Иакова 3 глава

Иакова
Слово Жизни → Библия говорит сегодня

Слово Жизни

1 Братья мои, пусть немногие из вас становятся учителями, ведь вы знаете, что мы будем судимы более строго.
2 Мы все во многом грешим. Кто не грешит в словах, тот человек совершенный, способный обуздать и все тело.
3 Вкладывая удила в рот лошади, чтобы заставить ее повиноваться, мы управляем всем ее телом.
4 Или возьмем, к примеру, корабли: как бы велики они ни были и какой бы ни дул сильный ветер, они направляются небольшим рулем туда, куда хочет штурман.
5 Так же и язык: это маленький орган, но он много хвастается. Большой лесной пожар начинается с маленькой искры.
6 Язык — это тоже огонь, это область неправды среди других наших органов. Он оскверняет все тело и воспламеняет весь ход жизни, сам загораясь от ада.
7 Все звери, птицы, пресмыкающиеся и морские животные могут быть укрощены и укрощаются человеком,
8 но язык не может укротить никто. Он — необузданное зло, полное смертоносного яда.
9 Языком мы славим Господа и Отца и тем же языком тут же проклинаем людей, сотворенных по подобию Бога.
10 Из тех же уст выходят хвала и проклятие! Братья мои, этого быть не должно.
11 Разве может из одного и того же источника течь сладкая и горькая вода?
12 Разве могут на инжире расти маслины или же на виноградной лозе — инжир? Так же и из соленого источника не может течь пресная вода.
13 Кто среди вас мудрый и знающий? Пусть он своей достойной жизнью покажет, что его дела совершены с кротостью, которую дает мудрость.
14 Но если вы вынашиваете в сердце горькую зависть и самолюбивые желания, то не хвалитесь и не лгите против истины.
15 Такая "мудрость" приходит вовсе не с небес, она земная, суетная, от дьявола.
16 Там, где людьми руководят зависть и самолюбивые желания, там беспорядок и всякого рода зло.
17 Та же мудрость, которая приходит с небес, чиста, миролюбива, скромна, послушна, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и искренна.
18 Плод же праведности мирно сеется теми, кто творит мир.

Библия говорит сегодня

10. О самом главном. 3:1−12

На вопрос, о чем говорится в 3-й главе послания Иакова, все отвечают однозначно: о языке. Эта тема занимает особое место в послании. В 1:26−27 мы обсуждали три отличительные черты жизни человека, рожденного (на основании 1:18) словом истины. Благочестие и забота о нуждах ближнего — это один из этих признаков. Эту тему мы рассмотрели достаточно подробно (гл 2). Теперь Иаков со свойственной ему стремительностью переходит к обсуждению другого предмета. Тема языка возникает не сразу. Вначале предстает перед нами и тотчас решается другой, очень важный вопрос: следует очень осторожно относиться к выбору ответственной работы учителя, поскольку Бог всегда требователен к тем, кто берется учить других (3:1).

Вполне возможно, что это предостережение, адресованное учителям, есть способ привлечь внимание слушателей/читателей [Лоуз: «Первый стих… следует рассматривать как введение в общую тему, выраженное обращением к частному примеру».]. Например, кто-нибудь из нас мог бы обратиться к группе молодых людей, собравшихся на конференции: «Что бы вы ни делали, даже не думайте о христианском служении!» Это частный пример, но нам важно то, что хотел сказать Иаков. Конечно же, автор преследовал вполне определенную цель. Даже сегодня многие из тех, кто только что посвятил свои жизни Христу, были вынуждены публично исповедовать свою веру задолго до того, как они смогли познакомиться с основами веры или соответствующим образом развить свой христианский характер.

Сегодня, как и раньше, мы склонны переоценивать внешние проявления и открытые дары, склонны больше восхищаться теми, кто обладает ими и использует их. Если бы мы имели «нетленное» сокровище, мы бы скорее отдали его в награду обладателю самого лучшего дара и не выбрали бы «кроткого и молчаливого духа» (1Пет 3:4). Господь Иисус в Своей земной жизни видел вокруг стремление людей к славе и почестям, которые всегда сопровождают человека высокого положения, и повелел Своим ученикам отказываться от должностей учителей и раввинов (Мф 23:1−8). Насколько слова Иакова соответствуют учению Иисуса! Иисуса поражала позиция современных ему церковных сановников: «говорят и не делают». Иаков подошел к этой проблеме с другой стороны. Язык легко допускает множество ошибок, но тех, кто занимает высокое общественное положение, ожидает более строгий Божий суд. Бог отнесется к ним строже, чем к простым христианам, которые никого не поучали. Так Иаков подводит нас к главной теме.

Серьезный вопрос (3:1)

Не удивительно, что Иаков очень серьезно относится к проблеме языка. Такое отношение вытекает из его конкретного подхода к доктрине спасения. Наш Небесный Отец сделал нас Своими детьми всемогущим «словом истины», обращенным к нам (1:18). Его дети должны отличаться благочестием и контролировать свою речь (1:26). Иаков рассматривает под несколько иным углом зрения то, что хорошо освещено в Библии. Вряд ли найдется более распространенный и повсюду осуждаемый грех, чем грех необузданной речи. Читая Книгу Бытия 3:12, мы узнаем, что первым грехом после падения был именно этот грех. Поэтому Павел, желая проиллюстрировать тот факт, что весь мир без исключения неправеден и не способен ни понимать, ни стремиться делать добро, выразил свои обвинения в форме приговора: «Гортань их — открытый гроб; языком своим обманывают; яд аспидов на губах их; уста их полны злословия и горечи» (Рим 3:13−14, цитаты из Пс 5:10; Пс 139:4 и Пс 9:28). Исаия объяснял свой страх в присутствии Святого Бога и неспособность присоединиться к небесному хору восхваления, ощущение своей неправедности следующим признанием: «я человек с нечистыми устами» (Ис 6:5). Петр же, напротив, осознавая стремление христиан жить полнокровной, праведной, благочестивой жизнью и получить благословения Божьи, повелевает всем, «кто любит жизнь и хочет видеть добрые дни, тот удерживай язык свой от зла и уста свои от лукавых речей» (1Пет 3:10, цитата из Пс 33:13−14). Нет смысла притворяться, будто мы относимся к своим словам с той же долей ответственности. Мы редко мыслим с позиций автора Книги Бытия или с позиций Павла и даже не пытаемся выделить в нашей речи главные признаки нашего падшего состояния. Мы не разделяем того мучительного чувства, которое испытывал Исаия, что нашей жизни всегда сопутствует грех, который отделяет нас от Бога и приводит к осуждению. Кроме того, никто и никогда не убеждал нас, как делали это Петр и Иаков, что умение контролировать свою речь открывает дорогу к Божьим благословениям. Давайте спросим Иакова, почему он считает язык таким важным органом, и будем смиренно ждать ответа.

