«Люди Израиля продолжали так поступать, поэтому скажи им: „Господь Всемогущий говорит: „Вы осквернили себя, как и ваши отцы, вы вели себя как блудница, вы оставили Меня ради ваших мерзких богов, которым поклонялись ваши предки.
«Так же верно, как то, что Я жив, Я буду править вами в гневе. Я буду суровым и буду готов наказать вас всей Своей силой.
Так сказал Господь Всемогущий.
«Если кто-нибудь хочет поклоняться грязным идолам, то пусть поклоняется, но больше не думайте, что получите Мой совет. Вы больше не оскверните Моего имени вашими дарами и грязными идолами».
«Люди должны прийти к Моей Святой горе, к высокой горе Израиля, и служить Мне. Вся семья Израиля будет жить на своей земле, в своей стране. Это и есть место, где вы можете спросить Моего совета, и вы должны прийти туда со своими приношениями, принести первую часть вашего урожая, все ваши святые дары.
Так сказал Господь Всемогущий.
«О, Господь Всемогущий, если я это скажу, то люди подумают, что я рассказываю им небылицы, которым не суждено сбыться!»
Толкование Далласской семинарии
3. ПРОРОК ОБ ИСТОРИИ РАЗВРАЩЕНИЯ ИЗБРАННОГО НАРОДА (главы 20−24)
Эти последние в книге пророчества, изобличающие Иудею и Иерусалим, сфокусированы на истории иудейского народа. В главе 16 Иезекииль уже говорил о ней в форме притчи. Здесь же излагает ее «обычным» языком, особенно в главах 20 и 23. Однако раздел этот отличается эмоциональным накалом пророческих речей — очевидно, Иезекииль произносил их под впечатлением надвигавшихся событий: халдеи уже готовились к походу на Иерусалим. Глава 21, вероятно, содержит серию коротких посланий, объединенных метафорой меча, которым Иерусалим будет сражен; еще три пророчества о суде над иудейской столицей имеются в главе 22. Раздел завершается главой 24, содержащей два пророчества о падении города.
а. О неповиновении Израиля Богу в прошлом; о восстановлении его в будущем (20:1−44)
1) О мятежном поведении народа в прошлом (20:1−31).
Иез 20:1−4. Это пророчество дано было В седьмом году (по пленении царя Иехонии); подсчитано, что десятый день пятого месяца того года падал на 14 августа 591 года: прошло почти 11 месяцев после видения Иезекииля, описанного им в главах 8−9. Так же, как там (и в главе 14), рука Бога коснулась пророка в присутствии старейшин Израилевых, пришедших к нему, чтобы вопросить Господа. По всей видимости, вопросы их касались дальнейших судеб родины, вынужденно оставленной ими.
Гневной отповедью им звучит слово Господне, переданное через Иезекииля: живу Я (форма клятвы) — не дам вам ответа. И, вместо прямого ответа на то, что хотели узнать старейшины, пророк предлагает им обзор истории Израиля — в ней-то, в прошлом народа, и кроется ответ. В дважды повторенном вопросе Бога (стих 4) передано сильное раздражение Его против «вопрошающих». Хочешь ли судиться с ними? значит в этом контексте: «Хочешь ли на основании представленных им грехов их произвести над ними суд, обосновать грядущую на них кару?» Бог в этой сцене «назначает» Иезекииля обвинителем народа.
Иез 20:5−9. Впервые Господь открыл Себя (стих 5) евреям, заговорив в пустыне, из горящего куста, к Моисею, которого назначил их освободителем (Исх 3:1−10). Но не избрал ли Бог Израиля прежде, задолго до дней Моисея? Не противоречит ли Иезекииль книге Бытие, из которой следует, что знаком этого избрания явилось заключение Иеговой завета с Авраамом? (Быт 12:1−3; 15; 17:1−8) Нет, конечно. Здесь Иезекииль говорит об избрании Богом Израиля как народа. А ведь Авраам, когда Бог вступил в завет с ним, не имел еще даже наследника, который мог бы принять этот завет из рук отца.
