Послание Иакова 2 глава

7. Отрицание веры. 2:1−7

Изучая послание Иакова, мы уже убедились, что он мастер сюрпризов. Слово «благочестие», к которому нас подготовили заключительные стихи первой главы, отсутствует в начале второй (Иаков вообще больше не употребляет его). Действительно, автор вполне мог бы начать главу следующей фразой: «Итак, первым проявлением истинного благочестия назовем…», ибо, как мы видели, именно это понятие связывает главы 1 и 2. Однако вторая глава начинается иным высказыванием: имейте веру в Иисуса Христа нашего Господа (2:1). Иаков подготавливает почву для главной темы своего послания. Быть христианином — совсем не значит приспособить свою жизнь к нормам благочестия, поскольку (мы говорили об этом ранее) слово «благочестие» служит исчерпывающим определением конкретного образа жизни и отношения человека к Богу. Иаков считает, что выразить свое отношение к Богу можно просто верой в Господа Иисуса Христа [SV предлагает дословный перевод: имейте веру в; NIV, хотя и в парафразе, выражается точнее: «верующие в». Глагол «иметь» часто употребляется вместе с существительным «вера» в значении «иметь и использовать веру» (напр.: Мф 17:20; 1Тим 1:19 и т. д.). Существительное «вера» также часто используется с последующим дополнением в родительном падеже в значении «вера в» (напр.: Мк 11:23; Рим 3:22; Еф 3:12 и т.д.). Питер Дейвидс неправ, утверждая, что «показатель родительного падежа в слове pistin (вера) — довольно необычное явление». Р. Дж. Ноулинг совершенно правильно понимает это выражение как «веру, которую имеет наш Господь по отношению к объекту». Еф 3:12 и многие другие места показывают, что определенный артикль перед словом «вера» нельзя автоматически воспринимать как нечто, означающее «веру-убеждение», т. е. «веру, которая есть у нас по отношению к Господу Иисусу Христу». Слово «вера» следует рассматривать в контексте; в данном случае Иаков имеет в виду личное доверие ко Христу.]. Иаков пишет не о «благочестии», а о «вере», потому что хочет повести нас от внешнего выражения этой веры к рассказу о нашей внутренней жизни.

Таким образом Иаков предупреждает нас о важности и серьезности вопроса, который берется рассмотреть: он начинает разговор о лицеприятии (NIV), или о «пристрастии», т. е. «различном отношении к людям в зависимости от их внешнего вида» (GNB) или положения в обществе. Поступая так, мы не просто перестаем соответствовать желаемому образцу «благочестивого» поведения. Мы отрицаем этим нашу веру в Господа Иисуса Христа.

Пожалуй, мы точно определили основную тему всей второй главы. В стихах 1−7 Иаков представляет на рассмотрение вопрос о лицеприятии, вопрос об «уважении к человеку». Стих 8 служит переходом от стиха 7. Связующая фраза на самом же деле, по-видимому, представлена только в RSV (а также в NIV). Во всем Новом Завете эта фраза неизменно означает «однако», поправляя или уточняя то, что ей предшествовало [Греч, mentoi; ср.: RV «тем не менее». Питер Дейвидс считает, что «…в других случаях употребления этого слова в Новом Завете подойдет только значение слова „однако”…» (см.: Ин 4:27, «однакож»; 7:13; 12:42, «впрочем»; 20:5; 21:4, «но»; 2Тим 2:19, «но»).]. Таким образом, стих 8 связан с предыдущими стихами 1−7. Употребление в 9 стихе ключевого слова лицеприятие показывает, что Иаков продолжает обсуждение основной темы. Точно так же в стихах 14−26 ведущей идеей является «вера». Только в стихах 15, 21 и 25 тема меняется. У каждой части, однако, есть четко определенная цель. Стихи 1−7 утверждают, что, впадая в грех лицеприятия, мы отрицаем свою веру в Господа Иисуса. В стихах 8−13 основной темой выступает закон Божий, о котором говорится в каждом стихе. Основная цель этой части — показать, что лицеприятие означает уклонение с пути послушания. Наконец, стихи 14−26 поднимают очень конкретный вопрос: что доказывает истинность нашей веры? Поэтому нам следует изучить 2-ю главу послания Иакова по следующим направлениям: «отрицание веры», «вера повиновения» и «доказательства веры».

Два вида славы (2:1−4)

В стихах 1−7 тема «отрицания веры» делится на три части. В стихах 1−4 Иаков говорит нам о двух видах славы и предлагает решить, какую из них выбрать, ибо они несовместимы. В стихах 5−7 он рассуждает, исходя из духовного понимания (5−6а) этой проблемы, а затем на основании земных реалий (6б-7) выдвигает аргументы против греха пристрастия, впадая в который человек оказывает предпочтение богатому и пренебрегает бедным.

В стихах 1−4 Иаков приводит один пример [Не нужно быть особенно проницательным, чтобы понять смысл приведенного Иаковом примера. Совершенно ясно, что речь идет о неизвестных людях, пришедших в церковь. Ничто не говорит о том, верующие они или нет, и нет необходимости гадать об этом. 1Кор 14:23−25 все же дает возможность предположить последнее. В стихе 2 слово собрание у Иакова переведено со слова synagoge, «синагога». Джеймс Адамсон полагает, что употребление этого слова указывает на раннюю дату написания послания, т. е. еще до того, как стало возможным и приемлемым употреблять по отношению к церкви иудейское слово. Но Питер Дейвидс перечисляет христианских писателей I и II вв. труды которых не вошли в Библию. Они называли церкви синагогами, а потому употребление этого слова не может помочь в установлении даты написания послания. Однако это также не дает оснований предполагать, как считает Дейвидс, что данное слово обозначает не людей, собравшихся для богослужения, но церковный суд, как в 1Кор 6:1−11. Он задается вопросом, могли ли присутствующие на богослужении и сидеть, и стоять, в зависимости от своего желания. Но ведь мы также не могли предполагать, что во время богослужения кто-то мог сесть на подоконник (не говоря о последовавшем за этим падении из окна, см.: Деян 20:9 и дал.). Он выражает сомнение в том, что христиан нужно было рассаживать по местам. Но если пришедшие были новичками, да, их нужно было усадить. Так происходит повсюду. Может ли прийти на богослужение богатый неверующий? Почему нет? Наконец, он задает вопрос: а могут ли допустить на собрание христиан человека, который прежде не исповедовал свою личную веру? Ответ очевиден из 1Кор 14:23 и дал. Давайте смотреть на вещи проще, как Иаков: церковь собралась и, слава Богу, в собрание пришли новые люди.]. На церковное собрание пришли два незнакомых человека. Совершенно очевидно, что они — посторонние люди, потому что не знают, где сесть, и кому-то из членов церкви нужно помочь им. Один из пришедших — в богатой одежде, и ему немедленно находят место [Ст. 3 RSV «садись сюда, пожалуйста» и NIV тебе хорошо сесть здесь являет собой обычное понимание греческого текста Иакова. Дж. Роупс оспаривает перевод NIV, настаивая на необходимости добавления «вежливого оборота» — слова «пожалуйста». Дж. Б. Филлипс примиряет оба лагеря: «Пожалуйста, садись здесь — это отличное место».], в то время как другой, бедный в скудной одежде [В ст. 2 бедный — ptochos. По мнению Лоуз, это слово «в классическом употреблении означает нищего». Это значение «в Новом Завете не выдерживается строго», но «в данном контексте Иаков, несомненно, подразумевает полное значение слова ptochos».], вынужден стоять или в лучшем случае сесть на низенькую скамеечку у ног других людей. И если мы спросим, почему так произошло, то в ответ услышим объяснение о разнице внешнего вида этих людей: один выглядел прекрасно, а другой — неприглядно.

Если мы хотим быть верными учению Иакова и в то же самое время не отойти от Писания, нам следует подчеркнуть именно вопрос о внешних отличиях людей. Библия учит нас оказывать должное уважение людям, достойным этого уважения. Она не низводит всех людей на один уровень и не отказывается принять во внимание их мирские отличия. Определенно, она не одобряет грубого или равнодушного отношения к любому из людей. Например, если бы мы предложили единственное пустое место пожилому человеку, а молодого пригласили постоять или сесть на пол, мы не проявили бы лицеприятия. Старые люди требуют уважения и тактичного к себе отношения (Лев 19:32). И еще, если бы президент страны или другие высокие гости посетили наше богослужение, мы бы сочли абсолютно правильным встать, когда они входят к нам, и приготовить для них самые лучшие места. В этом вопросе мы так же следовали бы Писаниям (напр.: Пр 24:21а; 1Пет 2:17).

Но одно дело — уважать неотъемлемые права и достоинства человека по возрасту или по положению, и совсем другое — подчиняться влиянию второстепенных мирских отличий.

Пример Иакова актуален во все времена. Сегодня его слова так же важны для нас. Не всегда легко решить, как усадить забредшего на богослужение бродягу. Зато всегда легко допустить, что в церковных делах богатым принадлежит решающий голос. Грех лицеприятия [Слово лицеприятие, prosopolempsia, можно найти в Рим 2:11; Еф 6:9; Кол 3:25. Везде говорится, что подобное пристрастие или «уважение к личностям» не свойственно характеру Бога. Глагол prosopolempleo встречается только у Иак 2:9 (в русской Библии «поступаете с лицеприятием» — примечание переводчика.). У этого слова долгая история употребления в Ветхом Завете, где еврейская фраза nas'a panim (дословно «поднимать лицо») иногда выражала то, что Иаков осуждает — благоволение к людям, возникающее отнюдь не из соображений справедливости, законности или достоинств человека (напр.: Лев 19:15; Втор 1:17; 10:17; 16:19; Иов 34:19). Отсутствие такого предосудительного лицеприятия в характере Господа не только называется причиной, по которой этого должен остерегаться и Его народ. Его отсутствие само по себе также является важной теологической истиной: Бог вывел Свой народ из Египта не по причине особого к нему расположения, но в соответствии со Своей природой и Своей абсолютной справедливостью. То, что Бог лишен пристрастия, подчеркивает Его праведность и справедливость, которые распространяются на Божье спасение и которые Исаия (45:21) и Павел (Рим 3:26) воспринимали как Его неотъемлемые качества. Греческое prosopolempsia — сложное слово, означающее «принятие или одобрение лица». По своему значению оно не намного отличается от нашего понимания слова «лицеприятие», т. е. одобрения кого-то на основании, не связанном с истинными достоинствами человека.] — это грех суждения по несущественным, внешним признакам. Как заметил Иаков, жертвой такого греховного отношения всегда оказываются люди бедные и неимущие.

