Толкование Далласской семинарии
Притча о брачном пире (22:1−14; Лк 14:15−24).
Мф 22:1−7. В третьей притче, рассказанной религиозным вождям, Иисус снова подразумевает Царство Небесное, которое Бог Отец предлагает людям. В этом контексте прообразом брачного пира является Тысячелетнее царство (сравните 9:15; Ис 25:6; Лк 14:15). Итак, некий царь решил устроить брачный пир для сына своего. Он послал своих слуг звать званных на брачный пир. Но большинство из них отвергло приглашение.
И повторного приглашения не приняли они, а некоторые даже схватили слуг царя, оскорбили и убили их. Услышав о сем, царь разгневался и, послав войска свои, истребил убийц оных и сжег город их. Иисус имел в виду те последствия, которые обрушатся на народ — уже в ближайшее время — в результате того, что он отверг Его. Бог же предусмотрел Тысячелетнее правление Своего Сына на земле от «начала времен», и вот вновь и вновь приглашает Свой избранный народ принять в нем участие.
Однако проповеди Иоанна Крестителя, Самого Иисуса и Его учеников у большинства народа отклика не нашли. Более того, «сей род» не останавливался и перед убийством «приглашавших» его. Непосредственным результатом этого явились массовая гибель израильтян от руки римлян в 70 г. по Р. Х. и разрушение ими храма.
Мф 22:8−14. Меж тем для брачного пира все уже было готово. И поскольку званные не пришли, приглашение было направлено более широкому кругу людей, включая не только добрых, но и злых. Но этим подчеркивается, что сколько бы ни было «приглашенных», каждый из них должен подготовиться к «пиру» в индивидуальном, так сказать, порядке.
Пример человека, оказавшегося на пиру в «своей», а не в брачной одежде, иллюстрирует это. (Очевидно, такая одежда предлагалась всем приходившим, поскольку их звали прямо «с улицы» — стих 10. Принимая ее, человек не только преображался внешне, но и вступал в должные взаимоотношения с Богом.) Но тот человек не принял «брачной одежды». В результате гость этот был брошен во тьму внешнюю, т. е. туда, где страдают отлученные от Бога (комментарий на выражение «плач и скрежет зубов» в 13:42).
Итак, хотя Царство («брачный пир») «вбирает» теперь в себя множество людей всех рас и всякого происхождения (много званных), и они подлежат «отбору» (а мало избранных). Очень многое зависит от того, как откликнется «званный» на Божий призыв.
2. ПРОТИВОБОРСТВО С ФАРИСЕЯМИ И ИРОДИАНАМИ (22:15−22) (Мк 12:13−17; Лк 20:20−26)
Мф 22:15−17. Этот случай показывает, что в процессе борьбы возникают подчас довольно странные союзы. У религиозных вождей Израиля была одна цель: избавиться от Иисуса из Назарета. Избавиться любой ценой, даже, вступив, если это понадобится, в союз со своими всегдашними противниками. Фарисеи и иродиане и были противниками. Дело в том, что первые отстаивали «чистоту» народа и противились любым попыткам римлян оказать хоть какое-то воздействие на образ жизни иудеев.
Вторые же поддерживали, как это видно из названия их партии, римского ставленника Ирода Великого и благосклонно относились к переменам, происходившим в жизни страны под влиянием Рима. Однако разделявшее фарисеев и иродиан было для них менее в ту пору важно, чем объединявшее их, т. е. желание избавиться от Иисуса. Поэтому они и послали «совместную делегацию», надеясь сообща «уловить» Его в словах.
Начали они с льстивых заявлений в Его адрес, однако лицемерие их было слишком явным: ведь они не верили в Него. Вопрос, ради которого они явились, был следующим: Позволительно ли давать подать кесарю, или нет? На этот каверзный вопрос, казалось, невозможно было дать приемлемого ответа. И они думали, что Иисус попался к ним в ловушку. Скажи Он, что подать кесарю нужно платить, это значило бы, что Он — на стороне римлян, и большинство иудеев, включая и фарисеев, сочли бы Его предателем. Но если бы Он сказал, что подать кесарю платить не следует, Его обвинили бы в бунте против римских властей, и первыми бы сделали это иродиане.
