2. Петр отсылается к Корнилию (10:1−8)
В Кесарии был некоторый муж, именем Корнилий, сотник из полка, называемого Италийским, 2 Благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим, творивший много милостыни народу и всегда молившийся Богу. 3 Он в видении ясно видел около девятого часа дня Ангела Божия, который вошел к нему и сказал ему: Корнилий!
Петр смело отвечал на вызов, брошенный ему болезнью и смертью. Как же он ответит на новый вызов — расовую и религиозную дискриминацию? Лука намекает на сравнительную открытость Петра словами в конце своей истории об Енее и Тавифе: «И довольно дней пробыл он в Иоппии у некоторого Симона кожевника» (9:43). Кожевники работали с убитыми животными и выделывали из шкуры кожу, а потому считались церемониально нечистыми. Петр же не посчитался с этим, что, «по-видимому, показывает, что он уже был готов для последующего откровения и для повеления идти и крестить язычника Корнилия» [Ноулинг, с. 249. См. Чис 19:11−13; Страк и Биллербек, «Комментарии К Новому Завету, Талмуду и Мидрашу», том 2. — Strack and Billerbeck, Kommentarzum Neuen Testament aus Talmud und Midrasch («мидраши» — сборники раввинских толкований Еврейской Библии. — Прим. перев.); и Эдершейм, «Еврейская общественная жизнь». — Edersheim, Jewish Social Life, p. 158.].
В любом случае мы, читая Деяния 10, помним, что Иисус отдал Петру «ключи Царства Небесного», хотя сообщает нам об этом не Лука, а Матфей (Мф 16:19). Мы уже видели, что Апостол эффективно использует эти ключи, открыв в день Пятидесятницы Царство евреям, а затем и самаритянам. Теперь он, опять с помощью ключей, должен открыть Царство Небесное и для язычников. Началом этому послужили проповедь Петра и крещение Корнилия, первого обращенного из язычников (ср.: Деян 15:7).
Корнилий служил в Кесарии, в городе-гарнизоне, названном в честь Августа Цезаря, в то время административной столице провинции Иудеи, где находился великолепный порт, построенный Иродом Великим. Лука называет его центурионом, сотником из полка, называемого Италийским (1). «Полк» (перевод слова speira, обычно означавшего «когорта») состоял из шести «центурий» (по 100 человек), каждая под командованием центуриона, или «сотника». Десять когорт составляли легион. Таким образом, центурион соответствовал примерно «капитану», или «командиру роты», наших дней.
Кроме того, он, по-видимому, был примерным pater familias[Отцом семейства. — Прим. перев.], потому что это был человек благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим. Его благочестие проявлялось в щедрой милостыне (ИБ, «в дело иудаизма») и в том, что он всегда молился Богу (2). Вопрос о богобоязненности Корнилия до сих пор остается спорным. Следует ли понимать «богобоязненность» Корнилия в общем смысле так, что он был просто религиозным человеком (как в стихе 35), или в более узком смысле, что он стал «богобоязненным», подразумевая познавших Бога (напр.: 13:16, 26), так называемых «неполных прозелитов» [См. эссе Конрада Гемпфа о «Богобоязненных» в Приложении 2 к Хемеру, с. 444−447. — Conrad Gempt, The God-fearers.]. Если верно последнее, то, значит, Корнилий принял монотеизм и этические стандарты иудаистов, посещал в синагоге службы, но не стал полным прозелитом, принявшим обрезание. Итак, хотя позже (22) о нем говорили как об «одобряемом всем народом Иудейским», он все же являлся язычником, чужаком, не принятым в Божий завет вместе с Израилем.
Нам трудно представить непроходимую пропасть, которая разделяла в те дни иудеев и язычников (даже «боящихся Бога»). Дело не в том, что сам Ветхий Завет положил этот раздел. Наоборот, наряду с предречениями, направленными против враждебных наций, он подтверждал, что у Бога есть и для них цель. Через избрание и благословление одной семьи Он хочет благословить все племена земные (Быт 12:1−4). Так, псалмопевцы и пророки предрекали день, когда сбудется пророчество, сказанное о Мессии: «проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе», и Божий Сын станет их светом, а все народы «потекут» к Дому Господню, и Бог изольет Своего Духа на всякую плоть (Пс 2:7−8; Пс 21:28−29; Ис 2:1 и дал.; Ис 42:6; Ис 49:6; Иоиль 2:28 и дал.). Трагедия состоит в том, что Израиль извратил доктрину избранности в доктрину предпочтения, исполнился расовой гордыни, высокомерия и ненависти, стал презирать язычников, как «собак» и развил традиции и предания, которые окончательно отделили его от остального мира. Никогда ортодоксальный иудей не войдет в дом язычника, даже боящегося Бога, и не пригласит его в свой дом (см. стих 28). Наоборот, «всякое близкое общение с язычниками находилось под запретом» и «никогда благочестивый иудей не садился за один стол с язычником» [Эдершейм, «Еврейская общественная жизнь», с. 25−29.].