Ключ к святой жизни (3:2−5а)

Словно отвечая на наш вопрос, Иаков приводит шесть доказательств. Первым делом (2−5а) он отмечает следующее: язык есть ключевой фактор праведной жизни. Стих 2 поясняет стих 1. Более требовательное отношение к учителям возникает из следующего соображения: люди этой профессии много говорят. Поскольку все мы много согрешаем, только истинно совершенный человек может удержаться от прегрешений в речи. Качествами совершенного человека (как и в 1:4) Иаков считает завершенность и зрелость характера, которые отличают нас во Христе. Совершенный человек видит Его и уподобился Ему (1Ин 3:2).

Но за этим утверждением кроется и нечто большее. Несмотря на то что мы христиане, все мы много согрешаем (2). Грех постоянно с нами, в самых разных обличьях. Среди прочих грехов, как признает любой истинно верующий, прежде всего бросаются в глаза грехи речи — неискренние заявления, лукавые предположения, вредные сплетни, намеки, необдуманные, пустые и грязные слова. Чтобы избавиться от этого греха, нужно стать истинно совершенным. Иаков невольно мысленно обращается к событиям тридцатилетней давности, когда в его родном доме жил Тот, Кто «не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его» (1Пет 2:22). И все же главная цель этого отрывка не столько предупредить нас, чтобы мы проявляли осторожность и не согрешали, не говорили второпях, не использовали бы грязных слов, лжи или чего-то другого, на что нас может подтолкнуть наша немощь, сколько приветствовать те обстоятельства, в которых обуздание языка приводит к полному контролю над нашим естеством и над всей нашей жизнью.

Он доказывает это двумя примерами (ст. 3 и 4). Небольшие удила контролируют и направляют всю мощь коня (3), всю его неукротимую и даже грозную силу. Управляет движением корабля (4) тоже небольшой по размеру предмет — руль, сообщающий верное направление большому и мощному судну. Но силы здесь уже не внутренние, а внешние — сильные ветры, которые могут сбить корабль с курса и бросить его на скалы. Ту же роль Иаков отводит и языку, ибо он добавляет: Так [т. е. таким же образом] и язык — небольшой член, но много делает (5). Удила и руль «много делают»: они действительно подчиняют себе неистовую силу коня и ветров. И язык «может претендовать на многое» (НЕВ) и многое может совершить! Язык — как золотой ключик к контролируемой жизни. Мы спрашиваем себя, как же нам управлять теми мощными силами внутри нас, которые толкают нас ко греху. Иаков отвечает, затрагивая тему, над которой мы никогда не задумывались, — следим ли мы за своей речью, за своим языком? Обрели ли мы ключ к благословенной жизни? Обстоятельства нашей жизни часто меняются. На нас могут оказывать давление, нас могут испытывать, нас искушают, откуда-то неожиданно приходят несчастья, а в хорошие времена нас ждут еще большие давление и соблазны. Нам могут быть уготованы нежданные потрясения и жестокие удары. Выдержим ли мы, не собьемся ли с правильного курса? Иаков сравнивает нашу жизнь с бушующим морем, с его приливами и отливами, сильными течениями и штормами. Но у корабля есть руль, который помогает твердо держать заданный курс, и наш язык для нас — тот же руль.

Мысли Иакова поражают нас своей неожиданностью. Остановимся и задумаемся, чтобы убедиться, что мы точно усвоили уроки Библии. Дело не в том, что человек, достаточно сильный, чтобы обуздать язык, выиграет любую битву. Смысл этих слов намного глубже: победа в битве с языком есть по сути дела победа во всех остальных битвах. Представьте себе электрический распределительный щит в любом здании, в любом учреждении. Каждый переключатель контролирует включение и выключение света в одной определенной секции здания, а человек, отвечающий за работу распределительного щита, контролирует весь свет в здании. Но на этом щите есть главный рубильник. Для управления им сила не требуется. Никто не скажет в данной ситуации: «Если ты достаточно силен, чтобы управлять главным переключателем, значит у тебя хватит сил, чтобы управлять всеми остальными». Простая истина заключается в том, что, если вы управляете главным рубильником, вы контролируете весь свет в здании, вы — хозяин и господин всего распределительного щита. В этом смысле человек, который может контролировать собственный язык, — это человек совершенный, могущий обуздать и все тело (2). Это большое (вполне достижимое и реальное) дело может выполнить наш язык (5а).

Удивительно, не правда ли? Наша речь — это не только то, что мы проговариваем вслух. Фактически то, что слышат от нас другие, есть небольшая часть использования речи в целом. Мы не можем думать, не оформив наши мысли в слова; мы не можем планировать, не объяснив шаг за шагом своих намерений; мы не можем представить что-либо, не нарисовав словами четкую картину; мы не можем написать письмо или книгу, не «проговорив» ее в мозгу и на бумаге; мы не можем негодовать, не излив пламя негодования в словах. Но если наш язык находится под полным нашим контролем, если он отказывается формулировать слова самосожаления, отказывается рисовать похотливые образы или выражать чувства гнева и негодования, тогда зло можно считать вырванным с корнем. Рубильник будет отключен еще прежде, чем возникнут погрешности в работе распределительного щита. Именно поэтому кто не согрешает в слове, тот человек совершенный (2). Умение контролировать свой язык — больше, чем свидетельство духовной зрелости, это — средство достижения зрелости.

Огонь! (3:5б-6)

Мы уже выяснили, что умение обуздывать язык — это основной фактор праведной жизни. Во-вторых, у наших слов огромная мощь, они способны нанести большой вред (5б-6). Язык такой же маленький, как удила или руль. Но если последние пассивно ждут момента, когда их задействуют, то язык обладает иным характером, он активная сила, это — огонь. Крошечная огненная искорка, разгоревшись в пламя, подвергает разрушению все вокруг. Так и язык — активное орудие зла.

Иаков говорит о четырех аспектах огненной мощи языка (6), начиная этот обзор с его характера. Язык (дословно) «определяется как царство или мир неправды, или неправедности, среди других наших членов» [Здесь употреблен глагол kathistatai, который также использован в 4:4, где друг миру назван «врагом Богу». Значение слова kosmos включает понятие «созданного мира» (Мф 13:35), но в основном относится к той системе, что отвергла Иисуса (Ин 1:10) ив которой сатана является князем мира (Ин 12:31). Этот мир духовно слеп (Ин 14:17), а верующие — «не от мира» (Ин 15:19) и т. д. Пламптр полагает, что «мир неправды» означает все то, что «содержит в себе все элементы неправедности». Это вполне соответствует тому, о чем писал Иаков, но такое понимание слова kosmos не находит подтверждения в Новом Завете. Софи Лоуз предлагает следующую трактовку: «Язык может вызвать осквернение человека, свойственное для этого мира».]. Мир (kosmos) есть положение вещей или порядок вещей, основанный на человеческой греховности, враждебности Богу, отрицании Христа. «Прикраса неправды» означает «царство неправедности», мир характеризуется всем тем, что в глазах Бога нечисто, это мир во всей своей неправедности. Язык же — средоточие этой неправедности. А поскольку он находится внутри нас, его можно назвать «неприятелем в праведном царстве Бога, готовым орудием в распоряжении Божьего врага»[Mayor, quoted by Mitton.]. Наши члены [Греческое слово melos, напр.: Рим 6:13.], то есть части нашего тела, часто упоминаются в связи с функцией, которую они выполняют по своей природе. В этом смысле из всех наших членов язык подвержен наибольшему воспалению, делая все наши органы враждебными Богу.