Но почему это грех? Этот вопрос приводит нас к очень любопытному месту в греческом тексте послания Иакова — к началу второй главы. Английские версии разными способами пытаются перевести это выражение, но дословно оно звучит так: «Братия мои, вы должны без всякого лицеприятия [В стихе 1 слово лицеприятие употреблено во множественном числе, что указывает на всевозможные формы и случаи этого прегрешения (в русской Библии слова «лицеприятие» нет совсем, а смысл этого предостережения передан выражением «не взирая на лица» — примечание переводчика.).] иметь веру в Иисуса Христа, нашего Господа славы». Сколько существует вариантов толкования послания Иакова, столько же существует и вариантов толкования этого высказывания [Один из известных толкователей Библии, Адамсон, прибегает к изменению греческого текста путем перемещения местоимения «наш» в конец предложения, где оно становится определением к слову «слава». Тогда перевод звучит так: «…иметь веру в Господа Иисуса Христа, нашу Славу». В этой интерпретации данное выражение неразличимо с предложенным выше, ибо Адамсон поясняет, что «те, кто ощущает Господа Иисуса Христа как свою Славу, чувствуют равные между собой отношения братства». Забавно, что он не видит доказательств этого равенства в выражении «наш Господь Иисус Христос, Слава». Как замечает Дейвидс, «Адамсон вносит эти изменения… без учета свидетельств рукописи или данного порядка слов. Он просто перекраивает текст для собственного удобства». Элфорд понимает данное высказывание Иакова несколько иначе: «…(Господь) славы», признавая в то же время, что (с точки зрения греческого языка Иакова) это звучит «шероховато и необычно». Роупс и Дейвидс сходятся во мнении, что «слава» относится ко всей предыдущей фразе «наш Иисус Христос Господь славы», что означает «наш славный Господь Иисус», хотя они не могут помочь нам понять, почему Иакову понадобилось такую простую мысль выражать так уклончиво. Ноулинг, похоже, предпочитает подход, который он перенял у Бенгеля и который нашел поддержку у Мейера и Хорта. Сторонником его теперь стала Лоуз: «Слава» — это определение к «нашему Господу Иисусу Христу». Нет ничего невероятного в том, что Господь Иисус называется «Славой» в Еф 1:17 («Отец славы»); 1Пет 4:14 («Дух славы, Дух Божий»); ср.: Лк 2:32; Рим 9:4.]. Два из них, как наиболее вероятные, заслуживают более тщательного рассмотрения. В RSV, например, слово «славы» понимается как сокращение, означающее Господь славы. Некоторые исследователи предпочли развить эту мысль и вместе с НЕВ понимают ее как «Тот, Кто правит в славе». Другие вместе с Дж. Роупс воспринимают ее значение как «наш славный Господь». Однако совершенно непонятно, почему Иаков, мастер слова, должен был так усложнять фразу, в которой он хотел лишь превознести нашего Господа Иисуса как «Господа славы». Как мы уже отметили в предисловии, греческий язык Иакова был безукоризненным и изысканным. Но если Иаков действительно был прекрасным лингвистом, значит он намеренно допустил эту кажущуюся недосказанность — и причин сомневаться в достоверности текста нет. Если серьезно относиться к этой версии, она поможет нам понять «славу» как определение качества Господа Иисуса. Тогда это предложение можно равным образом выразить так: «…вера в Иисуса Христа нашего Господа, Который есть слава». И тогда это соответствует Писанию, бьет в самую точку и более чем любое другое толкование согласовывается с контекстом стихов 1−4.

В каком-то смысле, конечно, точный перевод этой строки не имеет большого значения. Важнее то, что Иаков намеренно вводит мысль о славе Иисуса и призывает нас подумать, зачем он это сделал. Он достигает своей цели, поскольку наш взгляд останавливается на фразе Господь славы (перевод ПВН). Цель также будет достигнута, если мы примем интерпретацию NIV («наш славный Господь») и даже отчаянную попытку Джеймса Адамсона изменить греческий текст, чтобы получить «Господь Иисус Христос, наша Слава». Мы неминуемо придем к правильному пониманию текста, утверждающего, что Иисус есть «Слава». Но почему так важно понятие славы?

В Исх 33:18 мы видим Моисея, подавленного опытом своего прошлого и находящегося в большой тревоге о будущем, обеспокоенного вопросом, поведет ли и дальше Господь Свой народ. Стремясь получить поддержку и ободрение, он просит: «покажи мне славу Твою». В ответ на это Господь, всегда готовый выполнить желания тех, кого Он любит, обещает: «Я проведу пред тобою всю славу Мою, и провозглашу имя Иеговы пред тобою…» В Исх 34:5−8 Он так и делает. Имя Господа дает нам не только знание о том, Кто Он есть на самом деле, но, что важнее, о том, Каков Он есть: каковы Его характер и Его личные качества. Моисей изъявил желание увидеть славу Господа, и Господь явил ему Свою славу и открыл Свою природу. Таким образом, слава представляет собой квинтэссенцию личного присутствия Господа во всей Его праведности и во всей полноте Его характера в откровении. Господь Иисус Христос есть Слава Бога: Сам Бог пришел к нам во всей Своей праведности и в полном откровении Своей Личности.

Значение славы

Но мы не ответили на вопрос, почему Иакову было так важно ввести идею о славе именно в этом месте своего послания. Ответ мы находим в стихе 4. Пояснение начинается с союза если в стихе 2. А в стихе 4 подводится итог, начинающийся со слова «то», которое приводит нас к выводу: это именно то, что последует, если отдать предпочтение богатым и если пренебрежительно относиться к бедным только на основании внешних, мирских признаков. Иаков для большей выразительности облекает свои выводы в форму вопроса: не пересуживаете ли вы в себе и не становитесь ли судьями с худыми мыслями?

Перевод RSV придает тексту один штрих, возможно, не самый подходящий. Фраза в себе заставляет предположить, что двое пришедших в церковь были христианами. Почтительное отношение к богатому, продиктованное только его богатством, и пренебрежительное отношение к бедному, вызванное его невзрачным видом, представляют ложные основания для суждений о людях. Те, кто участвовал в таком разделении, были судьями и, увы, построили свое суждение на неправильной основе (худые мысли). Но чтобы прийти к такому пониманию, нам пришлось интерпретировать выражение не пересуживаете ли вы так, словно в устах Иакова оно имеет значение «судить на ложном основании». Если бы Иаков не дал нам понять, что вновь пришедшие являются верующими, мы не имели бы права прийти к такому выводу. Тогда нет никаких сомнений, что глагол «пересуживать» может означать «делать различия». Чаще же всего этот глагол означает «колебаться/ быть непоследовательным» [Греческое слово diakrinomai. В значении «рассудить» см.: 1Кор 6:5, в значении «усомниться», «сомневаться», «колебаться» см.: Мк 11:23; Деян 10:20; Рим 4:20. Значение «сомневаться», «колебаться» наиболее привлекательно для комментаторов и правильно. Напр., Таскер: «…раздвоенная верность, лицемерное желание служить и Богу, и мамоне…»; Элфорд: «Вы непоследовательны в своей вере».]. Подобным же образом слова, которые RSV переводит как в себе, означают «в своем сердце» [Греческое en heautois. Дейвидс настаивает, что пришедшие в церковь люди были верующими, и переводит эту фразу как в себе. Это словосочетание было переведено, напр., в Деян 28:29 и 1Фес 5:13 как «между собою»; однако выражение «в себе», «в самих себе» имеет более общепринятое значение, напр., в Мк 4:17; Ин 6:53; Рим 1:27 и особенно Мф 9:3, где фраза из стиха 4 переведена как «сами в себе».]. Объединив два значения, получаем: «Неужели вы непоследовательны и сомневаетесь в самих себе?» Такой вариант соответствует всего одному стиху, где Иаков использует этот глагол (1:6). Там речь идет о том, проявляем ли мы верность Господу в жизненных испытаниях, выпавших нам, или подчас нас одолевают сомнения. А здесь вопрос ставится так: считаем ли мы славу Господа наиважнейшей в нашем списке приоритетов или же время от времени позволяем этому миру диктовать нам свои условия и соотносить наши ценности с его стандартами? Джеймс Адамсон точно передает смысл этого отрывка, замечая, что этот глагол «указывает на двойственность натуры некоторых людей, когда формально они декларируют свою принадлежность Христу, а на деле преданы мирскому снобизму». Иаков вскоре покажет более подробно, каким образом слава Божья, открытая в Иисусе, соотносится с представленной им ситуацией. Но мы можем и не ждать его пояснений. Мы знаем славу Божью в лице Иисуса Христа уже потому, что Он был богат, но обнищал ради нашего обогащения (2Кор 8:9), а когда мы были несчастны, жалки, нищи, слепы и наги, Он посоветовал нам купить у Него золото, чтобы нам обогатиться, и приобрести белую одежду, чтобы не видна была срамота наготы нашей, и глазную мазь, чтобы наши глаза смогли видеть (Откр 3:17, 18). Он снизошел к нам и воспринял нашу плоть и кровь (Евр 2:14), принял на Себя наши грехи (1Пет 2:24), взял на Себя наше проклятие (Гал 3:13) и осветил наш ослепленный ум светом благовествования о славе Христа (2Кор 4:4). Другими словами, Бог Отец озарил наши сердца, послав нам Христа, чтобы просветить нас познанием славы Божьей в лице Иисуса Христа (2Кор 4:6).

Если мы сначала делаемся судьями, а затем позволяем себе руководствоваться «неверным основанием», то мы отходим от определения истинной славы Божьей. Фактически мы допускаем две ошибки. Мы неверно понимаем свое положение, словно нам позволено судить других людей. Затем мы доверяемся собственному суждению, словно мы в состоянии дать точную и правильную оценку. Иаков же совершенно недвусмысленно учит, что и в нашем положении, и в нашей оценке на первом месте должен воцариться Господь Иисус Христос, Который Сам есть Слава. В нашем отношении к другим людям мы должны руководствоваться Его отношением к ним (ср.: Рим 14:1; 15:7). В нашей оценке других людей мы должны руководствоваться Его оценкой. В нашем поведении с другими людьми мы так же должны брать пример с Него, (ср.: Мф 11:29 с Мф 5:5; 2Кор 10:1; Гал 6:1; Еф 4:2; 2Тим 2:25; см. также: 1Фес 2:7 и 2Тим 2:24; 2Кор 10:1 с Флп 4:5). Всегда и везде мы должны руководствоваться определением истинной славы, проявленной в Личности, поведении и труде Господа Иисуса Христа."

Опыт духовный и земной (2:5−7)

Вникая в смысл стихов 1−4, мы должны были бы остановиться и поразмышлять о поразительном и неожиданном определении Господа как «Славы». Но именно стихи 5−7 дают Иакову возможность развить свой пример и подвести нас к своим умозаключениям. Он опирается на опыт читателей, который можно соотнести с двумя четкими уровнями.

Во-первых, в стихах 5−6а (…не бедных ли мира) автор опирается на наш духовный опыт. У истоков новой жизни во Христе стоит сознательное начало, когда мы принимаем решение посвятить себя Господу или ощущаем Господа Иисуса Христа своим личным Спасителем. У каждого обращения — своя тайная история, которую раскрывает Библия и которая происходит по выбору Бога. Иаков рассматривает Божий разум так, как он открывается через осуществление Божьего выбора. И тогда становится ясным, не бедных ли мира избрал Бог (5). Слово мир жизненно важно для Иакова. Это слово относится не к той сфере, в которой действует избрание Бога (т. е. Он выбирает людей прямо здесь, в течение их земной жизни, в этом мире). Оно выражает ту природу бедности, которую испытывают те, на которых пал Божий выбор. Эта та бедность, которую мир понимает как бедность. Слово мир у Иакова не имеет той же окраски, что в Евангелии от Матфея 5:3, где Иисус объявляет блаженными «нищих духом», т. е. тех, кто «признает свою духовную нищету и немощь… духовное банкротство… пред Богом» [Stott J. R. W. The Keswick Week, 1972. P. 46. Далее см. более полное изучение этого вопроса в книге: Стотт Дж. Р. У. Нагорная проповедь. 2-е изд. СПб.: Мирт, 1999.]. Здесь Иаков повторяет слова Иисуса, записанные в Евангелии от Луки 6:20, говоря о тех, кто действительно беден в том смысле, в каком мир понимает бедность. Этих бедных и избрал Бог. А если это так, то обижать и притеснять бедных (6), как сказано в стихах 2−3, — значит противоречить намерению Божьему или, говоря словами стиха 1, выбрать иную славу как превосходящую славу Иисуса.

Во-вторых, стихи 6б-7 обращаются к нашему земному опыту. Иаков указывает, что именно богатые преследуют верующих (притесняют вас), используя для этого различные формы и виды законности (влекут вас в суды). Богатые порочат доброе имя, т. е. имя Иисуса Христа, которым они называются. Разумно ли в таком случае отдавать предпочтение богатым?

