26:1−3 Эта сцена красноречиво характеризуется следующей фразой: «Царь в цепях и раб на троне». С духовной точки зрения Агриппа представлял собой жалкую личность, в то время как апостол парил на крыльях веры, которая возносила его высоко над земным положением.
Когда Агриппа позволил ему говорить, Павел, простерши руку, начал свой волнующий рассказ о том, как он стал христианином. Прежде всего, он выразил благодарность за возможность представить свое дело на рассмотрение человека, который, будучи иудеем, знаком с обычаями и спорными мнениями, распространенными среди иудеев. Такое вступление нельзя считать обычной лестью: это была формула христианской вежливости и просто правда.
26:4−5 В начале своей жизни апостол был образцовым иудеем. Иудеи вынуждены были бы признать, если бы захотели свидетельствовать, что Павел, как последовательный фарисей, жил в строжайшем соответствии с законом.
26:6 Ныне Павел был судим за «преступление», состоявшее в том, что он сохранял надежду на обетование, данное от Бога отцам иудеев в ВЗ. Павел, по-видимому, рассуждал так: в ВЗ Бог заключает различные заветы с вождями народа израильского, в частности с Авраамом, Исааком, Иаковом, Давидом и Соломоном. И главный завет — обетование прихода Мессии, Который освободит народ израильский и воцарится над всей землей. Ветхозаветные патриархи умерли, так и не дождавшись исполнения этого обетования. Значит ли это, что Бог не выполнит Свое обещание? Разумеется, Он исполнит его. Но как Он сможет сделать это, когда отцы уже умерли? Ответ таков: «Воскресив их из мертвых». Таким образом, апостол прямо связывает обетования, данные ветхозаветным избранникам Божьим, с воскрешением мертвых.
26:7 Апостол изобразил двенадцать колен израилевых усердно и неустанно служащими Богу в надежде увидеть исполнение обетования. Упоминание о двенадцати коленах особо важно, если принять во внимание общераспространенное учение о том, что десять колен израильских были «потеряны» после пленения. Хотя они рассеялись среди языческих народов, апостол считал их отдельным народом, служащим Богу и ожидающим обещанного Избавителя.
26:8 Так вот в чем заключалось преступление Павла! Он верил, что Бог исполнит обещанное отцам, воскресив их из мертвых. «Что же в этом невероятного?» — спрашивал Павел Агриппу и всех, кто был с ним.
26:9−11 Возвратившись к истории своей жизни, Павел рассказал о той беспощадной и неутомимой борьбе, которую он вел против последователей христианского учения. Всеми силами он сопротивлялся имени Иисуса Назорея. Властью, данной ему первосвященниками, он многих христиан в Иерусалиме заключал в темницы. Когда они представали перед судом синедриона, он неизменно голосовал за их осуждение. Вновь и вновь предавал он на муки тех, кого находил по всем синагогам, и делал все, что мог, чтобы заставить их отречься от своего Господа. (Когда он говорит, что принуждал их хулить Иисуса, это не означает, что ему удавалось это; он только пытался сделать это. В греческом тексте здесь, без сомнения, используется конативный имперфект: «Я пытался заставить их...») Ненависть Павла к ученикам Иисуса переполнила Иерусалим и Иудею, и преследования распространились и на чужие города.
26:12−14 Во время одной из таких экспедиций с ним произошло то, что изменило всю его жизнь. Он направлялся в Дамаск, имея при себе бумаги, уполномочивающие его арестовывать христиан и приводить их в Иерусалим на казнь. Среди дня он был остановлен славным видением. С неба воссиял свет, превосходящий сияние солнца в зените. Он упал на землю и услышал голос, вопрошающий его: «Савл, Савл! что ты гонишь Меня?» Голос также добавил предупреждение: «Трудно тебе идти против рожна». Рожно — это остроконечная палка, которой погоняли упрямых животных, заставляя их двигаться вперед. Павел шел против рожна своей собственной совести, но еще более важным было то, что он шел против обличающего голоса Святого Духа. Он никогда не мог забыть, с каким спокойствием и достоинством умер Стефан. Он шел против Самого Бога.
26:15 Павел спросил: «Кто Ты, Господи?» Голос ответил: «Я Иисус, Которого ты гонишь». Иисус? Возможно ли это? Не был ли Иисус распят и погребен? Не похитили ли ученики Его тело и не скрыли ли в каком-то тайном месте? Как же тогда Иисус мог говорить с ним сейчас? Истина озарила душу Павла: Иисус действительно был погребен, но Он восстал из мертвых! Он вознесся на небо, откуда теперь говорил с Павлом. Преследуя христиан, Павел гнал их Учителя. А преследуя Его, он гнал Мессию, Спасителя народа израильского. Самого Сына Божьего.
