По Марку 14 глава

«Поражу пастуха,
и овцы разбегутся».

7. Крестные муки и Воскресение. 14:1 — 16:20

Теперь Марк все свое внимание полностью сосредотачивает на смерти Иисуса. Представив в 13-й главе среднюю и дальнюю перспективы, он возвращается к предстоящим страданиям Иисуса. Как всегда, Марк повествует прямо и открыто, не пытаясь смягчить удар или облегчить боль читателя.

1. Ободрение и заговор (14:1−11)

Предупреждение «бодрствовать» в конце предыдущий главы звучит еще более значительно теперь, когда первосвященники вступают с Иудой в заговор, чтобы арестовать Иисуса и предать Его смерти (1−2). Иисус вошел в Иерусалим под крики «осанна», связанные с Праздником кущей — праздником уверенности Израиля в своем будущем. Однако уже приближается Пасха, это тоже праздник освобождения, но освобождения, за которое Ангел Господень взял страшную цену, поразив смертью всех первенцев Египта. Израильтян защитила от смерти только кровь жертвенных агнцев надверных косяках (Исх 12).

Праздник опресноков был тесно связан с Пасхой, и Пасхальная вечеря проводилась вечером последнего дня Праздника опресноков. Закваска, поднимавшая тесто, обычно бралась из теста, оставшегося с предыдущего дня, соединяя один хлеб с другим. Поскольку Праздник опресноков (см. Исх 23:15; Исх 34:18) праздновался в течение недели, использование хлеба без закваски, то есть опресноков, символизировало отшествие от прошлого и верность новому началу. Примечательно, что именно эти два значительных праздника, ставшие, фактически, единым праздником (Втор 16:1−8), ознаменовали начало истории страданий Иисуса. Матфей в своем Евангелии 26:1−2 говорит только о Пасхе. Лука (Лк 22:1) отождествляет Праздник опресноков с Пасхой. Для всех синоптиков то был значительный стартовый момент, как и для Иоанна, который, однако, использовал его весьма своеобразно (Ин 11:55; Ин 12:1).

К сожалению, первосвященники и учителя закона стараются избавиться не от старой «закваски», а от молодого, причиняющего им массу беспокойства раввина, который зашел теперь уже «слишком далеко». В городе собрались толпы народа, все готовятся к празднику, и время для устранения Иисуса совсем неподходящее, поскольку народ (с точки зрения Марка) все еще на Его стороне.

Помазание Иисуса драгоценными благовониями (3−9) происходит в доме Симона прокаженного, и это — еще одно отождествление Иисуса с отверженными или бывшими отверженными. Рассказ о поступке женщины и критическом отношении, которое он вызвал у некоторых людей, представляет собой полную противоположность рассказу о заговоре в стихах 1−2. Об этом событии говорится во всех четырех Евангелиях — в Лк 7:36−50, в Мф 26:6−13 и в Ин 12:1−8, а также здесь. Вероятнее всего, Матфей, Иоанн и Марк описывают одно и то же событие (хотя их рассказы отличаются друг от друга), в то время как Лука предлагает нашему вниманию другой случай. Возможен также вариант, что мы имеем дело с тремя разными случаями. Этот вопрос разрешить сложно.

Женщина использовала дорогостоящее благовонное масло. То, что она разбила сосуд, означало, что она намеревалась использовать все содержимое сразу. Помазание головы применялось не только при помазании на царство или священство. В данном случае этот жест можно расценивать как эмоциональное выражение преданности и благодарности. Но Марк обращает наше внимание на значение этого помазания для Самого Христа, Мессии («Помазанника Божьего»). Осознавала эта женщина, что она сделала, или нет, но она вдохновила Иисуса на последний этап Его служения. Также следует напомнить, что именно женщины (включая и эту) доказали свою чрезвычайную верность и надежность как последовательницы Иисуса.

