. Ни сознание собственных преступлений, ни казнь, ни то, что они сами терпят то же, не удержали их неистовства. Это один из них даже высказал другому, заградив уста его словами: «Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же?» (Лк 23:40). Таково было их нечестие! Впрочем, это нисколько не повредило Его славе, — почему и говорит (апостол): «Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени».

Блаженный Павел когда коснулся плоти, то все уничижительное говорит уже безбоязненно. А доколь не сказал, что Он принял зрак раба, но говорил только о Божестве, смотри, как возвышенно (говорил)! Возвышенно, разумею — по силе: достоинства Его не выражает, потому что не может: «Он, будучи образом Божьим», — говорит, — «не почитал хищением быть равным Богу». Когда же сказал, что Он очеловечился, то безбоязненно уже говорит об уничижении, зная верно, что уничижительные выражения ни мало не унижают Божества, так как относятся к Его плоти. «Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца». Скажем против еретиков. Если это говорится не о воплотившемся, если о Боге Слове, то как «превознес Его»? Ужели давши что-либо большее? В таком случае Он был бы несовершен, и через нас сделался бы совершенным, а если бы Он не благодетельствовал нам, то не получил бы чести. «И дал», — говорит, — «Ему имя». Вот, по вашему, Он не имел даже и имени. Если же принял должное, то как признавать Его принявшим по благодати и дару даже «имя выше всякого имени»? Какое же имя, посмотрим «Дабы пред именем» Иисуса Христа, — говорит, — «преклонилось всякое колено». Под именем сами они разумеют славу. Следовательно, эта слава выше всякой славы; слава же состоит в поклонении Ему. Далеки от величия Божья вы, думающие знать Бога, как Он знает сам Себя. И из этого уже видно, сколько далеки вы от (правого) понятия о Боге, видно также и из следующего. Если (в поклонении) состоит слава Его, то скажи мне: прежде чем произошли люди, ангелы, архангелы, Он не был в славе? Если эта слава выше всякой славы, — а таково значение слов: «выше всякого имени», — если Он (до сотворения мира) хотя и был в славе, но в меньшей, нежели теперь, то значит все существующее Он сотворил для того, чтобы быть в славе, (сотворил) не по благости, но имея нужду в славе от нас. Видите ли неразумие? Видите ли нечестие? А когда (апостол) сказал это о воплотившемся, он имел для этого основание. Слово Божье позволяет говорить так о плоти, потому что все это не касается естества (Божья), но имеет отношение к домостроительству (воплощению). После того не остается никакого прощения тем, которые злоумствуют, будто слова эти относятся к божеству. Потому, когда говорим: Бог сотворил человека бессмертным, я, хотя и о целом говорю, знаю, что говорю. Что же значит: «Небесных, земных и преисподних»? Т. е. весь мир, и ангелы, и люди, и демоны, и праведники, и грешники. «И всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца», т. е., чтобы все говорили это; а в этом состоит слава Отца. Видишь ли, что везде славится Отец, когда славится Сын? Так равно, когда Сын безчестится, безчестится и Отец. Если так бывает у нас, где между отцами и сыновьями много различия, то тем более у Бога, где нет никакого различия, честь и бесчестие переходят (от Сына на Отца). Если вселенная покорена Сыну, как сказано, то это слава Отца, — следовательно и в том слава Отца, когда мы говорим, что (Сын) совершен, ни в чем не имеет недостатка, что Он не меньше Отца. Это служит важным свидетельством и силы (Отца), и Его благости и премудрости, что Он родил такого Сына, Который нисколько не меньше ни по благости, ни по премудрости. Когда я говорю, что (Сын) премудр, как Отец, и ничем не меньше Его, то в этом свидетельство великой премудрости Отца. Когда говорю, что Он всемогущ, как Отец, то в этом свидетельство о могуществе Отца. Когда говорю, что Он благ, как Отец, то в этом величайшее доказательство благости Отца, что Он родил такого Сына, Который ничем не меньше Его, и ни в чем не имеет недостатка. Когда говорю, что (родил Сына) не меньшего сущности, но равного, и не другой сущности, то и этим также восхваляю Бога и Его силу, и благость, и премудрость, что Он явил нам из Себя другого такого же, кроме того только, что Он не Отец. Таким образом все, что говорю великого о Сыне, переходит на Отца. И если это малое и ничтожное (а подлинно мало для славы Божьей, что Ему поклоняется вселенная) служит во славу Божью, то не гораздо ли более — все прочее?

Источник: Беседы на послание к Филиппийцам

Кирилл Александрийский (376−444)

смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя

Он смирил Себя, согласно Писанию, приняв образ раба (Флп 2:7), то есть став как мы, чтобы мы стали как Он, преображаемые благодатью в совершенное Его подобие посредством действия Духа.