Вспомним, что и родственники Иосифа, когда они пришли в Египет, представляли собой лишь небольшой клан скотоводов-кочевников (Быт 46:1−27, 31−34). Но после нескольких столетий пребывания в земле Египетской потомки Авраама уже составляли народ. И вот им обещал Бог освобождение из рабства и благословения Свои в земле, текущей молоком и медом (стих 6). Лишь одно условие было им поставлено при этом: отвергнуть ставших им привычными египетских идолов и, обратившись сердцами к единственному истинному Богу, Который открылся праотцу их Аврааму, помнить, что только Он есть Господь Бог их (стих 7). Но Израиль отказался следовать повелениям Господа. Он не отверг мерзостей от очей своих и не оставил идолов Египетских (об этом, в частности, свидетельствует поклонение их, уже по исходе из Египта, золотому тельцу — образу египетского бога Аписа).
Из слов Иезекииля следует, что Господь имел намерение излить гнев Свой на евреев еще в земле Египетской (может быть, погубить их в условиях жестокого рабства). Но Он удержал ярость Свою и вывел израильтян из Египта. Он сделал это ради имени Своего — чтобы язычники, знавшие об избрании Израиля, не усомнились в силе его Бога и верности Его данному Им слову.
Поскольку с откровения, данного Им Израилю, началась эпоха откровений единого Бога всему человечеству, имя Его не могло и не должно было «хулиться пред народами» (авторитет Его в среде их со временем должен был обрести абсолютный характер. Эта очень важная мысль неоднократно подчеркивается Иезекиилем в главе 20; стих 9 сравните со стихом 14 и 22).
Иез 20:10−12. Начиная отсюда, Иезекииль прослеживает пребывание Израиля в пустыне и отношения Бога с первым поколением выведенных Им из Египта (стихи 10−17), а затем — со вторым поколением их (стихи 18−26). Из всех Своих заповедей и постановлений Он выделяет постановление о субботе. Это, несомненно, связано и с особым таинственным смыслом «субботства» в глазах Господних, который Он приоткрывал некоторым из избранных Своих (Евр 4:1−11), но и с тем, что субботы Его изначально служили видимым проявлением Моисеева закона (Ис 56:1−8), знамением того, что израильтяне действительно были для Бога народом особым. Напомним, что в годы плена, в среде чужеземцев, субботы (наряду с обрезанием) являлись для евреев чуть ли не единственным знаком их принадлежности к истинному Богу. В стихе 12 суббота выступает также знаком святости Бога: это Его особый день, и соблюдающий его освящается Иеговой.
Иез 20:13−17. Итак, Он дал евреям заповеди… исполняя которые они были бы живы (т. е. не знали бы бед). Ответом Богу «отцов» (первого поколения) были, однако, непослушание и то и дело вспыхивавший ропот (Чис 10:11 — 14:36), а также непрекращавшееся обращение их, наряду с Ним, к «знакомым» им идолам (стих 16). О поклонении евреев языческим богам во время пребывания их в пустыне читаем в Чис 25 (сравните с Ос 9:10), в Лев 17:7 и в др. местах.
И так же, как в Египте, Бог в гневе Своем вознамерился погубить их, но ради имени Своего (стих 14), как и там, пощадил их в пустыне (стих 17). Хотя временные Его «суды» настигали их. И никто из первого поколения не был Иеговой допущен в землю обетованную (стих 15). Даже сам Моисей. Так было с «отцами».
Иез 20:18−26. Но и сыновья, продолжает Иезекииль, не захотели следовать уставам Божиим, исполняя которые они «были бы живы». Однако, как и в случае «отцов», Иегова не погубил их ради имени Своего (стих 22). Но наказания за неповиновение, о которых второе поколение было предупреждено Моисеем еще до вступления в Палестину (Втор 28), отменены не были. Первым из них названо тут, в стихе 23, обещание рассеять евреев по народам (Втор 28:64−68). Это осуществлялось в их истории неоднократно (ассирийское, вавилонское, римское — уже в нашей эре — пленения) и действует по сей день.
