Галатам 2 глава

Послание Галатам
Русского Библейского Центра → Елизаветинская Библия

Четырнадцать лет спустя я опять пошел в Иерусалим, с Варнавой. Взял с собой и Тита.

Пото́мъ же по четырена́десѧти лѣ́тѣхъ па́ки взыдо́хъ во ї҆ер҇ли́мъ съ варна́вою, пое́мъ съ собо́ю и҆ ті́та.

Пошел по откровению. И там всем, а в узком кругу известным авторитетам, изложил евангелие, которое возвещаю среди язычников. И выяснилось, что я трудился и тружусь не напрасно:

Взыдо́хъ же по ѿкрове́нїю, и҆ предложи́хъ и҆̀мъ бл҃говѣствова́нїе, є҆́же проповѣ́дѹю во ѩ҆зы́цѣхъ, на є҆ди́нѣ же мни҄мымъ, да не ка́кѡ вотщѐ текѹ̀, и҆лѝ теко́хъ.

Они даже Тита, который был со мной, не стали принуждать к обрезанию, хоть он и эллин.

Но ни ті́тъ, и҆́же со мно́ю, є҆́ллинъ сы́й, нѹ́жденъ бы́сть ѡ҆брѣ́затисѧ.

Так нет же, с целью опять закабалить нас затесались в нашу среду лжебратья. Они исподтишка подрывали нашу свободу, которую дал нам Христос Иисус.

И҆ за прише́дшѹю лжебра́тїю, и҆̀же привнидо́ша соглѧ́дати свобо́ды на́шеѧ, ю҆́же и҆́мамы ѡ҆ хр҇тѣ̀ ї҆и҃сѣ, да на́съ порабо́тѧтъ:

Но мы ни на одну минуту от своего не отступились, сберегли для вас всю чистоту евангельской мысли.

и҆̀мже ни къ часѹ̀ повинѹ́хомсѧ въ покоре́нїе, да и҆́стина бл҃говѣ́стїѧ пребѹ́детъ въ ва́съ.

С другой стороны, кем бы ни были авторитеты, чем бы они в свое время ни отличились, мне это безразлично. Бог не взирает на лица. Мне авторитеты ничего нового не сообщили.

(За҄ 201.) Ѿ мнѧ́щихсѧ же бы́ти что̀, ѩ҆́кови нѣ́когда бѣ́ша, ничто́же мѝ ра́знствѹетъ: лица̀ бг҃ъ человѣ́ча не прїе́млетъ. Мнѣ́ бо мни́мїи ничто́же привозложи́ша:

Напротив, они сами убедились, что мне вверено возвещать евангелие среди необрезанных, как Петру — среди обрезанных.

но сопроти́вное, ѹ҆разѹмѣ́вше, ѩ҆́кѡ ѹ҆вѣ́рено мѝ бы́сть бл҃говѣ́стїе неѡбрѣ́занїѧ, ѩ҆́коже петрѹ̀ ѡ҆брѣ́занїѧ:

Тот, кто распорядился Петром как апостолом для обрезанных, распорядился и мной — для язычников.

и҆́бо споспѣ́шествовавый петрѹ̀ въ посла́нїе ѡ҆брѣ́занїѧ, споспѣ́шествова и҆ мнѣ̀ во ѩ҆зы́ки:

Узнав об этом моем апостольском деле, Иаков, Кифа и Иоанн, признанные столпы, подали мне и Варнаве руку в знак причастности и общего согласия: нам идти к язычникам, а им — к обрезанным.

и҆ позна́вше блгдть да́ннѹю мѝ, ї҆а́кѡвъ и҆ ки́фа и҆ ї҆ѡа́ннъ, мни́мїи столпѝ бы́ти, десни́цы да́ша мнѣ̀ и҆ варна́вѣ ѻ҆бще́нїѧ, да мы̀ во ѩ҆зы́ки, ѻ҆ни́ же во ѡ҆брѣ́занїе,

Но только чтобы мы помнили о неимущих. Это я делал со всей старательностью.

то́чїю ни́щихъ да по́мнима: є҆́же и҆ потща́хсѧ сїѐ и҆́стое сотвори́ти.

Кифа пришел в Антиохию. И там я открыто ополчился на него. Он явно нуждался в обличении.

(За҄ 202.) Є҆гда́ же прїи́де пе́тръ во а҆нтїохі́ю, въ лицѐ є҆мѹ̀ противѹста́хъ, ѩ҆́кѡ зазо́ренъ бѣ̀.

