Esther 1 глава

Darby Bible Translation

Толкование Мэтью Генри

Некоторые моменты, описанные в этой главе, сами по себе весьма назидательны и практичны, но основная цель повествования состоит в том, чтобы показать, как для Есфири был открыт путь к венцу, чтобы она приняла деятельное участие в поражении замысла Амана, задолго до того, как этот замысел созрел, и чтобы мы увидели и восхитились предвидением и огромными богатствами Провидения. «Ведомы Богу... все дела Его» заранее. Здесь мы узнаем, как царь Артаксеркс:

(I) На вершине своей славы устраивает пир для всей знати (ст. 1−9).

(II) В пылу своей страсти разводится с царицей, потому что та не соизволила прийти, когда за ней посылали (ст. 10−22). И мы видим, как Бог осуществляет Свои собственные намерения, используя при этом даже человеческие грехи и безрассудство, которые Он просто не допустил бы, если бы не собирался обратить их на благо.

Стихи 1−9. Ученые расходятся во мнении, какой именно из царей Персии подразумевается здесь под именем Артаксеркс. О Мардохее сказано, что он был переселен из Иерусалима вместе с пленниками (Есф 2:5−6), и это наводит на мысль, что Артаксеркс один из первых царей империи. Доктор Лайтфут считает, что речь идет о том Артаксерксе, который препятствовал строительству храма и также носил имя Ахашверош (Езд 4:6−7) в честь своего прадеда из мидян (в русск. пер. прадед назван Ассуиром, тогда как в англ. тоже Ахашверошем, Дан 9:1). Здесь сообщается:

I. Об огромных размерах владений Артаксеркса. Во времена Дария и Кира было всего 120 правителей областей (в русск. пер. сатрапов. Дан 6:1); а теперь таковых 127 от Индии и до Эфиопии (ст. 1). Царство разрослось, и в свое время оно потонет под собственной тяжестью и, как это обычно происходит, будет терять свои области так же быстро, как и приобретало их. Если столь огромная держава попадает в плохие руки, то она способна на огромное зло, тогда как в хороших руках может приносить немалую пользу. Царство Христово намного превосходит или превзойдет империю Артаксеркса, когда Христу подчинятся все царства мира; и оно будет вечным.

II. О роскоши и великолепии двора Артаксеркса. Когда этот царь убедился в своем утверждении на престоле, то в гордыне сердца, подогреваемой величием его царства, он устроил экстравагантный пир и доставил себе хлопоты и огромные расходы с единственной целью показать великое богатство царства своего и отличный блеск величия своего (ст. 4). Такое проявление тщеславия и любви к роскоши было совершенно бесполезным, ибо никто не сомневался в богатстве Артаксеркса и не притязал, что занимает столь же высокое положение, как и он. Если бы он продемонстрировал богатства своего царства и славу своего величия, внеся вклад в строительство храма и содействуя служению в нем, как это сделали некоторые из его предшественников (Езд 6:8; Езд 7:22), то получил бы несравненно большую выгоду для себя. Фактически Артаксеркс устроил два пира:

(1) Один для знати и князей, и длился он сто восемьдесят дней (ст. 3−4). Вероятно, все это время пировали не одни и те же лица, а в один день правители одной области, на следующий день другой, тогда как сам царь и служившие при нем наслаждались обильной трапезой каждый день. Автор халдейского парафраза (весьма дерзко дополнивший историю, описанную в этой книге) утверждает, что еще раньше подданные царя подняли бунт, а пир был устроен, чтобы отпраздновать подавление такового.

(2) Другой для народа... от большого до малого, пир семидневный в один день приходили одни, на следующий другие; и поскольку никакой дом не вместил бы такого множества людей, то их угощали на садовом дворе дома царского (ст. 5). Завесы, которые отделяли одно помещение от другого, или шатры, установленные для пировавших, были очень красивыми и дорогими; такими же были ложа или скамьи, на которых они сидели, и помост под ногами (ст. 6). Но лучше блюдо зелени и при нем наслаждение спокойным общением с другом, чем такое пиршество с вином и непременно сопутствующим ему шумом и суматохой.