Второй карой названо тут предоставление евреев последствиям грехов их. Именно в таком смысле надо понимать стих 25. Да и стих 26 тоже. Заметим, что некоторые исследователи Библии полагают, что здесь Бог подразумевает крайнюю трудность для исполнения постановлений Моисеева закона. Но, принимая то, что они действительно были трудны (особенно в обрядовой своей части), нельзя забывать об их изначально воспитательно-духовном назначении (Рим 5:20−21). Могли ли такие постановления быть «недобры» в глазах Бога, вести к смерти (стих 25)?
Не грех ли, который законом только «проявлялся», вел к смерти? Сам же закон по сути своей был «свят, праведен и добр» (Рим 7:12, 16). Упомянутое мнение, кроме того, не согласуется с последовательностью рассуждений Иезекииля, который говорит, что «попущение злу» послано было евреям в наказание после того, как второе поколение выведенных Богом из Египта не захотело сойти с порочных путей своих отцов. Закон же, как известно, дан был еще отцам (первому поколению). Что касается «попущения» осквернения жертвоприношениями (стих 26), то здесь подразумевается конкретное языческое «постановление» приносить в жертву богам первый плод человеческой утробы.
Евреи долгое время следовали этому обычаю, вопреки воле Иеговы, недвусмысленно запретившего им человеческие жертвоприношения (Лев 20:1−5). Да, Бог предоставлял и предоставляет людей последствиям злых дел их. Именно в этом и состоит карательный акт в отношении тех, которые отказываются следовать праведными путями, угодными Ему. Много позже Иезекииля об этом скажет апостол Павел: Рим 1:24, 26, 28.
Иез 20:27−29. Дети тех, кто грешили идолопоклонством в пустыне, продолжали грешить им («чем еще хулили Меня», стих 27) в земле обетованной, приобщившись к ханаанским культам, отличавшимся безнравственностью и жестокостью. Намек на это видят во фразе (стих 28) об «оскорбительных для Иеговы приношениях» их. Ближе к оригиналу: «приношения, вызывающие ярость у Меня». Стих 29, исполненный саркастического смысла, построен на сложной игре слов. Бама — по-еврейски «высота», хотя полагают, что корень этого слова — ханаанский.
На высотах, как известно, совершались идолослужения, которым, вероятно, сопутствовала (по крайней мере, во многих случаях) ритуальная проституция. Слово бама не случайно употреблено здесь в единственном числе. Вместо того, чтобы ходить в свой единственный храм, евреи повадились ходить на высоту (подразумеваются, конечно, высоты).
Иез 20:30−31. Поскольку и в дни Иезекииля иудеи продолжали предаваться духовному блудодейству, и даже в плену все еще приносили в жертву детей (ритуал наиболее отвратительный в глазах Божиих), Господь отказался отвечать на их вопросы. На этом завершается «исторический обзор» пророком их постыдного прошлого, продолжающегося в настоящем (т. е. при его жизни). 2) О будущем восстановлении народа (20:32−44).
Иез 20:32−38. Израиль, избранный Богом из других народов для особой миссии, тяготился своим избранничеством, предпочитая быть таким же, как «все», т. е. как окружавшие его языческие народы. Как они, евреи тоже хотели бы служить дереву и камню (пророк выражает презрение к идолам, отождествляя их с материалом, из которого их изготовляли. Но то, чтб приходит вам на ум… не сбудется, грозно предупреждает Господь устами Иезекииля.
Он клянется (Живу Я, что не позволит им выйти «из-под Его руки» (стих 33); словосочетания рукою крепкою и мышцею простертою должны были напомнить слушателям Иезекииля о безмерной силе Божией, проявившейся в освобождении народа из египетского рабства (Втор 4:34; 5:15; 7:19; 11:2; Исх 6:6; 32:11).