Таким образом, прежде всего следовало преодолеть эти вошедшие в плоть и кровь суеверия, чтобы язычники могли быть допущены в христианское сообщество на равных правах с иудеями и чтобы церковь могла представлять собой истинно многонациональное и разнообразное в культурном отношении собрание верующих. Мы видели в Деяниях 8, как действовал Бог, чтобы предотвратить возникновение иудейско-самарийского раскола в церкви. Как же Он предотвратит иудейско-языческий раскол? Лука считает этот эпизод настолько важным, что рассказывает о нем дважды, сначала в собственном изложении (Деян 10), затем словами Петра, когда Апостол объясняет Иерусалимской церкви, что произошло (11:1−18).
Прежде всего, нам дают понять, что Петр был избран Божьим орудием в развитии этого процесса, так как Корнилий получил повеление послать именно за ним. Однажды, около девятого часа дня (3), о котором Лука уже говорил, как о времени молитвы среди иудеев (3:1), он в видении ясно видел… Ангела Божия, который вошел к нему и позвал его по имени (3). В ответ на его испуганный вопрос Ангел отвечал ему: молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом (4). Итак пошли людей в Иоппию, которая находилась в тридцати двух милях к югу вдоль побережья, и призови Симона, называемого Петром, который гостит у некоего Симона кожевника, которого дом находится при море (5−6). Именно в Иоппии за несколько веков до того непослушный Иона сел на корабль в своей бессмысленной попытке убежать от Бога (Ион 1:3). Но сотник Корнилий, сам привыкший отдавать приказы, немедленно подчинился, отослав Двух слуг и одного солдата в Иоппию (7−8). Ангел не стал Проповедовать Евангелие сотнику; этой привилегии должен был удостоиться Апостол Петр.
Этот эпизод был лишь началом. Главный вопрос заключался в том, как Бог подготовит Петра. Как Ему удастся сломить расовую нетерпимость Петра? Главной темой данной главы является не столько обращение Корнилия, сколько обращение Петра.
3. Петр получает видение (10:9−23)
На другой день после того, как Корнилию явился ангел, когда люди Корнилия шли и приближались к городу Иоппии, Петр около шестого часа (т. е. спустя двадцать один час) взошел на верх дома помолиться (9). И почувствовал он голод и хотел есть; между тем как приготовляли, он пришел в исступление (10), и ему явилось сверхъестественное видение. И видит отверстое небо и сходящий к нему некоторый сосуд, как-бы большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю (11). В интерпретации некоторых ученых Петр, находясь в трансе, вызванном чувством голода, на крыше дома, который стоял на морском берегу, увидел не полотно, а белый парус проплывавшего мимо судна. Действительно, othone можно перевести как «парусное полотно» (11, НАБ). Однако главным было то, что в нем находились всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные (12, НАБ, «все, что ходит, ползает или летает»), по всей видимости, смесь чистых и нечистых животных, которые способны были вызвать чувство омерзения у всякого ортодоксального иудея. И тем не менее Петр слышит глас, издающий шокирующий приказ: встань, Петр, заколи и ешь (13). Но Петр сказал: нет, Господи, подобным же образом он дважды прекословил в течение земного служения Иисуса (Мф 16:22; Ин 13:8), прибавив: я никогда не ел ничего скверного или нечистого (14). Поэтому в другой раз был глас к нему: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым (15). После этого, похоже, все видение повторялось трижды, после чего сосуд опять поднялся на небо (16).
Видение повергло Петра в состояние растерянности. Когда же Петр недоумевал в себе (ПНВ) что бы значило видение, которое он видел, — вот, мужи, посланные Корнилием, расспросивши о доме Симона, остановились у ворот (17). Люди, присланные от Корнилия, спросили: здесь ли Симон, называемый Петром? (18). Между тем как Петр размышлял о видении, Дух сказал ему (каким-то безошибочным образом, в чем нельзя было сомневаться): вот, три человека ищут тебя (19); Встань, сойди и иди с ними, ни мало не сомневаясь; ибо Я [Дух] послал их (20). Ключевое выражение meden diakrinomenos в 10:20 и meden diakrinanta в 11:12 обычно переводится «нимало не сомневаясь» ПНВ), или «без колебаний» (НЗА, НАБ), но это словосочетание также может обозначать «не делая различий» (11:12, ПНВ) [В русском переводе: «нимало не сомневаясь». — Прим. перев.], то есть «не делая необоснованных и несправедливых различий между иудеями и язычниками» [Александр, I, с. 398.]. Итак, Петру в видении было дано понять, что разграничениям между чистой пищей и нечистой брошен вызов, и Дух отнес это видение к разграничениям между чистыми и нечистыми людьми, повелев Петру не делать между ними различия. То, что Петр понял это, становится ясным из заявления, сделанного им несколько позже: «Мне Бог открыл, чтобы я не почитал ни одного человека скверным или нечистым» (28).
