Деяния 23 глава

Деяния апостолов
Под редакцией Кулаковых → Синода́льный перево́д

Павел, устремив взгляд на членов Синедриона, сказал: «Братья! С чистой совестью перед Богом жил я до сего дня…»

Па́вел, устреми́в взор на синедрио́н, сказа́л: мужи́ бра́тия! я все́ю до́брою со́вестью жил пред Бо́гом до сего́ дня.

Прервав Павла, первосвященник Анания приказал тем, кто стоял рядом, бить его по устам.

Первосвяще́нник же Ана́ния стоя́вшим пе́ред ним приказа́л бить его́ по уста́м.

На это Павел сказал ему: «Бить тебя будет Бог, ты, стена побелённая! Сидишь ты тут, чтобы судить меня по Закону, а сам вопреки Закону велишь бить меня».

Тогда́ Па́вел сказа́л ему́: Бог бу́дет бить тебя́, стена́ подбелённая! ты сиди́шь, что́бы суди́ть по зако́ну, и, вопреки́ зако́ну, вели́шь бить меня́.

«Первосвященника Божия оскорбить ты осмелился?!» — возмутились стоявшие вокруг.

Предстоя́щие же сказа́ли: первосвяще́нника Бо́жия поно́сишь?

«Не знал я, братья, — ответил им Павел, — что он первосвященник. Я помню сказанное в Писании: „Не говори худо о начальствующем в народе твоем“».1

Па́вел сказа́л: я не знал, бра́тия, что он первосвяще́нник; и́бо напи́сано: «нача́льствующего в наро́де твоём не злосло́вь».

Павел, хорошо зная, что одна часть Синедриона состояла из саддукеев, а другая — из фарисеев, громко сказал: «Братья! Я фарисей, сын фарисеев. И за нашу надежду на воскресение мертвых стою [я] здесь перед судом».

Узна́в же Па́вел, что тут одна́ часть саддуке́ев, а друга́я фарисе́ев, возгласи́л в синедрио́не: мужи́ бра́тия! я фарисе́й, сын фарисе́я; за ча́яние воскресе́ния мёртвых меня́ су́дят.

Как только он это сказал, фарисеи и саддукеи заспорили между собой, и собрание раскололось.

Когда́ же он сказа́л э́то, произошла́ ра́спря ме́жду фарисе́ями и саддуке́ями, и собра́ние раздели́лось.

(Саддукеи, как известно, утверждают, что нет ни воскресения из мертвых, ни ангелов, ни духов, а фарисеи всё это признают.)

И́бо саддуке́и говоря́т, что нет воскресе́ния, ни А́нгела, ни ду́ха; а фарисе́и признаю́т и то и друго́е.

Поднялся крик, некоторые книжники из фарисеев стали спорить, заявляя: «Мы не находим ничего плохого в этом человеке. Разве не могло быть такого, что с ним говорил дух или ангел?»2

Сде́лался большо́й крик; и, встав, кни́жники фарисе́йской стороны́ спо́рили, говоря́: ничего́ худо́го мы не нахо́дим в э́том челове́ке; е́сли же дух и́ли А́нгел говори́л ему́, не бу́дем проти́виться Бо́гу.

Спор стал таким ожесточенным, что трибун начал опасаться, что Павла могут растерзать, потому он приказал воинам прийти и вывести Павла из толпы спорящих и препроводить его в крепость.

Но как раздо́р увели́чился, то тысяченача́льник, опаса́ясь, что́бы они́ не растерза́ли Па́вла, повеле́л во́инам сойти́ взять его́ из среды́ их и отвести́ в кре́пость.

На следующую ночь Господь явился Павлу: «Не бойся! — сказал Он. — Как ты свидетельствовал обо Мне в Иерусалиме, так будешь свидетельствовать и в Риме».

В сле́дующую ночь Госпо́дь, яви́вшись ему́, сказа́л: дерза́й, Па́вел; и́бо, как ты свиде́тельствовал о Мне в Иерусали́ме, так надлежи́т тебе́ свиде́тельствовать и в Ри́ме.