Под словом некоторые из стиха 4, возможно, подразумеваются некоторые из учеников Иисуса. Если это так, значит именно они пытались удержать детей и не дать им подойти к Иисусу, за что Он укорил их (10:13−16). Теперь ученики критикуют и упрекают женщину за ее выражение преданности (6−9). Их беспокойство за судьбу бедных вполне обоснованно (5), но в своих утверждениях они проявили недостаток осознания эпохальной значимости происходящих событий в своей жизни и в истории своего народа (7). Были действия женщины осознанными или нет, но ее поведение вполне соответствовало повторяющимся предсказаниям Иисуса о скором будущем (8:31; 9:31; 10:33−34). Она подготовила Его для погребения (8). Во все времена благовестники будут рассказывать о том, что она сделала (9). Это последнее высказывание имеет непреходящее значение. Оно дает нам понять, что Иисус не ожидал наступления конца времен, как считают некоторые комментаторы, вскоре после Своей смерти (о чем ясно говорится в 13:10). Будет благовестие, будет проповедано Евангелие сие в целом мире (14:9), и везде будут рассказывать об этой женщине.

Стихи 10 и 11 являются, фактически, продолжением сюжета, начатого в стихах 1−2. В них говорится о первых шагах Иуды Искариота на пути предательства Иисуса. В этом отрывке Марк проводит две четкие параллели — во-первых, религиозные вожди (люди почтенные) и один из учеников Иисуса тайно замышляют убить Божьего Помазанника, в то время как женщина, которая предположительно ничего не знает об этом, осуществляет Его помазание. И во-вторых, Иуда получает плату за предательство Иисуса, а женщина щедро тратит на Него свои деньги.

а. Забота о бедных

То, что называется «пристрастием Бога к бедным» [популярная фраза, использованная Дэвидом Шеппардом и другими (см.: David Sheppard. Bias to the Poor, Hodder & Stoughton, 1983).], очевидно, взято из евангельских повествований. Поэтому нам следует отметить, что это не самая главная забота Иисуса. Намного важнее соответствовать воле Божьей и Его срокам (помощь бедным также входит сюда, однако Иисус не провозглашал этот вид деятельности доминирующим). Благовестие — это Благая весть для бедных (Ис 61:1; Лк 4:16, 21), но не бедные являются главным содержанием благовестия. В центре Благой вести стоит Сам Иисус в Своей жертвенной любви, дающей спасение человечеству. Более того, спасение, которое предлагается всему человечеству, много больше, чем забота о бедных.

б. Женщины в Евангелиях

История с алавастровым сосудом и благовониями, щедро вылитыми на Иисуса женщиной, способна изменить наше восприятие женских образов в Библии. Существует множество утверждений, согласно которым определенные библейские строки ставят женщин в положение угнетенных. Однако евангельские повествования, в противовес такому мнению, говорят о значимости роли женщин на важнейших этапах развития евангельской истории. Это становится все более ясным по мере приближения кульминационной точки евангельского повествования — смерти и воскресения Иисуса.

2. Последняя вечеря (14:12−26)

После того как были сделаны нужные приготовления, наступила последняя вечеря. Читая рассказ Марка, мы сталкиваемся с двумя проблемами, касающимися времени проведения вечери. Сама Пасха праздновалась 14 числа месяца Нисана. В этот день ближе к вечеру закалывали агнца, дословно «между двумя вечерами» (Исх 12:6; Лев 23:5). Затем, после захода солнца, когда по еврейскому времяисчислению начинался новый день (то есть 15 число Нисана), приступали к праздничному ужину — Пасхальной вечере. Это был «первый день праздника опресноков».

Первая проблема, вытекающая из утверждения Марка, касается того, что закололи пасхального агнца… в первый день опресноков (12), хотя по обычаю в тот день жертвенного агнца ели, а закапали его накануне вечером. Эту проблему возможно разрешить следующим образом. Первый день опресноков следовал за Пасхой (строго говоря), но в обыденной, повседневной речи (которой пользовался здесь Марк) этот день как бы включался в праздник Пасхи и действительно становился ее началом.

