Деяния 14 глава

Деяния Апостолов
Открытый перевод → Библия говорит сегодня

Открытый перевод

1 В Иконии они вместе вошли в еврейскую синагогу и говорили так, что уверовало большое множество и евреев, и греков.
2 А неверующие евреи возбудили и озлобили души иноверцев против братьев.
3 Пробыли же они немалое время, смело действуя в Господе, Который свидетельствовал о слове Своей благодати, давая совершаться знамениям и чудесам посредством их рук.
4 Между тем население города разделилось: и одни были с евреями, а другие же — с апостолами.
5 И когда и иноверцы, и евреи с их начальниками захотели надругаться над апостолами и забить их камнями,
6 осознав это, они бежали в ликаонские города Листру и Дерву и окрестную область,
7 и там благовествовали.
8 И сидел в Листре некий мужчина, не владевший ногами, хромой с рождения, который никогда не ходил.
9 Он слышал говорящего Павла, который, взглянув на него, увидел, что он имеет веру для исцеления,
10 сказал громким голосом:
— Стань на ноги прямо.
И тот вскочил и стал ходить.
11 Народ, увидев сделанное Павлом, поднял крик, говоря по-ликаонски:
— Боги в человеческом облике сошли к нам!
12 И Варнаву называли Зевсом, а Павла — Гермесом, так как говорил именно он.
13 А жрец Зевса, стоящего перед городом, доставив к воротам быков и венки, хотел вместе с народом принести жертву.
14 Но посланники Варнава и Павел, услышав, разорвали на себе одежду и, бросившись в толпу, закричали
15 и сказали:
— Люди! Что вы творите!? Мы такие же как и вы, люди, и благовествуем вам обратиться от этих бесплодных — к Живому Богу, который сотворил небо и землю, и море, и всё, что в них,
16 Который в прошедших поколениях допустил всем народам идти своими путями,
17 хотя и не оставлял Себя без свидетельства, делая добро, давая вам дожди с неба и плодоносные времена, насыщая ваши сердца пищей и весельем.
18 И, говоря это, они с трудом сдержали народ, чтобы те не приносили им жертв.
19 Но из Антиохии и Иконии пришли евреи и, убедив народ, забили Павла камнями и оттащили за город, думая, что он мёртв.
20 Но когда ученики окружили его, он встал и вошёл в город. И на следующий день он ушёл с Варнавой в Дерву.
21 И благовествовав этому городу и приобретя достаточно учеников, они возвратились в Листру, Иконию и Антиохию,
22 укрепляя души учеников, ободряя оставаться в вере, потому что нам предстоит войти в Царство Божье через многие скорби.
23 И избрав им в каждой церкви старейшин, они, помолившись с постом, предали их Господу, в Которого уверовали.
24 И, пройдя Писидию, пришли в Памфилию
25 и, возвестив слово в Перге, сошли в Атталию.
26 И оттуда они отплыли в Антиохию, где они были вверены Божьей благодати для труда, который исполнили.
27 Прибыв и собрав церковь, они рассказали всё, что сделал вместе с ними Бог, и как Он открыл дверь веры иноплеменникам.
28 И они проводили немало время с учениками.

Библия говорит сегодня

4. Павел и Варнава в Иконии (14:1−7)

Почти в ста милях на юго-восток от Писидийской Антиохии, расположившись на широкой равнине, которая пролегла между горными системами Тавр и Султан, щедро омываемый горными реками, лежит древний город Икония, который сегодня является четвертым по величине городом Турции и называется Конья. Когда Павел с Варнавой посетили его, он все еще был греческим городом, сельскохозяйственным и торговым центром.

Как всегда, Павел с Варнавой вошли вместе в Иудейскую синагогу, хотя их миссия в Иконии была предназначена не только для иудеев. И действительно, они и говорили так, что уверовало великое множество Иудеев и Еллинов (1). Но если одни иудеи и язычники были объединены верой, то другие объединились в своем противлении им. Поэтому неверующие Иудеи (дословно «непослушные», поскольку вера и послушание едины, и так же неразрывны неверие и непослушание) возбудили и раздражили против братьев сердца язычников (2), начав против них кампанию бесчестной клеветы.

