1 Царств 1 глава

Первая книга Царств
Перевод Десницкого → Елизаветинская Библия

Был в Раматаим-Цофим, что на Ефремовом нагорье, один человек по имени Элкана, сын Ерохама, внук Элиху, правнук Тоху, праправнук Цуфа из рода Эфрати.

И҆ бы́сть человѣ́къ ѿ а҆рмаѳе́мъ сїфы̀, ѿ горы̀ є҆фре́мли, и҆ и҆́мѧ є҆мѹ̀ є҆лкана̀ сы́нъ ї҆еремїи́ль, сы́на и҆лі́ина, сы́на ѳоке́лѧ въ насі́вѣ ѿ а҆рмаѳе́ма ѿ горы̀ є҆фре́мли:

У него было две жены: имя одной — Ханна, а другой — Пенинна. У Пенинны были дети, а у Ханы детей не было.

и҆ семѹ̀ двѣ̀ жєны̀ (бы́ша): и҆́мѧ є҆ди́нѣй а҆́нна и҆ и҆́мѧ вторѣ́й фенна́на: и҆ бѧ́хѹ фенна́нѣ дѣ́ти, а҆́ннѣ же не бѧ́ше ѻ҆троча́те.

Из года в год человек тот ходил в Шило для поклонения и жертвоприношения Господу Воинств, а священниками Господними там были Хофни и Пинхас, два сына Эли.

И҆ восхожда́ше человѣ́къ ѿ днѐ до днѐ и҆з̾ гра́да своегѡ̀ а҆рмаѳе́ма покланѧ́тисѧ и҆ жре́ти гд҇ѹ бг҃ѹ саваѡ́ѳѹ въ силѡ́мъ. И҆ та́мѡ бѣ̀ и҆лі́й и҆ два̀ сы҄на є҆гѡ̀ ѻ҆фнї̀ и҆ фїнее́съ, жерцы̀ гд҇ни.

В день жертвоприношения Элкана наделял долями жертвенного мяса Пенинну со всеми ее сыновяьми и дочерями,

И҆ бы́сть де́нь, и҆ пожрѐ є҆лкана̀ и҆ дадѐ фенна́нѣ женѣ̀ свое́й и҆ сынѡ́мъ є҆ѧ̀ и҆ дще́рємъ є҆ѧ̀ ча҄сти:

а Ханне он давал двойную долю — он любил Ханну, хотя Господь и заключил ее чрево.

а҆́ннѣ же дадѐ ча́сть є҆ди́нѹ, ѩ҆́кѡ не бѣ̀ є҆́й ча҄да, ѻ҆ба́че а҆́ннѹ люблѧ́ше є҆лкана̀ па́че фенна́ны. И҆ гд҇ь затворѝ ложесна̀ є҆ѧ̀:

Зато соперница обижала ее и бранила за то, что Господь затворил ее чрево.

зане́же не дадѐ є҆́й гд҇ь ча́да по ско́рби є҆ѧ̀ и҆ по сѣ́тованїю ѡ҆скорбле́нїѧ є҆ѧ̀, и҆ сѣ́товаше сегѡ̀ ра́ди, ѩ҆́кѡ затворѝ гд҇ь ѹ҆тро́бѹ є҆ѧ̀ не да́ти є҆́й ча́да.

Так и происходило года за годом, когда приходили они в дом Господень: одна ругала другую, а та плакала и отказывалась есть.

Та́кѡ творѧ́ше ѿ го́да до го́да, внегда̀ приходи́ти є҆́й въ до́мъ гд҇ень: (ѹ҆корѧ́ше є҆ѧ̀ та́кѡ,) и҆ сѣ́товаше, и҆ пла́каше, и҆ не ѩ҆дѧ́ше.

Однажды Элкана, муж Ханны, спросил ее: «Что же ты всё плачешь и ничего не ешь? Что за печаль у тебя на сердце? Разве я для тебя не лучше десяти сыновей?»

И҆ речѐ є҆́й є҆лкана̀ мѹ́жъ є҆ѧ̀: а҆́нна. И҆ речѐ є҆мѹ̀: сѐ, а҆́зъ, го́споди. И҆ речѐ є҆́й: что́ ти є҆́сть, ѩ҆́кѡ пла́чешисѧ; и҆ почто̀ не ѩ҆́си; и҆ почто̀ бїе́ши се́рдце твоѐ; нѣ́смь ли а҆́зъ тебѣ̀ добрѣ́е па́че десѧтѝ ча҄дъ;

И вот когда закончилось их пиршество в Шило, Ханна поднялась — а на престоле у входа в Дом Господень сидел священник Эли.

И҆ воста́вши а҆́нна по ѩ҆де́нїи и҆́хъ въ силѡ́мѣ, и҆ ста̀ пред̾ гд҇емъ. И҆лі́й же жре́цъ сѣдѧ́ше на престо́лѣ, при пра́зѣ две́ри хра́ма гд҇нѧ.