Далее Иаков говорит о влиянии языка: он оскверняет все тело (6). Это сторона медали, обратная тому положению, которого можно достичь при контроле над языком. Это та сила, о которой выше говорилось как о главном ключе к благословениям. Язык участвует в формировании мыслей, устремлений и планов, заполняющих нашу земную жизнь, и по этой причине он оставляет следы осквернения повсюду. Слово тело здесь соотносится со словом члены. В Библии рассматривается либо внутренний мир человека, и тогда говорят о душе и о духе, либо внешняя сторона его жизни, и тогда речь идет о теле, или плоти. В человеке эти три сущности слиты воедино. Каждый из нас — одушевленная плоть, или тело; или душа во плоти, или в теле. Таким образом, члены отождествляются с их функцией или с их действиями (направленными на добро или зло), а тело есть общее средство выражения содержания индивидуальной жизни. Язык всегда дает знать о себе, везде оставляет следы своего осквернения [Глагол spiloo. В Новом Завете этот глагол употреблен еще лишь раз в послании Иуды 23, где представлен очень хороший пример его употребления. См. существительное spilos (пятно или порок), Еф 5:27; срам, скверна, 2Пет 2:13.]. Можно было бы предположить, что Иаков начинает с описания последствий несдержанности языка по отношению к Богу (язык принадлежит миру сему, т. к. отвергает Бога, враждебен Ему), а затем переходит к последствиям, от которых страдает сам человек (к тому осквернению, которое язык человека распространяет повсюду). Но настаивать на таком порядке не следует, ибо мысль о том, что грех повсюду оставляет след и Бог его видит, — абсолютно библейская мысль. Она действительно отражает серьезные проблемы нашей грешной жизни. Я могу сожалеть, что грех мешает мне вести полноценную и насыщенную жизнь, но это ничто в сравнении с тем, что грех заставляет меня оскорблять Святого Бога. Более того, след осквернения остается на самом человеке. Жизнь такого человека неполноценна, и виновником этого назовем неумение обуздывать свой язык.

Раскрывая третий аспект злой силы языка, Иаков использует неожиданное выражение: воспаляет круг жизни (6; в оригинале «цикл природы» — примечание переводчика.) [В 1:23 Иаков говорит о человеке, который рассматривает «природные черты лица своего» в зеркале. Здесь можно провести параллель: круг жизни — «природный цикл». Это понятие пришло из философии, где оно относилось к различным циклам реинкарнации. Софи Лоуз полагает, что Иаков использует это ставшее популярным выражение как потерявшее свой первоначальный философский смысл и «вошедшее в обиход для обозначения течения человеческой жизни».]. Миттон разумно полагает, что Иаков подразумевает «весь цикл человеческой жизни». Мы уже привыкли к поэтическим выражениям типа «вечный поток жизни» и «по кругу жизни». Мы говорим: «Жизнь катится», и Иаков применяет эти образные выражения по отношению к языку. «Другие пороки со временем можно исправить. Они исчезают из нашей жизни» (Кальвин), но с первого и до последнего дня нашего существования губительное влияние языка ощутимо в нашей жизни. Это и есть третий аспект мощи злой силы языка — продолжительность во времени.

В-четвертых, Иаков отмечает зависимость языка: будучи сам воспаляем от геенны (6). Первым отличительным признаком языка была его принадлежность к миру, враждебному Богу, другим его признаком может стать служба сатане. Геенна [Греческое geenna, напр.: Мф 5:22; Мф 23:33; Мк 9:47−48.] — место вечного пламени. Иаков видит, как смертоносный огонь ада достигает той части нашей грешной и падшей природы, которую легче всего воспламенить. Язык становится орудием самого сатаны. Это относится не только к случаям употребления неправедных или спорных высказываний. Однажды Петр отвел Господа в сторонку и дал ему самый лучший совет, какой только мог придумать, поскольку относился к Иисусу с любовью и заботливым вниманием. Но Господь ответил: «Отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мф 16:22−23). Итак, предупреждение Иакова звучит очень своевременно.

Неукротимый язык? (3:7−8а)

Учение Иакова о языке началось (2−5а) с утверждения, что умение контролировать свою речь есть великое благо. Затем он показал, сколько зла исходит от необузданного языка (5б-6). Теперь же он развивает третий важный аспект: язык никто из людей укротить не может (7−8а). Именно об этом идет речь в данных стихах.

В самом начале Творец дал мужчине и женщине власть над всем сотворенным миром (Быт 1:28). В соответствии с этим все животные были подчинены и подчиняются человеку. Богом данная власть может использоваться на добро или во зло. Но язык укротить никто из людей не может; это — неудержимое зло (8) [Еще один пример употребления глагола «укротить», damazo, приведен только в Мк 5:4.]. Дж. Б. Филлипс рассматривает понятие неудержимое [Слово «неудержимое», akatastatos, встречается еще один раз, и опять у Иакова (1:8, «не тверд в путях»); ср.: akatastasia, «неустройство», 3:16. Лоуз хорошо переводит слово akatastatos как «своенравный, норовистый», а Адамсон — как «не подчиняющийся порядку».] как «всегда готовое выйти из-под контроля». Неукрощенный, не до конца прирученный или совсем дикий зверь лишь на время подчиняется требованиям хозяина, а затем вновь превращается в дикое животное. Можно с печалью признать, основываясь на собственном опыте, как хорошо Иаков знает человеческую природу и язык. Оглядываясь назад, мы вспоминаем множество своих поступков, о которых можно только сожалеть. Но еще больше мы вспоминаем напрасно сказанных слов. Это не всегда необдуманные и злые, сердитые слова, напротив, это могут быть обдуманные слова, сказанные из добрых побуждений, но все они, злые или добрые, теперь видятся нам некстати сорвавшимися с языка.