26:16 Далее Павел кратко рассказывает о миссии, возложенной на него воскресшим Господом Иисусом Христом. Господь сказал ему встать и стать на ноги. Христос явился Павлу во славе потому, что ему предопределено было служить Господу и свидетельствовать обо всем, что он видел в тот день и обо всех великих истинах христианства, которые будут ему открыты.
26:17 Обещание Господа избавлять Павла от народа иудейского и от язычников следует понимать, как избавление в целом до тех пор, пока труд его не будет завершен.
26:18 Господь посылал Павла главным образом к язычникам: открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу. Уверовав в Господа Иисуса, они получат прощение грехов и жребий с освященными. X. К. Дауни показывает, что в стихе 18 кратко сформулированы основные функции Благой Вести:
1. Избавление от тьмы.
2. Освобождение от власти сатаны.
3. Прощение грехов.
4. Восстановление утраченного наследия.
26:19−23 Павел объясняет Агриппе, что, получив такое поручение, он не воспротивился небесному видению. В Дамаске и в Иерусалиме, потом всей земле иудейской и у язычников он проповедовал, призывая людей покаяться и обратиться к Богу, доказав истинность своего покаяния делами. Именно это он делал, когда иудеи схватили его в храме и покушались растерзать. Но Бог даровал ему защиту и помощь, и он продолжал свидетельствовать всем, кого встречал, благовествуя то, о чем пророки и Моисей говорили в ВЗ. Суть его проповеди состояла в том, что Мессия имел пострадать, первым восстать из мертвых и затем возвестить свет и народу (иудейскому), и язычникам.
26:24−26 Язычник Фест, вероятно, не мог следовать за ходом мысли апостола. Совершенно неспособный оценить человека, исполненного Духа Святого, он раздраженно обвинил Павла в том, что он сошел с ума от большой учености. Не выказывая ни малейшего признака раздражения или недовольства, апостол спокойно отверг это обвинение, подчеркнув, что его слова — слова истины и здравого смысла. Затем он выразил уверенность, что царь знает об истинности его слов. Жизнь и свидетельство Павла не были тайной. Иудеи знали об этом все, и рассказы о нем, несомненно, дошли до Агриппы.
26:27 Обращаясь непосредственно к царю, Павел спросил: «Веришь ли, царь Агриппа, пророкам?» И, отвечая на собственный вопрос, Павел сказал: «Знаю, что веришь». Сила этого аргумента очевидна. Павел, фактически, говорил: «Я верю во все, что говорили пророки ВЗ. Ты тоже веришь их пророчествам, не так ли, Агриппа? Тогда как же могут иудеи обвинять меня в преступлении, заслуживающем смерти? И как ты можешь осудить меня за веру в то, во что ты сам веришь?»
26:28 На то, что Агриппа почувствовал силу этого аргумента, указывают его слова: «Ты не много не убеждаешь меня сделаться христианином». Однако существуют значительные разногласия, касающиеся того, что Агриппа имел в виду. Те, кто основывается на переводе короля Иакова, полагают, что царь действительно был готов уверовать в Христа. Они считают, что ответ Павла в стихе 29 подтверждает это. Другие допускают, что Агриппа сказал это иронически, как бы спрашивая Павла: «И ты думаешь, что так быстро можешь убедить меня стать христианином?» Другими словами, он хотел избежать влияния слов апостола, обратив все в шутку.
26:29 Говорил ли Агриппа искренне или насмехался, Павел ответил ему с чрезвычайной серьезностью. Он выразил горячее желание, чтобы, потратив меньше или больше времени, он смог убедить и Агриппу и всех, других присутствующих войти в радость и блаженство христианской жизни, разделить честь, выпавшую Павлу, и сделаться подобными ему во всем, кроме уз. Морган пишет:
«Он был готов умереть, чтобы спасти Агриппу, но не хотел возлагать на Агриппу своих цепей. В этом — все христианство. Преумножьте это, применяйте в своей жизни. Искренность, которая преследует, — не христианство. Та же искренность, которая умрет ради спасения человека, но не возложит на него цепей, — это христианство». (Morgan, Acts,. 528.)
26:30−32 Царь, правитель, Вереника и другие сановники вышли из зала, чтобы посовещаться. Они были вынуждены признать, что Павел не сделал ничего, достойного смерти или уз. Возможно, с оттенком сожаления Агриппа сказал Фесту, что если бы Павел не потребовал суда у кесаря, его можно было бы освободить.
Естественно, возникает вопрос: почему нельзя было отменить апелляцию к кесарю. Можно ли было отменить ее или нет, мы точно знаем одно:< на то, чтобы Павел, апостол язычников, пошел в Рим и предстал перед императорским судом, была Божья воля (23:11). Там осуществилось его желание умереть за своего Господа.