Богатые и бедные

Такое явное участие в деле бедных и безоговорочная критика действий богатых во многом отражают отношение Иакова к этому вопросу. Читая стихи 1:9−11, мы не сомневаемся в том, кому симпатизирует Иаков. Его примеры явно направлены на то, чтобы приободрить бедного брата словом утешения и сбить спесь с богатого брата. Тон его рассказа о богачах-дельцах (4:13−17) и о тех, кто злоупотребляет деньгами (5:1−6), резок до беспощадности. Несомненно, его собственное детство и отрочество в доме Марии и Иосифа обострили осознание существующего социального неравенства в мире, где чаша весов склоняется в пользу богатых. Мы же должны задаться вопросом: как нам понимать слова, сказанные им? Всегда ли Господь безусловно на стороне бедных? Быть может, богатых следует считать гонителями по природе своей и такое положение вещей неизменно? Быть может, Иаков призывает нас безоговорочно принимать сторону бедных и считать, что в любом вопросе правы они и только они?

Если лишь у бедных есть привилегия быть избранными, то богатый брат из 1:10 становится для нас настоящим камнем преткновения. Тогда непонятно, как нам относиться к Аврааму и Иову, о которых Иаков так одобрительно отзывался (2:21−23; 5:11), хотя они были очень богаты (Быт 13:2; Иов 1:3; 42:12). В Библии встречаются примеры богатых праведников. Богатый Иосиф из Аримафеи (Мф 27:57), проконсул Сергий Павел (Деян 13:7−12), Левий, сборщик податей (Лк 5:27), и его коллега Закхей (Лк 19:2) — примеров вполне достаточно, чтобы доказать, что Господь не испытывал враждебного отношения ко всем богатым вообще. В то же время таких людей нам приходится выискивать среди множества прочих персонажей на страницах Нового Завета. И Павел определенно прав, утверждая, что «не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных» избрал Бог (1Кор 1:26). Из этого свидетельства в послании Иакова и в широком плане — из всей Библии в целом мы можем заключить, что Иаков перенял методику учения у Самого Господа Иисуса. В некоторых ситуациях могут быть истинны оба положения, но достоинства одного из них настолько превосходят и перевешивают качества другого, что первое воспринимается нами как единственно верное. Именно это и произошло, когда Иисус сказал, что истинная любовь к Нему требует ненависти к собственным родителям (Лк 14:26). Но хотел ли Он, чтобы мы действительно возненавидели своих родителей? Конечно, нет! И все же, говоря о том, что эти два вида любви взаимно исключают друг друга, Он не извращает практическую истину, согласно которой наша любовь к Нему, если это истинная любовь, совершенно неизбежно становится приоритетом в нашей жизни.

Когда мы применим все сказанное выше к тому, что говорит Иаков, мы поймем, что он выражает скорее общую, чем неизменную истину. Господь избирает не только бедных. Не только богатые преследуют верующих и поносят имя Иисуса. И все-таки именно эти истины преобладают в большинстве случаев. Мы видим, что Господь чаще заботился о тех, кто оказался на дне. Это доказывает фундаментальное историческое событие, описанное в Ветхом Завете, исход израильского народа из Египта. В Египте Господь избрал народ, находившийся в рабстве. Удивительно, что Его решение было продиктовано не их жалким состоянием, но любовью, проистекавшей из сердца Господа (Втор 7:7−8). Другими словами, любовь к бедным, угнетенным и беззащитным составляет неотъемлемую часть природы Бога. И еще одно интересное замечание. Действуя во имя спасения Израиля, Господь «прославил Свое имя» (2Цар 7:23), т. е. открыл, Кто Он на самом деле. По этой причине у ветхозаветного слова «бедный» [Например, слово ebyon, переведенное как «бедный» (напр.: Исх 23:6) или «нищий» (Пс 9:19). Это слово происходит от глагола «желать, быть уступчивым». Оно обозначает, с одной стороны, тех, кто хочет идти Божьим путем, и, с другой стороны, тех, кто должен подчиняться воле другого человека, и которыми, таким образом, помыкают более богатые и влиятельные люди. Эти обездоленные люди становятся легкой добычей более сильных и лишаются всех своих прав (напр.: Пс 9:19; Пс 11:6), но Господь всегда на их стороне (Пс 34:10).] существует широкий диапазон значений, начиная от материальной нужды, социального бесправия и угнетения и заканчивая благочестием и умением преодолевать жизненные невзгоды. Это слово фактически представляет собой основной фон для идей и утверждений Иакова. Истинные Божьи люди в большинстве своем не были богатыми. С ними обращались далеко не всегда справедливо те, кто умел получать выгоду от существующей системы. И когда мы наконец обратимся к Самому Господу Иисусу Христу, то увидим, что только здесь и находится истинная и единственная слава Господа: Тот, Кто ради бедного обнищал Сам.

Очень легко не заметить прямоту и резкость слов Иакова, допустив, что он выражает всего лишь общие истины. Но та настойчивость, с которой Библия возвращается к этому вопросу, где перевес одного утверждения всегда налицо, заставляет нас понять, что нам не пройти мимо этой истины. Если мы решили следовать за Господом Иисусом, то, по Его примеру, нашей славой должна стать непрестанная и неизменная забота о бедном, неимущем, бесправном и угнетенном. Такое отношение будет действительно по сердцу Богу, а наша жизнь будет послушна Его воле. Фактически Писание сводит воедино три следующих аспекта: Кто есть Господь по Своей сути, как Его природа приводит Его к удовлетворению потребностей нуждающихся и беспомощных и как то, что Он сделал для нас (нуждающихся и беспомощных), стало образцом для подражания Его последователей. Во Второзаконии 10:17−19 эта мысль выражена совершенно определенно: «Ибо Господь, Бог ваш, есть Бог богов и Владыка владык, Бог великий, сильный и страшный [Страшный, т. е. внушающий благоговение, заслуживающий того, чтобы страшиться Его.], который не смотрит на лица [Это выражение на еврейском языке представляет собой эквивалент выражению не взирая на лица в Иак 2:1.] и не берет даров [Отказ от даров демонстрирует независимость от богатых и от тех преимуществ, которые дает богатство. В этом аспекте Второзаконие также совпадает с учением Иак 2.], Который дает суд [Дает суд, т. е. являет справедливость.] сироте и вдове, и любит пришельца [Пришелец, дословно «временно проживающий», «чужестранец». Это человек, который по разным причинам покинул свою родину и проживает среди Божьего народа. Такие люди, не имевшие состояния, часто были лишены всех прав так же, как народ Израиля в Египте. Сирота, вдова и «пришелец» часто упоминаются вместе как представители беспомощных и нуждающихся людей, которых можно было эксплуатировать, но которые, просто в силу своей беспомощности, должны были стать объектом заботы и защиты. Ср.: Исх 22:21−22; Втор 16:11; Иов 31:16−17, 21; Пс 9:35; Пс 67:6; Ис 1:17, 23 и т. д.], и дает ему хлеб и одежду. Любите и вы пришельца; ибо сами были пришельцами в земле Египетской».

Иаков призывает нас жить Божьей жизнью в заботе о бедных, не поддаваясь влиянию и великолепию богатства. Об этом следует помнить всегда. Еще совсем недавно богатые прихожане платили ежегодную ренту за право сидеть на самых удобных местах в поместных церквах. Те же, кто не мог платить, довольствовались местами в отдаленных углах, на которых висели таблички «свободно». Несмотря на то что примеры такого вопиющего неравенства уже отошли в прошлое, совершенно обычна для нас ситуация, когда решающим правом голоса обладает человек богатый, а не мудрый. Точно так же считается естественным, что состоятельные приходы рассчитывают на самых одаренных проповедников, а менее доходные или менее привлекательные приходы могут надеяться только на пасторов со средними способностями. Даже среди христиан деньги все еще дают человеку право на громкий и властный голос, но слава Господня покидает те места, где царит такое положение.

Истинное богатство

Стихи 5−7 дают нам еще один повод задуматься. Часто случается так, что при изучении одной темы Библии в подтексте случайно или намеренно возникает другая, сопутствующая ей. Так и здесь: главной темой в повествовании Иакова стала тема того, что Бог избирает бедных, а мы, христиане (что показано в приведенном примере), подчас оказываем бедным намного меньше внимания, чем следовало бы. Если бы даже Иаков больше ничего не сказал, он бы все равно достиг своей цели. Но мы должны быть благодарны ему за то, что он развил свою мысль дальше: Божье избрание означает обладание огромными духовными богатствами, бедные люди становятся богатыми верою и наследниками Царствия, которое Он обещал любящим Его (5). С другой стороны, Иаков показывает, что богатым оказывают честь лишь по причине их богатства. Он не только упоминает о враждебном отношении к верующим со стороны богатых людей, но и анализирует эту враждебность. Богатые настроены против верующих и преследуют их, влекут их в суды (6). Они также бесславят доброе имя, которым вы называетесь (7). Вспомним один из ярких примеров подобного отношения. Савл Тарсянин преследовал церковь, «влача мужчин и женщин, отдавал в темницу» верующих во Христа (Деян 8:3) и, по собственному его свидетельству, «по всем синагогам… многократно мучил их и принуждал хулить Иисуса» (Деян 26:11). Нет сомнений, что предъявление обвинений и заключение под стражу происходило при соблюдении закона, но за этой ненавистью к людям Господа скрывалась ненависть к Самому Господу (ср.: Ин 15:18−24). Следует признать, что, когда Иаков писал послание, такое положение дел было обычным, автор привел самый прозаичный пример. Но и опять Иаков не говорит, что богатые люди просто ненавидят верующих и Господа или же ненавидят верующих, потому что ненавидят Господа. Он просто подчеркивает, что они бесславят имя, а это имя есть доброе имя, которым вы называетесь.

На первый взгляд заурядный пример мирской бедности служит прекрасным фоном, на котором слава нашего богатства во Христе вырисовывается четче и рельефнее, а мирские богатства бледнеют в сравнении с тем, что мы приобретаем, когда соединяемся со Христом. Во-первых, в самом начале нашего христианского опыта мы приобретаем богатство веры и любви [Комментируя фразу «бедные мира, богатые верою», Джеймс Адамсон утверждает, что она относится к «тем, кто уже теперь (по контрасту с теми, кто собирается быть) богат верой», и что «бедные вообще скорее стремятся уверовать в пришествие Царствия Небесного». Совсем неважно, прав ли он в своем понимании духовности бедного человека как такового. Писание не дает возможности подтвердить предположение, что люди избираются Богом по причине своей богатой веры. Еф 2:8 определяет веру как дар Божий, ср.: Флп 1:29. В Деян 15:7 о спасительной вере говорится как о результате предызбрания Божьего. Поэтому RSV переводит Иакова правильно: «не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою…»]. В этом учении Иаков отождествляет свои принципы с основными положениями Нового Завета. Он соглашается с Павлом [В связи с Иак 2:14−26 следует отметить, что некоторые комментаторы утверждают, будто Иаков придерживается иного мнения, чем Павел, если не противоречит ему, по определению значимости того места, которое занимает вера в христианской доктрине спасения. Даже не дойдя до стихов 14−16, мы можем видеть из настоящего отрывка, что такое суждение не соответствует действительности. Основным богатством христианина является Божий дар (спасительной) веры.] в том, что вера есть Божий дар и та отправная точка, с которой начинается осознанный христианский опыт, когда мы приходим к нашему Господу Иисусу Христу с верой в Него (ср.: Ин 1:12; Деян 16:31; Гал 2:16). Он соглашается с Иоанном и Павлом в том, что мы вступаем во владение Его обетованными благословениями в настоящем и будущем тогда, когда в нас возникает Его любовь и мы начинаем отвечать на Его любовь к нам (ср.: Ин 14:21; Ин 16:27; 1Ин 4:19; Рим 5:5 с Гал 5:22; Рим 8:28; 2Тим 4:8). Во-вторых, Иаков говорит о богатой сфере благословений, в которую мы были введены, потому что мы являемся наследниками Царствия [Обратите внимание, в Рим 14:15 и далее Павел параллельно представляет те привилегии, которые мы получили, когда Христос умер за нас (15). Они выражены в радости жизни в Царстве Божьем и в присутствии Святого Духа (17), в превознесении того, что Бог сделал для нас во Христе (20), и в жизни по вере (23).]. Наиболее выразительно идея Царства Божьего прозвучала в учении Иисуса. Иаков — приверженец учения Господа, поскольку он использует понятие Царства для обозначения вечной сферы тех благословений, в которую мы уже вошли. По мере развития Господом Иисусом идеи Царства, оно утратило все свои территориальные признаки. Войти в Царство — значит вступить в жизнь, которую дает нам Иисус (Мк 9:45), пребывать в Царстве означает быть спасенным (Лк 18:25−26). Это Царство не от мира сего (Ин 18:36). Оно построено не по принципам земного государства, у него нет земных источников существования, оно никогда не будет искать своего выражения в расширении своих земных, территориальных границ. Это Царство Иисуса. Он правит в сердцах верующих и гражданам этого Царства с помощью Святого Духа дарует праведность, радость и мир (Рим 14:17). Это Царство также является Небесным Царством, величайшей и твердой надеждой каждого верующего. Возможно, это основная мысль Иакова в данном отрывке.

