Бытие 37 глава

Бытие, Пятикнижие Моисея
Под редакцией Кулаковых → Елизаветинская на русском

А что до Иакова, то он поселился в Ханаане — в стране, где в свое время жил его отец.

Вселися же иаков в земли, идеже обита исаак, отец его, в земли ханаани.

РАССКАЗ ОБ ИАКОВЕ И О ЕГО ПОТОМКАХ.1 Иосиф с семнадцати лет пас овец вместе с братьями — сыновьями Иакова, коих родили тому Валла и Зелфа, жены его. Он еще подростком помогал этим братьям, но и доносил отцу обо всем худом, что замечал сам или слышал о них.

Сии же роди иаковли. Иосиф же бяше седминадесяти лет, пасый овцы отца своего с братиею своею, юн сый, с сынми валлы и с сынми зелфы, жен отца своего: нанесоша же на иосифа злу клевету ко израилю отцу своему.

Израиль2 же любил Иосифа — сына, родившегося у него в старости, — более всех своих сыновей и даже позаботился о том, чтобы у Иосифа и платье было особое — разноцветное.3

Иаков же любляше иосифа паче всех сынов своих, яко сын в старости ему бысть: и сотвори ему ризу пестру.

Когда братья Иосифа увидели, что отец любит его больше, чем их, они исполнились такой ненавистью к Иосифу, что уже не могли и разговаривать с ним по-доброму.

Видевше же братия его, яко любит его отец паче всех сынов своих, возненавидеша его и не можаху глаголати к нему ничтоже мирно.

Они стали ненавидеть его еще больше после того, как он рассказал им сон, который однажды приснился ему.

Видев же иосиф сон, поведа и братии своей

«Послушайте, какой сон мне приснился, — сказал им Иосиф. —

и рече им: послушайте сна сего, егоже видех:

Мы вязали на поле снопы, и вот мой сноп поднялся и стал прямо, а ваши снопы окружили его и поклонились ему».

мнех вас вяжущих снопы среде поля: и воста мой сноп и ста прямо, ваши же снопы обратившеся поклонишася моему снопу.

«Не возомнил ли ты себя царем нашим? — съязвили братья. — Править нами собрался?» И ненавидеть стали его еще больше и за сны, и за слова его.

Реша же ему братия его: еда царствуя царствовати будеши над нами, или господствуя господствовати будеши над нами? И приложиша еще ненавидети его снов ради его и ради словес его.

Увидел он еще один сон, который тоже поведал братьям. «Послушайте, — сказал он, — вот какой сон еще мне приснился! Представьте себе: солнце, луна и одиннадцать звезд поклонились мне!»

Виде же сон другий и поведа его отцу своему и братии своей, и рече: се, видех другий сон: аки бы солнце и луна и единонадесять звезд покланяхуся мне.

Когда он рассказал отцу и братьям этот сон, отец сказал ему с упреком: «Ну и сон же тебе приснился! Выходит, все мы: я, мать твоя и братья — придем и поклонимся тебе до земли?!»

И запрети ему отец его и рече ему: что сон сей, егоже еси видел? еда пришедше приидем аз и мати твоя и братия твоя поклонитися тебе до земли?

Братья со злобой и завистью смотрели на Иосифа, а у отца навсегда остались в памяти его слова.

Позавидеша же ему братия его: отец же его соблюде слово сие.

Когда братья Иосифа ушли со стадами отца своего, чтобы пасти их возле Шехема,

Отидоша же братия его пасти овцы отца своего в сихем.

Израиль сказал Иосифу: «Твои братья пасут овец вблизи Шехема. А что если я пошлю тебя к ним?» «Я готов», — ответил Иосиф.

И рече израиль ко иосифу: еда братия твоя не пасут в сихеме? гряди да послю тя к ним. Рече же ему: се, аз.

«Пойди, — продолжал отец, — и посмотри, всё ли благополучно с братьями и со скотом. Вернувшись, расскажешь мне обо всем». С этими словами отец послал его в путь, и Иосиф, покинув Хевронскую долину, пришел в окрестности Шехема.

Рече же ему израиль: шед, виждь, аще здравствуют братия твоя и овцы, и повеждь ми. И посла его от юдоли хеврони. И прииде в сихем:

Там, когда он, не зная куда идти, бродил по полю, встретился ему какой-то человек. «Что ты здесь ищешь?» — спросил он у Иосифа.

и обрете его человек заблуждающа на поли: вопроси же его человек глаголя: чесого ищеши?

«Я ищу своих братьев, — ответил Иосиф. — Не можешь ли ты сказать, где они пасут скот?»

Он же рече: братии моея ищу: повеждь ми, где пасут.

«Они ушли отсюда, — отозвался тот, — и я слышал, как они говорили: „Пойдем в Дотан“». Иосиф пошел в Дотан и нашел там своих братьев.

Рече же ему человек: отидоша отсюду: слышах бо их глаголющих: пойдем в дофаим. И иде иосиф вслед братии своея и обрете я в дофаиме.

Они заметили его издали и, прежде чем он подошел к ним, уже сговорились меж собой убить его.

Предузреша же его издалече, прежде приближения его к ним, и зле умыслиша убити его:

«Сновидец идет сюда! — говорили они друг другу. —

рече же кийждо к брату своему: се, сновидец оный идет:

Случай удобный! Убьем его, бросим в яму, а отцу скажем: „Хищный зверь растерзал его“. Вот и увидим, как сбудутся сны его!»

ныне убо приидите, убием его и ввержим его во един от рвов, и речем: зверь лют снеде его: и узрим, что будут сония его.

Рувим услышал это и вступился за Иосифа,4 прося братьев не убивать его.

Слышав же рувим, отя его из рук их и рече: не убием его на души.