Горько было ее душе, она молилась Господу, тяжело рыдая.

И҆ та̀ ѹ҆миле́нна дѹше́ю, и҆ помоли́сѧ гд҇ѹ и҆ пла́чѹщи пропла́ка,

И дала она обет такими словами: «Господь Воинств, если и вправду воззришь ты на горе Своей рабыни, если помянешь меня, не забудешь свою рабыню, если дашь свое рабыне родить мальчика, то на всю его жизнь передам его Господу, и не коснется бритва его головы».

и҆ ѡ҆бѣща̀ ѡ҆бѣ́тъ гд҇ѹ, глаго́лющи: а҆дѡнаї̀ гд҇и є҆лѡї̀ саваѡ́ѳъ, а҆́ще призира́ѧ при́зриши на смире́нїе рабы̀ твоеѧ̀ и҆ помѧне́ши мѧ̀, и҆ да́си рабѣ̀ твое́й сѣ́мѧ мѹ́жеско, то̀ да́мъ є҆̀ пред̾ тобо́ю въ да́ръ до днѐ сме́рти є҆гѡ̀: и҆ вїна̀ и҆ пїѧ́нственнагѡ не и҆спїе́тъ, и҆ желѣ́зо не взы́детъ на главѹ̀ є҆гѡ̀.

И пока она так долго молилась Господу, священник Эли следил за ее устами,

И҆ бы́сть є҆гда̀ ѹ҆мно́жи молѧ́щисѧ пред̾ гд҇емъ, и҆лі́й же жре́цъ смотрѧ́ше на ѹ҆ста̀ є҆ѧ̀.

ведь Ханна говорила всё это про себя, лишь губы ее шевелились, но голоса не было слышно, и Эли принял ее за пьяную.

И҆ та̀ глаго́лаше въ се́рдцы свое́мъ, то́кмѡ ѹ҆стнѣ̀ є҆ѧ̀ двиза́стѣсѧ, а҆ гла́съ є҆ѧ̀ не слы́шашесѧ: и҆ мнѧ́ше ю҆̀ и҆лі́й пїѧ́нѹ сѹ́щѹ.

Эли сказал ей: «Хватит с тебя, пьяница! Ступай прочь, пока не протрезвеешь!»

И҆ речѐ є҆́й и҆лі́й: доко́лѣ пїѧ́на бѹ́деши; ѿимѝ вїно̀ твоѐ и҆ и҆дѝ ѿ мѣ́ста гд҇нѧ.

Но Хана отвечала ему так: «Нет, мой господин, перед тобой женщина, удрученная горем, а вина или пива я не пила — я душу изливала пред Господом.

И҆ ѿвѣща̀ а҆́нна и҆ речѐ: нѝ, го́споди: жена̀ въ же́стокъ де́нь а҆́зъ є҆́смь, вїна̀ и҆ пїѧ́нства не пи́хъ, но и҆злива́ю пред̾ гд҇емъ дѹ́шѹ мою̀:

Не думай, что твоя рабыня — никчемная женщина, нет, я говорила так много лишь от того, что велика моя беда, моя обида!»

не да́ждь рабы̀ твоеѧ̀ во дще́рь поги́бели, ѩ҆́кѡ ѿ мно́жества глѹмле́нїѧ моегѡ̀ и҆ ѿ мно́жества сѣ́тованїѧ моегѡ̀ и҆ста́ѧхъ да́же досе́лѣ.

На это Эли сказал: «Ступай с миром, и да исполнит Бог Израиля твою просьбу, дарует, что ты просила у Него».

И҆ ѿвѣща̀ и҆лі́й и҆ речѐ къ не́й: и҆дѝ съ ми́ромъ, бг҃ъ ї҆и҃левъ да да́стъ тѝ всѐ проше́нїе твоѐ, є҆́же проси́ла є҆сѝ ѿ негѡ̀.

И сказала женщина: «Да будешь ты милостив к своей рабыне!» Она отправилась к себе, ела и пила, и настроение ее переменилось.

И҆ речѐ а҆́нна: ѡ҆брѣ́те раба̀ твоѧ̀ благода́ть пред̾ ѻ҆чи́ма твои́ма. И҆ и҆́де жена̀ въ пѹ́ть сво́й, и҆ вни́де во ѻ҆би́тель свою̀, и҆ ѩ҆дѐ съ мѹ́жемъ свои́мъ и҆ пѝ, и҆ лицѐ є҆ѧ̀ не и҆спадѐ ктомѹ̀.

Встав рано поутру, они поклонились Господу и отправились обратно. Когда они пришли в Раму, Элкана познал жену свою Ханну, и вспомнил о ней Господь.