Впрочем, эта кампания не только не сумела остановить миссионеров, но даже (и это подразумевается в тексте) из-за этого они пробыли здесь довольно времени, борясь против ложных свидетельств и представляя истину, смело действуя о Господе, или, точнее, «положившись на Господа» (epi, НАБ), Который, во свидетельство слову благодати Своей, «благородное определение Евангелия» [Бенгель, с. 639.], творил руками их знамения и чудеса (3). Еще раз мы видим теснейшую связь между словом и знамениями, когда последние подтверждают первое. Как говорил Кальвин, «Бог почти никогда не дает их (т. е. чудеса) без связи со Своим Словом». «Истинной целью чудес и знамений» является «утверждение Евангелия во всей его полноте и истинности» [Кальвин, II, с. 3.].

Между тем народ в городе разделился, ибо Евангелие и объединяет, и разъединяет, и одни были на стороне Иудеев, поверив в их злобную клевету, а другие на стороне Апостолов (4), убедившись в истинности их слов и чудес. Применение титула «апостолы» по отношению к Варнаве и Павлу здесь и в стихе 14 может вызвать недоумение, если не вспомнить, что слово в Новом Завете употребляется в двух значениях. С одной стороны, мы имеем «Апостолов Христа», назначенных лично Им быть свидетелями Его воскресения. В их число входили Двенадцать, Павел и, возможно, Иаков (1:21; 10:41; 1Кор 9:1; 1Кор 15:7−9). Нет свидетельств тому, что к этой группе принадлежал и Варнава. С другой стороны, были и «апостолы церкви» [2Кор 8:23 — «посланники церквей»; примечание ПНВ.], которых церкви посылали с определенной миссией. Так, например, Епафродит был апостолом, или посланником филиппской церкви (Флп 2:25). Поэтому Павел и Варнава также были апостолами церкви, находившейся в Сирийской Антиохии. Они были отправлены этой церковью на дело благовествования, тогда как Павел являлся также и Апостолом Христа.

Клевета против миссионеров переросла в акты насилия. Настал момент, когда же язычники и Иудеи со своими начальниками устремились на них, то есть «с разрешения городских властей» (НАБ, ИБ) не только для того, чтобы посрамить (hybrizo подразумевает оскорбление и унижение), но и побить их камнями (5). Но они, узнавши о сем, предприняли ответные меры и удалились в Ликаонские города Листру и Дервию и в окрестности их (6). Лука совершенно точно определяет эти два маленьких городка в Ликаонии, которая являлась одним из регионов (другими были Фригия и Писидия) римской провинции Галатии. Но почему миссионеры выбрали именно эти города для своего благовестия? Население этих городков было небольшим, поблизости не было важных торговых путей, местные жители были в основном необразованными и даже безграмотными. Рамсей даже назвал Листру «тихим болотом» [Рамсей, «Города», с. 408.]. Может быть, они стали просто временным убежищем, куда «удалились» Павел и Варнава (6 и 19−20)? Как бы то ни было, они там благовествовапи (7), потому что ничто не могло заставить их замолчать.

5. Павел и Варнава в Листре и Дервии (14:8−20)

Лука все свое внимание сосредоточил на Листре, не вдаваясь в подробности относительно событий в Дервии.

а. Исцеление хромого (14:8−10)

Лука представляет исцеление этого человека как полное подобие исцеления хромого в Иерусалиме (3:1 и дал.). Это очевидно, поскольку в обоих рассказах употреблена практически одна и та же лексика (например, хромой от чрева матери и взглянул на него, «всмотревшись в него»). Но в Иерусалиме исполнителем акта Божьего исцеления был Петр, здесь же — Павел. Реакция толпы на исцеление тоже была разной.

