«О если б мне стать таким, как прежде,2
как в те дни, когда Бог хранил меня,
когда горел светильник Его
над моей головой
и я при свете его шел сквозь тьму.
Таким, каким я был в дни юности моей,
когда был близок Бог3 к моему шатру,
пока был еще со мною Всесильный,
а вокруг меня — мои дети;
когда мне под ноги лились сливки,
а скалы источали потоки масла.
Когда выходил я к городским воротам,
чтобы занять свое место на площади,4
юноши, завидев меня, сторонились,5
старцы, поднявшись, стояли.6
Знатные умолкали на полуслове,
рот рукой прикрывали.
Вожди говорить не смели,
язык у них прилипал к нёбу.
Всякий, кто слышал меня, восхвалял,7
всякий, кто видел меня, прославлял,8
потому что я спасал бедняка,
звавшего на помощь,
сироту, которого некому защитить.
Спасенный от гибели благословлял меня,
сердцу вдовы я приносил радость.
В праведность я облачался, как в одеянье,
и справедливость была мне плащом
и тюрбаном.
Слепому я был глазами,
хромому — ногами.
Нищему я был вместо отца,
в чужую тяжбу9 вникал.
Челюсти10 я сокрушал нечестивцу,
из его зубов вырывал добычу.
Думал я: „В своем родовом гнезде скончаюсь,
дней моих будет так много, как песка.11
Достигают воды мои корни,
роса ночует на ветвях моих,
слава моя не увядает,
лук в руке моей всегда как новый“.
Внимали мне люди и ждали
в молчании моего совета.
После слов моих добавить им было нечего,
речь моя утоляла их жажду.12
Как дождя, меня они ждали,
ртом ловили слова мои,
как весенний ливень.13
Когда улыбался я, они не смели верить14
и не отвергали благосклонности моей.15
Я избирал для них путь и был главою,
восседал, словно царь среди войска,
утешавший плачущих.
Первая речь Иова к друзьям. 1−25. Описание прежнего счастья.
Иов 29:1. И продолжал Иов возвышенную речь свою и сказал:
Молчание друзей дает Иову возможность продолжать и окончить начатую речь. Обозревая все ранее сказанное, страдалец вновь утверждает, что не заслужил несчастья и не знает его причин.
Иов 29:2. о, если бы я был, как в прежние месяцы, как в те дни, когда Бог хранил меня,
Богобоязненность (Иов 28:28) не в состоянии уничтожить в страдальце чувства горечи, возникающего при воспоминании о минувших днях былого счастья, основою которого был Бог и Его покровительство. О, если бы — восклицает он — кто-нибудь дал мне возможность пережить былое время, вернуть прежнее счастье!
Иов 29:3. когда светильник Его светил над головою моею, и я при свете Его ходил среди тьмы;
В это невозвратное время божественная помощь и благодеяния изливались на Иова, как свет от светильника, и охраняли его от опасностей.
Иов 29:4. как был я во дни молодости моей, когда милость Божия была над шатром моим,
Иов 29:5. когда еще Вседержитель был со мною, и дети мои вокруг меня,
Иов 29:6. когда пути мои обливались молоком, и скала источала для меня ручьи елея!
«В дни своей молодости» (евр. «хореф» — «зима» — Быт 8:22; Притч 20:4; Иер 36:22; Ам 3:15; время, противоположное лету; период пользования собранными плодами — осень) точнее во время возмужалости (ст. 5) Иов находился в общении с Богом (евр. «сод» — самое короткое знакомство, — Иов 19:9; Пс 24:14; Пс 54:15; Притч 3:22), наслаждался, как праведник, семейным счастьем («дети мои вокруг меня», ср. Пс 126:3 и д.) и изобилием земных благ (ст. 6; ср. Иов 20:17; Быт 49:11−12; Исх 3:8; Втор 32:13).