В-третьих, каждому верующему предоставлена высокая честь и благословение называться добрым именем (7). Продемонстрируем это на примере брачной традиции, когда молодая жена берет фамилию мужа. Смена фамилии говорит о надежде на длительные и постоянные взаимоотношения. Вспомним примеры из Библии. Когда Иаков дал двум сыновьям Иосифа право считаться его собственными сыновьями, он сказал: «…да будет на них наречено имя мое…» (Быт 48:16, в отличие от RSV). Здесь новое имя означает переход к новым взаимоотношениям, а в данном случае обеспечивает право получения наследства. Когда Амос предсказывал будущее собрание языческих народов в царстве Давидовом (Ам 9:12; ср.: Деян 15:13−18), он упоминал о народах, «между которыми возвестится имя Мое» (ср.: Втор 28:10; 2Пар 7:14; Ис 4:1; Иер 14:9). Многие комментаторы видят в словах Иакова ссылку на таинство крещения. Связь эту доказать невозможно, но содержание отрывка очевидным образом соответствует практике крещения «во имя Его» (ср.: Мф 28:19; Деян 8:16; Деян 19:5) и значению крещения как символа нашего союза со Христом в Его смерти и воскресении (ср.: Рим 6:3−4). Иаков никак не упоминает о крещении, но нам стоит помнить, что мы принадлежим Иисусу. По милости Своей Он поделился с нами Своей природой и именем.

Держаться правильного курса

Чем больше мы думаем о примере, приведенном в стихах 2−3, тем яснее видим, что он актуален для решения проблем, возникающих в практической жизни каждого христианина. Представьте, что вы стоите у дверей церкви и встречаете приходящих на богослужение людей. И вдруг появляются два человека: один из них — хорошо одетый незнакомец, а другой — неухоженный и даже, может быть, неприятно пахнущий бродяга! Часто именно на практике испытывается наша верность христианским принципам поведения. Иаков предлагает нам три показателя правильной реакции: во-первых, он советует подумать об Иисусе как об истинной славе: Он снизошел к самым бедным, отождествив Себя с наименьшими и наихудшими. Если наша вера покоится на Том, Кто есть слава (1), как нам следует поступить в данном случае? Во-вторых, Иаков побуждает нас подумать о воле Божьей (5): какой выбор Он сделал и, в соответствии с этим, какой выбор сделал бы Он сейчас? И, в-третьих, Иаков напоминает нам о нашем собственном новом положении — мы (наименьшие и наихудшие) стали богатыми верой и надеждой, мы получили дар верить и любить Бога, мы — Его наследники и называемся Его именем. Каким же образом фамильное сходство с таким Отцом должно проявиться в нас? И каким образом оцениваем земные богатства и положение в этой жизни мы, которым дано видеть и разделить между собой истинные и вечные сокровища?

8. Призыв к послушанию 2:8−13

Евангелие самым очевидным образом на стороне бедных и отверженных. А как нам относиться к богатым и отверженным?

Учение первых семи стихов второй главы совершенно недвусмысленно. Если мы стремимся жить во славу Иисуса (1) и намерены соотнести свои помыслы с волей Бога (5), тогда нам следует отдавать предпочтение бедным. Но как относиться к богатым?

С примерами следует обращаться очень осторожно. Как круги от брошенной в воду гальки, комментарии на тот или иной пример могут достичь пределов, далеких от намерений проповедника. Иаков начал с примера (2−4), в котором запрет совершенно очевиден: нельзя отдавать предпочтение богатым только потому, что они богаты, так же как не стоит оказывать внимание бедным только потому, что они бедны. Как же нам поступать? Если довести пример Иакова до его логического завершения, мы должны посвятить себя исключительно бедным, совершенно забыв о богатых.

Осознавая, что все сказанное им может привести людей к этой крайности, Иаков вносит необходимые коррективы. Вот почему он связывает стих 8 со стихом 7 словом «если»: «Если вы исполняете закон царский, по Писанию… хорошо делаете».

Другое слово, лицеприятие, объединяет отрывки 1−7 и 8−13. В стихе 1 оригинала это слово употреблено во множественном числе, чтобы полнее выразить идею о разнообразных его видах и проявлениях. Выбор множественного числа предупреждает нас, что пример отношения к бедному человеку (2−4) нельзя назвать исключительным и единичным случаем греховного пристрастия, это всего лишь одно из его проявлений. И когда в стихе 9 это слово появляется вновь (на этот раз в единственном числе), мы опять вспоминаем о ближнем из стиха 8. По учению Иисуса, ближним нужно считать любого человека, нуждающегося в нашей заботе и внимании (Лк 10:25−37). Грех отказать в заботе и любви богатому человеку только потому, что он богат, как и пренебрегать бедным из-за его бедности. Таким образом, слово «если» в стихе 8 представляет собой настоящий ключ к пониманию всего отрывка. Мы можем выразить эту мысль так: «Все сводится к следующему: исполняйте закон царский».

Закон и христианин

Иаков основывает свое учение на твердом принципе: нам следует повиноваться закону. Это особенный закон, ибо он назван царским. Кроме того, это закон по Писанию (8), он обладает авторитетом Писания. В связи с этим возникает множество вопросов: разве соответствует Писанию утверждение, что христиане должны беспрекословно подчиняться требованиям закона? Не призывает ли нас Иаков вернуться назад, к тем оковам, от которых освободил нас Христос? Какое место занимает «закон» в жизни христианина?

Первые двадцать глав Книги Исход можно назвать Богом данным наглядным пособием по этому вопросу. Когда история только начиналась, наши предки были рабами в Египте, а в конце этого повествования (Исх. 19−20) речь идет уже о свободном народе, объединенном у Божьей горы, горы Синай.

Они туда попали не случайно, несмотря на то что Господь вывел их из Египта, чтобы поселить в Ханаане. Когда Бог послал Моисея с миссией освобождения, Он дал ему свидетельство, сказав: «…вот тебе знамение, что Я послал тебя: когда ты выведешь народ из Египта, вы совершите служение Богу на этой горе» (Исх 3:12). С самого начала Бог обозначил Синай как первый пункт назначения. Он взял на Себя роль проводника Своего народа, ведя его в столпе огненном и облачном (Исх 13:17−22), показав тем самым, что они все равно придут к цели.

Вот это и есть пример, нарисованный яркими красками истории. Первым делом Бог искупил Свой народ (Исх 6:6). Затем Он привел людей на место, где открыл им Свой закон (Исх 20:1 и дал.). Иными словами, те, кто был искуплен кровью агнца (Исх 12:13; Исх 21−23), должны прийти к повиновению закону. Бог-Искупитель и Бог-Законодатель — один и тот же Бог. Сначала нам даруется милость Божья, затем открывается Его Закон. В этом заключена библейская логика, и, если подумать, так и должно быть. Ибо если люди получают чудо Божьего искупления, в знак признательности и благодарности они хотят жить так, чтобы угодить Богу. Это настолько важная мысль, что ее стоит повторить. По Библии наше послушание закону считается не послушанием ради будущей награды, но послушанием в ответ на то, что уже получено. Мы повинуемся не потому, что пытаемся заслужить спасение, но потому, что уже спасены и хотим поблагодарить за это Бога и Спасителя, посвятив всю свою жизнь Ему.

Господь ведет нас определенными путями. Искупление кровью агнца приводит нас к послушанию, образ жизни искупленных строится в соответствии с законом Искупителя. Такова суть наглядного исторического примера из Ветхого Завета. Не сложно перевести этот пример в термины Нового Завета. Те, кто был искуплен драгоценной кровью Иисуса, Агнца Божьего, хотят возрастать в Нем, хотят уподобиться Сыну Божьему во всем. Просто нужно помнить, что Его пример обладает силой Божьего закона. Как и было предсказано, новозаветные отношения предполагают, что мы напишем Божий закон на скрижалях наших сердец (Иер 31:31−34). Этот Завет был исполнен в Иисусе (Евр 10:15−17), и именно поэтому Иаков призывает нас сделать Иисуса образцом славы (1), а также повиноваться царскому закону (8).

Царский закон (2:8−9)

Прилагательное царский указывает на чрезвычайную важность этого закона. Однако Иаков, видимо, подразумевает что-то еще под этим определением. В него включено много больше, чем просто упоминание об авторитетности этого закона. Тут есть еще пояснение, что закон дан по Писанию [Имеется в виду Лев 19:18. См. весь отрывок Лев 19:9−18 как фон для данного стиха в послании Иакова.]. Некоторые комментаторы понимают слова Иакова так, что этот закон является «царем всех законов» [Напр., Alford; ср.: Tasker.], однако такая интерпретация маловероятна, потому что прилагательное царский (basilikos) в Новом Завете не употребляется в значении «правящий» или «господствующий». Но повсюду это слово имеет значение «принадлежащий царю» [Ин 4:46 (RSV «чиновник», доел, «человек царя», «царедворец»). Деян 12:20 («область царская»), 21 («царская одежда»). Ср.: Чис 20:17 (LXX), «дорога царская».]. Если мы примем такое значение, то царский закон в нашем контексте будет означать то, что пришло к нам с особого одобрения Царя [Напр.: Adamson, Laws.]. Доводы в пользу такого понимания становятся еще более убедительными, если вспомнить, что Сам Господь Иисус говорил об этом законе как о законе особом, выделяя его среди всего свода библейских законов (напр.: Мк 12:28−31). Более того, именно это значение подходит к данному контексту послания Иакова. Он только что сказал, что Бог сделал нас наследниками Царствия (basileia, 5). Теперь он провозглашает закон-basilikon, закон Царства, закон, который совершенно особым образом принадлежит Царству Божьему.

Итак, это закон, который предстает перед нами во всей своей силе и у которого есть авторитет, основанный на Писании. Этот закон в значительной степени выражен в особой заботе нашего Царя, в том, что особенным образом соответствует Его характеру, что мы получаем вместе с царским гербом, где написано: возлюби ближнего твоего, как себя самого (8). И как важны здесь последние два слова! Это ключ к пониманию всей заповеди. Если мы хотим знать, как нам любить своих ближних, зададим себе главный вопрос: как мы любим самих себя? Никогда (надеюсь) мы не относимся к себе с трепетным волнением, довольно редко думаем о себе с глубоким чувством удовлетворения, по большей части не одобряем себя, иногда мы сами себе противны — но все же всегда заботимся о себе, проявляем к своей персоне внимание и участие. Когда утром мы ловим свое отражение в зеркале, с губ невольно срывается «у-уф». И все же мы немедленно несем это, может быть, не вызывающее большого восторга лицо в ванную, мы моем его, ухаживаем за ним и делаем все возможное, чтобы оно выглядело настолько хорошо, насколько позволяет его природа. И так целый день: любовь к себе означает любовную заботу, попечение, уход и внимание. Это и есть образец, по которому мы должны строить наши взаимоотношения с любым из ближних. Сегодня в мире все способствует тому, чтобы мы считали эмоции и чувства основными проявлениями любви. Но по Писанию любовь выражается в заботе, ибо любовь, которую мы обязаны отдать нашему ближнему, похожа на ту, которой мы любим себя.

