«Станет ли мудрец бросать слова на ветер,1
злопыхать утробой, раздутой ветром восточным?2
Станет ли спорить он с бесполезной речью,
со словами, от которых толку нет?
Ведь ты страх пред Богом отверг,
молитву ни во что не ставишь!3
Нечестие твое научило тебя таким словам,
твой язык избрал коварство.4
Не я — твоя речь обвиняет тебя,
твои уста против тебя свидетельствуют!
Разве ты первым из людей родился?
Прежде холмов появился на свет? 5
Или ты был на совете у Бога6
и один завладел мудростью?
Что ты знаешь такого, что нам неведомо?
Или постиг то, что нам неизвестно?
Есть и среди нас седовласый и старец,
что отца твоего старше!
Мало тебе утешений Божьих?
Ласковых речей7 тебе недостаточно?
Куда же возносит тебя твой разум?
Почему глаза твои смотрят дерзко?8
И ты гнев9 свой обращаешь на Бога,
а уста твои извергают такие речи!
Что есть человек? Разве может он быть чист?
Рожденный женщиной,
разве может он быть праведен?
Бог и святым Своим не доверяет,
даже небеса перед взором Его не чисты!
Тем более человек — порочный и растленный,
что злодейство пьет, словно воду!
Расскажу тебе, а ты меня послушай!
О том, что видел сам, тебе поведаю,
что возвещали мудрецы,
не скрыв того, что их отцы рассказывали им!10
Им одним отдана была земля,
и чужого среди них не было!
Нечестивец всю жизнь свою мучается,
и злодею отпущено немного лет!
В ушах его стоит крик ужаса,
нападет на него губитель в мирное время.
Он не надеется из тьмы вернуться,
меч его настигнет!11
Брошен он на съедение стервятникам,12
знает, что уготована ему погибель.
День мрака
его ужасает,
беда13 и горе его одолели,
словно царь, бросившийся в битву.14
Потому что на Бога поднял он руку,
перед Всесильным похвалялся силой,
вышел против Него горделиво,
с крепким щитом изогнутым.
И пусть лицо его лоснится от жира
и бедра его разжирели,
он будет обитать в городах опустошенных,
в домах, где никто не живет,
обреченных в развалины превратиться.
Не будет у него богатства,
и силы15 у него не станет,
и тени его16 на земле не останется.
Не спастись ему от мрака,
ветви его17 огонь иссушит,
и цвет его будет унесен ветром.18
Пусть впустую не надеется,
не обманывается, ибо всё впустую.
Увянет он рано, до срока,19
на ветвях его не будет листьев.
Будет он словно лоза,
что лишилась неспелых ягод,
словно маслина,
у которой цвет отрясли.
Ибо скопище безбожников бесполезно,
и огонь пожрет шатер взяточника.
Ибо зачинают они преступление, рождают злодеяние,
утроба их вынашивает вероломство».
Б. Второй круг речей (Гл. 15−21)
Во втором круге речей «утешители» Иова, больше не призывая его к раскаянию, становятся более суровыми и гневными обвинителями. Иов же становится все упрямее.
1. Вторая речь Елифаза (Гл. 15)
15:1−6 Теперь приходит черед Елифаза Феманитянина опять порицать Иова за его тщеславие и за недостаточно благочестивые, бесполезные речи. Обстреливая Иова градом беглых вопросов, Феманитянин высмеивает его мнимое знание, называя его пустым. Хотя дерзкие слова Иова о Боге делают заслуженным тот упрек, что он «отложил и страх», несправедливо обвинять Иова в том, будто бы он «избрал язык лукавых». Если уж что-то и можно сказать не в пользу Иова, так только то, что он слишком непосредственен и несдержан на язык. Но он никак не лицемер! Для него, как и для любого человека, бесполезно было бы притворяться праведным.
15:7−13 Далее Елифаз критикует то, что считает самонадеянностью Иова, слишком высоко оценивающего свои рассуждения, и саркастически спрашивает его, не считает ли Иов себя единственным носителем мудрости. Характеризуя речи трех друзей как «утешения Божии» и «мягкие слова», Елифаз демонстрирует полную свою душевную черствость и непригодность для подлинно сочувственных утешений.
15:14−16 Елифаз повторяет свои соображения из 4:17−19 о святости Бога и греховности человека. Но разве Иов грешен более Елифаза? Райдаут задает вопрос:
«Почему же при этом подразумевается именно Иов, как будто он — величайший из всех грешников? Это, безусловно, гораздо больше похоже на язык лукавых, чем все страстные речи Иова. Пусть бы Елифаз, усевшись рядом с Иовом, признался, что и сам он «нечист и растлен». У несчастного страдальца это, наверное, вызвало бы отклик».
15:17−26 Обращаясь к древней мудрости отцов, Елифаз описывает несчастья, которые неизбежны в жизни беззаконных.
15:27−35 Грозный перечень бед, поджидающих нечестивца, и все эти кары тем ужаснее, чем тяжелее его вина.