ЧЕЛОВЕК, НЕ ЖЕЛАВШИЙ ЖИТЬ В БЛАГОГОВЕЙНОМ СТРАХЕ (Гал 2:1−10)
Павел доказал неподдельность проповедуемого им Евангелия. Теперь он доказывает, что эта неподдельность произошла не вследствие анархии, и что его Евангелие не является ни раскольническим, ни сектантским, а является верой, которая была дарована Церкви.
После четырнадцати лет служения он снова отправился в Иерусалим, взяв с собой Тита, молодого эллина и верного слугу. Это посещение нельзя было назвать простым и легким. Даже в изложении чувствуется волнение Павла: в нем находим определенную неровность греческого оригинала, которую нельзя полностью передать. Дело в том, что Павел не мог сказать только часть, чтобы отступать от своих принципов. Но он не мог сказать и лишнего, чтобы не показалось, будто у него возникли открытые разногласия с руководителями Церкви. Вследствие этого предложения его обрывисты и кажется не вполне связаны между собой, передавая, тем самым, его волнение.
Уже с самого начала руководители Церкви одобрили его позицию; но были и другие, стремившиеся укротить его страстный дух. Были и такие, которые, как мы видели, приняли христианство, но продолжали утверждать, что Бог никогда не мог дать привилегии кому-нибудь, кроме иудеев, и, поэтому, человек, прежде чем стать христианином, должен принять обрезание и взять на себя обязательство соблюдать закон в полном его объеме. Иудаисты, как их называли, ухватились за Тита, как за пробный камень. Выявились различные взгляды: руководители Церкви, по-видимому, убеждали Павла, ради мира в Церкви, уступить в этом вопросе. Но Павел стоял непоколебимо за Тита и за свои принципы. Павел познал, что уступки в этом вопросе ведут в рабство закона и к отвержению свободы, которую искупил людям Христос. В конечном счете, убежденность Павла победила. В принципе пришли к следующему соглашению: к сфере деятельности Павла принадлежат области, населенные не иудеями, а к сфере деятельности Петра и Иакова — области, населенные иудеями. Надобно отметить, что проблема была не в том, чтобы проповедовать два различных Евангелия; просто одно и то же Евангелие нужно было проповедовать людям с различным друг от друга образом мышления, и с различными, но в каждом случае наиболее способными к этому учителями.
Из этого выходят определенные характерные черты Павла:
1. Он был человеком, считавшийся с авторитетом. Он не шел своим особым путем. Он пошел и говорил с руководителями Церкви, хотя имел и отличительные убеждения. Важный и часто игнорируемый закон жизни гласит, что сколь бы правыми мы сами ни были, грубостью ничего положительного не добьемся. Хорошо, когда решимость и учтивость выступают заодно.
2. Он был человеком стойких убеждений. Он неоднократно повторяет, какой репутацией пользовались руководители и столпы Церкви. Павел уважал их и был учтив с ними; но он оставался непреклонным. Уважение похвально, но подло пресмыкательство, то ползучее потворство перед теми, кого мир или Церковь считают великими. Павел стремился к тому, чтобы быть благоугодным не столько людям как Богу.
3. Он был человеком осознавшим свою особенную миссию. Он был уверен в том, что Бог возложил на него задачу, и он не мог позволить ни внешним противникам, ни внутренним сомнениям помешать ему в выполнении этой задачи. Человек, знающий, что Бог возложил на него важную задачу, найдет и Божью силу для ее исполнения.
ВАЖНОЕ ЕДИНСТВО (Гал 2:11−13)
Не все трудности были преодолены. Важное место в жизни раннехристианской Церкви занимала общая трапеза, называвшаяся агапе или пиром любви. На этот пир вся община собиралась для общей трапезы, на которую каждый приносил что у кого было. Для многих рабов это могло быть единственной хорошей едой недели; кроме того эта трапеза особенным образом характеризовала единство духа в союзе мира всех христиан.
Такая трапеза была, по-видимому, очень хорошим обычаем. Но вспомним правила иудеев о своей исключительности. Они считали себя «избранным народом», и посему запрещали общаться с другими народами. «Щедр и милостив Господь» (Пс 102:8). «Но Он милостив только к Израилю; прочим народам Он вселяет ужас». «Народы — стерня и солома, которые будут сожжены, или развеяны по ветру, как мякина». «Если человек раскается, Бог принимает его; но это применимо лишь к Израилю, а не к другому народу». «Люби всех, но ненавидь еретиков». Эта исключительность срослась с будничной жизнью иудеев. Ортодоксальному иудею запрещалось иметь дело с язычником, принимать у себя язычников, и ходить в гости к ним.
И вот в Антиохии произошло событие огромной важности; могли ли в таких условиях иудеи сидеть рядом за общей трапезой? По старому закону это было бы невозможно. Петр пришел в Антиохию и сперва тоже пренебрег всеми старыми запретами в славе новой веры и участвовал в общей трапезе иудеев и язычников. Потом пришли другие иудеи из Иерусалима. Они воспользовались именем апостола Иакова, хотя, вне всякого сомнения, их мнение не отражало его точки зрения. И они так долго упрекали Петра, что он перестал участвовать в общей трапезе с язычниками. Другие иудеи последовали его Примеру, и, в конце концов, даже Варнава последовал их примеру. И после этого Павел со всей страстью своей натуры обратился к ним, потому что он ясно узнал в этом определенные отступления:
1. Церковь, в которой соблюдаются классовые различия, перестает быть христианской. Во Христе уже нет ни иудея, ни язычника, ни свободного, ни раба, ни богатого, ни бедного: он просто-напросто грешник, за которого умер Христос. Все усыновленные Отцом являются братьями.
