Псалом Давида
и за тем, чтоб не грешить мне языком своим.
Уста свои обуздывать буду,
пока вижу хотя бы одного нечестивца рядом с собой.
молчал даже о добром.2
Но скорбь моя всё росла и росла,
Когда погружался я в мысли свои,
огонь еще сильнее разгорался.
И тогда дал я волю языку своему:
и смысл отсчитанных мне дней!3
Скоротечность жизни моей помоги понять и принять!
и век мой — ничто пред Тобою.
Жизнь человека, как бы твердо он ни стоял, —
лишь дуновение4 ветра.
совершенно напрасно шум поднимает;
что-то копит, не зная для кого.5
На Тебя вся надежда моя!
не дай мне оказаться посмешищем глупцов.
понимая, что это Ты страдания мне послал.
от ударов руки Твоей гибну я.
и, наказывая за грех, исправляешь его,
то всё, что дорого ему,
разрушается Тобой, как от моли одежда.
Всякий человек — лишь ветра дуновение!
не отвернись в молчании от слез моих,
ибо странник я у Тебя,
пришелец я здесь, как все предки мои.
чтобы мог я возрадоваться,
прежде чем уйду и не станет меня».
Толкование Далласской семинарии
Толкование Псалма 38
Этот псалом, написанный Давидом, предназначался для исполнения тем хором, которым руководил Идифум. «Надпись» соответствует стих 1. Тема псалма — быстротечность и хрупкость человеческого бытия; как и в предыдущем псалме, в нем ярко выражена надежда на Господа, звучит мольба, чтобы немногие дни, остающиеся псалмопевцу, Господь дал ему провести в мире и покое.
По своему содержанию и выраженным в нем мыслям Пс 38 является продолжением Псалма 37 — только тема врагов, преследующих Давида, звучит в нем не так явно. Очевидно, мучительная болезнь, столь подробно описанная Давидом в Пс 37, привела его к мыслям о «суетности» человеческой жизни, о скорой кончине.
А. Дни человеческие, как «пяди» (38:2−7)
Пс 38:2−4. Охваченный этими мыслями о краткости бытия, Давид исполнен желания не грешить «на путях своих» и языком своим, не поддаваться на провокации окружающих его нечестивцев, но обуздывать перед ними уста свои. Он говорит Богу, что так и поступал, и даже о добром, которое делал, не напоминал им, однако, скорбь его — оттого, что он усиленно подавлял свои чувства, — лишь возросла (подвиглась); стих 3. И, вот, не в силах побороть горечь в сердце и в мыслях своих («огонь возгорался» б нем, когда он думал о преследователях своих, о мучительной своей болезни и о приближающейся смерти), Давид стал говорить словами этого псалма к Богу.
Пс 38:5−7. Он просит Его открыть ему тайну дней его, дабы… знал он, сколько их осталось (сравните Пс 89:10, 12); в изнурившей его болезни они представляются ему краткими, как пяди («пядь» — старинная мера длины, соответствовавшая ширине ладони). В стихах 6−7 — мысли о призрачности и суетности человеческого существования (сравните с Иов 7:7; стих 11 в этом псалме, сравните 11 с. 61:10; 143:4).
Б. Вся надежда — на Господа (38:8−14)
Пс 38:8. Сознавая, что всеми своими бедами он обязан своим согрешениям, Давид провозглашает, что вся его надежда на Господа.
Пс 38:9−12. Он молит Господа очистить его от всех беззаконий и не отдать на поругание врагам (здесь безумному). В стихе 10 — образ полной покорности Давида Богу. В стихе 11 — снова мольба об избавлении от «ударов Божиих» — ввиду крайне бедственного состояния Давида. В стихе 12 под «обличениями» понимаются наказания за грехи. Нет среди людей такого, который не вызывал бы, если не делами своими, то мыслями, словами и чувствами, гнева Божия. Однако если Бог станет «обличать» человека за все его преступления, то он рассыплется, как ткань, изъеденная молью. Краса здесь образ силы, здоровья, благоденствия.
Пс 38:13−14. Следовательно, лишь милостью и снисхождением Божиими храним человек в своей земной жизни, которую за краткость ее псалмопевец уподобляет странствованию. А себя, как и «всех отцов своих», — страннику и пришельцу. Услышь, Господи, молитву мою, взывает Давид. Помоги мне (нам), подразумевает он, на опасных путях нашего странствования, где столько соблазнов и зла, руководи нами.
Отступи от меня в стихе 14 надо понимать в значении мольбы о прекращении нынешних страданий. Прежде чем я отойду, просит Давид, дай мне подкрепиться (возможно, в значении «очиститься в глазах Божиих от согрешения своего и не умереть теперь от этой болезни»). Эта последняя мольба Давида напоминает по настроению своему некоторые молитвы Иова (сравните, к примеру, Иов 7:19, 21; 9:34; 10:20−21).