С наступлением дня некоторые иудеи вступили в тайный сговор между собой, связав себя священной клятвой, что не будут ни есть, ни пить, пока не убьют Павла.

С наступле́нием дня не́которые Иуде́и сде́лали у́мысел, и закляли́сь не есть и не пить, доко́ле не убью́т Па́вла.

В этом заговоре участвовало более сорока человек.

Бы́ло же бо́лее сорока́ сде́лавших тако́е закля́тие.

Они пришли к первосвященникам и старейшинам и сказали: «Мы связали себя священной клятвой: ничего есть не будем, пока не убьем Павла.

Они́, придя́ к первосвяще́нникам и старе́йшинам, сказа́ли: мы кля́твою закляли́сь не есть ничего́, пока́ не убьём Па́вла.

Обратитесь же теперь вместе с Синедрионом к трибуну и попросите привести к вам Павла, якобы для того, чтобы поточнее рассмотреть его дело. Мы готовы убить его прежде, чем он придет сюда».

Ита́к, ны́не же вы с синедрио́ном да́йте знать тысяченача́льнику, что́бы он за́втра вы́вел его́ к вам, как бу́дто вы хоти́те точне́е рассмотре́ть де́ло о нём; мы же, пре́жде не́жели он прибли́зится, гото́вы уби́ть его́.

Об этом заговоре узнал племянник3 Павла, он пришел в крепость и всё ему пересказал.

Услы́шав о сём у́мысле, сын сестры́ Па́вловой пришёл и, войдя́ в кре́пость, уве́домил Па́вла.

Павел же позвал к себе одного из центурионов и попросил его: «Этот молодой человек хочет кое-что сказать трибуну, проводи его к нему».

Па́вел же, призва́в одного́ из со́тников, сказа́л: отведи́ э́того ю́ношу к тысяченача́льнику, и́бо он име́ет не́что сказа́ть ему́.

Центурион взял его, привел к трибуну и доложил: «Узник Павел позвал меня и попросил проводить этого молодого человека к тебе, ему надо о чем-то поговорить с тобой».

Тот, взяв его́, привёл к тысяченача́льнику и сказа́л: у́зник Па́вел, призва́в меня́, проси́л отвести́ к тебе́ э́того ю́ношу, кото́рый име́ет не́что сказа́ть тебе́.

Трибун взял юношу за руку, отвел в сторону и спросил: «Так что же ты хотел мне сказать?»

Тысяченача́льник, взяв его́ за ру́ку и отойдя́ с ним в сто́рону, спра́шивал: что тако́е име́ешь ты сказа́ть мне?

«Иудеи, — начал тот, — договорились о том, чтобы просить тебя привести Павла завтра в Синедрион; они якобы хотят точнее рассмотреть его дело.

Он отвеча́л, что Иуде́и согласи́лись проси́ть тебя́, что́бы ты за́втра вы́вел Па́вла пред синедрио́н, как бу́дто они́ хотя́т точне́е иссле́довать де́ло о нём.

Но, прошу тебя, не доверяй им. Потому что более сорока человек устроили засаду и поклялись не есть и не пить, пока не убьют Павла. И уже сейчас они готовы и ожидают лишь твоего согласия».

Но ты не слу́шай их; и́бо его́ подстерега́ют бо́лее сорока́ челове́к из них, кото́рые закляли́сь не есть и не пить, доко́ле не убью́т его́; и они́ тепе́рь гото́вы, ожида́я твоего́ распоряже́ния.

Трибун отпустил молодого человека, наказав ему: «Не говори никому, что ты рассказал мне об этом».

Тогда́ тысяченача́льник отпусти́л ю́ношу, сказа́в: никому́ не говори́, что ты объяви́л мне э́то.

Затем трибун вызвал двух центурионов и приказал: «К девяти часам вечера подготовьте отряд из двухсот воинов для перехода в Кесарию, а кроме того, семьдесят всадников и еще двести воинов, вооруженных копьями!