б. Попытка поклониться Павлу и Варнаве (14:11−15а)

Трудно понять поведение суеверной и даже фанатичной толпы, но некоторые сведения из прошлого могут пролить свет на возникшую ситуацию. Лет за пятьдесят до того римский поэт Овидий в своих «Метаморфозах» рассказал древнюю легенду, связанную с этими местами. Высший бог Юпитер (для греков Зевс) и его сын Меркурий (Гермес, здесь «Ермий»), переодевшись в обычных людей, однажды посетили гористую местность Фригию. Там они искали теплого приема, но местные жители тысячу раз категорически отказались принять их. Но наконец им оказали гостеприимство и предложили отдохнуть в крошечном домишке, покрытом соломой и болотным тростником. В домике проживала пожилая чета земледельцев по имени Филимон и Бавкида, которые, как могли, приветили их. Позже боги щедро вознаградили их, но разрушили наводнением те дома, где их отвергли. Вполне возможно, что жители Листры хорошо помнили этот рассказ и в случае нового пришествия богов на землю им бы не хотелось повторить судьбу негостеприимных фригийцев. Кроме литературного свидетельства Овидия недалеко от Листры был обнаружен каменный алтарь с надписью, указывающей, что Зевс и Гермес являлись местными богами-покровителями [Все эти подробности и ссылки даны Ф. Ф. Брюсом («Греческий», с. 281; «Английский», с. 291−292) и Лонгнекером («Деяния», с. 435).].

Поскольку люди выкрикивали по-Ликаонски: боги в образе человеческом сошли к нам, и называли Варнаву Зевсом, а Павла Ермием также по-ликаонски, миссионеры вначале не понимали, что происходит (11−12). И только когда жрец же идола Зевса… приведши к воротам волов и принесши венки, хотел вместе с народом совершить жертвоприношение, Павел и Варнава осознали весь ужас создавшегося положения (13). Они разодрали свои одежды, демонстрируя этим свой ужас перед богохульством этих людей (ср.: Мк 14:63), и, бросившись в народ, громогласно протестовали против их действий, говоря им: что вы это делаете? и мы — подобные вам человеки (14−15).

в. Проповедь благовестия Павла (14:15б-18) [Правда, в повествовании Луки сказано об обоих миссионерах, бросившихся в толпу: «Но Апостолы Варнава и Павел, услышавши о сем, бросившись в народ, громогласно говорили…» (14). Поэтому, возможно, Лука приписывал авторство проповеди им обоим. Они, бесспорно, оба участвовали в благовествовании Евангелия (1, 3, 7, 21, 24, 27). С другой стороны, по замыслу Луки в этих главах разворачивается картина служения именно Павла и, рассказывая о Листре, он подчеркивает, что Павел говорил (9а), исцелил (9−11) и был побит камнями (19).]

Лука приводит лишь краткую выдержку из проповеди Павла, но даже она имеет очень важное значение в качестве единственного записанного обращения к совершенно безграмотным язычникам.