Иов 29:7. когда я выходил к воротам города и на площади ставил седалище свое, -
Иов 29:8. юноши, увидев меня, прятались, а старцы вставали и стояли;
Иов 29:9. князья удерживались от речи и персты полагали на уста свои;
Иов 29:10. голос знатных умолкал, и язык их прилипал к гортани их.
Помимо этого, Иов пользовался всеобщим уважением, особенно ясно сказывавшимся в то время, когда он принимал участие в общественных, в частности, судебных делах, решаемых на площади пред городскими воротами: «на площади ставил седалище свое» (ср. Иов 5:4:31.21; Притч 31:23; Неем 8:1:3, 16). Когда Иов появлялся здесь, то из почтения к нему юноши не смели показываться, старцы вставали, ожидая, когда он сядет (ср. 3Цар 2:19), князья, — начальники города, по тем же соображениям воздерживались от речей, предоставляя ему первое слово (ср Иов 32:4 и д.), а знатные умолкали, не зная что прибавить к сказанному им.
Иов 29:11. Ухо, слышавшее меня, ублажало меня; око видевшее восхваляло меня,
Впечатление, производимое личностью Иова, его общественною и частною деятельностью было таково, что слышавшие о нем считали его достойным всех благ и призывали их на него, а видевшие не могли воздержаться от прославления (ср. Притч 31:28).
Иов 29:12−17. Причины подобного отношения к Иову заключались в его добродетели, и особенно милосердии и правосудии.
Иов 29:12. потому что я спасал страдальца вопиющего и сироту беспомощного.
Иов 29:13. Благословение погибавшего приходило на меня, и сердцу вдовы доставлял я радость.
Он не только не угнетал беспомощных, вдов и сирот, как утверждал Елифаз (Иов 22:9), но оказывал им поддержку и помощь, не оставался глух к их воплям (ср. Пс 71:12). Поэтому он был благословляем теми стоящими на краю гибели («погибающими», евр. «овед», ср. Иов 31:19−20; Притч 31:6), которых спасал (ср. Пс 71:12−15).
Иов 29:14. Я облекался в правду, и суд мой одевал меня, как мантия и увясло.
Другою добродетелью Иова была правда, строгое следование воле Божией, и суд («мишфат») — решимость стоять за правду против неправды. Первою он покрывался (евр. «лабаш»), как одеждою (ср. Пс 131:9; Ис 11:5:59.11), второй составлял его головной убор, тюрбан, т. е. Иов был носителем, органом этих добродетелей (ср. Суд 6:34: «Дух Господень объял (евр. «лабеша») Гедеона» — он сделался его органом).
Иов 29:15. Я был глазами слепому и ногами хромому;
Иов 29:16. отцом был я для нищих и тяжбу, которой я не знал, разбирал внимательно.
Иов 29:17. Сокрушал я беззаконному челюсти и из зубов его исторгал похищенное.
Наглядными проявлением правды, воздающей каждому должное, служила приспособленная к нуждам несчастных помощь. Она восполняла их недостатки, как бы возвращала утраченные органы: «я был глазами слепому» (ср. Чис 10:31). «Суд» проявлялся в строгом и беспристрастном правосудии: Иов внимательно разбирал тяжбы неизвестных ему лиц, освобождал страждущих от несправедливых притеснителей («из зубов... исторгал похищенное» — ст. 17) и лишал последних возможности вредить («сокрушал беззаконному челюсти», ср. Пс 3:8:57.7).