Однако на этот раз в устах пророка образ этот символизировал не радость освобождения, а угрозу ярости Всевышнего (стих 34). Иезекииль подразумевал суды Божии, которых немало познает на себе избранный народ, — потому, как напишет много позднее блаженный Иероним, что «презрел милость Его». В богословском смысле стихи 34 и 37 имеют очень важное значение, так как свидетельствуют: Господь, наделивший человека свободой воли и выбора, во исполнение Своей высшей воли может поступать и поступит вопреки воле людей.
В стихе 35 — продолжение мысли о грядущих наказаниях за грех; выражена в образной форме. «Пустыней народов» названа, как полагают, сирийская пустыня, простиравшаяся между Палестиной и Вавилоном и принадлежавшая территориально многим народам. Пророк мог подразумевать, что «исход» из Халдеи будет для иудеев процессом нелегким и долгим. Такое понимание подтверждается смысловой параллелью в стихе 36, где Господь говорит о нелегких скитаниях «отцов» по исходе из Египта в пустыне египетской, т. е. той, которая лежала между Египтом и Палестиною.
Целью предстоящих судов над иудеями явится очищение народа от мятежников и непокорных Иегове (стих 38) и «введение» их в узы завета (толкование на стих 3. В этой связи в стихе 37 — образ пастуха, пропускающего под своим посохом (жезлом) каждую из овец, друг за дружкой, чтобы сосчитать их и осмотреть каждую (сравните с Иер 33:13). Пройдя «под жезлом», овцы направлялись в загон, т. е. в место, где им не угрожала никакая опасность. В данном контексте таким «местом» являются «узы завета».
Едва ли мог пророк подразумевать тут Моисеев завет — ведь своим неверием Израиль нарушил его (Иез 16:59). Речь здесь, конечно, о новом завете, который Бог заключит со Своим народом, когда восстановит его для Себя (Иер 31:31−33). Иезекииль явно делает различие (Иез 16:60) между старым заветом, который Бог заключил с Израилем в дни «юности» его, и тем вечным заветом («союзом»), который Он «введет в действие» в дни восстановления народа.
Если сказанное в стихе 38 рассматривать в ближайшей к дням Иезекииля исторической перспективе, то оно может быть понято в том смысле, что непокорным Иегове из земли нынешнего их пребывания, т. е. из Халдеи, не будет позволено возвратиться в землю Израилеву. Но представляется, что в этом «заявлении» таится символика отдаленного будущего.
Тогда, при завершении времени великой скорби. Бог, как известно, соберет Израиль на тысячу лет в землю обетованную (Иез 36:14−38; 37:21−23). Но прежде того Он выведет евреев из всех земель их рассеяния, и они предстанут на суд перед Ним. Верившим в Него Господь позволит войти в землю Царства Его (Ин 3:3). Иная, горькая, судьба постигнет «мятежников».
Иез 20:39−41. Служа идолам, иудеи, как известно, не вовсе оставляли и Господа — своего рода «духовная перестраховка», носящая название синкретизма. Но Иегову «дары» идолопоклонников оскорбляли, Он отвергал их (оконч. Стиха 39).
Часть иудеев, возвратившаяся из плена, идолопоклонством более не грешила, и потому сказанное в стихе 40 до известной степени предвозвещало близкое будущее. (Святой горой Иезекииль называет гору Сион только в этом месте.) Полностью же это осуществится в Тысячелетнем царстве, о чем, как представляется, свидетельствует сам торжественный тон стихов 40−41. (Относительно жертвоприношений в то время в толкованиях на Иез 40:38−43.) И буду святиться в вас. Святость и абсолютная праведность Бога, исполнившего все, что Он изрек об Израиле, станут очевидными для всех народов. сравните эту мысль с той, что выражена в стихе 9. Здесь она может быть передана и так: святость Израиля (т. е. отделенность его Богом в особых, высших, целях) явится отражением Его собственной святости.