Так и хочется сравнить ее с проповедью Павла, обращенной к религиозным и образованным иудеям в синагоге Писидийской Антиохии. Та проповедь является единственным (кроме приведенного в этой главе отрывка) образцом, связанным с первым миссионерским путешествием Павла. Можно только восхищаться гибкостью подхода Павла к проповеди благовестия. Я не сомневаюсь в том, что, где бы он ни проповедовал, центром его Благой вести являлся Иисус Христос, и это неизменно. Именно это имеет в виду Лука, когда говорит, что миссионеры проповедовали «слово Божие» (или «слово Господне») (Деян 13:5, 7, 44, 46, 48−49) и «слово спасения» (13:26), «слово благодати Своей» (14:3), «благовестие» (или «Евангелие») (Деян 13:32; Деян 14:7, 15, 21). И хотя сущность этого благовестия оставалась неизменной, Апостол менял свой подход к аудитории и направлял ее внимание на разные вспомогательные темы, в зависимости от ее состава. Иудеям в Антиохии он проповедовал из Ветхого Завета, опираясь на историю, пророков и закон. Но обращаясь к язычникам в Листре, он не стал привлекать их внимание к Писанию, которого они не знали, а заговорил о том мире, который окружал их и который они могли видеть. Он умолял их отвернуться от тщеславия идолопоклонства и обратиться к поклонению живому и истинному Богу. Он говорил о живом Боге как Творце вселенной, земли и моря, и всего, что в них (15). Указывал ли он на небо, на Таврские горы и Великое море за ними? Более того, Тот, Кто сотворил весь мир, с тех пор не бездействовал. Хотя в прошлом Бог попустил всем народам ходить своими путями (16), Он все же никогда не переставал свидетельствовать о Себе благодеяниями. Напротив, Он постоянно свидетельствовал о Себе благодеяниями по отношению ко всем людям, включая слушателей Павла. Он подавал им с неба дожди и времена плодоносные для их жизни, исполняя пищею и веселием сердца людей (17). Они едва убедили народ, который пребывал в полном восторге от такой перспективы, не приносить им жертвы (18).

Нам нужно научиться у Павла такой гибкости. Мы не имеем права бездумно тиражировать сердце Христова Евангелия. Да в этом и нет никакой необходимости. Мы должны начинать с того уровня, на котором находятся слушающие нас люди, найти с ними точку соприкосновения. С людьми, пребывающими сегодня в суетном мире, это может быть разговор об истинной гуманности, о всеобщем интересе к трансцендентному, о жажде любви и общения, о поиске свободы или стремлении к ощущению себя как значимой личности. Но с чего бы мы ни начали, мы должны прийти к Иисусу Христу, Который и есть Сам в Себе Благая весть, ибо только Он может исполнить все устремления человека.

г. Избиение Павла камнями (14:19−20)

Избиение, запланированное в Иконии (5), настигло Павла в Листре. Оно было незаконной казнью, а обычным линчеванием. Вспоминал ли Павел Стефана, когда в него летели камни? Может быть, он даже молился той же молитвой, что и Стефан? Именно к этому инциденту он обратится позже: «меня… однажды камнями побивали» (2Кор 11:25). Но враги благовестия все же не убили его; они вытащили Павла за город, почитая его умершим (19). Лука не утверждает, что последовавшее можно расценивать как акт оживления. Ученики, пойдя вслед за теми, кто выволок тело Павла за город, теперь собрались около него, чтобы послужить ему и помолиться, как вдруг он встал. Это является яркой иллюстрацией к тому, что Павел напишет во 2 Послании к Коринфянам: «низлагаемы, но не погибаем» (2Кор 4:9), или «нас можно сбить с ног, но нельзя уничтожить» (НЗА). Он по-прежнему оставался смелым и несгибаемым. Он пошел в город, то есть вернулся в тот самый город, который так жестоко отверг его, чтобы провести там ночь (20а).

А на другой день, пишет Лука обыденным тоном, Павел удалился с Варнавою в Дервию (20б). Это был трудный путь, протяженностью по меньшей мере в шестьдесят миль. Как могло избитое тело Павла вынести такую дорогу? «Я ношу язвы Господа Иисуса на теле моем», — напишет он скоро галатам (Гал 6:17). Думал ли он в тот момент о ранах, полученных в Листре? «Однажды я видел на снегу окровавленные следы раненого зайца, — сказал доктор Дж. X. Иовитт, то были следы Павла на земле Европы» [Цитируется У. Е. Сангстером в «Мастерстве проповеди». — In: W. Е. Sangster, The Craft of the Sermon (Epworht, 1954), p. 214]. Конечно, присутствие Варнавы было большим утешением для Павла. Но когда я повторил его маршрут из Листры в Дервию, я не мог не подумать, что его дух, должно быть, возрадовался при виде величественных горных вершин, покрытых снегом, белых журавлей, гнездящихся на крышах деревенских домов, где воздух напоен чудесными песнями жаворонков, парящих в небе.