Противоположностью царского закона (8) назовем лицеприятие (9). Эти два понятия противопоставлены друг другу с помощью следующего заключения: «хорошо делаете» и «грех делаете». Сущность царского закона: в случае необходимости мы обязаны проявить к ближнему ту любовь, которую изливаем на себя. Сущность лицеприятия: объектом нашего заботливого отношения избирается вовсе не тот человек, у которого есть в этом насущная потребность. Тут совсем другие мотивы. Когда люди Божьи в давние времена ступили на землю Ханаана, они получили повеление отождествить с законом Божьим две горы в центре этой земли, гору Гевал и гору Гаризим. Благословения, обещанные повинующимся Богу, были провозглашены с горы Гаризим, а проклятия за непослушание были провозглашены с горы Гевал (Втор 27; Нав 8:30−35). И пока люди жили в той земле, они не могли ослушаться Божьего закона так же, как не могли сдвинуть с места обе эти горы. Они не могли забыть ни благословений Божьих, ни Его проклятий так же, как не могли не видеть эти две горы, постоянно находившиеся в поле их зрения. А в послании Иакова такими горами Гаризим и Гевал становятся путь благочестия (8) и греховный путь (9).

Однако сказать всегда легче, чем сделать. В мире очень много нуждающихся людей, вокруг нас столько страждущих. Позаботиться обо всех просто невозможно. Здесь можно воспользоваться следующей подсказкой. Во-первых, каждый из нас должен выяснить, к чему призывает его Бог. В мире действительно много нуждающихся в нашей помощи, но Господь жатвы — единственный, Кто направляет Своих работников: одних туда, других сюда, руководствуясь Своей совершенной волей (Мф 9:35 — 10:5). Мы можем считать всех людей нашими ближними, но у каждого из нас есть особая сфера деятельности, вот она-то и есть наше призвание. Во-вторых, мы должны уважать призвание других людей. Один человек, живущий в районе скопления перенаселенных многоэтажных жилых домов, приехав в богатый пригород, вслух высказал такую мысль: «Интересно, как бы повел себя священник здешней церкви, окажись он в нашей тесноте среди простых людей». И над этим действительно стоит подумать. Мы обязательно должны проявлять особое участие к обездоленным людям, живя вместе с ними. Но иногда служители, призванные трудиться в неблагополучных районах, задаются вопросом, почему Бог не может призвать их на служение в богатый район. Пред Господом мы стоим или падаем (Рим 14:4; Рим 10−12), и нам следует уважительно относиться к призванию других людей. В-третьих, мы должны помогать друг другу в труде. Есть одна очень удобная фраза: «Это не моя стезя». В лучшем случае ею мы утверждаем собственную компетентность в другой области и понимание ситуации, ибо совсем неплохо знать границы собственных возможностей и чувствовать свое призвание. Некоторые люди могут совершенно спокойно работать там, где процветают хулиганство и разбой, а другие понимают, что с подобной ситуацией им не справиться, что это «не их стезя». Но как легко такое отношение может превратиться в безразличие: это не моя стезя, пусть здесь работают другие. «Господь, вот я, но пусть поедет моя сестра». Есть люди, которые предпочитают отворачиваться от насущных потребностей обездоленных. Мы должны научиться радоваться успехам других, восхищаться послушанием наших братьев и сестер, ведущих суровую жизнь как дома, так и за границей, а может быть, благовествующих (о, как это тяжело) сытым и благополучным. Если мы не едем сами или если мы сами не призваны, мы должны хотя бы поддержать тех, кто призван, ибо все мы братья друг другу и ко всем нам обращена была заповедь Великого поручения. По условиям царского закона я несу ответственность за все, в чем нуждаются другие: мои братья и сестры нуждаются в моих молитвах любви, в моей заботе и моей поддержке. «Лицеприятие, — говорит Лесли Миттон, — это оскорбление Бога, а не добродушная слабость».

Божий закон и Божий характер (2:10−11)

Обсуждение данной темы привело нас к выводу, что существует определенный закон. Его установил Царь, Которому мы служим. Это Его царский закон. По требованиям этого закона нашему ближнему нужно отдать ту же любовь и заботу, которую мы непроизвольно изливаем на себя. Но все ли в равной степени должны так поступать? Нельзя ли отступить от этого конкретного правила в нашем частном случае на том основании, что наше служение идет в ином направлении? Некоторые люди в служении обездоленным находят свое истинное призвание, а у других общение с бедными вызывает лишь боль и горечь.

Иаков мог бы ответить на этот вопрос, пояснив значение слова царский. Он мог бы подчеркнуть, что этот закон назван царским именно потому, что занимает особое место в сердце и желаниях Царя. Этот закон особым образом отражает Его сущность, то есть то, Кем в реальности является Сам Царь и каковы Его желания. А посему закон обязателен для исполнения теми людьми, которые хотят жить так, чтобы угодить Царю. Но, судя по тому, что Иаков говорит в своем послании, такой подход и такое объяснение покажутся недостаточно убедительными. Иаков идет дальше понятия индивидуальной ответственности и обязанности подчиниться царскому закону и устанавливает некую всеобщую обязанность, которая, по сути дела, является обязательством и долгом каждого человека без исключения. Он делает это следующим образом: во-первых (10), он утверждает, что закон представляет собой неделимое целое. Невозможно выбрать для исполнения какие-то отдельные заповеди по своему усмотрению, потому что нарушить целое означает нарушить «закон». Когда мы видим месяц, мы говорим, что это луна, потому что луна есть целое, несмотря на то что в данный момент видна лишь ее часть. Точно так же в каждой отдельной заповеди закон Божий представлен во всей своей полноте. Если прибегать к помощи сравнений, то закон лучше сравнивать не с грудой камней, а с листовым стеклом. Мы можем взять отдельный камень, но груда камней останется. Но если мы захотим получить осколок стекла, нам придется разбить целое. Закон Божий — как стекло: нельзя нарушить его целостность бесследно, поскольку трещины разойдутся по всей поверхности.

Отчего это происходит? Иаков продолжает объяснять (11). От закона он переходит к Законодателю: Ибо Тот же, Кто сказал… сказал и… Природа Бога придает закону Его неделимый характер. Бог произнес этот закон. А это значит, что в заповедях Божьих нет ничего спорного: каждая из них отражает какую-то грань Божьего характера. В законе также нет ничего лишнего и ненужного: если закон призван отразить цельную натуру Законодателя, тогда каждая заповедь и каждое наставление занимают свое собственное, им подобающее место. Если мы уберем хотя бы одну заповедь, мы разрушим откровение Божье, данное Им в Его законе. Сказать, что какая-то заповедь не подходит мне, — значит признать, что в характере Бога есть определенный аспект, который не важен для меня лично, что я могу обойтись без этого качества Божьего характера, что оно не имеет для меня никакой ценности.

Когда Моисей вспоминал о происшедшем на горе Синай, он проявил твердость и непреклонность в этом вопросе. Он напомнил народу, что Господь явил людям не «образ», который можно было бы скопировать и сказать, что Бог подобен этому образу (Втор 4:12). А потому, если Израиль когда-нибудь задумает создать видимый образ Бога, этот образ станет лишь искажением того, Кто есть Бог на самом деле. Для создания видимого образа людям пришлось бы обратиться к образцу, имеющемуся в сотворенном Им мире (Втор 4:16 и дал.). Этот образ, созданный руками людей, мог лишь унизить и извратить истинную природу Бога, а не представить Его в реальном свете. Напротив, на горе Синай Господь проявил Себя в том, что Он сказал. Второзаконие 4:15 говорит об этом очень четко: «…вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Господь…» Бог говорил конкретно о Своем законе: «Глас слов Его вы слышали, но образа не видели… И объявил Он вам завет Свой… десятисловие…» (Втор 4:12−13). Господь выразил Себя в Своих словах, и природа Бога была проявлена в законе Божьем. Закон Божий можно сравнить с сиянием алмаза: весь алмаз — это закон, а отдельные его грани представляют собой отдельные его заповеди.

Закон свободы (2:12−13)

Иаков открыл нам две истины о заповеди: «возлюби ближнего твоего, как себя самого». Во-первых, это царский закон, который в определенном смысле принадлежит Царю. Нам следует воспитывать в себе желание повиноваться этому закону просто потому, что Бог этого хочет. Во-вторых, поскольку это заповедь закона Божьего, мы должны повиноваться ей. Отклонить эту конкретную заповедь и не повиноваться ей — значит лишиться той грани славы Божьей, которую она обещает. Не выполняя этой заповеди, мы демонстрируем, что для нас несущественно, проявляется ли в нас это качество Божьего характера. Природа Божья в Его заповедях является нам как Его откровение со всем Его авторитетом, а поэтому мы должны повиноваться Его закону. В-третьих, все эти заповеди как закон Божий составляют часть закона свободы и потому мы можем повиноваться им.

Мы уже говорили ранее, что Бог дал Своему народу закон, желая сохранить свободу, полученную людьми после освобождения от ига египетского рабства (Исх 20:2). Закон Божий нельзя назвать новыми узами, напротив, истинная свобода наступает с его принятием. Постараемся понять, как этот закон действует.

Мы видим повсюду нарушение законов и неуважение к тем общественным нормам и условностям, которые соблюдались раньше. Легче всего сокрушаться и жаловаться на мятежный дух, который заставляет людей нарушать порядок, но у настоящей причины более глубокие корни. На самом деле люди ищут свободу. Мы унаследовали множество законов и традиций. Подчас мы считаем их жесткими ограничениями и оковами и отбрасываем в сторону заявляя, что хотим быть самими собой, свободными от ограничений прошлого. Самым ярким и поучительным примером может служить отношение к браку и сексу. Почему такое удовольствие и наслаждение, как сексуальные взаимоотношения, нужно обязательно откладывать до вступления в брак? Старшее поколение убеждает нас: «Так было всегда, так нас воспитывали». Молодые же протестуют: «Нельзя жить вчерашним днем, мы живем сегодня, мы не хотим смотреть на мир вашими глазами». Церковь говорит: «Это есть церковное установление и традиция», но молодые возражают: «Мы не принадлежим к вашей церкви, мы хотим быть такими, какие мы есть». А поскольку ни брак христиан, ни брак неверующих людей не мог стать моделью или образцом в поддержку церковной точки зрения и убеждений старших, выросло целое поколение людей протестующих, пытающихся вести такой образ жизни, в котором они могли бы «быть самими собой», то есть быть свободными.

Но что значит «быть самим собой»? В чем заключается истинная свобода человека? То, что, казалось бы, ведет нас к свободе самовыражения, слишком часто приводит к новым оковам. Подобная зависимость проявляется в области секса и выражается в проблемах наркомании. Была обещана свобода, но на деле она обернулась новой зависимостью. Прежде чем устремиться к самовыражению и стать истинно свободными, следует понять, кто же мы. Ответ на это дает Библия: человек был создан по образу и подобию Бога. Наша истинная свобода зависит от возможности выразить нашу собственную истинную природу. Как нам жить так, чтобы уподобиться Ему? На этот непростой вопрос Иаков отвечает поразительным словосочетанием — исполнять закон свободы. В нем объединены два понятия, которые люди всегда воспринимали как две несовместимые вещи: закон и свобода). Но, как мы видели, закон представляет собой характер и природу Бога, выраженные в Его заповедях. Выполняя Его заповеди, мы живем как Он. Мы созданы по образу Божьему, и закон также создан по образу Божьему. Когда эти два понятия соединяются в нашем сознании, мы становимся «самими собой». Только тогда мы можем быть по-настоящему свободны. Божий закон соответствует истинной свободе — послушание открывает дверь в свободную жизнь.