И, призва́в двух со́тников, сказа́л: пригото́вьте мне во́инов пе́ших две́сти, ко́нных се́мьдесят и стрелко́в две́сти, что́бы с тре́тьего ча́са но́чи шли в Кеса́рию.

Приготовьте также лошадей для Павла, чтобы он под надежной охраной был доставлен к прокуратору Феликсу».4

Пригото́вьте та́кже осло́в, что́бы, посади́в Па́вла, препроводи́ть его́ к прави́телю Фе́ликсу.

И он написал письмо такого содержания:

Написа́л и письмо́ сле́дующего содержа́ния:

«Я, Клавдий Лисий, приветствую5 Его Превосходительство прокуратора Феликса.

«Кла́вдий Ли́сий достопочте́нному прави́телю Фе́ликсу — ра́доваться.

Сообщаю, что этот человек был схвачен иудеями, и они были готовы убить его, но я с отрядом воинов вмешался и освободил его, узнав, что он римский гражданин.

Сего́ челове́ка Иуде́и схвати́ли и гото́вы бы́ли уби́ть; я, придя́ с во́инами, отня́л его́, узна́в, что он Ри́мский граждани́н.

Желая разобраться в том, в чем они его обвиняют, я привел его в их Синедрион.

Пото́м, жела́я узна́ть, в чём обвиня́ли его́, привёл его́ в синедрио́н их

Мне стало ясно, что обвинение касается спорных вопросов их Закона, но не предъявлено ничего такого, за что он достоин был бы смерти или тюрьмы.

и нашёл, что его́ обвиня́ют в спо́рных мне́ниях, каса́ющихся зако́на их, но что нет в нём никако́й вины́, досто́йной сме́рти и́ли око́в.

Когда же мне стало известно о готовящемся покушении на этого человека, я немедленно послал его к тебе, а его обвинителям велел изложить перед тобой всё, что они имеют против него. Будь в полном здравии».6

А как до меня́ дошло́, что Иуде́и злоумышля́ют на э́того челове́ка, то я неме́дленно посла́л его́ к тебе́, приказа́в и обвини́телям говори́ть на него́ пе́ред тобо́ю. Будь здоро́в».

Воины, как им было приказано, взяли Павла и ночью привели его в Антипатриду,

Ита́к, во́ины, по да́нному им приказа́нию, взяв Па́вла, повели́ но́чью в Антипатри́ду.

а на следующий день, оставив всадников сопровождать его, возвратились в крепость.

А на друго́й день, предоста́вив ко́нным идти́ с ним, возврати́лись в кре́пость.

Прибыв в Кесарию, сопровождавшие Павла вручили прокуратору письмо и передали ему узника.

А те, придя́ в Кесари́ю и отда́в письмо́ прави́телю, предста́вили ему́ и Па́вла.

Прокуратор прочел письмо и спросил Павла, из какой он провинции. Узнав, что тот из Киликии,

Прави́тель, прочита́в письмо́, спроси́л, из како́й он о́бласти, и, узна́в, что из Килики́и, сказа́л:

сказал: «Я выслушаю тебя, когда прибудут твои обвинители». И затем повелел содержать Павла под стражей во дворце7 Ирода.

я вы́слушаю тебя́, когда́ я́вятся твои́ обвини́тели. И повеле́л ему́ быть под стра́жею в И́родовой прето́рии.

Примечания:

Под редакцией Кулаковых

5 [1] — Исх 22:28.

9 [2] — Некот. более поздн. рукописи добавляют: не будем же противиться Богу.

16 [3] — Букв.: сын сестры.

24 [4] — Феликс — в 52−60 гг. по Р. Х. наместник римского императора в Палестине.

26 [5] — Букв.: радоваться. Это слово использовалось в начале письма как приветствие.

30 [6] — Древн. рукописи опускают это предложение.

35 [7] — Букв.: в претории, т.е. во дворце, построенном Иродом. Это была резиденция для римских прокураторов, в которой было и тюремное помещение.

« 22 глава 24 глава »