Мф 22:18−22. И лицемерие «вождей» и варианты ответа, какие они ожидали от Него, конечно же, не были тайной для Иисуса. Но Он, отвечая им, продемонстрировал, что, хотя политическая власть и имеет право на существование, всякий законопослушный гражданин может быть одновременно и боголюбивым.
Иисус попросил принести Ему монету, которою платится подать. Изображение на римском динарии кесаря, римского императора, свидетельствовало, что все они — в подчинении у Рима и его законов, а, значит, обязаны платить подать. (На одном из таких динариев было вычеканено: «Тиберий Кесарь Август сын божественного Августа».) Итак, подати платить нужно: отдавайте кесарево кесарю.
Однако Иисус напомнил вопрошавшим, что и Бог имеет Свою сферу власти: …а Божие отдавайте Богу. И Его власти тоже должен подчиняться каждый из людей. Ибо на человеке лежит груз как политической, так и духовной ответственности. Удивившись ответу Иисуса, неприятели Его молча отошли от Него.
3. СПОР С САДДУКЕЯМИ (22:23−33) (Мк 12:18−27; Лк 20:27−40)
Мф 22:23−28. Саддукеи, представлявшие собой еще одну религиозную группу, также попытались «уловить» Иисуса в словах и дискредитировать как Его Самого, так и Его служение. Они были «либералами» своего времени, ибо не верили ни в воскресение, ни в ангелов, ни в духов (Деян 23:8). Неслучайно и вопрос их должен был поставить под сомнение самое учение о воскресении после смерти. Задали они его применительно к практической стороне жизни. Саддукеи рассказали о женщине, которая пережила семерых мужей, и все они были родными братьями.
Дело в том, что по «закону левирата» (Втор 25:5−10) брат умершего должен был жениться на его жене — с тем, чтобы восстановить семя брату своему, т. е. продолжить его род. В случае этой женщины семь братьев последовательно вынуждены были жениться на ней. Вопрос свой саддукеи сформулировали так: …в воскресении которого из семи будет она женою? ибо все имели ее… Саддукеи нарочно хотели представить небесное существование как простое продолжение земного со всеми его удовольствиями, включая семейную жизнь. Как же таковая окажется возможной для упомянутой женщины? Задавая этот вопрос, саддукеи пытались высмеять самую идею воскресения.
Мф 22:29−33. Проблема саддукеев, по словам Христа, Заключалась в том, что они не знали Писаний, ни силы Божией. Это было серьезным упреком в адрес религиозных вождей — ведь они прежде и более других должны были знать слово и силу Божию. А слово это недвусмысленно свидетельствует о воскресении и о том, что силою Своею Бог в состоянии возвращать умерших к жизни.
Иисус затем указал на две ложные посылки, из которых исходили саддукеи. 1) Жизнь по воскресении, сказал Он, не является простым продолжением земной жизни с присущими ей радостями и удовольствиями. Что же до семейных отношений, то в них в вечности нет нужды. Ведь получившие прославленные тела не умирают, а, значит, и не нуждаются в воспроизведении рода (что является одной из главных целей брака).
Воскресшие будут в этом смысле, как Ангелы Божии, живущие на небесах (ангелы, как известно, не воспроизводят себе подобных). (Иисус не сказал, что люди станут ангелами.) На все вопросы относительно существования в вечности и взаимоотношений на небе тех, кто были связаны на земле брачными узами, Иисус не ответил, но на конкретный вопрос, поставленный саддукеями, Он дал ответ. 2) Этим своим вопросом саддукеи затронули однако и более серьезную проблему, а именно воскресение как таковое.
Если бы они читали и понимали ветхозаветные Писания, то нашли бы в них прямое указание на то, что бытие человека не прекращается с его смертью, и что как личность он продолжает существовать и после нее. Саддукеи однако высмеивали идею воскресения, считая, что смерть кладет предел человеческому существованию.