Итак, Петр, сошед к людям, присланным к нему от Корнилия, сказал: я тот, которого вы ищете; за каким делом пришли вы? (21) Они же сказали: Корнилий сотник, муж добродетельный и боящийся Бога, одобряемый всем народом Иудейским, получил от святого Ангела повеление призвать тебя в дом свой и послушать речей твоих (22). Тогда Петр, пригласив их, угостил (23а). Это должно означать, что он «предоставил им ночлег» (НАБ), несмотря на то что они были необрезанными язычниками.
Стоит отметить, насколько совершенным образом действовал Бог, согласовав действия обоих героев. Когда Петр молился, а затем было видение, люди от Корнилия уже приближались к городу (9−16); когда Петр пребывал в недоумении, пытаясь понять, что могло означать его видение, они уже подошли к его дому (17−18); Петр все еще размышлял об увиденном, а в это время Дух сообщил ему, что его ищут люди и он не колеблясь должен выйти к ним (19−20); и когда Петр спустился вниз и представился, они объяснили цель своего визита (21−23).
4. Петр проповедует дому Корнилия (10:23б−48)
На следующий же день Петр и его спутники отправились на север по дороге, ведущей вдоль побережья в Кесарию. Их было десять человек, три язычника от Корнилия, сам Петр и некоторые из братии Иоппийских пошли с ним (23б) в количестве шести человек (11:12). Если они пошли пешком, у них на дорогу должно было уйти девять-десять часов без привалов. Поэтому они должны были прийти к месту назначения на следующий день. Их ждала довольно большая компания, потому что Корнилий ожидал их и собрал не только своих домочадцев, но и родственников своих и близких друзей (24). О его духовном смирении и гостеприимстве можно судить по тому факту, что, когда Петр входил, Корнилий «бросился к нему в ноги — словно он был небесным посланцем» [Хенчен, с. 350.]. Но этого не стоило делать, и Петр поднял его, сказав, что он тоже всего лишь человек (ср.: Деян 14:11 и дал.; Откр 19:10; Откр 22:8−9).
Иудею возбранено это, сказал Петр (28) [С точки зрения иудейских преданий, и Корнилий вел себя неподобающе, припав к ногам Петра, и Петр, войдя в дом язычника.]. Однако это не самый удачный перевод слова athemitos, которое «обозначает то, что противоречит древней традиции или предписанию (themis более, чем тому, что установлено законом (nomos)» [Александр, I, с. 403.]. Фактически слово это обозначает то, что считалось «табу» [Брюс, «Английский», с. 222.]. Но теперь Петр почувствовал, что имеет право нарушить это традиционное табу и может войти в дом Корнилия, потому что Бог открыл ему, что в Его глазах никто не является нечистым или скверным.
Сознательно или неосознанно, но Петр только что своим поведением отверг нетерпимость в отношениях между людьми. Он сам понял, что непозволительно ни поклоняться кому бы то ни было как чему-то божественному (что попытался сделать Корнилий), ни отвергать кого бы то ни было как нечистое (как он сам поступил бы несколько раньше по отношению к Корнилию). Петр отказался принимать поклонение от Корнилия, словно он был богом, и перестал относиться к нему как к собаке.
Петр сказал, что будучи позван, он пришел беспрекословно (29), или «без возражений» (НАБ). Ну и зачем Корнилий позвал его?
В ответ Корнилий рассказал историю явления ангела в своем видении (30−33), которое произошло четыре дня назад. Его рассказ подобен рассказу Луки (3−6), только теперь ангел — это муж в светлой одежде. Корнилий также не сообщает о том, какой страх он испытал тогда (4), Затем он поблагодарил Петра за то, что тот пришел, и добавил: Теперь все мы предстоим пред Богом, чтобы выслушать все, что повелено тебе от Бога (33). Эти слова отражают понимание того, что все они находились в Божьем присутствии, что Апостол Петр являлся носителем Божьего слова для них и они все были готовы выслушать его. Ни один проповедник сегодня не может мечтать о более внимательной аудитории.