Вторая проблема заключается в том, что Марк, а за ним Матфей и Лука рассматривают Тайную вечерю как Пасхальную вечерю (ср. стихи 14 и 16), во время которой ели пасху (на следующий день после того, как приносили в жертву агнца). А Иоанн говорит, что Иисус умер на день раньше, как раз когда закалывали жертвенных агнцев (напр.: Ин 18:28; ср.: 1Кор 5:7). Чтобы разрешить это противоречие, было предложено несколько вариантов объяснений. Первое предположение — в то время действовали два разных календаря: один — фарисейский, а другой — саддукейский, с разницей в один день. В этом случае правильными являются хронологии всех Евангелий, как синоптических, так и Иоанна. Другое объяснение — Иисус действительно был распят, когда закалывали агнцев, а Свою Пасхальную вечерю Он намеренно организовал днем раньше, потому что, по Его же словам, «… очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания» (Лк 22:15−16).

Обе эти проблемы разрешить нелегко, и на этот счет у ученых нет единого мнения. Однако ясно одно — в глазах авторов синоптических Евангелий и Иоанна Иисус рассматривал Пасху как событие, помогающее понять значение Его приближающейся смерти.

Ученики спросили о месте проведения Пасхи, потому что в Иерусалиме они были гостями (12). Ответ Иисуса и исполнение Его повелений часто рассматриваются как заранее подготовленные договоренности, но Марк скорее всего видит происходящее в свете Первой книги Царств 10:1−8 (13−15). Учитель полностью контролирует то, что им неизвестно. Два ученика выполняют повеления Иисуса и готовят пасху (16).

Марк пересказывает еще один разговор, состоявшийся во время вечери (помимо благословения Иисусом хлеба и чаши). Он касается пророчества Иисуса о том, что Он будет предан (18−21). Марк (в отличие от Матфея) не сообщает, что Иисус в этом разговоре обращается к Иуде (Мф 26:25). Иоанн упоминает о разговоре Иисуса с Иудой и даже обозначает решающий момент, когда Иуда принимает от Учителя кусок хлеба (Ин 13:26). Марк же уже сообщил своим читателям, кто из учеников предаст Иисуса (14:10−11). Особо подчеркивается тот факт, что даже предательство Иисуса происходит в соответствии с Божьими планами (как писано о Нем, 21), что, возможно, является ссылкой на ветхозаветные отрывки (напр. на Псалом 40:10 или, менее вероятно, на стихи Книги Пророка Авдия). И все же человек, решившийся на предательство, совершает его по собственной воле и сам будет отвечать за свое решение (21).

В рассказе Марка нет упоминания о том, что Иисус и Его ученики ели жертвенного агнца, хотя нет и отрицания этого. Но главным в эпизоде с хлебом и вином является то значение, которое придавал им Иисус. В ознаменование Его слов ранняя церковь преломляла хлеб и пила вино. Это таинство символизировало Его смерть за них. Должно быть, многое, не записанное в наших Евангелиях, было сделано и сказано в тот вечер.

Слова Найнхема хорошо иллюстрируют то, что сказал Иисус о хлебе и вине [Nineham. Р. 381−382.]:

«Для св. Марка и его читателей учреждение Иисусом нового таинства было само собой разумеющимся делом (ср.: 1Кор 11:24, откуда это становится ясным). Иисус назвал хлеб Своим Телом, потому что те, кто участвует в хлебопреломлении (сначала ученики, а позже все, кто принимает участие в евхаристии), через причащение Его Тела (то есть через общение с Ним, а отсюда и друг с другом) делятся всеми преимуществами, которые ранняя церковь связывала с понятиями „быть во Христе” и „быть членами Его Тела”. Словами, произнесенными над чашей, Иисус определяет значение Своей грядущей смерти как жертвенного пролития крови, как средства, которое ознаменовало начало нового завета между Богом и человеком (24). Принятие этого вина (сначала учениками (23), а затем всеми участниками евхаристии) — это средство приобщения к искуплению Его смертью и к благословениям нового завета, которые установил Иисус».

