До самого захода солнца руки Моисея были простерты к небу,
1−4. Стан в Рефидиме, ропот народа. 5−7. Моисей чудесно источает воду из скалы. 8−16. Битва с амаликитянами.
Исх 17:1. И двинулось всё общество сынов Израилевых из пустыни Син в путь свой, по повелению Господню, и расположилось станом в Рефидиме, и не было воды пить народу.
Промежуточными станами между Сином и Рефидимом были Дофка и Алуша (Чис 33:12−13), местоположение которых в точности неизвестно. Движение евреев определялось «повелением Божьим», т. е. указанием шедшего впереди их облачного столпа (Исх 40:34−38:9.15−23). Последний пред Синаем стан Рефидим полагают или в долине Фейран, отличающейся плодородием и обилием вод, собирающихся в ручеек, вытекающий из скалы (Исх 17:6), или в долине Шейх, в местечке Сувейра, где находится камень, называемый седалищем Моисея.
Исх 17:2. И укорял народ Моисея, и говорили: дайте нам воды пить. И сказал им Моисей: что вы укоряете меня? что искушаете Господа?
Исх 17:3. И жаждал там народ воды, и роптал народ на Моисея, говоря: зачем ты вывел нас из Египта, уморить жаждою нас и детей наших и стада наши?
Со стороны народа ссора с Моисеем состояла в обвинении его за изведение из Египта и подвержение новому бедствию — смерти от жажды (Исх 17:3). В ее основе лежало сомнение в божественной помощи: народ не был уверен в присутствии в своей среде Господа (Исх 17:7), второй раз (Исх 15:24) делал греховную попытку убедиться, поможет Он Моисею или нет (Пс 77:18 и др.); ввиду этого ссора и являлась искушением Бога.
Исх 17:4. Моисей возопил к Господу и сказал: что мне делать с народом сим? еще немного, и побьют меня камнями.
Исх 17:5. И сказал Господь Моисею: пройди перед народом, и возьми с собою некоторых из старейшин Израильских, и жезл твой, которым ты ударил по воде, возьми в руку твою, и пойди;
С чудодейственным жезлом (Исх 7:20:14.16) в руках Моисей выступает пред народом в качестве чудотворца. Евреи поверят ему, как посланнику Божию (Исх 14:31), исчезнет намерение убить его, а потому ему нет оснований бояться смерти: «пройди перед народом».
Исх 17:6. вот, Я стану пред тобою там на скале в Хориве, и ты ударишь в скалу, и пойдет из нее вода, и будет пить народ. И сделал так Моисей в глазах старейшин Израильских.
Исх 17:7. И нарек месту тому имя: [Масса и Мерива], по причине укорения сынов Израилевых и потому, что они искушали Господа, говоря: есть ли Господь среди нас, или нет?
Присутствие в руках Моисея чудодейственного жезла убеждало народ и его в предстоящем совершении чуда, в том же самом удостоверяли Моисея слова: «вот, Я стану пред тобою». Ты не будешь оставлен Мною, Я буду сам присутствовать и совершу чудо, как бы говорит Господь (Пс 77:15−20:104.41, 113.8). «В Хориве», не на горе этого имени, так как в данное время евреи не подошли еще и к Синаю, а в носящем данное имя горном хребте. «Камень, из которого потекла вода, как говорит Апостол Павел, есть Христос (1Кор 10:4), для неверных сухой и упорный, а как скоро кто приложит жезл веры, делающейся удобоприемлемым для жаждущих и текущим внутрь приемлющих Его» (Григорий Нисский).
Исх 17:8. И пришли Амаликитяне и воевали с Израильтянами в Рефидиме.
Амаликитяне, потомки Исава через сына его Елифаза (Быт 36:12), — кочевой, живущий грабежом, народ, занимали пространство между Идумеей и Синаем. Судя по свидетельству Втор 25:18, они напали не на главные силы и массы народа, а на последние, утомившиеся в пути и потому отставшие, ряды.
Исх 17:9. Моисей сказал Иисусу: выбери нам мужей [сильных] и пойди, сразись с Амаликитянами; завтра я стану на вершине холма, и жезл Божий будет в руке моей.
Иисус, первоначально называемый Осией, — сын Навина из колена Ефремова (Чис 13:8:16). Только что роптавший, недовольный Моисеем народ не мог по своему настроению принять участие в битве во всем своем составе; для нее избираются лица отважные, не потерявшие присутствия духа (Суд 7:1 и др.). Обещание встать с жезлом Божиим, жезлом чудодейственным (см. выше Исх 17:5), есть не что иное, как уверение в предстоящей победе над врагами.
Исх 17:10. И сделал Иисус, как сказал ему Моисей, и [пошел] сразиться с Амаликитянами; а Моисей и Аарон и Ор взошли на вершину холма.
По мнению Иосифа Флавия, упоминаемый в настоящем случае Ор есть одно и то же лицо с Ором, дедом известного художника, строителя скинии Веселеила и сыном Халева из колена Иудина (Исх 31:2:35.30, 38.22, 1Пар 2:19:50, 4.1, 4, 2Пар 1:5). Иудейское предание, отмечаемое Иосифом Флавием называет его мужем сестры Моисеевой Мариам. Насколько справедлива и верна еврейская традиция, сказать довольно трудно. Но она в достаточной мере объясняет тот факт, почему Моисей избирает в данном случае Ора; вместе с Аароном он — его ближайший родственник.
Исх 17:11. И когда Моисей поднимал руки свои, одолевал Израиль, а когда опускал руки свои, одолевал Амалик;
Исх 17:12. но руки Моисеевы отяжелели, и тогда взяли камень и подложили под него, и он сел на нем, Аарон же и Ор поддерживали руки его, один с одной, а другой с другой стороны. И были руки его подняты до захождения солнца.
«Не потому только, — говорит Иустин Философ, — народ одерживал победу, что Моисей молился, но и потому, что в то время, как имя Иисуса было во главе битвы, сам он, Моисей, делал знамение креста».
Исх 17:13. И низложил Иисус Амалика и народ его острием меча.
Исх 17:14. И сказал Господь Моисею: напиши сие для памяти в книгу и внуши Иисусу, что Я совершенно изглажу память Амаликитян из поднебесной.
Израиль, как святыня Господня, является неприкосновенным; всех обижающих его настигает бедствие (Иер 2:3). Это общее правило применяется и к амаликитянам (1Цар 15:2:3). Приказание об истреблении записывается для того, чтобы впоследствии не было забыто.
Исх 17:15. И устроил Моисей жертвенник [Господу] и нарек ему имя: [Иегова Нисси].
Исх 17:16. Ибо, сказал он, рука на престоле Господа: брань у Господа против Амалика из рода в род.
Израиль сражался под знаменем Всевышнего, которое держал в своих руках Моисей, отсюда и название жертвенника: ["Иегова Нисси"]; по-еврейски: Господь — знамя мое. Такой смысл устанавливается выражением ст. 16: «ибо... рука на престоле Господа». Моисей изъясняет название жертвенника: «Господь — знамя мое» тем, что рука его была на знамени Всевышнего, держала последнее.