Когда не приходили еще братья от Иакова, он ел вместе с язычниками, а когда пришли, то из страха перед ревнителями обрезания бросил это и от всего отказался.

Пре́жде бо да́же не прїитѝ нѣ҄кимъ ѿ ї҆а́кѡва, съ ѩ҆зы҄ки ѩ҆дѧ́ше: є҆гда́ же прїидо́ша, ѡ҆прѧ́ташесѧ и҆ ѿлѹча́шесѧ, боѧ́сѧ сѹ́щихъ ѿ ѡ҆брѣ́занїѧ.

Вместе с ним лицемерию предались и другие иудеи. Даже Варнава заразился их лицемерием.

И҆ лицемѣ́ришасѧ съ ни́мъ и҆ про́чїи ї҆ѹдє́и, ѩ҆́кѡ и҆ варна́вѣ приста́ти лицемѣ́рствѹ и҆́хъ.

И когда мне стало ясно, что их поступки расходятся с евангельской истиной, я при всех сказал Кифе: «Если ты, иудей, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то зачем язычников принуждаешь к иудейству?».

Но є҆гда̀ ви́дѣхъ, ѩ҆́кѡ не пра́вѡ хо́дѧтъ ко и҆́стинѣ бл҃говѣствова́нїѧ, реко́хъ петрѹ̀ пред̾ всѣ́ми: а҆́ще ты̀, ї҆ѹде́й сы́й, ѩ҆зы́чески, а҆ не ї҆ѹде́йски живе́ши, почто̀ ѩ҆зы́ки нѹ́диши ї҆ѹде́йски жи́телствовати;

Мы — прирожденные иудеи, а не «из язычников грешники».

Мы̀ є҆стество́мъ ї҆ѹде́є, а҆ не ѿ ѩ҆зы҄къ грѣ҄шницы:

Но когда мы узнали, что человек оправдывается не делами Закона, а только верой в Иисуса Христа, то во Христа Иисуса и поверили, чтобы оправдаться верой в Христа, а не делами Закона, потому что делами Закона не оправдается никто.

(За҄ 203.) ѹ҆вѣ́дѣвше же, ѩ҆́кѡ не ѡ҆правди́тсѧ человѣ́къ ѿ дѣ́лъ зако́на, но то́кмѡ вѣ́рою ї҆и҃съ хр҇то́вою, и҆ мы̀ во хр҇та̀ ї҆и҃са вѣ́ровахомъ, да ѡ҆правди́мсѧ ѿ вѣ́ры хр҇то́вы, а҆ не ѿ дѣ́лъ зако́на: занѐ не ѡ҆правди́тсѧ ѿ дѣ́лъ зако́на всѧ́ка пло́ть.

Но если мы, оправданные Христом, перед Законом те же грешники, то что, Христос — поставщик греха? Нет, нет и нет!

А҆́ще ли, и҆́щѹще ѡ҆правди́тисѧ ѡ҆ хр҇тѣ̀, ѡ҆брѣто́хомсѧ и҆ са́ми грѣ҄шницы, хр҇то́съ ѹ҆́бѡ грѣхѹ́ ли слѹжи́тель; Да не бѹ́детъ.

Если я заново отстраиваю, что разрушил, то сам себя делаю преступником.

А҆́ще бо, ѩ҆̀же разори́хъ, сїѧ҄ па́ки созида́ю, престѹ́пника себѐ представлѧ́ю.

По действию Закона я для Закона умер. Я сораспялся с Христом и живу для Бога.

А҆́зъ бо зако́номъ зако́нѹ ѹ҆мро́хъ, да бг҃ови жи́въ бѹ́дѹ. Хр҇то́ви сраспѧ́хсѧ:

Собственно, не я живу, а живет во мне Христос. Если и живу сегодня во плоти, то живу верой в Божьего Сына, Который полюбил меня и отдал Себя в жертву ради меня.

живѹ́ же не ктомѹ̀ а҆́зъ, но живе́тъ во мнѣ̀ хр҇то́съ. А҆ є҆́же нн҃ѣ живѹ̀ во пло́ти, вѣ́рою живѹ̀ сн҃а бж҃їѧ, возлюби́вшагѡ менѐ и҆ преда́вшагѡ себѐ по мнѣ̀.

Могу ли я не принять Божью жертву? Если к оправданию причастен Закон, то Христос умер напрасно.

(За҄ 204.) Не ѿмета́ю блгдти бж҃їѧ. А҆́ще бо зако́номъ пра́вда, ѹ҆̀бо хр҇то́съ тѹ́не ѹ҆́мре.

« 1 глава 3 глава »