«Иди и спи с женой твоего покойного брата, стань ей мужем, и если родятся дети, то они будут детьми твоего брата Ира».
«Иди обратно к своему отцу, оставайся там и не выходи замуж, пока не подрастёт мой младший сын Сала».
И Фамарь возвратилась в дом отца.
«Я хочу быть с тобой».
(Он не знал, что это была его невестка Фамарь). «Сколько дашь мне за это?»
— спросила Фамарь.
— спросил Иуда. «Дай мне твою печать на шнуре, которой запечатываешь письма, и ещё дай мне твой дорожный посох», — сказала Фамарь. Иуда дал ей всё это и познал её, и Фамарь забеременела.
«Где та блудница, что сидела здесь у дороги?»
Те же ответили:
«Здесь никогда не было блудницы».
«Я не смог найти эту женщину. Местные мужчины сказали, что там никогда не было блудницы».
«Твоя невестка Фамарь согрешила, как грешат блудницы, и теперь беременна».
Иуда сказал:
«Выведите её и сожгите».
«Эти вещи принадлежат тому, от кого я забеременела. Посмотри на них: чьи они? Чья эта печать со шнуром? И чей это дорожный посох?»
«Она невиннее, чем я. Я не отдал ей своего сына Салу, как обещал».
И больше не входил к Фамари.
«Этот ребёнок родился первым».
— спросила повитуха, и его назвали Фаресом.
2. Иуда и Фамарь (Гл. 38)
38:1−11 Мрачная история прегрешения Иуды с Фамарь возвеличила Божью благодать, потому что Господь Иисус Христос стал потомком Иуды (Лк 3:33). Фамарь — одна из пяти женщин, упомянутых в родословной Спасителя в первой главе Евангелия от Матфея. Трое из этих женщин совершили безнравственные поступки — Фамарь (Мф 1:3), Рахав (Мф 1:5) и Вирсавия (Мф 1:6). Другие две женщины — это язычница Руфь (Мф 1:5) и Дева Мария, благочестивая мать Спасителя нашего (Мф 1:16). Пинк отмечает, что эта история о моральном падении имеет еще и другой, более глубокий смысл.
«Бытие 37 заканчивается тем, что братья продают Иосифа мадианитянам, а те, в свою очередь, продают его в Египет. Это служит нам прообразом, указывая на Христа, Который будет отвержен Израилем и отдан язычникам. С того момента, как иудейские предводители отдали Христа Пилату, их нация больше не признавала Его, и Бог тоже отвернулся от них, обратившись к язычникам. Поэтому описанный в книге Бытия эпизод с продажей Иосифа в Египет служит поворотным моментом в повествовании. Иосиф теперь предан в руки язычникам. Но прежде чем рассказать о том, что произошло с Иосифом в Египте, Святой Дух очерчивает для нас символическую историю евреев, в то время как Иосиф — исключение из нее — находится в чужой стране». То, что история Иосифа прерывается главой 38, не случайно. Нельзя не заметить контраст между бесчестным поведением родственников Иосифа и его собственным поведением, которое сияет ярким светом в этом темном мире.
Первой ошибкой Иуды было то, что он женился на хананеянке, дочери человека по имени Шуа. Она родила ему троих сыновей: Ира, Онана и Шелу. Ир женился на хананеянке по имени Фамарь, но Бог умертвил его, потому что Он был неугоден Господу (в чем именно это выражалось, мы не знаем). По обычаю того времени, если человек умирал бездетным, то его брат или другой ближайший родственник должен был взять вдову в жены и вырастить детей за умершего. Онан отказался это сделать, потому что законным наследником должен был стать сын от этого брака, а не его собственный сын. Грех Онана заключался не в половом извращении, а в эгоизме. Древнееврейский текст говорит о том, что это был не единичный поступок, а повторяющееся действие, которое сказалось на родословной. Христос должен был родиться и стать наследником престола Давида именно из колена Иудина. То, что делал Онан, было настолько противно Богу, что Он умертвил его. Увидев это, Иуда отправил Фамарь в дом ее отца до тех пор пока Шела, младший сын Иуды, не достигнет брачного возраста. Но это была просто уловка Иуды, который вовсе не собирался отдавать Фамарь своего сына. Потеряв уже двух сыновей, Иуда считал, что Фамарь «приносит несчастье».
38:12−23 Шела вырос, но Иуда так и не женил его на Фамари. Тогда она решила «заманить его в ловушку». Переодевшись блудницей, она села у дороги, ведущей в Фамну, куда Иуда направлялся для стрижки овец. Иуда вошел к ней и согрешил, не подозревая, что это была его собственная невестка. Они договорились о цене. Иуда пообещал козленка из своего стада, но пока она его не получит, «блудница» потребовала залог: печать Иуды, перевязь и трость. Перевязь, видимо, была нитью, на которую подвешивалось кольцо с печатью. Но когда Иуда прислал ей козленка и попытался вернуть залог, «блудницы» нигде не было.
38:24−26 Три месяца спустя Фамарь обвинили в распутстве, потому что она, вдова, оказалась беременной. Иуда приказал сжечь ее. И тогда она вернула залог, объявив, что владелец этих вещей — отец ребенка, которого она ждет. Это стало неоспоримым свидетельством того, что Иуда прелюбодействовал с ней. Вальтер Райт очень ярко описывает эту сцену.
«Иуде передали, что его невестка стала блудницей. Он сразу же решительно выносит приговор: сжечь ее! У него нет ни колебаний, ни желания смягчить участь бедной женщины. Когда он произносит ужасающий приговор, его голос не дрожит. В израильском обществе не должно быть такой глупости и развращенности. О решении объявлено всем, день казни назначен. Приготовления идут своим чередом: столб врыт в землю, дрова наколоты и сложены рядом, толпа собралась в ожидании женщины, которая сейчас, видимо, будет казнена. Но в руке у нее то, чем она оправдается — иудин залог. Она держит печать и трость. И эти улики изобличают судью. Какую силу будет теперь иметь его приговор?»
38:27−30 Во время родов Фамарь показалась рука младенца. Повивальная бабка повязала на эту руку красную нить, полагая, что этот младенец родится первым. Но рука скрылась в утробе, и первым на свет появился другой ребенок. Первородного сына назвали Фаресом (имя в переводе означает «прорыв»), а его брат получил имя Зара. Оба брата упоминаются в Евангелии от Матфея (1:3), хотя родословная Мессии идет через Фареса. Одним из потомков Зары был Ахан (Нав 7:1). «Просто удивительно, — пишет Гриффит Томас, — что Бог взял этот запутанный клубок и сделал из его нитей тот узор, который задумал».
Женитьба Иуды на хананеянке (ст. 2) стала первым шагом к смешению Божьего народа с расой, вопиющая развращенность которой стала притчей во языцех. Израилю грозило немыслимое осквернение, которым сопровождалось непристойное поклонение природе. Бог свят, и, когда мы дружим с миром, цена этой дружбы оказывается непомерно высокой.