Петр отверз уста и начал с торжественного личного свидетельства о том, что он вынес из своих собственных переживаний за прошедшие несколько дней. Во-первых, истинно познаю, что Бог нелицеприятен (34). Prosopolempsia означает «пристрастие». Пристрастное отношение было запрещено, по Септуагинте, для судей, которые не должны были извращать правосудие, оказывая лицеприятие по отношению к кому бы то ни было (напр.: Лев 19:15). Ибо «нет у Господа Бога нашего неправды, ни лицеприятия, ни мздоимства» (2Пар 19:7). Однако утверждение Петра подразумевает более широкое значение. Он имеет в виду, что Божье отношение к людям не определяется никакими внешними признаками, такими, как внешность, раса, национальность или класс: во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему (35). Точнее, «любой народ, который боится Бога и поступает праведно, будет Им принят (dektos)». Оставим на некоторое время более подробное исследование этого заявления и обратим внимание на контекст в Деяниях 10, на его противопоставление «пристрастию». Дело в том, что язычество Корнилия уже было приемлемо для Бога, так что не было необходимости ему становиться иудеем. Но его праведности было недостаточно, чтобы избежать необходимости стать христианином. Ибо Бог «не смотрит на национальность, но смотрит на веру» [Бенгель, с. 605.]. Как сказал Ленски: «Если бы его честных языческих убеждений было достаточно, зачем он искал синагогу? Если синагоги было достаточно, зачем там был Петр?» [Ленски, с. 419.] Скоро Петр объяснит ему необходимость веры для спасения (43).
После этого введения, объяснив, что «для христианского спасения не существует расовых барьеров» [Хенчен. с. 351.], Лука вкратце приводит проповедь Петра (36−43). Хотя Петр обращается к языческой аудитории, содержание его благовестия остается тем же, что при обращении к иудеям. Петр так и сказал: Он [Бог] послал сынам Израилевым слово, благовествуя мир (примирение с Богом и людьми) чрез Иисуса Христа; Сей есть Господь всех, а не только израильтян (36). Это было сказано по отношению к недавним конкретным событиям, о которых слушавшие Петра были хорошо осведомлены, потому что это было известно всем и Петр уточнил, сказав: Вы знаете происходившее по всей Иудее, начиная от Галилеи, после крещения, проповеданного Иоанном (37; ср.: 1:22). В центре этих событий была личность исторического Иисуса, последовательные этапы его земного служения и спасение, которое Он предлагает всем.
Прежде всего Петр рассказал о жизни и служении Иисуса: как Бог Духом Святым и силою помазал Иисуса из Назарета на Его служение в качестве Мессии. Не помазание елеем, как царей израильских и иудейских, но Духом Святым и силою, то есть силою Духа. (Лк 4:18). Имея такое помазание, Он ходил, благотворя и исцеляя всех, обладаемых диаволом, или «терзаемых» им [Ленски, с. 422.], так что сила Иисуса была явлена как превосходящая силу дьявола, потому что Бог был с Ним (38; ср.: 2:22).
Более того, продолжает Петр, мы свидетели [фактически очевидцы] всего, что сделал Он в стране Иудейской и в Иерусалиме (39а), а потому готовы свидетельствовать и подтвердить все, что видели. Из этого становится очевидным, что «неотъемлемой частью проповеди ранней церкви, особенно в начальной стадии благовестия, становился рас. сказ о жизни и характере Христа» [Стентон, с. 13. Против настоятельного утверждения Бультмана и других о том, что раннюю церковь интересовал только воскресший Господь, а не исторический Иисус, профессор Стентон выдвигает «немодную», как он говорит, точку зрения, согласно которой «ранняя церковь интересовалась прошлым Иисуса» (с. 186), Его жизнь и характер были главным содержанием начальной проповеди благовестия (с. 30) и «вера в воскресение Господа не затмевала» Его земного служения (с. 191).].
Далее Апостол говорит о смерти Иисуса. Власти Его убили. Но, намекает Петр (как он делал это в других своих проповедях (2:23; 5:30), за историческим событием кроется его теологическая значимость, за казнью, совершенной руками людей, был сокрыт Божий план. Ибо они убили Его, повесивши на древе (39б). Не было никакой необходимости называть крест «древом»; Петр сделал это намеренно, чтобы показать, что Иисус понес на Себе «проклятие» вместо нас, то есть суд Божий над нашими грехами (Втор 21:22−23; ср.: Гал 3:10−13; 1Пет 2:24).