Иез 20:42−44. Уже по освобождении из плена, и далее — по мере исполнения Богом всех Его обещаний, данных Израилю, — станет тот постигать (И узнаете, что Говорящий к нему на протяжении тысячелетий действительно есть Господь. Иегова (Яхве) — имя Его, которое Он открыл Израилю (Исх 3:13−15); оно выражает идею Его вечного, ни от чего и ни от кого не зависящего существования.
Ради имени Своего, подразумевающего и абсолютную святость Его природы, сохранит Господь верность завету с избранным Им народом, несмотря на всю его неверность. И во осуществление этой Своей верности исполнит все данные ему обещания. Народ же в конце концов (когда осознает это вполне) настолько раскается в недостойном поведении своем по отношению к Богу, открывшемуся ему и избравшему его, что испытает отвращение к самому себе.
б. Притча о лесном пожаре (20:45−49)
Иез 20:45−49. Краткое пророчество, которым завершается глава 20, настолько не связано с предыдущим повествованием, что в еврейской Библии стих 45 этой главы является первым стихом главы 21. Так в сущности и должно быть: 20:45 вводит четыре пророческих послания, которые содержатся в главе 21, а они раскрывают символику стихов 45−48 в главе 20. Все эти пророчества относятся, как полагают, ко времени приближения халдейского войска к Иудее: реакция на это вавилонских пленников, обращавшихся к Иезекиилю за «разъяснениями», была реакцией ужаса.
Итак, Господь предлагает Иезекиилю обратить лице свое по направлению к югу (на путь к полудню) и изречь пророчество против находящегося там «южного леса». Образам, переданным так или примерно так по-английски и по-русски, в еврейском оригинале соответствуют гораздо более сложные аллегории. Но смысл их сводится к тому, что «сыну человеческому» предлагалось обратить взгляд к Иудее (к Иерусалиму — «расшифровка» дана в 21:2).
Он, живший в Халдее, как бы находился на суровом севере и оттуда должен был направить взор к югу (точнее, к юго-востоку), и произнести слово на полдень (поэтическое евр. даром означало очень жаркую («южную») сторону света; здесь употреблено в противоположность более холодной Вавилонии). (В Вульгате передано как «к Африке».) «Южному полю» в евр. тексте соответствует собственное имя Негев. Так называлась южная часть Палестины близ границы Израиля с Едомом. Сегодня это полузасушливый район, где на протяжении года выпадает не много осадков.
Но Иезекииль говорил о лесе Негева. Возможно потому, что подразумевал под «Негевом» всю Иудею с ее лесистыми горами (либо — высокой плотностью населения; не исключено и такое значение этого образа), а, может быть, потому, что в его дни регион Негева (включающего Арад, Кадес-Варни и Беер-Шиву) имел более густой чем сегодня лесной покров. Содержание страшного пророчества сводилось к тому, что Бог намерен уничтожить Иудею в огне Своего суда. Предстоявшее нашествие на нее халдеев пророк передает в образе лесного пожара, какие весьма часты на Ближнем Востоке.
Судя по стихам 3 и 4 в главе 21, под «деревом зеленеющим» и «деревом сухим» Иезекииль подразумевал (соответственно) праведных и нечестивых (сравните с Иез 9:6, а также со словами Иисуса Христа в Лк 23:31). Полное и окончательное завоевание Иудеи начнется от юга в направлении севера. Беспощадный характер грядущего наказания убедит «всякую плоть», что оно совершается Самим Господом (стих 48).
Слушатели Иезекииля были настолько потрясены его пророчеством, что отказывались понять и принять его. Может быть, надеялись «старейшины», они просто не разобрались в темных аллегориях пророка, может, все это — не более чем притчи! О, Господи Боже! они не поняли слов моих, — жалуется Иезекииль и в следующей главе переходит к более пространному изложению своей пророческой вести. Аллегория «огня» сменяется у него аллегорией «меча», а Негев прямо назван Иудеей и Иерусалимом.