В этих стихах послания Иакова ощутима тревога за то, что язык играет такую роль в нашей жизни. Из стихов 7, 8а мы узнаем о необходимости постоянно быть настороже и ответственно относиться к своим словам. Этот неукрощенный зверь не должен вырываться из-под контроля, нанося нам непоправимый вред. И еще. Слова естеством человеческим в стихе 7 дословно означают «человеческой природой» или же, возможно, это прозвучит лучше, «простой человеческой природой» [Греческая фраза te physei te anthropine. Прилагательное anthropinos, «человеческий», часто подчеркивает контраст между человеческим и божественным: напр.: Деян 17:25 делает ударение на фразе «и не требует служения рук человеческих». Таким же образом в 1Кор 2:13, «что и возвещаем не от человеческой мудрости», или же в 1Кор 4:3, «как судят другие люди». Ср.: 1Кор 10:13; 1Пет 2:13.]. В стихе 8 слово никто означает, что укротить язык не может «ни один из людей». Иаков утверждает не только то, что язык неукротим, но и то, что его нельзя подчинить никакой человеческой силой. Дальше этого автор послания не идет. Он знает, что его намек достаточно прозрачен. В день Пятидесятницы (Деян 2:2−4) огонь, отличный от того огня, что происходит от геенны, снизошел с небес вниз, чтобы зажечь новые силы и дать возможность говорить по-иному. Если мы можем сказать, что впервые грех проявился в злоупотреблении речью (Быт 3:12, см. обсуждение этого вопроса выше), мы также должны сказать, что первым действием в новом творении было обновление власти и силы языка, осознанно провозглашавшего великие и чудесные дела Божьи (Деян 2:11). Может быть, именно об этом предлагает нам задуматься Иаков в стихах 7, 8а. Удивительным доказательством славы нашего Господа Иисуса Христа станет наше умение выражать свои мысли так, как Он: «Никогда человек не говорил так, как Этот Человек» [В греческом тексте Евангелия от Иоанна слова расположены в том же порядке, что и в ст. 8 данного отрывка послания Иакова: существительное «человек» у Иоанна стоит в самом конце предложения для большей выразительности: oudepote elalesen houtos anthropos: «Никогда никто не говорил так — ни один человек». Вполне возможно, что Иаков постоянно думал об Иисусе. Чудесная речь Господа всегда привлекала внимание людей, ср.: Лк 4:22; Ин 6:68.] (Ин 7:46).

Непостоянство, этот смертоносный грех (3:8 б-10) [RSV в точности передает два определения языка, данные Иаковом в конце ст. 8. NIV составляет из этих определений отдельное предложение: «Это — неудержимое зло, исполненное смертоносного яда». Такое оформление вполне допустимо, однако в этом случае совершенно непонятным становится то, что у Иакова это два отдельных утверждения: язык — это неудержимое зло и язык — это яд. Первое утверждение соотносится с примером неукрощенного зверя (7−8а), а второе подготавливает нас к теме ст. 9−12. Поэтому, вероятно, два предложения были бы более предпочтительны: первое — «это [язык] — неудержимое зло», включающее сравнение с диким зверем, и второе — «он исполнен смертоносного яда», открывающее тему греха непостоянства (9−10) с сопутствующим примером источника горькой и сладкой воды (11−12).]

Четвертый пункт исследования о действии языка приводит нас к осознанию смертоносного греха непостоянства. Это одна из особых тем, которую Иаков затрагивает в 1:6−8 и 2:4. Он говорит об этом грехе как о смертоносном яде.

Повторяющиеся слова им… им подчеркивают факт употребления одного и того же дара в двух противоположных и несовместимых друг с другом направлениях: для благословения и проклятия. Грех непостоянства усугубляется тем, что мы благословляем и проклинаем, в сущности, одно и то же — Бога и людей, сотворенных по образу Божьему. Мы смотрим вверх, на Бога и Отца [Эта фраза уникальна для Нового Завета. Несомненно, Иаков намеренно подчеркивает особую славу Отца и, значит, Того образа, по подобию Которого созданы люди.], и осознаем Его величие, Его славу — все, что истинно и что мы любим в Нем. Мысль о том, что Иисус «есть образ Бога невидимого» [Кол 1:15. Иаков использует слово homoioma, «подобие». В Послании к Колоссянам есть слово eikon, «образ». Словом сотворенные (9) переведено греческое причастие совершенного вида, gegonotas, т. е. те, «кто начал свое существование в образе Божьем и продолжает носить в себе этот образ». Грех осквернил, но не уничтожил в человеке образ Божий.], побуждает нас благословлять Его [Идею «благословения» Бога не следует размывать до понятия «восхваления» Бога (как NIV). Их нужно разграничивать. Благословляя нас, Бог рассматривает наши нужды и отвечает на них. Благословляя Бога, мы видим Его славу и отвечаем на нее. «Восхваление» может быть вызвано целым рядом причин, «благословение» возникает тогда, когда осознаешь славу Бога.]. Мы смотрим на братьев и сестер вокруг нас, будь то в семье по плоти или в Божьей семье (ср.: Быт 1:26−27; Еф 4:23−24), и совсем не думаем порочить, клеветать, критиковать или намекать на что-то, ведь они носят в себе образ Божий. Мы думаем об Иисусе и считаем позором, если Его славу презирают или поносят Его имя. Мы пишем в газеты и на телевидение, жалуясь на богохульство авторов некоторых статей и передач. Но мы, не колеблясь, можем дурно отозваться о других людях, которые так же носят в себе славный образ Бога. Иаков потрясен и обеспокоен. Не должно, — взывает он, — братия мои, сему так быть (10). Совершенно очевидно, что Иаков был человеком с восторженным сердцем, радовавшимся принадлежности к семье Божьих людей. Он пытается найти отклик в наших сердцах, взывая к нам: братия, братия мои, братия мои возлюбленные (ср.: 1:2, 16, 19; 2:1, 14; 3:1; 4:11; 5:7, 9−10, 12, 19). Эти слова звучат и как призыв, и как упрек. Если Стефан мог представить Моисея в слезах негодования: «Вы — братья; зачем обижаете друг друга?» (Деян 7:26), то с каким же глубоким чувством должен взывать к нам Иаков, если мы уже вошли в семью, искупленную драгоценной кровью нашего Спасителя! Не должно… сему так быть. Слово, больше нигде в Новом Завете не встречающееся, означает, что это «по сути своей неверно», не соответствует собственному внутреннему устройству, «ни в коем случае не правильно» [Здесь использовано слово chre.].

Иаков просит нас задуматься над нашими дальнейшими действиями. Мы исследовали место языка среди других органов нашего тела, опасности, которые возникают при неправильном его использовании, несколько пугающую перспективу подчинить себе такого неукротимого зверя. Мы могли счесть все эти факторы слишком обременительными, слишком тяжелыми для нашего настоящего состояния праведности и освященности. Но мы должны сделать этот шаг. Это совершенно конкретная, достаточно четкая и вполне выполнимая задача. Задумаемся над тем, что мы говорим про себя о брате или сестре, что мы говорим другим о брате или сестре и что мы говорим брату или сестре в лицо. Если мы искренни тогда, когда слышим слово Божье, мы признаемся себе, что это трудно, но мы можем сделать этот шаг — мы должны постараться уважать образ Божий в членах Его семьи.

Горькая вода (3:11)

Есть и пятая причина, по которой нам следует сдерживать свой язык. Дело в том, что в нашей речи преобладает горечь грязи, а не сладость (11). Вопрос, который задает Иаков, предполагает однозначный ответ «нет». Причина этого ясна. Представьте себе два источника, вода из которых вытекает в одно и то же отверстие. В одном источнике вода сладкая, а в другом — горькая и невкусная. Мы так никогда и не узнаем, что из отверстия льется вода из двух источников, потому что вкус горькой воды перебьет вкус сладкой и испортит всю воду. Горькая вода будет сильнейшей составляющей, именно она оставит свой привкус. Нам следует контролировать свою речь, чтобы не ощущать этого привкуса.