Можно только поражаться непостоянству толпы. Сегодня она пытается принести жертвы Павлу и Варнаве, словно это боги, сошедшие с небес, а назавтра с неменьшим энтузиазмом присоединяется к тем, кто швыряет камни в Павла, словно он последний злодей. Лука здесь проводит параллель с иерусалимской толпой, которая сначала встречает Иисуса громкими криками восторга, затем требует Его казни (Лк 19:37−40; Лк 23:23). Как Иисус, Павел остался непоколебим. О твердый его характер разбились как лесть, так и жестокость оппозиции.

6. Павел и Варнава возвратились в Сирийскую Антиохию (14:21−28)

Лука нам рассказывает о Дервии лишь то, что миссионеры там проповедовали Евангелие и, приобретши довольно учеников, покинули город. Может быть, среди вновь обращенных был и «Гаий Дервянин» (20:4). После Дервии Павел с Варнавой повернули назад, вновь заходя (несмотря на опасность) в те три галатийских города, в которых они уже побывали, — Листру, Иконию и Писидийскую Антиохию (21). То была миссия утверждения (episterizontes и увещевания (parakalountes). Оба глагола практически стали терминами, означающими упрочение И укрепление новых обращенных и церквей [Напр., в Деян 9:31 «назидаясь и ходя в страхе Господнем»; 15:32 «обильным словом преподали наставление братиям и утвердили их»; 15:41 «утверждая церкви»; 18:23 «утверждая всех учеников».]. Но увещевание и утверждение не исключает предупреждения, ибо многими скорбями, сказали миссионеры, надлежит нам войти в Царствие Божие (22). Собственные скорби и страдания Павла «в Антиохии, Иконии и Листрах» привели его к убеждению, что «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2Тим 3:11−12).

В дополнение к увещеваниям учеников пребывать в вере (22), Павел и Варнава назначили им руководителей — рукоположивши же им пресвитеров в каждой церкви (23а), чтобы они продолжали наставлять прихожан в вере. И как миссионеров отправляли из Антиохии с постом и молитвами, так и они теперь помолились с постом и предали старейшин галатийских церквей Господу (23б).

После своего посещения галатийских городов, основав в них церкви, миссионеры направились домой. Они пересекли горы Тавра и спустились к прибрежным болотам Памфилии (24). На этот раз они не прошли мимо Пергии и, проповедав слово Господне в этом городе, сошли в Атталию, в порт (25), а оттуда отплыли в Антиохию, закончив дело, ради которого они были преданы благодати Божией (26).

По прибытии, собравши церковь, они рассказали всё, что сотворил Бог с ними, «в союзе с ними, использовав их как Свой инструмент, Своих агентов и посредников, Своих соработников» [Александр, II, с. 68.]. В частности, они сообщили о великом новшестве, как Он отверз дверь веры язычникам (27).

Если Западный текст стиха 11:26 является точным, то прочтение предложения «собирались мы в церкви» указывает на присутствие Луки в их собрании, а значит, Лука сам мог слышать волнующий рассказ миссионеров об их путешествии. Они отсутствовали почти два года. И пребывали там, в Сирийской Антиохии, не малое время с учениками (28).

