Толкование Далласской семинарии
Ис 47:1−3. В главе 47 описывается завоевание Вавилона царем Киром в 539 г. до Р. X. И в то же время искать здесь конкретного исторического правдоподобия не следует, ибо падение исторического Вавилона — могучей державы языческого мира, которое провидит Исаия, скорее символизирует для него конечную судьбу всего этого мира чем отдельной, пусть и великой империи. Несомненным подтверждением этому служат именно исторические свидетельства о Кире и его политике в завоеванных странах, которая отнюдь не была сопряжена с насилием и жестокостью. Итак, перед нами пророческое писание не столько конкретного, сколько отвлеченно-прообразовательного плана.
Страны и народы нередко представлены на страницах Священного Писания в образе жены, девицы, дочери (к примеру, «дщерь Сиона» в Ис 1:8).
Сидение на земле «во прахе» (в пыли) всегда есть символ скорби и униженного состояния (Иов 2:8). Соответствующий обычай долго сохранялся на Востоке.
«Нежная» в стихе 1 есть производное от «неги»: нега и роскошь отличали жизнь состоятельных халдеев.
На жерновах мололи зерно рабыни: лишившаяся престола «царица» превращается в рабыню, повседневный труд которой крайне тяжел. Все, о чем говорится далее в стихах 2−3, есть символ крайнего унижения, ожидающего гордую «госпожу царств», которую не будут более называть так.
Ис 47:4. Здесь эмоциональный, как бы благодарственный, возглас Исаии: всесильный Господь… Святый Израилев совершит отмщение за Свой народ злому врагу его — Вавилону.
Ис 47:5−6. Участью халдеев станет темнота (стих 5) — символ несчастий и безвестности. И произойдет это потому, что они «злоупотребят» своей исторической миссией — покарать народ Божий (все социальные и политические бедствия Израиля рассматриваются в Священном Писании как кара свыше — за отступление его от Бога, избравшего его). Злоупотребление властью над Израилем, данной им Богом, выразилось в крайне неуважительном и жестоком обращении вавилонян с жителями его (Иер 51:34; Пс 136:8−9; Плач 4:16; 5:12).
Ис 47:7−10. В стихе 7 — о гордости и тщеславии Вавилона, которые ослепили его, лишили способности «помыслить о завтрашнем дне». Источником этих и других духовных пороков, глубоко поразивших вавилонское общество (что, кстати, побудило и автора Апокалипсиса прибегнуть к образу «вавилонской блудницы»; Откр 17−18), явились не только военная сила и безмерное богатство, но и то, что халдеи чрезмерно полагались на силу своих чародейств (об этом ниже).
Обращаясь к гордой, изнеженной и беспечной «царице», Исаия возвещает ей горькую участь «вдовы», которая «в одночасье» лишится и детей своих (стихи 8−9). Это типичное для древнееврейских писаний иносказание бедствий, безысходного отчаяния. В этой связи опять-таки возникает упомянутое выше историческое «несоответствие», ибо Кир ни в одной стране, включая Вавилон, не проливал крови из любви к кровопролитию, и издевательства над мирным населением в захваченных им странах отнюдь «не практиковались».
И снова можно сказать, что участь реального Вавилона Исаия описывал в метафорическом ключе, на основании близкого знакомства с тем «стилем» завоеваний, который преобладал в его дни. Действительной истории в этом его пророчестве соответствует лишь самый факт завоевания Вавилона персидским царем Киром.
Кстати, «несоответствие» в этом смысле пророчества тому, что произошло в действительности, является одним из сильных аргументов в защиту одного автора книги. «Второисайя», живший, как полагают, в послепленное время (об этом во Вступлении к комментариям) едва ли писал бы так о завоевании Вавилона своим современником Киром.
В начале стиха 10 — характерный библейский оборот, выражающий упование «злодеев» на свою безнаказанность. В каком смысле мудрость… и знание… сбили вавилонян с пути? Помимо многого иного, халдеи гордились и развитием у себя наук, преимущественно естественных, в частности, астрономии. Последняя, однако, более сводилась у них к астрологии, и тут ученых и мудрецов подстерегали опасные ловушки и паутина суеверий, в которых нельзя было не запутаться.
Ис 47:11−15. В стихе 9 упоминается о «множестве чародейств»; мысль о них читается «между строк» в стихе 11 и развивается в стихах 12−13. Здесь следует сказать, что в древнем Вавилоне широко практиковались черная магия и разного рода заклинания (предметы «колдовского назначения», в частности, во множестве обнаружены при раскопках). Итак, жители Вавилона были уверены, что их «мудрецы» вовремя «предугадают» готовящееся на страну нападение и с помощью духовных сил, с которыми умели вступать в контакт, сумеют «упредить» и грозящую ей опасность.
Однако, несмотря на все свои «чародейства», подразумевает Исаия, халдеи не узнают, откуда придет на них пагуба, и предотвратить ее не сумеют (стих 11). Оставайся же с твоими волшебствами и с множеством чародейств твоих и с утомившими тебя советами тех, которые гадают по звездам и луне: может, они и спасут тебя от того, что должно приключиться тебе… может быть, пособишь себе… устоишь, иронизирует Исаия в стихах 12−13. И сразу вслед за тем «лишает халдеев надежды»: колдуны их и чародеи (символы язычества!) сгорят, как солома, спаленные огнем Божиего гнева, — и не останется от них и уголька (в значении хоть какой-нибудь пользы), чтобы погреться (стих 14).
Не менее бесполезными чем чародеи окажутся для вавилонян и все те, с кем они вели дела, торговали (очевидно, подразумевались все те страны и народы, с которыми Ассиро-Вавилония была связана особо тесными узами: никто из них не спасет «дочь Вавилона» от участи, уготованной ей Иеговой).