Иов 29:18. И говорил я: в гнезде моем скончаюсь, и дни мои будут многи, как песок;
Согласно теории земных мздовоздаяний, благочестивый Иов рассчитывал на спокойную смерть среди семейных («в гнезде моем скончаюсь» — умру, как птица, окруженная птенцами; ср. Пс 83:4) после долголетней жизни: «дни мои будут многи, как песок» (евр «хол», — песок, — символ многочисленности: Иов 6:3; Быт 22:17:32.12, 41.49; Ис 10:22; Иер 33:22). Вместо «как песок», LXX читают: «ὡς στέλεχος φοίνικος» — как ствол пальмы («стебло финиково» — славян.), древне-итальянский перевод: — «sicut arbor palmae», Вульгата: «sicul palma»; моя жизнь будет подобна существованию пальмы, долговечного растения, часто обновляющегося в корнях. Еврейское же предание, воспроизводимое Талмудом (Sanhedrin fol. 108), мидрашами, раввинами Кимхи, Иархи и усвоенное некоторыми из новейших экзегетов — Деличем, Гитцигом и др., разумеет под «хол» возрождающуюся после смерти к новой жизни легендарную птицу феникс. Косвенным подтверждением подобного взгляда служит египетское название данной птицы «хол», или «хул» и совпадение желания Иова: «в гнезде моем скончаюсь», с тою сообщаемою легендами о фениксе подробностью, что феникс приносил останки своего умершего отца в Гелиополис в храм солнца и там отдавал ему последние почести. Предполагают даже, что первоначальная редакция LXX имела только: «ὥσπερ φοῖνιξ» («как феникс»), а современное чтение: «ὥσπερ στέλεχος»... — позднейшее явление. LXX не могли с еврейским «хол» соединять значение «пальма», так как пальма по-еврейски — «тамар», и значение данного слова LXX хорошо известно (Пс 91:13; Песн 7:8−9; Иоиль 1:12).
Иов 29:19. корень мой открыт для воды, и роса ночует на ветвях моих;
Иов надеялся на такую же свежесть сил, бодрость, какая выпадает на долю растения, нужная для роста которого влага доставляется и снизу («корень мой открыт для воды»; ср. Иов 14:8−9) и сверху («роса ночует на ветвях моих»; ср. Иов 18:16; Быт 27:39; Притч 19:12),
Иов 29:20. слава моя не стареет, лук мой крепок в руке моей.
Одновременно с этим Иов рассчитывал на всегдашнее уважение со стороны окружающих («слава моя не стареет») и на свою силу поддержать его («лук мой крепок»; ср. 1Цар 2:4; Пс 45:10:75.4 и т. п.).
Иов 29:21−25. Упоминание о прежней славе даст Иову повод вновь остановиться на этом предмете, еще раз пережить минувшее.
Иов 29:21. Внимали мне и ожидали, и безмолвствовали при совете моем.
Иов 29:22. После слов моих уже не рассуждали; речь моя капала на них.
Иов 29:23. Ждали меня, как дождя, и, как дождю позднему, открывали уста свои.
Никто из слушавших Иова не смел прерывать его; все ожидали конца его речи, а по окончании ее безмолвствовали («не рассуждали»), не имея возможности что-нибудь прибавить к сказанному им: рассуждения Иова всецело исчерпывали обсуждаемый вопрос. Его речь удовлетворяла, насыщала всех, как дождь сухую землю (ср. Втор 32:2; Пс 71:6). Поэтому ее ждали с таким же страстным нетерпением («открывали уста свои»; ср. Пс 118:131), с каким ждут мартовского — апрельского дождя («позднего»; ср. Втор 11:14; Иер 3:3:5.24; Ос 6:3; Иоиль 2:23), выпадающего пред посевом летних плодов.
Иов 29:24. Бывало, улыбнусь им — они не верят; и света лица моего они не помрачали.
При своей мудрости Иов казался настолько недосягаемо великим, что его улыбка считалась за честь; не каждый верил в такую милость, снисхождение к себе с его стороны, и никто не решался чем-либо опечалить («света лица моего они не помрачали»; ср. Притч 16:15).
Иов 29:25. Я назначал пути им и сидел во главе и жил как царь в кругу воинов, как утешитель плачущих.
Всеми уважаемый за свою мудрость, Иов являлся руководителем своих сограждан в жизни, был их главою.