7. Миссионерская политика Павла

Самым главным и поразительным отличием между Нашими действиями и деятельностью Павла является то, что он основывал церкви, а мы основываем «миссии». «Ничто не может исказить или скрыть того факта, что уже после своего первого посещения святой Павел оставлял после себя полноценные церкви». И действительно, «за период чуть более десяти лет Святой Павел основал церкви в четырех провинциях империи — в Галатии, Македонии, Ахайи и Азии. До 47 г. от Р. X. в этих провинциях церквей не было; в 57 г. от Р. X. святой Павел говорит, что его дело там было сделано» [Роланд Аллен, «Миссионерские методы: Святого Павла или наши?» (1912; 6th ed., Eerdmans, 1962), p. 83, 87, 3. — Roland Allen, Missionary Methods: St Paul's or Ours?]. Эти три цитаты взяты нами из возвышенного произведения Роланда Аллена, англиканского миссионера Высокой церкви, прослужившего в Северном Китае с 1895 по 1903 год, чьи две главные книги «Миссионерские методы: святого Павла или наши?» и «Самопроизвольное расширение церкви и причины, этому мешающие» (The Spontaneous Expansion of the Church and the Causes which Hinder it, 1927 г.) до сих пор читают и обсуждают. Принципы этого автора были подтверждены замечательным образом в том самом Китае, который он так любил и которому посвятил свое служение.

Главное утверждение Роланда Аллена не подлежит сомнению, а именно: после своих миссионерских посещений Павел оставлял церкви. Так было с самого начала. После того как он с Варнавой повторно побывал в Дервии, Листре, Иконии и Писидийской Антиохии, «утверждая», «увещевая» и «назидая» обращенных, он не стал организовывать там миссионерские станции; они с Варнавой оставили эти города и уехали домой. На каком же основании строилась политика организации поместных церквей, приспособленных к местным условиям? Таких оснований было три.

а. Апостольское учение

Павел назидал членов церкви «пребывать в вере» (22), которую они получили от него. Подобные же выражения встречаются в разных местах Нового Завета. Это указывает на то, что существовала определенная доктрина, система основных убеждений, которым учил Апостол. Здесь эти убеждения названы «верой», в другом месте — «преданиями», «свидетельством», «учением», «истиной». Несомненно, что на обратном пути оба миссионера напомнили о них галатам. Мы можем воспроизвести их в какой-то степени из апостольских посланий. Эта система включала в себя доктрины о живом Боге, Творце всего сущего; об Иисусе Христе, Его Сыне, Который умер за наши грехи и воскрес, согласно Писанию, и теперь правит на небесах и скоро вернется; о Святом Духе, Который обитает в верующем и дает жизнь Церкви; о Божьем спасении; о новой общине Иисуса и высоких нормах святости и любви, которые Он ожидает видеть в жизни Своих святых; о страданиях, которые есть путь к славе, и о твердом обетовании вечной жизни. Павел оставлял после себя эти истины, может, в более простой форме, а позже они оформились в Апостольский символ веры, и затем были развиты в его посланиях. Все церкви стали собирать его послания (ср.: Кол 4:16; 1Фес 5:27) и использовать вместе с Писаниями Ветхого Завета, уже имевшимися у них. И в публичных богослужениях в церквах использовались отрывки из обоих источников.

б. Пасторский надзор

Павел и Варнава рукоположили им пресвитеров в каждой церкви (23). Начало этой традиции было положено при первом миссионерском путешествии Павла, и впоследствии она стала общепринятой. Хотя в Новом Завете нет точно установленного порядка для рукоположения, но какая-то форма пасторского надзора (episkope), Учитывавшая местные условия, была неотъемлемой частью благополучия церкви. Отметим, что этот пасторский Надзор был как местного, так и множественного порядка. Местным он был в том смысле, что старейшины избирались из членов самого прихода, их не навязывали со стороны, а множественным пасторство было потому, что знакомая современная модель «один пастор — одна церковь» была тогда просто неизвестна. Наоборот, существовала целая пасторская команда, в которую, скорее всего, входили (в зависимости от величины церкви) служители, посвятившие все свое время церкви, и те, кто работал там лишь часть своего времени, оплачиваемые работники и добровольцы, пресвитеры, диаконы и диакониссы (1 Тим, 3 и Тит 1). Проблема касалась в основном моральной честности, но верность апостольскому учению и дар учительства также играли очень важную роль (Тит 1:9; 1Тим 3:2). Так, пастыри должны были заботиться о стаде Христовом, питая их, то есть наставляя их в учении.