Источник: Праздничные послания.

См. также Толкование на Флп 2:5

Епифаний Кипрский

смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя

Слово вкусило смерти, смерти крестной ради нас. Слово вошло в смерть, чтобы смертью смерть умертвить. Слово, ставшее плотью, не пострадало в Божестве, но сострадало бесстрастно человечеству…

Источник: Анкорат

Иларий Пиктавийский (~315−367)

смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя

Тот, кто смиряет себя, в природе смирения имеет твердость. Тот, кто принимает послушание, принимает его по своей воле, становясь послушным через смирение.

Источник: О Троице.

Феофан Затворник (1815−1894)

смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя

Воплощение — первая степень самоуничижения в лице Бога, благоволившего скрыть славу Божества под покровом человечества. Но пребывание в нем могло быть славно. И этого не восхотел Господь. Он избрал самый невидный род жизни: родился в яслях, возрос в бедности и трудах работных, жил среди лишений, не имея, где главу преклонить. Так смирил Себе. Этим смирил Себе означается добровольное избрание такой жизни, — определяется характер всей жизни. Словом же: послушлив был — обнимается самое течение жизни, со всеми ее случайностями. Святой Евангелист говорит о Нем, что Он трости сокрушенны не преломил. Ничему из текущего не поперечил, но подчинялся всему, как оно текло. Яко Бог, Он всем правил; и жизни Своей течение мог направлять Сам, но Он отрекся от Своей власти и смиренно принимал все случавшееся и подчинялся тому. Только однажды словом: Аз есмь — и еще два раза тем, что делался невидимым, когда хотели побить Его, становился Он будто поперек подступавшей злобе; но это на одну минуту, и то для того, чтобы показать, что предается в руки ей добровольно. Так суждено в тайне Пресвятой Троицы. Сам Господь именовал это покорностию воле Отца Своего Небесного.

Послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя. И тому даже не противился, когда подошла смерть, и притом такая уничиженная. И простой смерти подлежать — было бы уничиженно; но подчиниться такой смерти — было последним пределом уничижения. Смерть подходила обычным сплетением замыслов и волей человеческих. Он это видел — издали и во всех подробностях, — но ничему не воспротивился и добровольно принял смерть, какую придумала зависть и неправда. Послушлив же во всем этом был Он не злобе людской, а определениям Бога в Троице поклоняемого, выражаемым волею Отца Небесного. Там в тайне Божества суждено, чтобы Господь подчинился такому течению жизни и такому концу ее. Самое же течение шло по общим законам Божественного промысла, то определяющего, то соизволяющего и по пущающего.

Святой Златоуст говорит на это место: «вот, говорят, был послушен; значит — не равен Тому, Кому послушен. О несмысленные и неразумные! Это нисколько не делает Его меньше. И мы часто слушаемся своих друзей, но это нисколько не делает нас меньшими. Он, как Сын, покорясь Отцу добровольно, не ниспал в состояние раба, но сим самым великим почтением к Отцу особенно сохранил честь (даица) сродства с Ним. Сын почтил Отца не для того, чтобы ты Его бесчестил, но — чтобы более почтил и из сего познал, что Он есть истинный Сын; поелику более всех почтил Отца. Никто таким образом не чтил Бога. Сколь высок Он был, столь же глубоко смирил Себя. Так как Он больше всех и никто Ему не равен, то и почтением к Отцу превзошел всех, не по принуждению и не по неволе. И это есть дело Его доблести, или не знаю, как это сказать. Ах, и рабом стать есть дело великое и весьма неизреченное; а подвергнуться смерти — гораздо больше! Но есть и другое нечто еще большее и удивительнейшее сего. Что же такое? То, что не всякая смерть была подобна Его смерти. Поелику такая смерть почиталась поноснейшею из всех и проклятою. Проклят бо, сказано, всяк висяй на древе (ср.: Втор 21:23). Для того-то иудеи и постарались умертвить Его такою смертшо и чрез то сделать презрительным, дабы такой род смерти отвратил всякого от Него, если бы (просто) смерть не отвратила никого. Для того-то и два разбойника были распяты с Ним, дабы Он разделял с ними их бесчестие и дабы исполнилось сказанное: и со беззаконными вменися (Ис 53:12). Но истина тем, чем более просиявает, тем блистательнейшею становится. Ибо когда столько было злоумышлении против Его славы, а между тем она сияет, то гораздо больше является честь. Не простым умерщвлением, но умерщвлением именно такого рода они думали сделать Его отвратительным и представить отвратительнее всех; но нимало не успели.— Сие нисколько не повредило Его славе».

Источник: Послание святого Апостола Павла к Филиппийцам, истолкованное святителем Феофаном.