2. Павел видел, что нужно предпринять энергичные меры, чтобы противодействовать явному уклону. Он не ждал, а нанес удар. Такое отступничество опасно, тем более что оно было связано с именем Петра. Знатное имя не облагораживает низкий поступок. Мудрое руководство Павла является примером того, как ответственный человек твердых убеждений может предотвращать извращение от истинного пути, прежде чем отступнические идеи могут укорениться.
КОНЕЦ ЗАКОНА (Гал 2:14−17)
Здесь они добрались до сути дела, и Павел поставил вопрос ребром. Его нужно было решить немедля. Дело в том, что решение, принятое в Иерусалиме, было компромиссом, и, как всякий компромисс, оно привело к неприятностям. В сущности, оно гласило, что иудеи дальше будут соблюдать обрезание и требования закона, а язычники освобождались от соблюдения этих норм. Ясно, это так не могло продолжаться, потому что оно должно было привести к созданию двух вероисповеданий и двух разных классов в Церкви. Говоря Петру Павел доводил ему следующее: «Ты был за одним столом с язычниками, ты ел то же, что и они; следовательно, ты в принципе одобрял точку зрения, что нет различия между иудеем и язычником. Как можешь ты теперь вдруг изменить свое решение и потребовать, чтобы язычники обрезались и исполняли закон?» Павел не видел в этом логики.
Здесь уместно выяснить значение одного слова. Когда иудей употреблял слово грешники по отношению к язычникам, то он думал не об их моральных качествах, а о соблюдении закона. Так, например, в Лев 11 сказано, какие животные можно есть, а каких нельзя. Человек, съевший зайца или свинину, преступил законы и становился по закону грешником. Следовательно, Петр ответил бы Павлу: «Но, если я ем вместе с язычниками, и ем то же, что они, я становлюсь грешником».
На это Павел ответил двумя аргументами. Во-первых: «Мы давно убедились, что никакое соблюдение закона не может оправдать человека перед Богом. Это может совершить одна благодать Божия, ибо человек оправдывается верою в Иисуса Христа, независимо от дел закона. Следовательно, все, что связано с законом, неуместно для спасения души». Во-вторых: «По-твоему, забывать все, связанное с законом и правилами, значит стать грешником. Но ведь именно этому учил тебя Иисус Христос. Он не говорил тебе, чтобы ты пытался заслужить спасение, вкушая это животное и отказываясь от другого, а учил, чтобы ты безоговорочно положился на милосердие и благодать Божию. Можешь ли ты теперь утверждать, что Иисус Христос учил тебя грешить?» Очевидно, что вывод можно сделать только один — старый закон полностью упразднен.
Это должно было случиться, потому что было бы несправедливо, чтобы язычников Бог усыновлял по Его милосердию и благодати, а иудеев через исполнение закона. Павел видел только одну возможность спасти человека — благодать Божию, и лишь один путь, — безоговорочно отдаться Его благодати.
В жизни каждого христианина есть два больших соблазна, и чем искренней христианин, тем опаснее соблазны. Первый из них — стараться заслужить любовь Божию; и второй — считать те незначительные достижения, которых он добился, выше достижений других своих собратьев. Но христиане, полагающие, что они могут своими делами заслужить любовь Божию, и своими достижениями возвышаться над своими собратьями, — не истинные христиане.
РАСПЯТАЯ И ВОСКРЕСШАЯ ЖИЗНЬ (Гал 2:18−21)
Павел говорит из своего большого опыта. Воссоздание всей сложной системы норм и правил закона было бы равносильно духовному самоубийству. Он заявляет, что законом он умер для закона, чтобы жить для Бога. Этим он хочет сказать, что тщетно пытался исполнять закон, вкладывая в него всю страсть своего пылающего сердца, чтобы достичь оправдания пред Богом. Он действительно старался дополнять все положения закона. Но все эти попытки вселили в него лишь чувство глубокого разочарования, и сознание того, что таким образом он никогда не оправдается пред Богом. И по этому он покинул этот путь, и, будучи грешником, полностью положился на Божью благодать. Закон побудил его обратиться к Богу. Возвращение к закону, лишь вызвало бы в нем новое чувство отчужденности от Бога. Перемена была столь коренной, что, говорит Павел, он был распят вместе с Христом, и, поэтому, человек, которым он был прежде, умер; теперь же живет не он, а Христос в нем.
«Если я могу добиться оправдания пред Богом, тщательно исполняя закон, то зачем тогда благодать? Если я сам могу заслужить свое спасение, то для чего тогда умер Христос?» Павел был вполне уверен в одном — Иисус Христос совершил для него то, что он никогда не смог бы сделать для себя. Опыт Павла пережил позже Мартин Лютер. Лютер был образцом послушания, выполнения церковных обрядов самоотречения и самоистязания. «Если когда-либо, — говорил он, — был человек, которого могло бы спасти монашество, то этот человек — я». Он пошел в Рим. Подняться на коленях по святой лестнице Скала Санкта считалось актом большой веры. И он истязал себя, желая заслужить ее; и там, Внезапно, услышал голос с небес: «Праведный верою жив будет». Жизнь в мире с Богом нельзя заслужить такими тщетными, бесконечно обреченными на рушение усилиями. Она лишь может быть достигнута, если человек полностью положится на благодать Божию, как ее явил людям Иисус Христос.
Сняв с нас закона порабощенье,
Кровь Христос пролил, вот в чем прощенье;
Мучен, истерзан, в язвах Он был,
Раз навсегда нас искупил.
Когда Павел поверил в Искупителя Иисуса Христа, свет Его благодати изъял мрак клятвы закона.