Таким было наследие Павла для этих молодых церквей: с одной стороны, — высокие нормы доктринального и этического учения, обеспеченные Ветхим Заветом и посланиями Апостолов, и, с другой, — пасторы, назидающие свою паству из этих письменных источников, заботящиеся о ней во имя Господа. Только Писания и пасторы. И все же было и третье — божественное — условие.

в. Божья верность

Самые первые принципы христианского сообщества полностью покоятся на убеждении, что церковь принадлежит Богу и Ему следует полностью довериться в плане заботы о людях. Поэтому, прежде чем покинуть галатийские церкви, Павел и Варнава предали их Господу (23б) так же, как несколько ранее они убеждали антиохийских обращенных «пребывать в благодати Божией» (13:43).

Павел считал, что церкви, построенные на таком основании, можно оставить и быть уверенными в том, что они сами справятся со своими проблемами. У них были Апостолы, чтобы учить их (через «веру» и послания), были пасторы, чтобы назидать их, и был Дух Святой для водительства, защиты и благословения. Имея эти три условия (апостольское учение, пасторский надзор и Божью верность), церкви находились в полной безопасности.

Хотя Роланд Аллен специально не останавливался на этом отрывке из Деяний и не обращался к нему, весьма примечательно то, что он развил те же три аргумента. Первое, «Святой Павел, по всей видимости, оставлял вновь сформированные церкви с простой системой евангельского учения, с двумя таинствами, преданиями об основных фактах смерти и воскресения Христа и с Ветхим Заветом» [«Миссионерские методы», с. 90.]. Второе, он рукополагал старейшин, сочетая выборность и назначение [Там же, с. 99−107.]. Третье, он доверялся Святому Духу, а потому «не боялся рисковать» [Там же, с. 91.]. «Он веровал в Духа Святого… как в Личность, Которая обитала в Своих обращенных. А поэтому он верил в уверовавших. Он мог им доверять. Он доверял им не потому, что верил в их природные добродетели или интеллектуальные способности. Но он верил в Святого Духа в них. Он верил, что Христос мог и хотел сохранить то, что Павел Ему предал» [Там же, с. 149.]. Поэтому Апостол должен был «оставить своих обращенных, чтобы освободить место для Христа» [Там же, с. 148.].

Роланд Аллен жил и работал в дни расцвета колониализма, когда служители миссии стремились выполнять покровительственно-отеческие функции по отношению к жителям той местности, где они работали. «Повсюду, — писал Аллен в 1912 году, — христианство по-прежнему является экзотикой… Везде наши миссии находятся в зависимости… Повсюду можно видеть один и тот же тип… Мы хотим видеть христианство, посаженное в иностранную почву, облаченное в иностранное платье, развивающее новые формы славы и красоты» [Там же, с. 141−142.]. Епископ Герман Ньюбигин согласен с ним. «Миссионерам следует отличать, — пишет он, — traditum (то, что мы сами получили) и tradendum (основы, которые мы должны передать)». Рональд Аллен «вел войну против всего, что принималось вместо этих основ, всего, что делает миссии похожими на островок западного империализма, — против всего аппарата профессионального служения, институтов, церковных организаций, церковных зданий, епархиальных чинов — против всего — от фисгармонии до архидиаконов» [Лесли Ньюбигин, «Завершенность миссии Христа». — Lesslie Newbigin, The Finality of Christ, (SCM, 1969 г.), р. 107.].

Конечно же, Рональд Аллен не был первым, кто поднял эти вопросы. В середине прошлого века два заокеанских друга, Генри Венн из Лондона и Руфус Андерсон из Бостона лелеяли мечты о создании национальных церквей. В меморандуме 1851 года Венн писал об «основании поместной церкви под руководством местных пасторов на основе экономической самостоятельности, самоуправления и саморазвития». В развитии церкви он определил четыре этапа, пока, наконец, «миссия не отомрет сама собой» [«Применяя Евангелие: Избранное из произведений Генри Венна», ред. Макс Уоррен — То Apply the Gospel: Selections from the Writings of Henry Venn, ed. Max Warren,(Eerdmans, 1971), p. 28.], Андерсон также апеллировал к тем же четырем определениям самостоятельности, но в противоположном порядке, и видел в основании церкви не цель, но начало.