Но Иисус привел им слова Небесного Отца, которые Моисей услышал из горящего куста: «Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова» (Исх 3:6). Если бы саддукеи были правы, и умершие к тому времени Авраам, Исаак и Иаков больше не существовали, то Богу следовало бы сказать: Я был Богом Аврааму Он однако прибег к настоящему времени, исходя, очевидно, из того, что все еще является Богом упомянутых патриархов, т. к. они живы и с Ним и примут участие в воскресении праведников.
Бог не есть Бог мертвых, но живых, подчеркнул Иисус. Слыша этот ответ, народ дивился учению Его. Иисус, таким образом, посрамил и этих «экспертов» в области религии.
4. СТОЛКНОВЕНИЕ С ФАРИСЕЯМИ (22:34−36) (Мк 12:28−37; Лк 10:25−28)
а. Их вопрос Иисусу (22:34−40)
Мф 22:34−40. Услышав Его ответ саддукеям, на который тем нечего было возразить, фарисеи, собравшись вместе, выдвинули из своего круга и послали к Иисусу одного из знатоков закона Моисеева, чтобы тот задал Ему еще один вопрос: Какая наибольшая заповедь в законе? Этот вопрос вызывал в то время жаркие споры в среде законоучителей, и разные группы называли «наибольшими» разные заповеди. В быстром Своем ответе Иисус выразил суть всего Десятисловия. «Наибольшей» Он назвал следующую заповедь: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим» (Втор 6:5).
И добавил, что второй по значимости является заповедь, повелевающая любить ближнего… как самого себя (Лев 19:18). В первой из названных Им заповедей обобщаются те пять, которые были запечатлены на первой скрижали завета, а во второй — следующие пять (вторая скрижаль завета). На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки, — сказал Иисус, подразумевая, что Ветхий Завет развивает и трактует применительно к жизни именно эти два важнейшие положения: люби Бога и люби ближних, сотворенных по образу Божиему.
Марк отмечает, что законник, задавший этот вопрос, объявил ответ Иисуса правильным и подтвердил, что любовь к Богу и к ближним — более важна, чем сожигание жертв (Мк 12:32−33). Его сердце осиял свет разумения. Иисус же сказал ему, что он недалек от Царства Божиего. Марк, кроме того, добавляет: «После того никто уже не смел спрашивать Его» (Мк 12:34).
Оно и понятно: отвечая им, Иисус говорил так, как никто другой. А этот последний случай свидетельствовал, что один из пытавшихся поставить Иисуса в тупик сам почти перешел на Его сторону. Возможно и поэтому религиозные вожди почли за лучшее прекратить свои «состязания» с Христом — дабы не потерять кого из своих сторонников.
б. Вопрос Иисуса (22:41−46) (Мк 12:35−37; Лк 20:41−44)
Мф 22:41−46. Поскольку фарисеи больше не решались задавать вопросы Иисусу, Он задал вопрос им. Этот вопрос касался их представлений о Личности Мессии. Вот он: Что вы думаете о Христе? Чей Он сын? Фарисеи ответили сразу же, поскольку знали, что Мессия должен быть потомком Давида. Но из возражения Иисуса на их ответ следовало (стихи 43−45), что Мессия должен быть больше, чем просто один из «сыновей» Давида, как многие в то время думали.
Ибо, если бы Мессия был всего лишь земным сыном Давида, то почему бы тот говорил о Нем как о Боге? Иисус процитировал фарисеям из мессианского псалма (Пс 109:1), где Давид называет Мессию Господом (евр. слово «Адонаи» — «Господь» употребляется только по отношению к Богу; например, Быт 18:27; Иов 28:28). Итак, Давид называет этого своего сына «Господом».
Столь сложный богословский вопрос был явно «не по зубам» фарисеям, которые не готовы были признать Божественность Сына Давидова. И никто не мог отвечать Ему ни слова, тем более никто не осмелился вступить с Иисусом в спор относительно практической или богословской стороны этого вопроса.
В. Народ отвергает Царя (глава 23) (Мк 12:38−40; Лк 11:37−52; Лк 20:45−47)