Когда прозвучали слова Иисуса сие есть Тело Мое (22), сказанные о хлебе, в комнате, должно быть, наступила напряженная тишина. Такою же была реакция на слова о вине — сие есть Кровь Моя нового завета (24). Старый, или ветхий завет, провозглашенный через Моисея, включал в свои ритуалы окропление жертвенной кровью (Исх 24:6−8). В том завете Бог провозгласил Свою верность Своему народу и призвал его быть верным Ему. Повторявшиеся нарушения завета и неверность с их стороны привели к поискам нового пути, определенного как обетование «нового завета», обещанного Богом через пророка Иеремию (Иер 31:31). Новый завет предусматривал написание Божьего закона в сердцах и умах людей. Он станет их Богом, а они — Его народом, и все люди истинно познают Его. Более того, их грехи и беззакония будут забыты и прощены (Иер 31:33−34). Поэтому неудивитель но, что перед словом «завет» во многих рукописях появилось определение «новый», как сказал о нем и Павел в Первом послании к Коринфянам 11:25. Новый завет, задуманный Богом, очень скоро был реализован в смерти Иисуса, представленной здесь в виде хлеба и вина. Учеников приглашают вступить в этот завет через причащение хлебом и вином.

Приближение нового завета становится очевидным из слов Иисуса, прозвучавших как клятва назорея в Числах 6:2 и далее [Moule. Р. 115.]. Он сказал: «Я уже не буду пить от плода виноградного до того дня, когда буду пить новое вино в Царствии Божием» (25).

Если это была Пасхальная вечеря, тогда песни, о которых говорится в стихе 26, были хвалебными Псалмами (113−117 или 114−117), обычно звучащими в этой части Пасхальной вечери.

Гора Елеонская находилась за пределами Иерусалима, а согласно предписаниям во Второзаконии 16:7 все празднующие Пасху должны были остаться в ночь на 15 Нисана в Иерусалиме. На самом деле к Иерусалиму в то время относилась намного большая территория, в которую входила и Виффагия.

3. Иисус предсказывает отречение Петра (14:27−31)

Теперь, когда прозвучало пророчество об отречении Петра, мы возвращаемся к знакомой теме о том, как труден путь ученичества в Божьем Царстве. Из всех учеников Петр, исполненный самых лучших побуждений, благодаря своей пылкости и эмоциональности становится центром нашего внимания. Иисус начинает с общего предсказания, что все двенадцать апостолов отойдут от Него. Отчасти как основание для Своего предсказания (27) Он использует пророчество из Книги Пророка Захарии 13:7. Однако они не останутся в одиночестве, потому что по воскресении Своем Он встретится с ними в Галилее, на их родине (28).

Петр протестует, утверждая, что даже если все оставят Учителя (нет ли в этом намека на то, что Петр ожидал такого поворота событий?), он этого никогда не сделает (29). (Не связано ли это с Ин 21:15: «Любишь ли ты Меня больше, нежели они?»)

Ответ Иисуса ошеломляет своей точностью. Он говорит: «Истинно говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня» (30). Возмущенный Петр продолжает уверять, что даже если ему придется умереть вместе с Иисусом (как близко к правде мы можем подойти, не осознавая этого), он не отречется от Учителя. Его слова подталкивают остальных. Они тоже начинают клясться в своей верности. Их желание стоять рядом с Иисусом и их искренность в этот момент не подвергаются никакому сомнению. Весь вопрос в том, хватит ли им верности выстоять в предстоящих испытаниях?

а. Привилегии и ответственность

Если время от времени двенадцать апостолов ощущали себя в чрезвычайно привилегированном положении, теперь они начинают видеть оборотную сторону этой медали: «Кому много дается, с того много спросится». Как чудесно находиться в верхней горнице с Иисусом, участвуя в Пасхальной вечере! Равно отвратительно делить с Учителем этот ужин, а потом пойти и предать Его. Это не просто урок для христианских лидеров. Это всеобщий принцип жизни на любом уровне: национальном или правительственном; в обществе, на работе или в семье. Нашей главной заботой должны стать верные отношения с избирателями, сотрудниками или любимыми. За любые отношения мы будем отвечать перед Богом, Который дал нам эту ответственность и Который видит все.