Именно по этой причине христиане должны утвердиться во мнении, что закон Божий есть истинный для всех без исключения путь к настоящей жизни. Конечно, нас могут обвинить в том, что мы пытаемся навязать собственные представления другим людям, которые не разделяют наших убеждений, но это совсем не так. Пациент не отказывается от лекарств, прописанных доктором, и не говорит: «Я же не доктор, а потому он не имеет права навязывать мне свое мнение». Изучая Библию, мы способны понять особенности человеческой природы и выбрать тот образ жизни, который может дать нашему новому естеству полное развитие. Одним словом, мы можем предложить миру именно то, в чем он так нуждается: настоящую свободу. Но и нас, христиан, это высказывание приводит к новому пониманию этой свободы. В Деяниях 5:32 сказано, что Бог дает Святой Дух повинующимся Ему. Другими словами, послушание определенным образом приближает нас к власти и силе Духа. Закон Божий не только описывает свободную жизнь, но послушание ему дает полную свободу. В Послании к Евреям 10:16−17 (где цитируется Книга Пророка Иеремии 31:33) это объясняется так: когда была совершена спасительная работа Иисуса Христа, Бог дал нам сердце, которое полностью соответствует требованиям закона. Иаков несколько иначе выразил эту мысль: мы возродились словом истины, которое изрек наш Отец (1:18). Его слово истины обитает в нашем новом естестве и желает активно действовать, исполнять Его закон. Мы призваны повиноваться, и, поскольку закон соответствует желаниям и возможностям нашего нового сердца, мы можем повиноваться.

Милость и суд (2:13)

Как ни печально, но нам не всегда удается жить, повинуясь всем законам. Часто мы заслуживаем порицания и, понимая это, произносим: «Да, я опять ослушался» и «Я не должен был этого делать». Здесь Иаков очень кстати говорит о милости. Мы постоянно нуждаемся в Божьей милости, и нам показывают, как мы можем ее получить: суд без милости не оказавшему милости (13).

Господь Иисус учил, что милостивые будут помилованы (Мф 5:7). Об этом же повествует притча о злом рабе (Мф 18:21−35). Рабу был прощен очень крупный долг. Но когда милостивый царь обнаружил, что он простил человека, в котором не было духа милосердия и прощения, он отменил свое решение. Иисус утверждает: «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас…» (35). Наша милость не несет в себе искупляющей силы, но обладает ценностью свидетельства. Ни Иисус, ни Иаков не рассматривали наши дела милосердия как деяния, которых уже достаточно, чтобы заслужить награду, Божью милость. Но и Иисус, и Иаков учили, что если мы не оказываем милости другим людям, то мы не должны лелеять надежду получить ту милость, которую Он оказывает нам.

Стихи 12 и 13 объединены однокоренными словами судимы и суд. Поскольку (12) закон Божий сам является освобождающим фактором, нашему непослушанию нет оправданий. А в стихе 13 Иаков не просто говорит о том, что мы можем рассчитывать на обильную Божью милость, он преподносит истину о милости так, что это прекращает все споры. Пример, приведенный в стихах 2−4, показал нам, как ложный дух лицеприятия вытеснил дух милосердия. Предпочтение было отдано богатому на ложном основании того, что он богат. Стих 13 указывает, что Его милость к нам зависит от нашего милосердия, ибо только милостивые будут помилованы. Давайте обращаться осторожно с выражением без милости (13). Джеймс Адамсон ошибается, утверждая, что человек, не умеющий оказать милость другому, «пойдет под суд по прежнему жестокому „закону”». Нельзя дать ветхозаветному закону определения жесткий или жестокий, поскольку он был основан на требовании абсолютного равновесия между преступлением и наказанием [В Ветхом Завете основной юридический принцип определялся как lex talionis, закон соответствия (Исх 21:23−25; Лев 24:19−20; Втор 19:21). Наказание должно было в точности соответствовать преступлению, не больше и не меньше. В Ветхом завете нет свидетельств тому, что наказание действительно исполнялось в соответствии с дословным пониманием принципа lex talionis. Ветхий Завет также признавал принцип смягчения наказания, он предусматривал различные его «степени». Смысл lex talionis заключался не в определении того, как следовало наказать преступника, но в определении принципа, на основании которого нужно было принять решение о наказании.]. Без милости вовсе не означает того, что мы подразумеваем под словом «безжалостно» или «беспощадно». Если мы не укроемся под сенью Божьей милости, то в силу вступит абсолютно справедливый и беспристрастный закон: мы получим то, что заслуживаем. Но дух милосердия, живущий в нас, дает нам уверенность, что мы можем просить укрытия и спрятаться под покровом Божьей милости.

RSV пытается смягчить резкость выражения Иакова, которым он заканчивает этот стих. Мы читаем там: однако милость превозносится над судом. Но в греческом тексте послания нет слова однако. NIV делает это короткое предложение независимым и правильным. Но что оно значит? Это не приказ и не просьба, это совершенно недвусмысленное утверждение. О чем говорится в нем? На этот вопрос очень точный ответ дает А. Барнс: «В плане спасения… закону оказывается уважение, но верх одерживает милость. Справедливость требует, как и положено, осуждения грешника, а милость умоляет о его спасении — и милость одерживает победу». Так Иаков преподносит нам слово истинного утешения и уверенности. Если мы будем милостивы, то всегда сможем рассчитывать на милость Божью. Но нам самим не дано никакого права полагаться на снисхождение перед судом Христовым. На самом деле, способен ли каждый из нас оказать милость ближнему? Разве мы всегда милостивы настолько, насколько должны? Разве даже в самом лучшем своем проявлении наша милость совершенна, чиста и добра? Разве это в конечном итоге не мишура, не показное проявление нашей доброты с примесью нашей эгоистичности, как и все остальное, что делаем мы, грешники? Такие мысли стремительно мелькают в наших головах, и мы очень хорошо знаем ответы на эти вопросы. Практичный и любящий Иаков призывает нас перейти от самокритики к тому, что одно только истинно и навечно определено. На кресте Христос исполнил всю справедливость, все ее требования были полностью удовлетворены, и милость Божья к грешникам восторжествовала во исполнение полного прощения и полного спасения. Может быть, резкость слов Иакова, когда он говорит об этой великой истине, показывает, как его сердце тронуто мыслью об Иисусе, Голгофе, о великом и полном оправдании. Милость восторжествовала еще до наступления судного дня. Она «превозносится над судом» [Здесь использован глагол katakauchaomai, усиленная форма обычного глагола «хвалиться». Он встречается еще один раз лишь в Рим 11:18, где приводится живой и яркий, хотя и отрицательный пример значения «превозноситься».]. Таково наше положение перед Богом. Суд оценивает наши поступки, милость же откликается на наши нужды. А Бог смотрит на крест Своего Сына.

В заключение скажем еще об одном. В стихе 4 Иаков упрекает нас за то, что мы «становимся судьями». Это не только само по себе неправильно, но и делает нас непохожими на Бога. Разве в наших действиях милость не должна обладать решающим голосом?"

9. Доказательства веры. 2:14−26

Пожалуй, следует отдать должное чувству юмора Иакова. Определенно, ему нравится заставать нас врасплох или оживлять наше внимание резким уходом в сторону от обсуждаемого вопроса (ну кто бы мог предвидеть неожиданное продолжение стиха 1:18 призывом в 1:19?). Иаков умеет создавать совершенно удивительные словосочетания (например, «закон свободы», 1:25; 2:12) или же делать выводы, которые могут быть подвергнуты сомнению его слушателями. Этот последний случай можно видеть в 2:14.

Легко себе представить, как его слушатели сидели в напряженном ожидании (если послание действительно впервые увидело свет в виде устной проповеди). Можно (и даже должно) ощутить ту волну недоумения, которая прокатилась по рядам прихожан, буквально не поверившим своим ушам: может ли эта вера спасти его? О чем он говорит?

Конечно Иаков осознавал, что его слова звучат резко и даже вызывающе. Он этого и добивался. Ибо за скандальным на первый взгляд вопросом об истине спасения через веру кроется его собственное учение о том, что вера является первостепенным, отличительным признаком христианина, незаменимым приоритетом. Настоящая глава началась с обращения Иакова: братия мои. Он обращался к тем, кто «имеет веру в Иисуса Христа». Вера необходима всем христианам, именно она объединяет их. Из стиха 5 мы узнаем, что вера представляет собой первый дар Божий для тех, кого Он избрал. В стихе 17 вера определяется как нечто, находящее свое подтверждение в делах, а в стихе 20 говорится, что о вере свидетельствуют дела. Стих 22 утверждает, что вера — самый главный партнер во всех делах. Вернемся к началу послания. В стихах 1:2, 3 Иаков представляет жизнь ареной непрестанного испытания веры. Теперь взглянем на конец послания. Стих 5:15 учит, что силу молитве дает вера. Если вырвать какие-то фразы из данного контекста в рассматриваемом нами отрывке, то можно утверждать, что Иаков противоречит Павлу. Однако это неверное утверждение полностью будет на нашей совести, потому что контекст послания его отвергает. Но если мы задумаемся, какое место отводит Иаков вере, то увидим, что и Иаков, и Павел придерживаются единой точки зрения. Вера есть основной Божий дар (Иак 2:5; Еф 2:8). Вера есть характерный признак каждого христианина (Иак 2:1; Гал 3:26). Вера есть то, что действительно существует, пронизывая все аспекты жизни христианина (Иак 2:22; 1Тим 6:12). Вера есть корень, из которого (Иак 2:22; Тит 3:8) произрастают плоды добрых дел.

Но если Иаков в вопросе о вере занимает строго библейскую позицию, почему он спрашивает нас о явно противоположном: может ли эта вера спасти его?

Обратимся к двум группам стихов: 1−13 и 14−26. Между ними существует определенное сходство. Оно выражается четырьмя видами связи. Во-первых, это связь по принципу «домино»: милость есть существенная отличительная черта характера христианина (13) и существенный производный результат веры (14, 15). Во-вторых, вербальная связь: в стихе 1 вера объявлена общей характеристикой всех христиан, а стих 14 поднимает вопрос о том, что такое вера. В-третьих, доктринальная связь: группа стихов 8−13 представила тему и акцентировала наше внимание на месте закона в жизни христианина. Но разве «закон» и вера не взаимоисключают друг друга (напр.: Флп 3:9; Рим 3:20−22)? Как может учение Иакова о законе соответствовать христианскому пониманию спасения через веру? В-четвертых, очевидна тематическая связь: наряду с темой закона (8−13) возникает тема грядущего суда (12−13). Как христианину определить, что его не осудят в день страшного суда? Дело в том, что мы предстанем перед троном Судьи как уже спасенные. Когда книги будут раскрыты, раскроется и иная книга, книга жизни. И тех, чьи имена будут записаны в той книге, не предадут страшному суду (Откр 20:12−15). Это великое и вечное спасение дается по вере в Господа Иисуса Христа (напр.: Ин 3:16; Еф 2:8). Насколько же важно знать, что такое истинная и спасающая вера! От этого понимания зависит очень многое.

Истинность нашей веры

Что же делает веру истинной? Именно на этот вопрос отвечают стихи 14−26. Уверены ли мы, что наша вера спасет нас? Значение этого слова может быть таким расплывчатым. Многие люди говорят: «О, я так глубоко верю!» Но вся их вера сводится к оптимистическому утверждению: все, что ни делается, все — к лучшему. И они уверены, что так и будет, если ты в это веришь! Но Иаков мыслит несколько иначе и слишком заботится о нас, чтобы позволить нам заблуждаться.

