Толкование Далласской семинарии
1Кор 4:1. Всякий служащий Христу ответственен перед Ним за свое служение. Слово гиперетас, переведенное как служителей, — отличается от «служители» в 3:5 (греческое слово «диаканои»). «Гиперетас» подчеркивает подчиненность вышестоящему и ответственность перед ним. Под тайнами Божиими понимается мудрость, «слово о кресте», которое делается понятным только при откровении Духа Святого (2:7−10).
1Кор 4:2. Павла весьма заботило, чтобы он сам и другие, подобные ему, служители Христовы, неся миру весть о спасении, хранили верность своему Господину.
1Кор 4:3−4. Сам апостол — несмотря на то, что мир отвергал его, — не изменял своему служению, как и благовестию, которое нес. Даже о мотивах собственных действий не мог он судить с уверенностью и еще меньше — об успешности своего служения. Как же могли бы судить об этом другие?
1Кор 4:5. Таким образом преждевременное суждение, ведет ли оно к превознесению одних служителей (3:21) или к пренебрежению другими (4:10), — неправомочно. Только Бог осветит скрытое во мраке и явит милость Свою, удостоив каждого верного служителя похвалы.
В. О преодолении разделении (4:6−21)
Разобрав со всех сторон вопрос разделения в их церкви, апостол прямо указывает коринфянам на главную их проблему: это — гордыня (стих 6). И тут же он предлагает им как практическое средство исцеления от духовной болезни — подражание ему (стих 16).
1Кор 4:6. Все это время Павел избегал называть виновных по имени. Вместо этого, он называет Аполлоса и себя самого (а еще Петра и Христа — 1:12; 3:4−6, 22−23), как бы «прилагая» к себе и к ним проблемы коринфян. Теперь же да послужат им Павел и Аполлос «целительными примерами» людей, которые признают власть над собою и не преступают границу того, что написано (в Библии). Они следуют Слову Божию, а не своим наклонностям или мирским представлениям.
Павел надеялся, что на примере их жизни коринфяне научатся смиренномудрию (здесь глагол машете, переведенный как «научиться»; существительное того же корня — матетес означает «ученик», т. е. «тот, кто делает так, как его учат»). Конечно, это был трудный урок, поскольку греки считали, что смирение — это презренное качество раба, признак слабости, и великим людям оно не может быть свойственно (об этом прямо говорилось в «Законах Платона»).
1Кор 4:7. Однако смирение в человеке — это единственное качество, приемлемое для Бога, Который Один и по Своей милости дает людям различные дары (стих 7), а потому только Ему Одному принадлежит слава (1:4−9). Все эти истины подчеркиваются рядом риторических вопросов, из которых состоит стих 7.
1Кор 4:8. Смирение должно быть присуще всем христианам. В послании к Филиппинцам (2:5−11) Павел представляет в этой связи, как образец, жизнь Христа. Поначалу главной и характерной ее особенностью было смирение, венцом же — явилось вознесение. Но коринфяне, по-видимому, решили, что первое условие им нет необходимости исполнять. Вознесения они хотели теперь же, немедленно, — чтоб не знать более ни болезней, ни страданий, ни горя. В XX в. это не более достижимо, чем в те дни, когда Павел писал это письмо впавшим в самообольщение коринфянам, однако, и сегодня многие мыслят и поступают по их примеру.
Коринфяне полагали, что уже имеют все, что хотели бы иметь (1Кор 4:8а), между тем, им следовало бы испытывать голод и жажду по практической праведности, которой им так не хватало (Мф 5:6). Они думали о себе как о царях, у которых ни в чем более нет нужды, тогда как на деле они были подобны глупому королю из известной детской сказки, который, будучи голым, беспечно шествовал перед своими подданными (Откр 3:17−18).
1Кор 4:9−13. Что касается Павла, то он не обманывал себя. Его тоже не радовали страдания. И в этом смысле он хотел бы, чтобы коринфяне были правы в своих суждениях. Но они правы не были. Сами апостолы следовали за Христом дорогой скорби и унижений. Как Он торжественно шел к Своей смерти, так и они (сравните 2Кор 2:14). Как Христос страдал, будучи гоним и подвергаясь клевете, так и они, слуги Его, и, руководимые Духом Господним, они терпели и прощали (Лк 23:34).
В этом-то качестве Господь как бы выставил их на обозрение («позорище» — старославянское слово в русской Библии — надо понимать как «зрелище») перед всем миром — перед ангелами и людьми. Апостолы жили проповедью о кресте. А вот коринфяне в самодовольстве и ложном чувстве безопасности наслаждались своим «богословием царей» (сравните Ам 6:1−7).
1Кор 4:14−17. Движимый чувством любви, предостерегал Павел коринфян. Все те, исполненные горькой иронии слова, которые он высказал выше, были написаны не просто для того, чтобы пристыдить коринфян. Однако лишь в том случае, если бы сердца их окончательно очерствели, не ощутили бы они стыда при чтении их. Цель же апостола заключалась в том, чтобы привести к изменению состояние их сердец и образ жизни. И руководила им любовь — такая же, как любовь отца по отношению к его детям. Хотя у коринфян было много наставников и учителей, но только Павел посеял у них семя, давшее им жизнь.
Более, чем любой из упомянутых им «наставников» (Гал 3:24), Павел принимал к сердцу их интересы. Поэтому-то и призывал коринфян подражать ему (1Кор 4:16; сравните стих 9:13). Был у него духовный сын, который так и поступал, а именно — Тимофей (Флп 2:19−20). Он мог наставить коринфян, напомнив им о путях апостола во Христе Иисусе, ибо, призывая их подражать ему, Павел, в свою очередь, подражал Господу.
1Кор 4:18−21. Павел предвидел, что не на всех коринфян подействуют его увещевания. Некоторые, по всей вероятности, не названные им вожди церковных группировок (стих 5) или «наставники» (стих 15), исполнились высокомерия («возгордились») и тем послужили поводом к раздорам в церкви. Увещевания на них едва ли произвели бы впечатление. По отношению к ним нужно было действовать. А Павел знал, что сможет явить им силу Святого Духа (Деян 13:9−11). Когда он проповедовал коринфянам, то полагался не на свои способности именно на силу Духа (1Кор 2:4−5).
И на эту же силу он положился бы при наведении порядка в их церкви (2Кор 10:4−6). Ибо этой силою правил Бог (Деян 5:3−11). Хотя Павел любил коринфян, он хорошо знал, что любящий отец не остановился бы в случае нужды перед наказанием (Евр 12:7). Если потребуется, и он готов прийти к коринфянам с жезлом (т. е. с палкою). Этот «жезл» (по-гречески рабдос) был у греков и римлян символом карающей власти. Самого Павла не однажды подвергали телесному наказанию (Деян 16:22−23; 2Кор 11:25). И все-таки апостол предпочел бы прийти к коринфянам с любовью и духом кротости.