б. Сущность ученичества

Уже не раз история Марка показывала печальную неспособность многих людей понять значение истинного ученичества и принять его. В каком-то смысле нам легче увидеть то, что не делалось, чем то, что делалось. Последняя вечеря все расставляет по своим местам. В I веке совместная еда и питье рассматривались как глубокая и интимная форма общения и принятия людьми друг друга. Иисус пригласил Своих учеников вкусить Его Тела и испить Его Кровь. Не могло быть более глубокого символа полной зависимости от Него и верности Ему. Безусловно значительны фоновые темы Пасхи и нового завета. При первой Пасхе Бог нанес поражение врагам Своего народа и освободил Своих людей, защитив их кровью жертвенных агнцев. Теперь Иисус предлагает Свою жертвенную кровь, чтобы нанести поражение врагам Божьего Царства и освободить тех, кто верой (которая символизируется совместным причащением через еду и питье) присоединится к Нему.

В этом состоит сущность нового завета. Бог во Христе провозгласил новый завет, о котором пророчествовали Писания. Пролитие крови вообще является подтверждением заключения завета на самом высоком и серьезном уровне. Люди, вошедшие в новый завет с Богом, с этих пор уже не будут природной расой по факту физического рождения (евреи). Люди, ответившие на приглашение верой, станут народом нового завета Царства Божьего.

в. Человеческая хрупкость и ученичество

Грустно читать о возмущенных протестах Петра, доказывающего свою верность Иисусу, ибо мы знаем, что произойдет в действительности. То, что Петр и другие ученики были убеждены в твердости своих утверждений, не вызывает никаких сомнений. Они совершили ошибку, потому что были слишком уверены в своих силах и способности выстоять в самый разгар жестокой битвы. Несмотря на предстоящее поражение, их не оставят. Весть от воскресшего Иисуса предназначалась «ученикам Его и Петру» (16:7).

4. Гефсимания (14:32−42)

«Гефсимания» по всей вероятности означает «маслобойный пресс». Местность, обозначенную Марком как селение, называемое Гефсимания (32), Иоанн называет «садом за потоком Кедрон» (Ин 18:1−2). Поэтому считается, что это место находилось на нижних склонах Елеонской горы, где-то в полумиле от стен города.

То, что произошло в Гефсимании, показало, насколько слабой была способность учеников выстоять. Иисус берет с Собой лишь Петра, Иакова и Иоанна (33). Он показывает им глубину Своих страданий и горя, зная, что ждет Его впереди (33−34). Он просит их: «…побудьте здесь, и бодрствуйте» (34).

Выразительные слова о состоянии Иисуса — ужасаться и тосковать… скорбит смертельно (33−34) — подчеркивают тот факт, что Ему тоже стоило многих усилий остаться верным до конца. Эта битва началась с Его крещения и искушений (1:9−12), а теперь достигла кульминационного момента. Только Он Сам понимал полное значение Своих слов, сказанных во время последней вечери о Своем Теле и Крови — в контексте Пасхи и нового завета. В этой ситуации мы можем понять, что Ему действительно нужна была поддержка Его ближайших друзей в Гефсимании.

Его молитва представляет собой одну из самых горьких страниц Евангелия. Он обращается к Богу как к Отцу, называя Его Авва Отче, где слово «авва» — арамейское. В других Евангелиях авторы употребляют слово «отец» на греческом языке. Авва — исключительно личное и интимное обращение. В редких случаях к нему добавляли «Который на небесах» [Cranfield. Р. 433.], но Иисус не использует это «защитное прикрытие». Здесь, как нигде больше, Он нуждается в любви Отца и Его ответной реакции. (Христианская Церковь смело употребляет такое обращение к Богу Отцу как выражение глубокого и внутреннего осознания своей принадлежности к Божьей семье — Рим 8:15; Гал 4:6.)