От избытка сердца (3:12)

Пример стиха 12 отличается от примера стиха 11. В стихе 11 мы, так сказать, стояли перед краном с водой. Мы отметили, что из него вытекала горькая вода, которую невозможно было пить, несмотря на то что в кран попадала вода и из чистого источника. Но в стихе 12 нас приглашают пройти к самому источнику. Соленый источник не может дать сладкую воду Иаков подводит нас к такому заключению, используя сравнение из жизни растений. И опять звучит вопрос, на который следует ответить «нет». Но почему? Создатель сотворил растения таким образом, что один вид может принести «по роду своему плод» (Быт 1:11−12). Именно вид растения и определяет тот плод, который на нем вырастет. Иисус сказал: «…от избытка сердца говорят уста» (Мф 12:34). В этом кроется шестая причина нашего строгого наблюдения за своей речью. Фиги растут на фиговом дереве, виноград — на виноградной лозе, маслины — на оливковых деревьях. Соленая вода проистекает из соленого источника, а сладкая — из сладкого. Горькие слова вытекают из ожесточенного сердца, слова критики подчинены злому духу, слова клеветы, не несущие в себе любви, могут изливаться только из сердца, которое не познало любви Иисуса.

11. Два вида мудрости. 3:13−18

Как всегда, без долгих лишних разговоров Иаков переходит к третьей из своих главных тем в послании. Эта тема открывается в 3:13 словами добрым поведением. В греческом языке есть два слова, которые можно перевести как «добрый». Одно из них (agathos, напр.: Лк 18:18, «благий») означает «то, что по сути своей добро», что «обладает качествами добра». Но Иаков использует здесь слово kalos, «красивый, хороший» [В Новом Завете слово kalos используется не в его обычном, основном значении «прекрасный, отличный», но в значении переносном: «добрый плод» (Мф 3:10), «дерево доброе» (Мф 7:17), «добрая земля» (Мф 13:8), «хорошая» рыба (Мф 13:48), добро вхождения в жизнь вечную (Мф 18:8), «пастырь добрый» (Ин 10:11), «добрый служитель» (1Тим 4:6), «добрые дела» (Тит 2:14). Может быть, в Мф 13:45 это слово ближе всего по значению к оригинальному значению слова kalos, но даже в этом случае подразумевается много больше: здесь гораздо ощутимее сочетание красоты и ценности.], и говорит о привлекательности добра, об очаровании праведной жизни, о ее цельности и о пользе, которую она приносит Божьим людям, о том образе жизни, праведность которого очевидна всем. В 4:4 есть фраза, которая доказывает, что мы уже перешли к третьей теме нашего разговора: «друг мира… враг Бога». Когда Иаков представил нам три темы для будущего обсуждения (1:26−27), последняя прозвучала так: «…хранить себя неоскверненным от мира». Закладывая в начале послания основание для трех назидательных частей, Иаков призывал нас (1:18) «быть некоторым начатком Его созданий» — т. е. тем, что принадлежит только Господу и особенно свято. Именно это требование выдвигает Иаков, когда призывает нас к жизни, приносящей плоды добра и праведности.

Внезапность начала новой темы о праведной жизни можно объяснить не только обычной для Иакова манерой повествования, но и тем, что новый предмет обсуждения естественно вытекает из всего, сказанного ранее. Заканчивая рассказ о месте в нашей жизни языка и о его силе (3:12), Иаков переходит прямо к жизни нашего сердца. Если источник чист, то и вода из него тоже будет чиста. Как же нам добиться этой чистоты? Иаков знает ответ. Он рассказывает о существовании двух видов мудрости, ложной и настоящей, одна из которых ведет ко греху, разногласиям и неустройству (15−16), а другая приносит драгоценный плод правды (17−18).

Мудрость

Иаков придает очень большое значение такому качеству, как мудрость. Она помогает достойно пройти через все жизненные испытания (1:5) и делает чистым человеческое сердце, давая начало новой жизни. Иаков строит свои рассуждения о месте мудрости в нашей жизни на том, что он подчерпнул в книгах, которые он называет просто Писаниями, а мы (к сожалению для нас) привыкли называть Ветхим Заветом. Из его послания становится ясно, что ум его полон словами из Писаний. И понятно, почему он настаивает на том, что Божий закон предназначен для жизни, а Его истины применимы к самым различным жизненным обстоятельствам. Мудрость заключается в том, чтобы уметь правильно его использовать. Мудрость, как восторженно предполагает Дерек Киднер, может «сделать доброго человека праведным» [Kidner Derek. Proverbs, An Introduction and Commentary (Tyndale Old Testament Commentaries, IVP, 1964). P. 13.].

Мудрость начинается с познания Бога. Когда в Притчах говорится о «страхе Господнем» (1:7), мы должны четко осознавать, что этот страх идет много дальше простой осторожности и контроля за своими действиями, потому что наш Господин наблюдает за нами. Притчи 2:5 и 9:10, например, сводят страх, познание, понимание (проницательность) и мудрость воедино так, что они становятся неделимым целым. Даже страх становится выражением почтения к Тому, Кто дал Себя познать и Кого мы теперь знаем сами. Но Библия не придает большого значения тем знаниям, которые остаются достоянием разума или убеждения. Познание — ничто, если оно не изменяет жизнь человека. По этой причине путь мудрости — это путь послушания (напр.: Втор 4:5). «Познание» в его самом глубоком смысле — это жизнь, насыщенная глубокими личными взаимоотношениями с познаваемым. Утверждая, что «Адам познал Еву» (Быт 4:1), Библия не только иносказательно сообщает о начале их интимных взаимоотношений. Глагол «познал» нельзя назвать просто вежливым перифразом, это вполне точное определение. Брак — это пример истинного познания друг друга, и это познание изменяет жизнь самым существенным образом! Мудрость есть Богом данная способность понимать то, как «во всех путях твоих» (т. е. в течение всей жизни, всем своим образом жизни) ты можешь «познавать Его» (Пр 3:6).

Вот, оказывается, каковы истоки учения Иакова о мудрости. Он раскрывает перед нами два направления, точно повторяя ветхозаветный подход к этому вопросу, о чем мы уже говорили. Во-первых (3:13−18), нам доступна Богом данная мудрость и в нашей власти искать ее у Бога и жить, руководствуясь ею. Во-вторых (4:1−10), мы не сможем получить эту Богом данную мудрость если не наладим постоянных и правильных взаимоотношений с Богом. И чем правильнее будут эти отношения, тем большую благодать мы получим (4:6−10).

Наши взаимоотношения (3:13−14)

В рассмотренном нами выше отрывке о языке попутно открывается новая тема «доброй жизни»: как нам очистить наш источник? Иаков начал свои рассуждения о языке и речи с предупреждения в адрес тех, кто может поддаться искушению и стать учителем в церкви (1). Быть может, Иаков не понимал, что, накладывая определенные ограничения на выбор дороги учителя, он разочаровал некоторых людей? В любом случае слова стиха 13 служат поправкой этого утверждения и воодушевляют нас.

