«Ар-Моав разорен будет,
в одну ночь уничтожен!
И Кир-Моав3 разорен будет,
в одну ночь уничтожен!
Дивон4 поднимается к храму,5
на высоты восходит, чтобы там рыдать.
О Нево и о Медве плачет Моав;
у каждого в знак скорби голова обрита,
острижена борода.
Бредут по улицам в рубищах,
на крышах и площадях рыдают,
на земле заходятся в плаче.
Вопли стоят в Хешбоне и Эляле,
и в самом Яхаце они слышны.
Кричат даже воины моавитские —
и они в смятении!6
Скорбит7 сердце мое о Моаве:
бегут из него беженцы в Цоар
и до самой Эглат-Шелишии,
рыдая, в Лухит поднимаются;
и на дороге в Хоронаим
о своей погибели вопиют.
Иссякли воды Нимрима,
и всё вокруг увяло —
трава пожухла, зелени не осталось.
И всё, что впрок копили моавитяне,
что берегли для себя,
теперь уносят с собой,
переправляют через поток Аравима.
Всюду плач и вопль на земле Моава:
рыдают в Эглаиме и в Беэр-Элиме.
Окрасились кровью воды Дивона,8
но это еще не предел:
Я наведу львов на уцелевших в Моаве,
на тех, кто в стране остался».
4. Суд над Моавом (Гл. 15:16)
15:1−7 Исаия поет величественный реквием о судьбе Моава. Два города-крепости — Ар-Моав и Кир-Моав, внезапно уничтожены. Плач стоит во всех городах и деревнях Моава. Исаия тоже сокрушается, видя судьбу беженцев, которым пришлось покинуть страну. Вся земля приходит в запустение; ее жители, уходя за границу, пытаются унести с собой все, что только можно.
15:8−9 Вопль слышен по всей земле моавитян. Город, который в стихе 2 назывался Дивоном (жаждущим), в стихе 9 становится Димоном. Возможно, это связано с игрой слов, потому что название Димон напоминает еврейское слово «дам» (кровь). «Воды Димона наполнились кровью». И даже те, кто спасутся, погибнут, словно жертвы львов.