III. О хорошем порядке, который, невзирая ни на что, там в определенном смысле поддерживался. Мы не находим упоминаний о том, чтобы здесь славословили языческих богов и оскверняли сосуды из святилища, как это было на пире Валтасара (Дан 5:3−4). Хотя автор халдейского парафраза утверждает, что во время этого пира использовались сосуды из святилища, к огромной скорби благочестивых иудеев. В отличие от Иродова пира, здесь не приберегли голову пророка в качестве «последнего блюда». В описании пира Артаксеркса мы видим два достойных похвалы обстоятельства:

(1) Здесь не навязывали тосты за здоровье, равно как и не было настойчивых уговоров: питье шло по закону (в русск. пер. чинно, ст. 8), вероятно, в соответствии с изданным незадолго до этого законом; никто не принуждал постоянными предложениями (как объясняет это Иосиф Флавий); чашу не отправляли по кругу, но каждый пил, как ему угодно, так что если кто-то и выпил лишнего, то по собственной вине, а желающих совершить такую ошибку нашлось, наверно, не много, когда, согласно царскому приказанию, в чести была трезвость. Такая предусмотрительность языческого правителя (даже при всем его желании показать свою щедрость) может пристыдить многих называющих себя христианами, которые считают, что выглядят недостаточно хорошими и радушными хозяевами, если не заставят своих друзей пить допьяна; ведь когда они, пуская вино по кругу, призывают выпить за здоровье, то, по сути, пускают по кругу грех, а с ним и смерть. Горе тем, кто так поступает! Пусть читают и трепещут (Авв 2:15−16). Таким образом они крадут у людей рассудок самое дорогое сокровище и превращают их в безумцев, причиняя им наибольший вред.

(2) Не было никаких плясок для людей обоего пола, ибо джентльмены и леди угощались по отдельности, а не как во время пира Валтасара, когда вместе с царем пили его жены и наложницы (Дан 5:2); или Иродова пира, когда дочь Иродиады плясала перед собранием. Астинь сделала пир для женщин в своем жилище: не на глазах у всех на садовом дворе, а в царском доме (ст. 9). Таким образом, пока царь показывал отличный блеск величия своего, царица и ее придворные дамы продемонстрировали честь своей скромности, которая является истинным величием прекрасного пола.

Стихи 10−22. В этих стихах описывается событие, омрачившее веселье пира Артаксеркса; он закончился печально, но не по причине большого ветра из пустыни, положившего конец пиру детей Иова, и не вследствие письмен на стене, предвещавших смерть Валтасара, а по собственной глупости царя. В конце пира между царем и царицей произошла досадная размолвка, которая внезапно прервала праздник, и пристыженные гости удалились в безмолвии.

I. Царь, конечно, проявил слабость, посылая за Астинь, чтобы та явилась, когда он сам захмелел и находился в обществе огромного числа мужчин, многие из которых, скорее всего, были в таком же состоянии. Когда развеселилось сердце царя от вина, ему во что бы то ни стало понадобилось, чтобы пришла Астинь в своих лучших нарядах и в венце царском, дабы народ и князья увидели, какой красивой женщиной она была (ст. 10−11). Таким образом:

(1) Артаксеркс повел себя недостойно для мужа, который должен защищать скромность своей жены, но ни в коем случае не выставлять ее напоказ; ему надлежало быть для нее покрывалом для очей пред всеми (Быт 20:16), а не открывать им глаза.

(2) Он унизил себя как царь, требуя от жены то, в чем она могла ему отказать, сохранив при этом свое достоинство. Появление женщин на публике противоречило традициям персов, и царь поставил Астинь в очень трудное положение, когда, вместо того чтобы попросить, приказал ей совершить столь непривычный поступок, собираясь превратить ее появление в шоу. Если бы он не потерял контроль над собой из-за чрезмерно выпитого, то не сделал бы этого, но разгневался бы на любого, кто упомянул бы нечто подобное. Где есть вино, там нет рассудка, и ум покидает людей.

II. Как бы там ни было, отказав Артаксерксу, Астинь, возможно, поступила неблагоразумно: она не захотела прийти (ст. 12); и, хотя приказание царя принесли семь знатных вестников, причем публично (и, согласно Иосифу Флавию, Артаксеркс посылал за царицей неоднократно), тем не менее она упорно отказывалась. Если бы она пришла и было бы очевидно, что сделала это исключительно из покорности, то не запятнала бы свою честь и не подала бы дурной пример. Ее появление само по себе грехом не являлось, и послушание приличествовало ей больше, нежели такая педантичность. Возможно, ее отказ был надменным, а это проявление порочности; она пренебрегла повелением царя явиться. Какое унижение для него! В то время как Артаксеркс демонстрировал славу своего царства, она бросила тень упрека на его семью: представьте себе, у царя жена, которая делает, что ей заблагорассудится. Когда супруги ссорятся, это довольно плохо само по себе, но ссоры на виду у людей настоящий позор, они рождают тревогу и стыд.

III. После этого царь пришел в ярость. Тот, в подчинении которого находилось 127 областей, не смог совладать с собственным духом, но ярость его загорелась в нем (ст. 13). Если бы Артаксеркс подавил обиду и не заострял внимание на оскорблении в свой адрес со стороны жены, превратив это в шутку, то его покой и репутация пострадали бы меньше.

