Галатам 2 глава

Затем, через четырнадцать лет, я опять взошёл в Иерусалим с Варнавой, взяв и Тита.

 

Потом, спустя четырнадцать лет, я вновь направился в Иерусалим, на этот раз вместе с Варнавой, и взял с собой Тита.

Взошёл же согласно откровению, и изложил им, и особо — «авторитетным», благовестие, которое возвещаю среди иноверцев: не впустую ли я бегу или бежал?

 

Я пошёл, получив на это откровение, и в личной встрече с признанными лидерами разъяснил им Добрую Весть, которую я проповедую среди язычников. Я сделал это, так как беспокоился о том, не напрасно ли я трудился прежде и тружусь сейчас.

Но они даже Тита, бывшего со мной, — грека! — не вынуждали обрезаться,

 

Однако они не стали принуждать моего спутника Тита, нееврея, проходить обряд обрезания.

несмотря на вкравшихся лжебратьев, пробравшихся подглядеть нашу свободу, которую имеем во Христе Иисусе, чтобы поработить нас,

 

По сути, этот вопрос был поднят только потому, что прокрались некоторые люди, притворившиеся братьями, которые тайком решили подсмотреть за той свободой, которую мы имеем в Мессии Иисусе, чтобы поработить нас.

которым мы ни на час не уступили и не подчинились, чтобы истина благовестия сохранилась у вас.

 

Мы же ни на минуту не поддались им, чтобы сохранить для вас истину Доброй Вести.

Что же касается «авторитетным», какими бы они в чём когда ни были, мне безразлично — Бог не лицеприятен человеку. И «авторитетные» не возложили на меня ничего более,

 

Кроме того, те кто считались признанными руководителями, не стали ничего дополнять к сказанному мною, а кем они были, не имеет для меня никакого значения, так как Бог не судит по внешнему виду.

но напротив, увидев, что мне доверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных —

 

Напротив, они увидели, что мне вверена Добрая Весть, предназначенная для необрезанных, подобно тому, как Петру — для обрезанных;

ибо Содействовавший Петру в посланничестве у обрезанных содействовал и мне у иноверцев, —

 

поскольку Тот, Кто действует через Петра, сделав его посланником для обрезанных, действовал и во мне, сделав меня посланником для язычников.

и, узнав о благодати, данной мне, Иаков и Кифа и Иоанн, «знаменитые столпы», подали мне и Варнаве руку общения, чтобы мы были для иноверцев, а они для обрезанных.

 

Поэтому, осознав, какое благоволение было мне оказано, Иаков, Петр и Иоанн, признанные столпы общины, протянули мне и Варнаве руку дружбы, чтобы мы шли к язычникам, а они — к обрезанным.

Только чтобы мы помнили о нищих, что я как раз и старался делать.

 

Единственная их просьба заключалась в том, чтобы мы не забывали о бедных — именно это я и старался всегда исполнять, не жалея усилий.

Когда же Кифа пришел в Антиохию, я лично выступил против него, потому что он соказался под осуждением.

 

Далее, когда Петр пришёл в Антиохию, я открыто противостал ему, потому что он, безусловно, был неправ.

Ведь до прибытия некоторых от Иакова, он ел вместе с иноверцами; когда же те пришли, стал сторониться и отделяться, опасаясь обрезанных.

 

Так как до прибытия некоторых людей из общины, возглавляемой Иаковом, он ел вместе с братьями из язычников; но когда они пришли, он отстранился и отделился от них, потому что опасался фракции, поддерживавшей обрезание верующих язычников.

Вместе с ним ломали комедию и остальные евреи, так что и Варнава был увлечен их актёрством.

 

Остальные же верующие евреи стали лицемерить вместе с ним, так что даже Варнава был увлечён их лицемерием.

Но когда я увидел, что они уклоняются от истины благовестия, то сказал Кифе при всех: если ты, будучи евреем, по-иноверчески живёшь, а не по-еврейски, то для чего язычников вынуждаешь жить по-еврейски?

 

Когда же я увидел, что они не идут прямым путём в соответствии с истиной Доброй Вести, я сказал Петру в присутствии всех остальных: "Если ты, будучи евреем, живёшь не как еврей, а как язычник, зачем ты вынуждаешь язычников жить, как евреи?"

Мы, природные евреи, а не «из иноверцев грешники»,

 

Мы евреи по рождению, а не так называемые 'язычники-грешники';

узнав, что человек получает оправдание не от дел Закона, а только чрез веру в Иисуса Помазанника, также в Помазанника Иисуса поверили, чтобы быть оправданными от веры в Помазанника, а не от дел Закона; потому что не будет оправдана от дел Закона никакая плоть.

 

при этом мы узнали, что человек признаётся Богом праведником не на основании своего законнического соблюдения предписаний Пятикнижия, но через доверие и верность Мессии Иисусу. Потому мы также поверили Мессии Иисусу и стали верными ему, чтобы нас провозгласили праведными на основании доверия и верности Мессии, а не на основании нашего законнического соблюдения предписаний Пятикнижия. Поскольку на основании законнического соблюдения предписаний Пятикнижия ни один человек не будет провозглашён праведным.

Если же, ища оправдание во Христе, мы обнаружили, что и сами грешники — неужели Помазанник служитель греха? Никоим образом!

 

Если же, стремясь к тому, чтобы Бог признал нас праведниками через наш союз с Мессией, мы сами, фактически, оказались грешниками, неужели, в таком случае, Мессия — пособник и соучастник греха? Да запретят Небеса!

Ведь если я опять строю то, что разрушил, то сам себя выставляю преступником.

 

По сути, если я вновь созидаю законническое порабощение, которое разрушил, я, фактически, делаю самого себя преступником.

Я ведь через Закон умер для Закона, чтобы жить для Бога. Я распят вместе с Помазанником,

 

Поскольку, позволив Пятикнижию самому говорить за себя, я умер для её традиционного, законнического, ошибочного толкования, чтобы жить в прямых отношениях с Богом.

и живу уже не я, но живет во мне Помазанник. А как ныне живу в теле — живу верой в Сына Божия, полюбившего меня и предавшего Самого Себя ради меня.

 

Когда Мессию казнили на стойке, как преступника, меня также казнили. Потому во мне уже не живёт моё тщеславное эго, но живёт Мессия, и живя теперь в теле, я живу тем же доверием и той же верностью [Богу], которыми обладал Сын Божий, любивший меня и отдавший за меня себя самого.

Не отвергаю благодать Божью, а если через Закон праведность, то Помазанник даром умер.

 

Я не отвергаю милостивый дар Бога; ведь если праведность достигается законничеством, тогда смерть Мессии была бессмысленной.