Как бы мы ни толковали молитву Иисуса в Гефсимании, в первую очередь следует подчеркнуть исключительную серьезность этого события. Это не драма, разыгранная для пользы верных, но настоящая борьба Иисуса, Который Единственный на всей земле знал, что должно произойти. «Пронеси чашу сию мимо Меня» (36). Значение чаши смотрите в 10:38. Р. П. Мартин предполагает, что чаша здесь может обозначать жестокую борьбу с искушением пойти иным путем, минуя волю Отца. Обычно, однако, она воспринимается как просьба Иисуса о другом способе выполнения предначертанного, а не посредством ужасной смерти под бременем наших грехов. Мы уже видели этот образ в лице страждущего слуги из Книги Пророка Исаии 53 и знаем о цене искупления из Евангелия от Марка 10:45. Это не противление воле Отца, но столкновение с ужасом предстоящей смерти, которую предвидел Иисус. И все-таки, даже предвидя Свое будущее, Он подтверждает волю Отца (36). Этот короткий взгляд в интимный молитвенный мир Иисуса высвечивает не только цену нашего искупления, но и природу Самого Иисуса как Бога и Человека. В критический момент искупления оба эти аспекта, Божий и человеческий, видятся как единое целое.

В противоположность мятущемуся духу Иисуса (37−41), ученики не смогли удержаться от сна. Три раза Он возвращался, объятый ужасом и изможденный, и три раза находил их спящими. В третий раз Он произнес слово «кончено», что могло означать «счет оплачен», словно там, в Гефсиманском саду, все наконец решилось. То, что было разрешено в молитве, должно было осуществиться в жизни — и смерти (41).

Ссылка на Сына Человеческого в этом контексте ясно показывает, что это Его самоопределение. Предательство Сына Человеческого означает предательство Иисуса. Увидели ли это наконец Его ученики? Должно быть, фрагменты картины начали вставать на свои места с появлением на сцене предающего (42).

Молитва и жизнь
Выпущено много духовной литературы и книг, в которых говорится о «молитвенной жизни» верующих, о взаимосвязи молитвы с повседневностью. Их цель — донести до читателя важность и огромную ценность молитвы, и ни один христианин не сможет не согласиться с этим. Однако сам по себе такой акцент способен обесценить молитву, ограничив ее тривиальными просьбами. Молитва в Библии и в христианской традиции намного больше, чем просто духовная поддержка. Она предполагает борьбу с серьезными проблемами, а также длительное пребывание в Божьем присутствии вдали от всякой суеты и повседневной деловой активности. Молитва как раз и позволяет взглянуть на эту активность с преимущественной позиции пребывания с Богом наедине. Уединение в горах для таких встреч с Богом в Библии имеет символическое значение (см.: 9:2−8).

5. Арест Иисуса (14:43−52)

Арест Иисуса является следующим этапом развития евангельской истории. Тесный кружок Его учеников не мог бодрствовать вместе с Ним. А теперь они не могут остаться с Ним и отступаются от Него. В любом случае этот путь они выбрали сами (50). В наихудшем положении оказался Иуда, который по предварительному сговору показал врагам Иисуса, поцеловав Его, что было обычным приветствием раввина учениками (44−45). Это дало возможность небольшой группе противников спокойно захватить Иисуса вдали от народа (14:1−2). Отметим, однако, действия одного из учеников Иисуса (Иоанн говорит, что это был Петр, Ин 18:10), который, защищая Учителя, отсек ухо одному из нападавших (47). Иисус упрекает Своих противников за насилие и секретность, поскольку они могли взять Его и в храме (48−49). Он объясняет их действия в свете исполнения пророчеств Писаний, несомненно имея в виду те, которые уже были упомянуты в связи с 14:18 и 27 (а именно: Пс 40:10 и Зах 13:7). При этом все Его ученики, несмотря на свои недавние клятвы (29, 31), разбежались. Комментарии Иисуса о Себе и учениках, основанные на Писаниях, полностью подтвердились (27).