«Не проливайте кровь! — убеждал он их. — Бросьте его в ту яму, что здесь в пустыне, но руки не поднимайте на брата своего!» (Так говорил он, намереваясь спасти Иосифа и вернуть его отцу живым.)

Рече же им рувим: не пролийте крове, вверзите его во един от рвов сих, иже в пустыни, руки же не возложите на него: (тщашеся бо) яко да изымет его от рук их и отдаст его отцу своему.

Как только Иосиф подошел к своим братьям, они тут же сорвали с него одежду, то особое, разноцветное платье, что и в этот раз было на нем;

Бысть же егда прииде иосиф к братии своей, совлекоша со иосифа ризу пеструю, яже на нем,

схватили его и бросили в яму.5 (Яма оказалась пустой — воды не было в ней.)

и поемше его ввергоша в ров: ров же тощь, воды не имяше.

А когда они сели поесть и посмотрели вдаль, то увидели, что со стороны Гилада по пути в Египет шел караван измаильтян, их верблюды везли благовонную смолу,6 бальзам и ладан.

И седоша ясти хлеб, и воззревше очима видеша, и се, путницы исмаилтяне идяху от галаада, и велблюды их полны фимиама и ритины и стакти: идяху же везуще во египет.

Тогда Иуда сказал: «Послушайте, мы можем убить его и можем скрыть следы убийства,7 но что за прибыль нам от этого?

Рече же иуда ко братии своей: кая польза, аще убием брата нашего и скрыем кровь его?

Давайте не упустим удобный случай! Продадим его измаильтянам и не обагрим своих рук его кровью.8 Как бы то ни было, а он — брат наш, плоть наша». Братья согласились с Иудой. ( А Рувима тогда не было с ними. )

грядите продадим его исмаилтяном сим: руце же наши да не будут на нем, яко брат наш и плоть наша есть. Послушаша же братия его.

И когда мимо них проходили мидьянские9 купцы, братья вытащили Иосифа из ямы и за двадцать сребреников10 продали его измаильтянам, а те повели его в Египет.

И мимоидоша человецы мадиамстии купцы: и извлекоша и возведоша иосифа из рова, и продаша иосифа исмаилтяном на двадесять златниц. И поведоша иосифа во египет.

Спустя некоторое время вернулся Рувим, подошел к яме; но, увы, Иосифа там не было. В отчаянии Рувим разодрал на себе одежды.

Возвратися же рувим к рову и не узре иосифа в рове: и растерза ризы своя,

Возвратившись к братьям, он возопил: «Мальчика нет! А я!.. Куда мне теперь деться?»

и прииде ко братии своей и рече: отрочища несть, аз же камо иду ктому?

Братья взяли платье Иосифа и, зарезав козла, залили его кровью.

Вземше же ризу иосифову, заклаша козлище от коз и помазаша ризу кровию:

Потом велели одному из слуг отнести это платье их отцу и сказать ему:11 «Вот что мы нашли. Посмотри, не твоего ли сына это платье?»

и послаша ризу пеструю, и принесоша ко отцу своему и рекоша: сию обретохом: познавай, аще риза сына твоего есть, или ни?

Иаков тут же узнал его и закричал: «Это платье сына моего! Хищный зверь напал на него, растерзан, растерзан Иосиф!»

И позна ю и рече: риза сына моего есть: зверь лют снеде его: зверь восхити иосифа.

В горе своем Иаков разодрал на себе одежды, покрыл себя власяницей12 и много дней оплакивал сына своего.

И растерза иаков ризы своя, и возложи вретище на чресла своя, и плакашеся сына своего дни многи.

Все сыновья и дочери Иакова пытались утешить его, но он отвергал всякое утешение. «Нет! — говорил отец. — В скорби великой сойду к сыну моему в могилу».13 И продолжал оплакивать Иосифа.

Собрашася же вси сынове его и дщери и приидоша утешити его: и не хотяше утешитися, глаголя: яко сниду к сыну моему сетуя во ад. И плакася о нем отец его.

А мидьянитяне тем временем, приведя Иосифа в Египет, продали его Потифару, одному из придворных фараона, начальнику дворцовой стражи.

Мадиане же продаша иосифа во египет пентефрию евнуху фараонову, архимагиру.

Примечания:

Под редакцией Кулаковых

2 [1] — См. примеч. к 2:4.

3 [2] — Т. е. Иаков; см. примеч. к 32:28.

3 [3] — В евр. точное значение этого слова неясно. Иные переводят его как «цветная рубаха» или «рубаха до пят и с длинными рукавами». Слово это встречается в этой главе (ст. 23, 32) и в 2Цар 13:18,19.

21 [4] — Букв.: спас его от их рук.

24 [5] — Или: в колодец — имеется в виду резервуар для сбора и хранения дождевой воды.

25 [6] — Или: пряности.

26 [7] — Букв.: его кровь.

27 [8] — Букв.: и рука наша да не будет на нем.

28 [9] — «Измаильтяне» и «мидьянитяне» — вероятно, разные названия одной и той же группы купцов.

28 [10] — Или: серебряных (шекелей), т. е. за 200 г серебра.

32 [11] — Евр. текст неясен, он может быть понят и так, что сами братья принесли отцу платье Иосифа.

34 [12] — Букв.: положил вретище / власяницу на бедра свои. «Власяница», евр. сак — грубая ткань из козьей шерсти темного цвета; из нее шили как мешки, так и траурные одежды.

35 [13] — Евр. Шеол — место пребывания мертвых. Сопоставление всех случаев использования этого слова в книгах ВЗ показывает, что в Шеол попадают и праведники, и грешники; там нет ни деятельности, ни разумения, ни мудрости, ни знания (ср. Эккл 9:10).

« 36 глава 38 глава »