Что должен делать христианин, чтобы его могли назвать мудрым и разумным? Определение мудрый следует рассматривать в свете нашего обсуждения ветхозаветной мудрости. Люди, которые находятся рядом с Богом, многое видят лучше других и умеют справляться с различными жизненными ситуациями. Они по своему характеру являются Божьими людьми, они проницательны, они и другим могут помочь советом. Равным образом их можно назвать разумными. Это слово больше нигде в Новом Завете не встречается, оно означает «профессиональное знание» (Таскер), «по типу нашего „эксперта”» (Роупс). Это точное определение, при условии что мы не будем слишком углубляться в понятия «профессионал» и «эксперт». В самом узком смысле это слово обозначает хорошо информированного человека (Элфорд) [Мудрый = sophos, мудрость = sophia, ср.: Мф 23:34; 1Кор 3:10; 1Кор 6:5; Еф 5:15; разумный = epistemon. Эти слова встречаются в LXX, Втор 1:13; Втор 4:6, в переводе с еврейского hakam и nabon или (1:15) ydu'im, где последние два слова соответственно означают «проницательный» и «знающий».]. То есть здесь речь идет о человеке, обладающем массой подлинных, полезных и нужных знаний. Какое место занимают такие люди в церкви? Конечно, некоторые из них станут учителями людей из стада Божьего (ср.: Еф 4:11; 1Тим 5:17). Заметьте, Иаков не говорит, что никто из нас не должен становиться учителем! Но он призывает нас подумать о последствиях этого шага, потому что это занятие не только исполнено опасности поддаться словесному греху (2). Учителям бывает очень трудно воздерживаться от неправильного применения дара мудрости и дара знания (13−18). А важнее всего использовать Божьи дары для достижения благочестивой жизни и доброго поведения. Слова Иакова точно соответствуют пояснениям Ветхого Завета: мудрость поступков, понимание и знание того, что изменяет жизнь.

Иаков пока еще не сказал, что мы должны делать, каким именно должно быть наше поведение. Он предлагает нам для объяснения не глаголы (делайте так), не существительные (называя тот или иной аспект доброго поведения), но прилагательные (определяя, какими мы должны быть людьми во всем, что бы мы ни делали). На самом деле доброе поведение невозможно без мудрой кротости, т. е. без «мудрости, которая всегда носит в себе признаки кротости». Слово кротость мы уже встречали в 1:21 (см. выше) и отметили, что оно означает смиренное подчинение своего «я» как Богу, так и людям. Именно на это должны направляться великие дары мудрости и познания! Ясно, что путь человека часто расходится с тем, что написано в Слове Божьем. Софи Лоуз отмечает, что «господствующие нравственные принципы того времени включали в понятие кротости посредственность, убогость и унижение. Существительное „кротость” соседствовало с прилагательными „постыдный”, „презренный”, „раболепный” и „подобострастный”… Эпиктет упоминает это качество первым в списке моральных недостатков». Сегодня, пожалуй, об этом никто не вспоминает, но жизнь многих из тех, кто хочет выглядеть мудрым и знающим, говорит сама за себя, открывая, что эти люди думают о кротости. Для Иакова же смирение, кротость, самоотречение были первыми признаками мудрости. Разве не сказал Сам Иисус: «Я кроток» (Мф 11:29)?

Полное значение слова кротость можно раскрыть только лишь в контексте человеческих взаимоотношений. Когда Робинзон Крузо был один, он вполне мог избежать соблазнов гордыни, но когда в его жизни появился Пятница, ему представилась возможность поупражняться в кротости. Иаков рассматривает кротость с той же точки зрения. Он призывает нас к мудрости, которая положит конец зависти, эгоистическим амбициям и неустройству (16). Она проявится в миролюбии, скромности, рассудительности и милосердии (17). Она станет противоядием для личных капризов, причуд и фантазий, которые приводят лишь к вражде и распрям (4:1 и дал.). И опять мы видим, как сильно такой взгляд отличается от наших представлений. Задумаемся, отчего так происходит. Иаков сравнивает христианский опыт с рождением нового человека и вхождением его в семью (1:18), которая живет по правилам и требованиям Отца (1:17) и является семьей братьев (1:2 и т. д.). Первое и основное требование в этой семье — любовь и забота друг о друге (2:1 и дал.), а второе — контроль за речью (3:1 и дал.). Поэтому понятно, что Иаков третьей нашей обязанностью считает достижение высот мудрости, которая способствует добрым взаимоотношениям и миру, жизни, полной любви и святой кротости.

По мнению Иакова, все, что не вписывается в эту жизнь, полную миролюбия и повиновения, отрицает истину (14). В стихе 14 Иаков проводит очень четкую параллель с заключительным отрывком о языке. Он говорит о сердце, которое нужно очистить от зависти и сварливости, и использует одно и то же прилагательное, которое и в 14-м, и в 11-м стихах переведено как горькая. Очевидно, он сравнивает сердце с источником, из которого проистекает наша жизнь (ср.: Пр 4:23). Поэтому в наших сердцах должна обитать истина. А если там живет зависть и сварливость, словом, враждебное отношение к другим, значит наши сердца не знают истины. [Выражение не лгите на истину может просто означать «ложное», отличное от истинного представление о самих себе. Сила этих слов должна побудить нас решительно искать мудрость, сходящую свыше (17), чтобы в нашем сердце воцарилась истина.]

Слово, переведенное как зависть [Это слово (zelos) использовано в Евр 10:27 для описания ярости огня. Это его основное значение. Оно употребляется для описания достойных и сильных (напр.: «ревность», Ин 2:17; Рим 10:2), а также враждебных чувств (напр.: Деян 5:17; Флп 3:6, также «ревность») и т. д.], фактически значит лишь «сильное чувство». Само по себе оно не содержит идеи враждебной зависти к дарам и привязанностям других людей, которую предполагает значение слова «зависть» в русском, например, языке. Но очевидно, что в сочетании с прилагательным горькая это слово должно обрести резко отрицательное значение. Есть люди, которые всегда готовы бороться за свои права, им всегда кажется, что достоинства других людей представляют для них опасность. Скорее всего, Иаков думает именно о такой готовности бойцовского духа, которая проявляется в людских взаимоотношениях, о чрезмерной озабоченности собственным благополучием и положением, утверждением собственного достоинства, прав и прочее. Стремление соблюсти собственные интересы легко приводит к формированию качеств, составляющих внутреннюю движущую силу слова, переведенного как сварливость [Греческое слово eritheia встречается в основном при перечислении различных пороков (напр.: 2Кор 12:20; Гал 5:20). В Рим 2:8 в этом слове объединены (как и у Иакова) враждебность и непослушание. Флп 1:17 показывает eritheia, которая привела к образованию партий и фракций. (В английском варианте эгоистические амбиции — примечание переводчика.).], т. е. «склоность, — поясняет Дж. Роупс, — использовать недостойные средства с целью разделений, раздоров и охраны собственных интересов». Если мы подчеркнем слова «разделения» и «раздоры», то значение этого слова обозначится намного точнее.