IV. И хотя Артаксеркс сильно разгневался, он не собирался предпринимать действия, не посоветовавшись с доверенными лицами; в его распоряжении было семь евнухов, приводивших его приказы в исполнение (они здесь названы по именам, ст. 10), а также семь советников, помогавших издавать указы. Чем большей властью обладает человек, тем сильнее он нуждается в советах, чтобы не злоупотреблять своей властью. О советниках царя здесь говорится как об образованных людях, ибо они знали закон и права, и как о мудрецах ибо они знали прежние времена; кроме того, царь им очень доверял и удостоил их особой чести: они могли видеть лицо царя и сидели первыми в царстве (ст. 13−14). При множестве таких советников народ благоденствует. Итак, здесь мы узнаем:

1. О вопросе, который царь задал своему «совету министров»: как поступить по закону с царицею Астинь? (ст. 15). Примите во внимание:

(1) Несмотря на то что вина лежит именно на царице, закон надлежит соблюдать.

(2) Хотя царь сильно гневался, он пожелал делать лишь то, что ему посоветуют в рамках закона.

2. О предложении, которое внес Мемухан, а именно: за свое непослушание Астинь заслуживает развода. Существует предположение, что Мемухан дал столь суровый совет, а остальные согласились с ним, потому что знали, что он понравится царю, ибо потакает его вспышке гнева в данный момент и удовлетворит его потребности в дальнейшем. Однако Иосиф Флавий утверждает, что, наоборот, царь сильно любил Астинь и не расстался бы с ней из-за этого оскорбления, если бы мог на законном основании пренебречь им; и тогда следует предположить, что Мемухан, предлагая такое решение, искренне радел о правосудии и общественном благе.

(1) Мемухан объясняет, к каким неблагоприятным последствиям приведет непокорность царицы мужу, если на это не обратить внимание и оставить без порицания: ведь тогда и другие жены осмелятся не слушаться своих мужей и доминировать над ними. Если бы столь неприятная размолвка между царем и его женой (одержавшей в этом споре верх) произошла без свидетелей, то о недоразумении знали бы только они, и сами смогли бы его устранить; но случилось так, что все происходило на глазах у публики, и женщинам, которые в данное время пировали вместе с царицей, мог понравиться ее отказ, и тогда дурной пример царицы оказал бы пагубное влияние на все семьи царства. Если царице позволено капризничать, и царь с этим смирился, то (поскольку обычные семьи, как правило, заимствуют нормы поведения, принятые при дворе правителей) жены станут надменными и властными, не желая подчиняться собственным мужьям, а бедные и презренные мужья будут раздражаться по этому поводу, но ничего не смогут сделать; ибо сварливая жена как непрестанная капель (Притч 19:13; Притч 27:15; см. также Притч 21:19; Притч 25:24). Когда жены будут пренебрегать мужьями своими, которых следует бояться (Еф 5:33), и стремиться к власти над теми, кому должны повиноваться (1Пет 3:1), то неизбежным станет постоянное чувство вины и скорби, неустройство и всё худое. И сильные мира сего должны следить за собой, чтобы не подавать пример подобного рода (ст. 16−18).

(2) Мемухан объясняет, к каким благоприятным последствиям приведет указ о разводе с Астинь. Мы вправе предположить, что, прежде чем прибегнуть к крайним мерам, Астинь известили, что если она все-таки пожелает покориться, то пусть воскликнет: «Рессау». Я поступила неправильно» и попросит у царя прощения; и если бы она так сделала, то появилась бы возможность успешно предотвратить негативные последствия ее примера и остановить бракоразводный процесс. Но, скорее всего, царица продолжала упорствовать и настаивать на своей прерогативе поступать, как ей хочется, независимо от того, нравится это царю или нет; поэтому и вынесли не подлежащий отмене приговор, что Астинь не будет входить перед лицом царя Артаксеркса (ст. 19). Причем выносившие приговор надеялись, что вследствие этого все жены будут почитать мужей своих; даже жены больших, невзирая на собственное величие, и жены малых, невзирая на низкое положение своих мужей (ст. 20). Таким образом, каждый муж будет, как и положено, руководить своим домом, а жены повиноваться, а вместе с ними и дети и слуги. Государства и царства заинтересованы в поддержании хорошего порядка в семьях.

3. Об указе, который вышел в соответствии с этим предложением и подразумевал, что царица получила развод по закону за неповиновение; и если другие жены будут так же непокорны своим мужьям, то их ждет такое же бесславие (ст. 21−22): чем они лучше царицы? Независимо от того, стал ли этот указ следствием вспышки гнева или принципов царя, Бог сделал так, что он послужил Его собственному намерению, а именно проложить для Есфири путь к венцу.