Но тезис Венна-Андерсона-Аллена не лишен недостатков. Во-первых, он недостаточно радикален в отношении индивидуальности церкви. Три его принципа гласили об «экономической самостоятельности, самоуправлении и способности к дальнейшему самостоятельному развитию», но истинная индивидуальность церкви идет намного дальше финансов, управления и благовествования ко всеобъемлющему характеру культурного самовыражения, куда включается ее теология, богослужение и образ жизни. Внедрение в природную почву (местная автономия) должно привести к приспособлению к окружающей среде (ее культурное самовыражение). Во-вторых, этим авторам не хватает творческого воображения по отношению к миссионерам. Генри Венн считал, что миссионеры должны уезжать сразу после создания поместной церкви. Но дело обстоит не совсем так. Призыв к мораторию, прозвучавший в 1974 году по инициативе Джона Гату, руководителя пресвитерианской церкви в Кении, не утверждал нежелательность миссионеров вообще, но скорее то, что некоторые миссионеры тормозили рост национальной церкви в ее стремлении к самостоятельности. Как только церковь обретает свою индивидуальность, иностранные миссионеры могут приветствоваться только как гости, с правом работать под руководством местных пасторов, предлагая профессионализм специалистов и демонстрируя интернациональный характер церкви. В-третьих, перспективы Роланда Аллена кажутся недостаточно гибкими в отношении надежды на будущее. Разные церкви достигают индивидуальности в различное время при различных обстоятельствах. Может быть, Аллен не понял в достаточной степени уникальности людей, обращенных Павлом из иудеев, и тех, кого можно назвать «чтущими Бога». Это были люди, сильные в доктрине и этике Ветхого Завета потому, что в прошлом они прошли существенную религиозную подготовку. Иоахим Джеремиас писал об иудаизме как о «первой великой миссионерской религии, которая возникла в Средиземноморье», и о «беспримерном периоде миссионерской деятельности», который последовал за ее появлением. Как следствие, христианские миссионеры повсюду находили прозелитов и богобоязненных. «Преобладающий успех миссии Апостола Павла, который в течение десяти лет основал центры христианской веры почти во всех частях современного мира, произошел частью потому, что он мог строить на фундаменте, подготовленном иудейскими миссиями» [Иоахим Джеремиас, «Обетование Иисуса народам» (1956; English translation, SCM, 1958), p. 11 and 16. — Joachim Jeremias, Jesus' Promise to the Nations.]. Сомнительно, чтобы Павел мог назначить старейшин в приходе всего лишь через несколько месяцев после основания церкви, если она полностью состояла только из бывших язычников и идолопоклонников. В этом случае наверняка потребовался бы длительный период для перехода от миссии к церкви, в то время как старейшин пришлось бы учить и готовить к служению.

В заключение, и возвращаясь к первому миссионерскому путешествию, скажем лишь, что его самой примечательной характеристикой явилось чувство Божьего водительства. Святой Дух Самого Бога велел церкви в Антиохии отделить Варнаву и Савла, Он же послал их и Он вел их от места к месту. Он давал им силу проповедовать так, что число верующих множилось, а церкви насаждались. Церковь, пославшая их, предала их благодати Божьей на дело (14:26), и по возвращении они доложили о том, «что сотворил Бог с ними и как Он отверз дверь веры язычникам» (14:27). Действительно, Он выполнил их дело «вместе с ними» (буквально), в сотрудничестве с ними, но именно Он сделал это, и они воздали Ему должное. Благодать произошла от Него — и слава должна возвратиться к Нему.



2007–2024. Сделано с любовью для любящих и ищущих Бога. Если у вас есть вопросы или пожелания, то пишите нам: bible-man@mail.ru.