История развития христианской церкви была бы совершенно иной, если бы христиане обратили внимание на то, что Иаков противопоставляет истину разделению. Возникновение каждой новой партии, каждой группировки, всяческих расколов всегда оправдывалось с позиций «истины». Невозможно сохранить чистоту истины, говорили их создатели, если не отделиться от инакомыслящих, ведь отделяемся мы от тех, кто отрицает все истины, или же эту истину, или же ту истину. Но когда Павел лицом к лицу противостал Петру в действительно основополагающем аспекте Евангельской истины (Гал 2:14), он не отделился от него, не организовал отдельную фракцию, не послал церквам слово, объясняющее его решение основать новую деноминацию. Весьма печально, что в нас с самого рождения господствует дух разделения, быть может, потому, что мы рождаемся в разделенном на деноминации мире. Мы утратили понимание того, что первой жертвой любых военных действий всегда становится истина."

Сделай выбор (3:15−17)

Вот мы и подошли к основной проблеме, которую поставил перед нами Иаков. Его глаза помогли нам увидеть нужду в чистом источнике (12). Он предложил нам основные принципы (13−14), которые сводятся к тому, что существует мудрость, приходящая к нам, если мы послушны и кротки. Только мудрость дает возможность жить в любви и благочестии, но, в противовес ей, человек наделен агрессивным чувством самозащиты, приводящим к разделениям и раздорам, что обнажает отсутствие истины в сердце. Иаков готов помочь нам сделать жизненно важный выбор. Чем руководствоваться нам в своей жизни: земной ли мудростью (15, 16) или мудростью, сходящей свыше (17−18)? И здесь не может быть никакого компромисса, ибо это две взаимно исключающие друг друга противоположности, как по происхождению, так и по своим качествам и по приносимым плодам (как показано на схеме).

Ключевой частью этой схемы назовем среднюю часть, где перечислены качества мудрости. Именно по ней мы можем определить, какая мудрость руководит нами. Могут быть ситуации, когда земную мудрость отличить непросто. Это слово [Греческое слово epigeios, ср.: Ин 3:12; 1Кор 15:40; 2Кор 5:1; Флп 3:19.] означает «принадлежность к земному порядку вещей» — но и эта мудрость может привести нас ко многим верным и истинным вещам. Душевная [Греческое слово psychikos. Иуда в своем послании (19) определяет душевных людей как «не имеющих духа». Ср.: 1Кор 2:14; 1Кор 15:44.] мудрость также не обязательно распознается сразу. Обычный человек, лишенный милости, которая приводит к духовному возрождению (ибо таково определение душевного человека), все же не лишен полностью того, что одобряется Святым Духом. Составные части плодов Духа (Гал 5:22−23) часто в достаточно большой степени проявляются в тех людях, которые сами в первую очередь станут отрицать прикосновение к себе свыше. То же можно сказать о бесовской мудрости [Греческое слово daimoniodes употреблено в Новом Завете только здесь. Ср.: Уэсли (цитируется Роупсом): «…то, что сатана может вдохнуть в душу человека». В 1Кор 2:8 Павел связывает человеческую мудрость с демоническими силами, властвующими в нашем мире.]. Петр проявил именно такого рода мудрость, когда посоветовал Господа не идти на крест (Мк 8:32−33). Случается так, что сатана маскируется под ангела света (2Кор 11:14).

Но длительное наблюдение за жизнью конкретного человека исключают ошибку в определении вида мудрости. Иаков утверждает, что если в нас проявляется резко враждебный по отношению к другим людям дух заботы о себе (зависть), если в нас начинает преобладать дух разделения и разногласий, стремление отделиться (сварливость), если появляется всякого рода неустройство [Греческое слово akatastasia, ср. со словом, которое разбиралось выше, — akastatos, «не тверд» (1:8).] (обеспокоенность, неуверенность, нарушение общения), нечистые помыслы, слова и дела (все худое [Худое — перевод слова phaulos, напр.: Ин 3:20; Тит 2:8 и т. д. Trench (Р. 318): «…значение слова phaulos включает следующие понятия: …легкомысленный… заурядный, незначительный, никчемный, плохой». Словом, «низкий».]), — это ни в коем случае нельзя назвать мудростью, которая нисходит свыше [В греческом оригинале в ст. 15 особо подчеркиваются слова «не есть» и «нисходящая свыше».]. Верим ли мы в это? Мы оглядываемся вокруг и видим, как нарушается общение между верующими, иногда во имя Святого Духа, Духа братства и общения! Должны ли мы согласиться с Иаковом, когда он называет того духа, который терпимо относится к распрям и доводит до разделения, земным (а не нисходящим свыше), душевным (а не от Духа Святого) и бесовским (а не от Господа)? Подчас мы видим рядом с собой ограниченных, мелочных и хитрых христиан, которые обеспокоены только соблюдением собственных интересов, защитой собственных прав и так далее. Они ничем не отличаются от других людей, мирян. Похоже, мы не совсем согласны с Иаковом, когда он говорит, что все низкое не находит одобрения небесных сил.

Иаков, описанный в Книге Деяний 15:13 и далее и 21:18 и далее, был в первую очередь миротворцем. На Иерусалимском соборе многое могло привести к разделению и разногласиям. Иаков сделал все, чтобы сохранить единство противоборствующих сторон. Тем же духом дышат эти строки послания. Его автор ненавидит то, что разъединяет, искренне радуется тому, что ведет к объединению. К единству стремится мудрость, нисходящая свыше (17−18). Она описана с помощью семи прилагательных (17). Она имеет особую ценность в глазах Бога — нравственную чистоту и святость [Основное значение греческого слова hagnos — незапятнанность. Но значение этого слова не позволяет нам понять, какой именно порок отсутствует и какую чистоту и незапятнанность оно предполагает (напр.: 2Кор 11:2 с 1Тим 5:2; Тит 2:5; 2Кор 7:11; 1Тим 5:22). В данном отрывке это слово может означать «свободу от пороков ложной мудрости», что было бы равноценно утверждению Иакова, что мудрость, нисходящая свыше, «свободна от всего этого». Но лучше, пожалуй, понимать это слово в его абсолютном смысле: чистый (как чист Бог).]. Эти качества подобны качествам Иисуса, ибо Он чист (1Ин 3:3). Понятие чистоты Иаков противопоставляет понятию зависти (16). Там дух жестокости и агрессивности, забота только о себе, легко приводят к нетерпимости и неспособности ладить с другими людьми (сварливость), а здесь чистота и свобода от всего этого осквернения, чистота, подобная Христовой, естественным образом устремляется к другим, неся им мир, миролюбие и ощущение духа миротворчества [Греческое слово eirenikos. Встречается еще раз только в Евр 12:11.]. Желая мира и стремясь сохранить его, нужно быть скромным [Прекрасное слово epieikes. Глагол eiko (Гал 2:5) означает «уступать». Существительное epieikeia Павел использует для характеристики Господа Иисуса (2Кор 10:1). Что касается значения и употребления прилагательного, ср.: Флп 4:5; 1Тим 3:3; Тит 3:2; 1Пет 2:18.], терпимо и терпеливо относиться к другим людям, что, впрочем, совсем не означает малодушного согласия со всеми их пороками. Нужно быть милосердным и послушным, уступая и соглашаясь там, где согласие возможно, а не стоять насмерть, защищая собственные права и интересы. Если наша мудрость послушлива [Греческое слово eupeithes, «поддающийся убеждению», «убедительный». Пламптр говорит о «неуловимой и мягкой силе и власти убедить и победить», но многие считают это качество скорее стремлением понять, что думают, говорят и хотят другие. Это слово встречается только здесь.], это совсем не значит, что мы легко сдадимся и будем безоговорочно следовать чужому мнению. С одной стороны, это означает готовность принять чужие доводы, с другой — способность одержать победу, убедить других людей. Бог простирает к нам Свою безграничную милость, видя наше бедственное положение. Его любовь свободно и щедро изливает благодать на недостойных и несчастных грешников (Еф 2:4 и дал.). Так и мудрость, нисходящая свыше, ниспосылает нам дух милосердия в полной мере. Мы живем друг с другом, полностью осознавая наши немощи и человеческую беспомощность. А потому мы готовы прощать, как и Он простил нас (Еф 4:32), готовы принимать друг друга, как и Он принял нас (Рим 14:1), готовы быть для ближних всем тем, чем Он стал для нас. Это должно идти из самого сердца: это не маска, которую мы надеваем на себя в случае необходимости, но наша природа, которая проявляется в наших делах. Слово беспристрастна [Греческое adiakritos, ср. с глаголом diakrinomai, см. выше.] означает, что мы нисколько в ней не сомневаемся. Иаков употреблял это слово по отношению к сомневающемуся человеку в 1:6−8, который еще не определил, во что он верит. Нелицемерна [Греческое anypokritos, «лишена лицемерия».] же значит, что мы не пытаемся притворяться и не хотим быть двуличными, жить двумя жизнями, тайной и явной.