И҆ ѹ҆́треневаша заѹ́тра, и҆ поклони́шасѧ гд҇ѹ, и҆ и҆до́ша пѹте́мъ свои́мъ. И҆ вни́де є҆лкана̀ въ до́мъ сво́й во а҆рмаѳе́мъ и҆ позна̀ є҆лкана̀ женѹ̀ свою̀ а҆́ннѹ: и҆ помѧнѐ ю҆̀ гд҇ь, и҆ зача́тъ.

В должный срок после зачатия Ханна родила сына и назвала его Самуилом, ведь она выпросила его у Господа.

И҆ бы́сть во вре́мѧ дні́й, и҆ родѝ а҆́нна сы́на и҆ наречѐ и҆́мѧ є҆мѹ̀ самѹи́лъ: и҆ речѐ: ѩ҆́кѡ ѿ гд҇а бг҃а саваѡ́ѳа и҆спроси́хъ є҆го̀.

И когда ее муж Элкана отправился вместе со всем семейством принести ежегодную жертву Господу и исполнить свой обет,

И҆ взы́де человѣ́къ є҆лкана̀ и҆ ве́сь до́мъ є҆гѡ̀ въ силѡ́мъ пожре́ти же́ртвѹ дні́й и҆ ѡ҆бѣ́ты своѧ҄ и҆ всѧ҄ десѧти҄ны землѝ своеѧ̀.

она не пошла с ними, сказав мужу так: «Когда мальчик будет отнят от груди, то я отведу его туда, чтобы он предстал пред Господом и остался там навсегда».

А҆́нна же не взы́де съ ни́мъ, ѩ҆́кѡ речѐ мѹ́жеви своемѹ̀: до́ндеже взы́детъ ѻ҆троча̀, и҆ а҆́ще ѿдою̀ є҆̀, тогда̀ ѩ҆ви́тсѧ лицѹ̀ гд҇ню и҆ пребѹ́детъ та́мѡ до вѣ́ка.

Ее муж Элкана ответил ей: «Поступай, как считаешь правильным, оставайся тут, пока не отнимешь его от груди — лишь бы Господь исполнил слово Свое». Так что женщина оставалась дома и кормила грудью сына, пока он не был отнят от груди.

И҆ речѐ є҆́й є҆лкана̀ мѹ́жъ є҆ѧ̀: творѝ благо́е пред̾ ѻ҆чи́ма твои́ма, сѣдѝ до́ндеже ѿдои́ши є҆̀: но да ѹ҆тверди́тъ гд҇ь (сло́во твоѐ), и҆зше́дшее и҆з̾ ѹ҆́стъ твои́хъ. И҆ сѣ́де жена̀, и҆ млеко́мъ пита́ше сы́на своего̀, до́ндеже ѿдоѝ є҆го̀.

Вскормив его, она отвела его в Дом Господень в Шило, захватив трехлетнего тельца, эфу муки и мех с вином. Мальчик был еще маленьким.

И҆ взы́де съ ни́мъ въ силѡ́мъ, є҆гда̀ ѿдоѝ є҆го̀, съ телце́мъ трилѣ́тнымъ и҆ съ хлѣ҄бы и҆ со є҆́фї мѹкѝ пшени́чны и҆ мѣ́хомъ вїна̀: и҆ внидо́ша въ до́мъ гд҇ень въ силѡ́мъ, и҆ ѻ҆троча̀ съ ни́ми.

Тельца закололи, мальчика подвели к Эли.

И҆ приведо́ша є҆̀ пред̾ гд҇а: и҆ закла̀ ѻ҆те́цъ є҆гѡ̀ же́ртвѹ, ю҆́же творѧ́ше ѿ дні́й на дни҄ гд҇еви: и҆ приведо́ша ѻ҆троча̀, и҆ закла̀ телца̀. И҆ приведѐ а҆́нна ма́ти ѻ҆троча̀ ко и҆лі́ю

Ханна сказала: «О господин мой, жива душа твоя — а я та самая женщина, которая стояла пред тобой на этом месте, молясь Господу.

и҆ речѐ: во мнѣ̀, гд҇и, да живе́тъ дѹша̀ твоѧ̀, господи́не мо́й, а҆́зъ жена̀ стоѧ́вшаѧ пред̾ тобо́ю, ѡ҆ се́мъ помоли́тисѧ гд҇ѹ:

Этого мальчика и вымаливала я у Господа, и вот исполнил Господь просьбу мою, даровал, что я просила у Него.

ѡ҆ ѻ҆троча́ти се́мъ моли́хсѧ, и҆ даде́ ми гд҇ь проше́нїе моѐ, є҆́же проси́хъ ѹ҆ негѡ̀:

Вот и отдаю я его Господу: на всю его жизнь будет предан он Господу». И поклонились они там Господу.

и҆ а҆́зъ ѿдаю̀ є҆̀ гд҇еви во всѧ҄ дни҄ живота̀ є҆гѡ̀ на слѹже́нїе гд҇еви. И҆ поклони́сѧ та́мѡ гд҇еви.

2 глава »