Подводя нас к правильному определению веры, Иаков предлагает четыре примера: плохо одетые и голодные брат или сестра во Христе (15−17), верующие, но трепещущие от страха бесы (18−20), Авраам, нареченный другом Божьим (21−24), и Раав-блудница, принявшая соглядатаев Иисуса Навина (25−26). Прежде чем мы рассмотрим эти примеры более подробно, обратите внимание на три момента: во-первых, каждый пример Иаков заканчивает выводом. Он говорит о том, чему хотел нас научить (17, 20, 24, 26). Во-вторых, первая пара примеров — отрицательные (что не может называться верой), а вторая пара — положительные (что такое вера). В-третьих, первый и последний примеры рассказывают о проявлении истинной веры людьми (голодные накормлены, а соглядатаи, находившиеся в опасности, укрыты), в то время как второй и третий примеры построены на Божественном свидетельстве истинности веры (мир с Богом, а не страх и ужас перед Ним и жизнь, полностью подчиненная Божьей воле).

Попробуем наглядно представить сказанное в следующей схеме:

А1 (стихи 15−17)

(а) Ложная вера не приносит плода: голодный брат остался голодным (15−16).

(б) Вывод (17): вера, не подкрепленная делами, мертва.

Б1 (18−20)

(а) Ложная вера не дает результатов во взаимоотношениях с Богом: она не приводит человека к миру с Богом, ибо у бесов такая же вера, но она оставляет их в страхе и ужасе перед Богом (18−19).

(б) Вывод (20): вера без дел, которые подтверждали бы ее, бесплодна.

Б2 (21−24)

(а) Истинная вера приносит добрые плоды во взаимоотношениях с Богом: подобно вере Авраама, она проявляется в делах послушания воле Божьей (21−23).

(б) Вывод (24): дела, доказывающие послушание, свидетельствуют о том, что вера является истинной, оправдывающей верой.

А2 (25−26)

(а) Истинная вера проявляет себя в драгоценном сострадании к людям, находящимся в опасности (25).

(б) Вывод (26): именно дела человека служат доказательством того, что вера — живая и действенная сущность.

Стих 14 открывает тему многопланового определения спасающей веры. Представьте себе человека, который исповедует свою веру. Подчеркнем здесь, что он не просто говорит о своей вере, чтобы с самого начала не подвергать сомнению его свидетельство. Мы можем и должны предположить, что этот человек предлагает нам безупречный отчет о своей вере во Христа. Но сторонний наблюдатель может добавить к высказанному исповеданию веры то, что этот человек оставил недосказанным: «Дел, однако, он не имеет». Тогда мы получим случай заявления о вере, не подтвержденной никакими конкретными доказательствами в жизни убежденного в своей вере человека. Миттон настаивает на необходимости «…утверждения о том, что у человека есть вера, и критерия, по которому проверяется истинность этой веры». Таскер так выражает эту мысль: Иаков «не говорит „хотя человек имеет веру”, но „хотя человек утверждает”…». Иаков предлагает определение такой веры, которую можно подтвердить или проверить. А иначе заявление о существовании у человека веры будет простой констатацией факта. Но доктринальная достоверность этого высказывания не подтвердится делами верующего. А потому на вопрос, поставленный Иаковом, следует ответить «нет». Эта вера спасти его не может» [Дословно: «вера спасти его не может». Это обычный случай употребления определенного артикля в греческом языке: здесь он указывает на упомянутое ранее в вопросе определение существительного «вера». Поэтому перевод этого предложения в AV никак не приближает нас к правильному пониманию контекста: «Может ли вера спасти его?», в RSV вопрос поставлен корректно: его вера, т. е. «та самая вера», вера того самого человека, о котором шла речь ранее. Так же, по существу, представлен этот вопрос в RV, НЕВ: «Может ли эта вера…», т. е. вера этого конкретного человека.].

Очень важно выяснить, что Иаков предполагал найти в своих слушателях. Если они привыкли утверждать, что «спасение дается по вере», то Иакову не было смысла убеждать их в этом. Но он бросил своим вопросом вызов не потому, что предполагал иной путь спасения, но потому, что хотел разъяснить им смысл фразы «спасение только по вере». Он понимает спасение так же, как и остальные авторы Библии: спасающая вера приводит в результате к изменению жизни верующего. В Послании к Евреям (6:9) говорится о «делах спасения» (в русском Синодальном переводе слово «дела» отсутствует — примечание переводчика.), что подразумевает образ жизни, подтверждающий исповедание веры. Иаков также говорит о делах. Под этим словом подразумевается все то, что характеризует человека уверовавшего и спасенного. Взгляните еще раз на схему данного отрывка, представленную выше. Две секции под буквой Б находятся в середине, они представляют собой как бы сердцевину этого вопроса, указывая на наши взаимоотношения с Богом. Две секции под буквой А расположены по краям, в той пограничной области, где наша жизнь в Боге соприкасается и взаимодействует с наблюдающим за нами миром. Так Иаков находит оптимальное соотношение веры и дел и одновременно сохраняет соответствующее равновесие между этими двумя различными реалиями. Как сказал Питер Дейвидс, «Иаков не ратует за веру вместо дел, или за дела вместо веры, или даже за преобладание дела над верой, но за веру и дела». Но в таком случае не ясно, какое место занимает вера в учении Иакова. В конце концов, именно вера должна быть подкреплена делами (17), именно вера называется главным союзником добрых отношений с делами (22). Видимо, нужно говорить не «вера и дела», но «вера, подкрепленная делами».

За гранью круга (2:15−17, 25−26)

Две секции под буквой А наглядно показывают нам, как Иаков противопоставляет пустые слова филантропа в уютном кресле из стиха 16 действенному состраданию Раав, которая могла пострадать сама. В каждом из этих случаев Иаков начинает с самого главного. Бедняки из стихов 15−16 — это христиане, наши братья и сестры. В стихе 25 ситуация несколько иная: Раав, хотя и была хананеянкой, но уже отождествила себя с Божьим народом, приняв его веру (ср.: Нав 2:8−11). Она не только потребовала безопасности для себя на вполне законном основании, которое предоставляла ей ее вера (Нав 2:12−13), но и признала свои обязательства удовлетворить нужды Божьих людей, о которых она узнала (Нав 2:12а). Данным примером Иаков, скорее всего, выражает мысль о практическом применении нашей веры, а не пытается найти основания для каких-то ограничений. Он показывает важность ситуации, с которой мы очень часто сталкиваемся, — мы должны откликаться на нужды тех, кто входит в наше братство верующих. Но он не утверждает, что это — то единственное, что мы можем сделать с помощью нашей веры.

Каждый из примеров заключает предложение, в котором встречается похожее на приговор слово мертвый (17, 26). Сталкиваясь с нуждой страждущего человека, можно ограничиться пожеланием надеяться на лучшее и советом: «Иди, и не надо так сильно огорчаться. Оденься потеплее и поешь вволю» (16). Такой подход к нуждам ближнего, по словам Иакова, говорит не просто о неполной вере, не о каком-то несовершенном виде веры или ограниченной вере — Иаков утверждает, что такая вера мертва. Вера Раав, напротив, действует. Такая вера поставила на карту жизнь этой женщины: дом, имущество и даже личную безопасность. Это и есть живая вера, ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва (26). Очевидно, мы запутаемся, пытаясь понять, что этим сравнением хочет сказать Иаков, если начнем разбираться во взаимосвязях души и тела; если скажем, к примеру, что дух оживотворяет тело, а затем попытаемся представить, как именно дела могут дать вере жизнь. Наверное, начать нужно с того, что для жизни требуется единство души и тела, а для живой веры — подобное единство веры и дел. Они должны слиться воедино в жизни верующего христианина. Эту мысль очень точно выразил А. Барнс: «Совершенно необходимо, чтобы вера и дела слились в одно для создания истинной религии так же, как тело и душа должны слиться воедино для создания живого человека».

А что бы сказал Иаков о положении дел в современном мире? Новости распространяются по всему свету с поразительной быстротой, и средства массовой информации сообщают нам не об одном брате или сестре, которые наги и не имеют дневного пропитания, но о нуждах тысяч и тысяч наших братьев и сестер (если мы относим себя к членам семьи Господа) и о нуждах миллионов обездоленных (если подумать о человечестве в целом). Наше отношение к этим нуждам и есть критерий того, жива наша вера или мертва. Иаков лишь вторит Иисусу Христу: мы не можем быть уверены в живых и значимых в вечности взаимоотношениях с Ним, если относимся с равнодушием к нуждам «одного из сих меньших» (Мф 25:45). Если наша вера жива, мы должны попытаться оказать влияние на те организации, которые властны удовлетворить нужды всего мира фактически одним росчерком пера.

Нам следует быть неутомимыми, стараясь заставить наши правительства действовать, оказывая давление на руководителей церкви. Те, в свою очередь, должны воспользоваться возможностью обратиться к главам государств и правительств мировых держав с серьезным предложением забыть об экономических и военных притязаниях перед лицом первостепенной задачи удовлетворить насущные потребности людей. Залежи мяса, масла и сухого молока представляют собой оскорбительное зрелище для Бога и человека, если в мире есть хоть один голодный, которого нужно накормить. Если мировые ресурсы расходуются на производство оружия массового уничтожения, это становится открытым выступлением против Живого Бога, когда люди, которым Он дал жизнь, умирают от голода и отсутствия медицинской помощи. Даже та помощь, которую получают от добровольных организаций и фондов миллионы бедных и безработных, — капля в море по сравнению с тем, что могли бы сделать для них их правительства. Слышите, что говорит Иаков: пока ваша вера не работает в полную силу, что пользы (16)? Вера должна проходить испытания, равносильные тем, что прошла вера Раав (25). И если вера у человека действительно активная и живая, он обязательно проявит благотворительность или примет личное участие в удовлетворении нужд обездоленных. Сперджен однажды сказал: «Если хотите дать голодному христианскую брошюру, заверните в нее бутерброд». С великим уважением относясь к нему, попробуем все же перефразировать это высказывание: «Если вы хотите дать голодному бутерброд, заверните его в христианскую брошюру». Глаза веры устремлены в вечность, и верующие осознают, что примирение с Богом намного превосходит земные нужды и потребность в пропитании. Бесспорно, наша благотворительность в первую очередь должна включать в себя благовестие в самом конкретном и узком значении этого слова. Но мы редко задумываемся о том, что именно следует дать человеку: мы ограничены нашей неспособностью любить других и заботиться о них.

Нужда часто сопровождает людей повсюду в мире. Естественно, что и у нашей церкви есть сокрытые, затаенные потребности. Беда наших престарелых братьев и сестер часто заключается даже не в том, что им нечего одеть или нечем утолить голод, но в том, что они одиноки и тоскуют по общению. Любая область человеческих взаимоотношений дает возможность убедиться в великой христианской истине, что изобилие в одном месте предназначено восполнить недостаток в другом (2Кор 8:12−15). Много абсурдного было сказано о якобы существовавшей примитивной форме социализма в ранней церкви, описанной в Деяниях 2−4. Ничего подобного! Те, кто рассуждает на эту тему, видят в описываемых событиях неудавшийся эксперимент, от которого именно поэтому следует держаться подальше. Но в Деяниях 2:44−45 и 4:32−35 мы находим лишь рассказ о том, как верующие относились к возникающей среди членов церкви нужде. Никто не отрицал права на частную собственность и даже не критиковал ее (напр.: Деян 5:4). Люди просто считали невозможным держаться за свое богатство тогда, когда их имущество могло послужить удовлетворению нужд их братьев и сестер. Именно такое отношение к ближним Иаков и называет истинной и живой верой.

Суть проблемы (2:18−24)

Давайте вернемся к двум секциям Б в схеме, представленной на с. 133, и сравним ложную и истинную веру. С одной стороны, и бесы веруют, и трепещут (19), а с другой стороны, веровал Авраам Богу… и он наречен другом Божиим (23). Есть вера, вызывающая страх, и есть вера, из которой вырастает дружба.