Третьим событием стало воскресение (40−41). Петр подчеркивает, что оно было божественным актом Его убили… но Сего Бог воскресил — тот же яркий контраст, что и в 2:23−24 и 5:30−31), причем с определенной датой (в третий день). Воскресение имело физическое подтверждение, потому что Бог дал Ему являться, правда, не всему народу, но свидетелям, предызбранным от Бога, в особенности нам, Его Апостолам. И более того, воскресшее тело, которое видели Апостолы, хотя и преображенное чудесным образом и прославленное, материализовалось, так что они с Ним ели и пили, по воскресении Его из мертвых (ср.: Лк 24:30, 41 и дал.; Ин 21:13; Деян 1:3).
Жизнь, смерть и воскресение Иисуса были более чем значительными событиями; они являются содержанием Благой вести, которую Он повелел нам проповедывать людям, т. е. иудеям (42). Но Евангелие было предназначено для распространения повсюду. Поэтому Апостолы должны были провозглашать Его как «Господа всех» (36), как Судью всех народов и как Спасителя для зсех тех, кто уверует. Они должны были свидетельствовать о том, что Он вернется в Судный день, поскольку Он есть определенный от Бога Судия живых и мертвых (42; ср.: 17:31). Все подлежат суду, никто не избежит его. Но нам нет нужды бояться суда Христова, потому что именно Он посылает нам спасение. Задолго до того, как Апостолы начали свидетельствовать о Нем как о Спасителе, все пророки свидетельствовали об этом в Ветхом Завете и продолжают свидетельствовать через написанное слово; они свидетельствуют о Нем — уникальном, историческом, воплотившемся, распятом и воскресшем Иисусе, — что всякий верующий в Него получит прощение грехов именем Его (43), то есть через Его сущность и Его дело. Понятие «всякий» включает в себя язычников, как и иудеев, и это слово «прорывается сквозь барьер» расовых и национальных предрассудков [Хенчен, с. 353.].
Это было чудесное и понятное сообщение, краткий вариант благовестия Петра, которое позже Марк даст в более полном изложении в своем Евангелии. Поставив Иисуса в центр, Петр представил Его как историческое Лицо, в Котором и через Которого Бог действовал спасительным образом, Который предлагал верующим спасение здесь и сейчас. Так история, теология и Евангелие опять соединились, как и в других апостольских проповедях. По мере того как Корнилий, его семья, родственники, друзья и слуги слушали, их сердца открывались, чтобы понять и поверить в благовестие Петра, чтобы прийти к покаянию и уверовать в Иисуса.
Затем, когда Петр еще продолжал эту речь, и прежде чем он кончил говорить (11:15), Дух Святый сошел на всех, слушавших слово и уверовавших (44). Петр только Что им говорил о вере как о необходимом условии спасения (43). Небольшая группа христиан из иудеев (верующие из обрезанных), пришедшие с Петром, изумились («совершенно изумились», НЗА), что дар Святого Духа излился и на язычников (45), которых они всегда рассматривали как необрезанных иноплеменников. Но они не могли отрицать то, о чем свидетельствовали их собственные глаза и уши, ибо слышали их говорящих языками и величающих Бога (46), что было похоже на то, что произошло в день Пятидесятницы. Это было «подобно примирению между иудеем и язычником, чья вражда в течение многих веков поддерживалась и символизировалась различием языков» [Александр, I, с. 417.].
Петр приходит к неизбежному выводу. Поскольку Бог принял этих верующих из язычников, что истинно и случилось (15:8), церковь тоже должна их принять. Поскольку Бог крестил их Духом Своим (11:16), кто может запретить креститься водою тем, которые, как и мы, получили Святого Духа! (47). Как можно лишить знамения тех, кто уже получил ту реальность, которую обозначает это знамение? Златоуст подробнее останавливается на этой логической посылке. Давая Своего Духа Корнилию и его домочадцам прежде крещения, Бог дал Петру apologia megale (могущественное обоснование или подтверждение) для того, чтобы позволить им принять водное крещение [Златоуст, Гомилия XXIV, с. 155.]. В каком-то смысле их крещение «было уже совершено» [Там же, с. 157.], ибо Сам Бог совершил его.
Петр четко дает понять, что «ни в чем он не являлся автором, но во всем Бог». Словно бы Петр говорил: «Бог их крестил, а не я» [Там же, с. 158.].
Итак, Петр велел им креститься во имя Иисуса Христа. Получив возможность войти в семью Божью, они просили его пробыть у них несколько дней (48), без сомнения для того, чтобы получить назидание в своей новой вере и жизни. Кроме дара Духа им также нужны были учителя. Принятие Петром их гостеприимного приглашения явилось демонстрацией новой иудейско-языческой солидарности, которую установил Христос.