Стихи 51 и 52 объяснить обычным образом невозможно. Так или иначе, но они свидетельствуют, что там присутствовал еще один человек. На нем не было ничего, кроме тонкого покрывала (которое, судя по языку этого отрывка, было изготовлено из ткани высокого качества). Вероятно, он был в таком виде потому, что, услышав шум, выскочил из постели. А может, он спешил предупредить Иисуса? Кто это был? Мы не удивимся, если окажется, что предания верны и это был сам Марк. Можно предположить, что последняя вечеря происходила в его доме (в Деяниях 12:12, например, говорится, что первые христиане собирались у него дома), и кто-нибудь предупредил его семью о людях, которые идут арестовать Иисуса. Молодой человек оказался в самом центре событий и был схвачен. Мы ничего не знаем точно. По этому поводу было высказано много самых фантастических догадок. Невозможно ответить на все имеющиеся вопросы, но ясно одно — Иисуса оставили все, кто провозглашал свою верность.

Предательство Иуды
Предательство Иуды пытались объяснить по-разному. Судя по имени, он был с юга, в то время как остальные ученики — с севера. На основании Евангелия от Иоанна можно предположить, что он был жаден до денег (Ин 12:6), и это в некоторой степени подтверждается в Евангелии от Матфея 26:14−16. Но на предательство его толкнуло не это. Некоторые исследовали полагают, что он был расстроен казавшейся неспособностью Иисуса освободить страну от власти римлян. Другие высказывают догадку, что его поступок был попыткой заставить Иисуса действовать. Марк не проявляет интереса к выявлению этих причин. Он трезво констатирует сам факт и омерзительность случившегося, а также то, что тем не менее Бог использует произошедшее для реализации Своих планов.

То же верно и по отношению к нам. Мы можем предать и предаем нашего Господа, хотя менее явно, нежели Иуда. И так же несем ответственность за свои действия. Но Господь может простить даже предательство. В отличие от Петра, Иуда не понял этого. (Иуда покончил с собой, Мф 27:3−5; Деян 1:16−20; а Петр вернулся и получил прощение, Ин 21:15−22.) Бог и сейчас может взять испорченные и растрепанные нити жизни и выткать из них цельное и здоровое полотно (Рим 8:28). Нельзя благодушно относиться ко греху, поскольку грех предает Иисуса, но точно так же нельзя позволять греху разрушать нас через чувство вины, нельзя, чтобы грех взял над нами верх — надо помнить, что существует прощение и возможность возвращения к Богу (1Ин 1:8−10).

6. Допрос в синедрионе (14:53−65)

Допрос Иисуса, как и все остальное, представлен у Марка кратко и сжато. Во всех Евангелиях подчеркнуты разные аспекты этого эпизода, что послужило поводом для возникновения многих дискуссий о том, что именно происходило во время допросов Иисуса и где они проводились. Марк рассказывает о неофициальном предварительном слушании дела поздно ночью, перед официальным собранием, которое прошло утром и после которого Иисуса отвели к Пилату.

Р. П. Мартин пишет: «То, что описывается в этих стихах, лучше всего назвать предварительным следствием. Оно не было официальным, и точное исполнение процедур судопроизводства никого не беспокоило. Итак, вопреки требованиям официального расследования, все проходило ночью, и этим можно объяснить нарушение правовых норм» [Martin. Action. P. 132.]. Все сказанное хорошо согласовывается с Евангелием от Ин 18:13 и далее (24, 28) и далее.

Целью этого предварительного следствия, как рассказывает Марк, стала попытка противников Иисуса убедить самих себя в том, что Иисус заслуживает смерти за богохульство, а затем передать Его в руки римских властей для приведения в исполнение казни на основании того, что Иисус представляет Собой угрозу римскому правлению. Неясно, имел ли на тот момент синедрион право забить Иисуса камнями до смерти за богохульство, но в любом случае страх перед народом заставил религиозных вождей принять политически благоразумное решение и по возможности использовать правосудие римлян.

Как рассказывает Марк, когда Иисуса арестовали и повели, Петр на расстоянии последовал за Ним, а затем вошел во двор и сидел там вместе со слугами, греясь у огня (14:53−54). Возможно, Марк хочет показать контраст между переживаниями Иисуса и Петра.