Лучше всего мы поймем стих 18, если используем пунктуацию RSV [Следует напомнить, что в греческом языке нет кавычек и Иаков не указывает (а мы можем лишь догадываться), заканчиваются ли слова вымышленного собеседника (как в RSV) фразой «…а я имею дела» или же цитата идет до конца стиха 18. Иаков также не поясняет, к кому обращается на «ты» вымышленный собеседник. Может быть, к самому Иакову? Эту ситуацию можно представить в двух вариантах. Во-первых, вымышленный собеседник обращается к вымышленному лицу. Лучше всего это выражается в греческом языке сопоставлением «один… другой» (не словами кто-нибудь… ты), но Иаков пользуется тем, что хорошо знакомо любому проповеднику. Тон голоса и соответствующая жестикуляция часто заменяют грамматические конструкции и построения! Во-вторых, Иаков сочетает собственные рассуждения с диалогом: покажи мне веру твою.]. Здесь на сцену выходит вымышленный собеседник. Он не противоречит учению Иакова, он просто хочет получить разъяснение [Слова Но скажет кто-нибудь можно понимать как некое противоречие предыдущим (напр.: Рим 9:19), но они могут указывать и просто на желание получить разъяснение (напр.: 1Кор 15:35).]. Обращаясь к какому-то человеку (не к Иакову), он говорит: ты имеешь веру, а я имею дела (18). Этим он хочет показать, что Бог дает разным людям разные дары. Одному человеку в дар дается несокрушимая вера (ср.: 1Кор 12:9), другому — склонность к делам милосердия (ср.: Рим 12:6а вместе с 8б). В таком случае, быть может, каждый должен использовать свой собственный дар, не подвергая критике тех, у кого дары иные? Никто не спорит с этим утверждением, не спорит и Иаков! Вся проблема в том, что наш собеседник поднял совершенно другой вопрос. Иаков покажет на примере с бесами, что он говорит вовсе не об особой вере, которую имеет некто, но об общем даре веры, которая всем помогает стать христианами. Стих 14 поясняет, что речь в данном случае идет о «спасающей вере».

Это становится очевидным при сравнении с бесами, ибо бесы веруют всем сердцем в определенные ортодоксальные истины. Иаков на сей раз говорит о том, что Бог един. Да, бесы веруют в это, но все же остаются бесами, они не обретают спасения, не находят примирения с Богом, они не любят Единого Бога, веру в Которого исповедуют. Их страх, говорит Дж. Роупс, «представляет собой полную противоположность миру, который обретается в спасении». Софи Лоуз замечает, что утверждение «Господь, Бог наш, Господь един есть» (Втор 6:4) прямо продолжается следующим высказыванием (Втор 6:5): «И люби Господа, Бога твоего». А. Барнс устрашающе откровенен: «Если бесы могут иметь такую веру и оставаться в аду, то люди могут держаться такой веры и идти в ад…»

Как же нам проверить, истинна ли наша вера, живем ли мы в мире с Богом? Должен быть какой-то критерий, позволяющий это определить, ибо эту мысль как раз и утверждает сам Иаков: я покажу тебе веру мою из дел моих (18). Смысл этих слов автор послания раскрывает на примере истории жизни Авраама (21−24).

Эти стихи помогут нам понять, что именно хотел сказать Иаков. Рассмотрим подробнее их содержание:

(а) Стих 21. Предложение констатирует следующее:

Авраам оправдался делами (21а).

В частности, об одном из его дел говорится в 21б.

(б) Стихи 22−23. Пояснение: Видишь ли (22).

1. Вера содействует делам (22а): добрые дела не совершаются сами по себе. Вера и дела — как старший и младший брат [Иаков говорит, что вера содействовала делам его (22), дословно: «работала вместе с делами». Здесь использован глагол synergeo, «содействовать», как в Рим 8:28; 1Кор 16:16; и «споспешить» в 2Кор 6:1; ср.: synergos, «сотрудник», «соработник» в Рим 16:3; 1Кор 3:9 и т. д. Это «совместное действие» никогда не предполагает равенства между партнерами в совместной работе. Современный начальник часто обращается к своим подчиненным как к коллегам: они вместе работают, но не равны между собой.].

2. Веру необходимо подкреплять делами (22б): если мы будем принимать активное участие в делах, наша вера достигнет совершенства [Вера достигла совершенства. Ср. интерпретацию Пламптра: «…сама форма предложения позволяет предположить, что вера существовала прежде дел, но с их помощью достигла совершенства». Использованный здесь глагол (teleioo) означает «окончить», «совершить» (период времени, Лк 2:43; или дело, Ин 4:34) или же «достичь или усовершиться», напр.: Флп 3:12; «совершить», Евр 2:10; «сделать совершенным», Евр 10:1 и т. д.].

3. Вера предшествует делам (23). Веру можно назвать первостепенной и основополагающей сущностью во взаимоотношениях Авраама с Богом.

(в) Стих 24. Вновь повторяется предложение: Видите ли.

Смысл выполнения — достижение определенного результата. Вера, не приносящая результатов, скорее всего демонической природы. Результаты же (дела) доказывают живую реальность веры и дают уверенность, что верующий обладает всеми обетованными благами веры (праведность, дружба).

Иаков вспоминает события, о которых шла речь в Книге Бытия 15:6 и 22:12. В главе 15 говорится об ответе Божьем на веру Авраама, а в 22-й — высказывается мнение Божье о вере Авраама. Комментарии Иакова на события 6-го стиха 15-й главы Бытия полностью совпадают с оценкой Павла. Бог обещал Аврааму бесчисленное потомство. Авраам же совершенно отчетливо понимал, что с человеческой точки зрения это практически неосуществимо. Тем не менее он «не поколебался в обетовании Божием неверием, но пребыл тверд в вере, воздав славу Богу, и будучи вполне уверен, что Он силен и исполнить обещанное. Потому и вменилось ему в праведность» (Рим 4:20−22). Вера Авраама была испытана ожиданием, растянувшимся на двадцать пять лет (Быт 12:4; 17:1; 18:10), пока не родился обещанный ребенок. Под гнетом этого затянувшегося ожидания Авраам потерял терпение и впал в грех, попытавшись обрести сына и наследника с помощью только своих человеческих усилий (Быт 16), воспользовавшись законами своего времени. Но через некоторое время после рождения Исаака (Быт 22) Бог подверг Авраама самому суровому испытанию, но и на этот раз у Авраама не было и тени сомнения. Исаак был единственным обетованным наследником Божьих благословений о потомстве. То есть обещание Бога, что у Авраама будет бесчисленное потомство и в нем благословятся все народы, зависело только от этого единственного мальчика — и теперь Бог повелевает Аврааму принести его в жертву всесожжения! В Книге Бытия 22:5 показана вера Авраама в действии. Придя на место предстоящего страшного жертвоприношения, Авраам предлагает сопровождавшим его слугам остаться внизу и берет с собой одного Исаака. Он обращается к слугам: «Останьтесь вы здесь с ослом; а я и сын пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам». Авраам употребляет три глагола в форме первого лица множественного числа: «пойдем… поклонимся… возвратимся…», но между вторым и третьим действием, обозначенным этими глаголами, Исааку предстояло не только погибнуть под жертвенным ножом, но и тело его должно было сгореть в пламени жертвенного алтаря. В Послании к Евреям (11:19) приводится невысказанное упование Авраама: «…он думал, что Бог силен и из мертвых воскресить…» [Павел (Рим 4:18 и дал.; Гал 3:6) приводит в пример веру Авраама, чтобы показать, что вера означает безграничное доверие к Божьим обетованиям. Он концентрирует внимание на изначальных взаимоотношениях Бога и человека, основанных на истинном и искреннем доверии к Отцу. В Послании к Евреям (11:17 и дал.) описание опыта Авраама открывает тему твердой и стойкой веры перед лицом великих испытаний. Иаков еще дальше развивает эту мысль: изначальное доверие Авраама к Богу подтверждается Господом как истинное и действенное доверие (23), и его стойкая вера, прошедшая все испытания, доказывает свою реальность и истинность (21б).]

Иаков, единственный из всех авторов Нового Завета, упомянул очень любопытную деталь повествования о вере Авраама, представленной в Книге Бытие. В стихе 15:6 Книги Бытия сказано, что Господь уже убедился, что Авраам «поверил» Ему, и потому «Он вменил ему это в праведность». Бог назвал Авраама праведным на том основании, что он верил в обетования Божьи. Но когда Авраам стоял с занесенным над сыном ножом (Быт 22:12), Господь остановил его такими словами: «…ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога…» Но разве Бог, Который знает все, не знал этого с самого начала? Здесь, как и во многих других местах, Библия описывает нам мысли Бога так, словно Он тоже человек. Завеса Божьих тайн приоткрывается до уровня нашего приземленного понимания, и мы можем по-настоящему оценить значимость всего происходящего. Когда мы отчетливо осознаем, что думает Бог, мы обретаем определенность и уверенность. Итак, если бы Бог был человеком, Он бы отметил сильную веру Авраама (Быт 15:6) и сказал бы примерно так: «Ну и хорошо. Все в порядке». Затем Он подождал бы дальнейшего развития событий. Появятся ли какие-нибудь плоды этой веры, или же, следуя терминологии Иакова, дела! С человеческой точки зрения, эпизод с Агарью и Измаилом (Быт 16) удивляет: теперь, по-видимому, Авраам уже не так доверяет Богу и Его обетованиям. И по этой причине он, как видно, отступил от своей веры и решил предпринять собственные попытки обрести сына. Но что же происходит дальше? Вот жертвенник, занесенный нож, огонь и драгоценная жертва — Исаак. Но, как следует из сказанного Авраамом своим слугам, он все же уповает на то, что Бог восстановит сожженное тело и вернет мальчика к жизни. Вот она, истинная вера!

Очевидно, Господу совершенно не требовалось видеть все, что произошло, чтобы убедиться в твердости веры Авраама. Он все знал с самого начала. Но Он все представил так, словно нуждался в подтверждении. Нам кажется, что Бог пришел к окончательному решению о крепости веры Авраама, наблюдая за его делами. И Он снисходительно и милостиво позволяет нам представлять Себя в таком свете, чтобы мы разделили Его точку зрения. Истинная вера приводит к истинным результатам, и в частности к тому, что мы обретаем драгоценное и полное доверие и послушание слову Божьему. Только Иакову, единственному из всех авторов Нового Завета, удалось дать полную характеристику веры Авраама.

Главные дела

Какие же примеры Иакова свидетельствуют о реальной и живой вере? Мы уже видели, как в настоящем отрывке он освобождает сцену действия, убирает с нее филантропа в мягком кресле (14−17) и бесов (18−20) как образцы бесплодной веры. Остаются Авраам и Раав. Контраст между этими персонажами очень резкий: Авраам — одно из главных действующих лиц Библии, Раав появляется в эпизоде. Авраам — отец верующих, Раав — чужеземка. Авраам — уважаемый патриарх, Раав — женщина с сомнительной репутацией. Авраам — мужчина, Раав — женщина. Как это часто бывает, наиболее резкий контраст быстрее доводит до нашего сознания всеобъемлющий и всесторонний характер этого утверждения, охватывающий все возможные типы людей, начиная от Авраама и заканчивая Раав. Главные дела веры, таким образом, похожи на дела Авраама и Раав, значит, это положение применимо ко всем людям без исключения.

Что делал Авраам? Он ничего не пытался утаить от Бога. Бог сказал: «Я хочу твоего сына», и, повинуясь ему беспрекословно, «Авраам встал рано утром», чтобы исполнить все по слову Божьему (Быт 22:3). Что делала Раав? Она откликнулась на призыв о помощи и позаботилась о тех, кто нуждался в ее защите, не думая о том, как это могло закончиться.

Итак, жизнь веры — это жизнь, демонстрирующая уважение и послушание Иисусу, Господу славы (Иак 2:1), ибо в Своем послушании Богу и в Своей заботе о нуждающихся грешниках Он «уничижил Себя Самого… смирил Себя… даже до смерти, и смерти крестной» (Флп 2:7−8). Мы слушаемся царского закона (8), слушаемся слова Божьего. Жить по вере — много больше, чем просто посвятить сердце Богу. Мы должны проявлять такое послушание, в котором нет попыток утаить что-либо от Бога, и такую заботу, в которой нет попыток утаить что-то от нуждающегося.