Плод правды (3:18)

Третья глава послания Иакова оказалась самой богатой и самой насыщенной. Каждый стих наполнен глубоким смыслом. Перед нами поставлены цели, которыми мы должны руководствоваться в нашей христианской жизни. Но ни один из стихов не превосходит по своей значимости последний стих, к которому мы теперь обращаемся. Как мы уже видели, каждый из двух видов мудрости приносит собственные плоды. О мудрости, сходящей свыше, сказано: Плод же правды в мире сеется у тех, которые хранят мир.

Выражение плод правды можно понимать двояко. Под ним может подразумеваться «плод», который произрастает из праведной жизни, т. е. праведность, и становится тем семенем, которое приносит этот плод [Пламптр придерживается именно такого взгляда. Роупс («вознаграждение, которое приносит правильное поведение») тоже, по-видимому, согласен с ним, но его точку зрения на этот предмет сложно определить точно. Таскер предпочитает несколько иной подход, но считает и этот вариант «возможным», привлекая в связи с этим внимание к Ис 32:17.]. «Плод Духа» — это плод, который приносит Святой Дух, а плод покаяния свидетельствует, что мы истинно покаялись. Таким же образом плод правды есть тот плод, что приносит праведность. Нет никаких веских аргументов против такого понимания этого высказывания Иакова. Как и в 2:23, праведность характеризует правильные взаимоотношения с Богом. В предыдущих стихах (13, 17) Иаков подробно говорил о жизни, которой руководит мудрость свыше. Теперь же он рассматривает эту жизнь с несколько иной точки зрения, с точки зрения правильных отношений с Богом. Почему бы и нет? В 1:18, 26−27 речь шла о жизни верующего, начавшейся после нового рождения, а в 2:1 тема несколько меняется. Иаков повествует о жизни, которая вырастает из веры в Господа Иисуса Христа. Возможно, так он сводит воедино все составные части своего учения. Жизнь в мудрости не представляется нам чем-то новым или отличным от остального учения. Просто Иаков находит другой способ поговорить о правильных взаимоотношениях с Богом и о жизни, которая добрыми делами доказывает, как чудесно иметь верные отношения с Богом. Если это правильный путь понимания выражения плод правды, тогда слово плод относится ко всему доброму, что сказано в стихе 17 о мудрости, сходящей свыше.

С другой стороны, плод правды может означать «плод, который состоит из праведности» [Многие исследователи придерживаются именно такого взгляда: Таскер, Дейвидс, Элфорд, Адамсон.]. В таком случае праведность — это жизнь верующего, одобренная Богом. То есть у этого слова такое же значение, что и в стихе 1:20 (см. выше). Но нам следует все же выяснить из контекста данного отрывка, каким именно должен быть этот плод. Обратимся за ответом к стиху 17 и вместе с Софи Лоуз скажем, что в широком смысле плодом следует считать мудрость [Софи Лоуз ссылается на Пр 3:18; 11:30: «Обетование плода правды… есть несомненное обетование истинной мудрости, нисходящей свыше».].

По какому бы пути толкования мы ни пошли, мы все равно придем к одному и тому же общему заключению. Либо наш плод представляет собой комплекс желанных качеств, перечисленных в стихе 17, где праведность — это семя, из которого вырос этот плод; либо праведность есть та жизнь, которая приносит богатый урожай плодов. Но любому семени необходимы определенные условия для прорастания, дальнейшего роста и созревания. Каким бы хорошим ни было семя, оно не может расти без соблюдения необходимых условий возделывания. Даже если оно не погибнет, оно не станет полноценным растением. А если и вырастет, то не принесет зрелых плодов. Чтобы собрать хороший урожай, нужны соответствующие условия. Так и в нашем случае.

Иаков вполне серьезно сравнивает духовную жизнь с жизнью растений. Мир — это добрая почва. Те, которые хранят мир, — добросовестные и ответственные садоводы. Единственное, что следует добавить к этой ясной картине, — то, что мы совершенно необоснованно сузили значение выражения те, которые хранят мир. Мы называем миротворцами тех, кто обладает этим даром и служит другим людям, помогая им найти общий язык и преодолеть разногласия. Элфорд правильно говорит о таких людях, что они «работают на дело мира», или «творят мир». Вся жизнь их направлена на сохранение мира. Именно таким был и сам Иаков. Об этом говорится в Книге Деяний 15 и 21.

Верим ли мы в возможность мирного развития отношений между людьми? Не удивляет ли нас это? Признаем ли мы вышеперечисленные утверждения как рекомендацию для роста наших церквей? Конечно же, идею христианского роста никто не отвергает: преодолевая испытания, мы получаем новое откровение от Бога, Его особое благословение. Но как часто мы слышим о плодах праведности, посеянных среди людей теми, кто ценит мир и работает во имя мира? Ведь насколько важно христианское общение! Собрание верующих, где царят согласие и мир, и есть та почва, на которой вырастает жизнь, угодная Богу.



2007–2024. Сделано с любовью для любящих и ищущих Бога. Если у вас есть вопросы или пожелания, то пишите нам: bible-man@mail.ru.