Марк говорит, что противникам Иисуса оказалось сложно найти доказательства своим обвинениям (55). Различные лжесвидетели противоречили друг другу (56). Наиболее серьезным обвинением было искаженное толкование Его слов, сказанных в 13:2 или в Евангелии от Ин 2:19, 57−58. Но даже эти попытки провалились (59). В отчаянии первосвященник обращается с вопросом о свидетельстве к Самому Иисусу (60). Иисус выражает презрение к суду, храня царственное молчание (61). Затем первосвященник касается главного пункта — личности Иисуса (61). Титул, который он употребил (Христос, Сын Благословенного), скорее всего происходил из докладов о том, что Иисус говорил и делал. (По вопросу титула «Христос» см.: 8:29.)

«Благословенный» — это парафраз (наименование Бога без упоминания Его имени). В этой обстановке Иисус предпринимает последнюю попытку дать возможность вождям Своей нации увидеть истину о Себе (Я есмь). Но тут же, что типично для Него, переиначивает Свой статус и роль в свете образа Сына Человеческого (62) [По поводу этого титула см. коммент. к 8:31; 9:31; 10:33−34 и 13:26.]. Его высказывание фактически предоставляет Его обвинителям те доказательства, в которых они нуждались. Оно воспринимается ими как богохульство. Первосвященник ведет себя соответственно и задает вопрос синедриону, получая желаемый ответ (63−64). Богохульство заключалось не в том, что Иисус назвал Себя Мессией, но в провозглашении Себя Сыном Человеческим, «сидящим одесную силы и грядущего на облаках небесных» (62). Это заявление вызвало у них искренний гнев, который тут же отразился в их поведении по отношению к Иисусу (65). Его утверждение буквально оскорбило их, однако невероятно и забавно именно то, что они, насмехаясь над Ним и призывая сказать пророчество, сами практически исполняют то самое пророчество о Нем, которое Он не раз упоминал (8:31; 9:31; 10:33−34). Самыми вероятными источниками этой информации, по-видимому, явились Иосиф Аримафейский и Никодим, члены синедриона, впоследствии ставшие христианами (Ин 19:38−42).

7. Петр отрекается от Иисуса (14:66−72)

Петр, отрекающийся от Господа в то время, когда Его допрашивают, — так Марк возвращается к своей главной теме истинного (и ложного) ученичества.

История Петра рассказана очень просто. Оказавшись перед необходимостью отвечать на вопрос, он делает вид, что не понимает, о чем речь, и сначала перед служанкой, а затем перед посторонними отрицает свою принадлежность к ученикам Иисуса, а впоследствии — вообще какую бы то ни было связь с Иисусом (68, 70−71). Самое доброе, что можно о нем сказать, — по крайней мере, он призывал проклятие на себя, а не на других. Тогда петух запел во второй раз. И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом… (72). Ему хватило благодати раскаяться и заплакать. Для него еще оставался шанс.

Истина и ложь
Эта история дает нам тревожное свидетельство о том, как легко поддаться давлению со стороны людей и организаций и полностью исказить правду. В синедрионе религиозные деятели обвиняли Человека, Который (единственный из всех!) ни в чем не был виновен. В это время во дворе добрый и искренний ученик Иисуса отрицал свою связь с Господом, за Которым он последовал (пусть даже на расстоянии), не побоявшись опасности. Существует какая-то тайна относительно объединенного зла, которое заставляет людей делать то, чего, рассуждая здраво, они никогда не сделали бы. Наш век предоставляет нам массу примеров действия того, что Новый Завет называет «властями и господствами» на этом корпоративном уровне. Объединенное зло процветает в тех областях, которые мы не считаем своей зоной ответственности, полагая, что мы ничего не можем сделать, что за политику отвечают другие, а мы только выполняем принятые ими решения. Это позволяет одной нации эксплуатировать другую, корпорациям эксплуатировать рабочих, рабочим эксплуатировать корпорации. Наряду с частным пониманием зла должно быть общее представление как о нем, так и о всеобщем спасении.