К Филиппийцам 4 глава

К Филиппийцам
Слово Жизни → Библия говорит сегодня

Слово Жизни

1 Итак, любимые и желанные мои братья, вы моя радость и мой венец, стойте твердо в Господе, любимые.
2 Я умоляю Эводию и Синтихию быть единомышленницами в Господе.
3 Я умоляю и тебя, мой верный соратник, помоги этим женщинам, которые трудились ради Евангелия вместе со мной, Клементом и другими моими сотрудниками, чьи имена записаны в Книге жизни.
4 Всегда радуйтесь в Господе, и я еще раз говорю: радуйтесь!
5 Пусть все видят ваше доброе отношение к людям. Господь уже близко.
6 Не заботьтесь ни о чем, но во всем, через молитву и прошение, с благодарностью сообщайте ваши просьбы Богу.
7 Тогда мир Божий, превосходящий всякое понимание, будет хранить ваши сердца и умы во Христе Иисусе.
8 И наконец, братья, размышляйте о том, что истинно, благородно, справедливо, чисто, что приятно и восхитительно, о том, в чем есть добродетель, и о том, что достойно похвалы — пусть это занимает ваши мысли.
9 Все, чему вы от меня научились, что получили от меня, что вы слышали или что вы видели во мне, — все это исполняйте. И Бог мира будет с вами.
10 Я искренне радуюсь в Господе тому, что вы вновь проявляли заботу обо мне. Да, вы заботились всегда, но у вас просто не было возможности показать это.
11 Я говорю это не потому, что нуждаюсь в чем-либо, ведь я научился быть довольным в любых обстоятельствах.
12 Я знаю, что такое нужда и что такое изобилие, знаю, что значит быть сытым или терпеть голод, что значит жить в достатке и что значит жить в нищете.
13 Я все могу в том, кто дает мне силу.
14 Однако же я благодарен вам за то, что вы разделяете мои беды.
15 Вы, филиппийцы, помните, как в начале моей проповеди Радостной вести, когда я отправился из Македонии, ни одна церковь не оказала мне помощи и не разделила со мной моих приобретений и потерь, кроме вас одних.
16 Даже в Фессалонику вы неоднократно посылали мне помощь, когда я в этом нуждался.
17 Я говорю это не для того, чтобы воспользоваться вами для своей выгоды, но хочу, чтобы вы делали то, что будет служить к вашему же благу.
18 Вы прислали мне через Эпафродита даже больше, чем мне необходимо, и у меня теперь все есть. Это как ароматное каждение в храме, как жертва, угодная и приятная Богу.
19 Мой Бог восполнит все ваши нужды из своих славных богатств в Христе Иисусе!
20 Пусть нашему Богу и Отцу будет слава во веки веков. Aминь.
21 Приветствуйте всех святых в Христе Иисусе. Братья, которые находятся со мной, тоже передают вам приветы.
22 Вам шлют приветы все святые, и особенно те, кто принадлежит к дому императора.
23 Пусть благодать Господа Иисуса Христа будет с духом вашим.

Библия говорит сегодня

21. Между Голгофой и вторым пришествием Господа (4:1−3)

Павел не нуждается в нашей помощи, чтобы делать выводы. Мы закончили предыдущее исследование размышлением о идее гражданства. Эти мысли хороши на своем месте, но они не должны отвлекать наше внимание от слова «Итак» в 4:1, где Павел переходит к некоторым собственным выводам. Теперь он будет говорить нам, как жить в период между Голгофой и пришествием.

Во-первых, он призывает филиппийцев стоять в Господе (ст. 1). Они находятся среди «врагов креста» (3:18). Существует реальная опасность соблазна и вытекающая из этого необходимость твердо стоять. Наряду с этим, во-вторых, есть насущная потребность в единстве поместной церкви (ст. 2−3), потому что христиане не могут твердо стоять, если находятся в состоянии разделения и разногласий.

Упоминаются имена двух верующих, которые иначе остались бы неизвестными: Еводия и Синтихия. Павел умоляет их устранить разногласия. Призыв тем более впечатляет, что причина несогласия не упомянута. Была ли она догматической, этической, церковной, личной? Что это было? Мы не знаем. Павла огорчает и побуждает к увещеваниям не то, что они спорили по какому-то определенному вопросу, а то, что они ссорились и вносили раздор в сообщество.

Прежде всего, такие раздоры противоречат взглядам Апостола. Его отношение к другим христианам выражено в стихе 1: братия мои, возлюбленные и вожделенные, радость и венец мой… возлюбленные. Так христиане должны смотреть друг на друга, и раздоры между ними — действительно позорный поступок. Мы должны помнить, что апостольские взгляды — это христианский идеал (ср. Флп 3:15, 17; 4:9). Христианам надлежит хранить семейное согласие; для Павла они — братия его. Это было торжество благодати. Павел прежде был гордым фарисеем, глубоко сознававшим как свое привилегированное положение, так и то, что язычники были посторонними: «без Христа, отчуждены от общества Израильского, чужды заветов обетования, не имели надежды и были безбожники в мире» (Еф 2:12). Павел писал эти слова, исполненный миссионерского энтузиазма, любви и тоски по погибшим. Но даже если бы он просто описывал общественное положение язычников, то пропасть между евреем и неевреем в древнем мире очевидна. Но теперь, во Христе, они братья; все в одной семье (ср. Еф 2:18 и далее); у них общие Отец и Спаситель и Утешитель. Раздоры христиан — это братоубийственный грех.

Нежная привязанность — определяющий элемент апостольского отношения к своим собратьям-христианам: возлюбленные и вожделенные… возлюбленные. Повтор подчеркивает чувство. Он действительно любит их. «Сей есть Сын мой возлюбленный», — сказал Бог (Мф 3:17), и Павел использует то же самое слово, выражая свои чувства по отношению к своим братьям-христианам. Но он добавляет еще слово огромной силы: вожделенные. Ранее он использовал это слово, выражая свою тоску по филиппийцам в 1:8, и характерным образом применил его в случае с Епафродитом (Флп 2:26), который, как он говорит, «сильно желал видеть всех них», или тосковал. Нет необходимости развивать эту идею дальше; это упрек нашей прохладности в отношениях с собратьями-христианами. Нам надо пройти еще долгий путь, прежде чем мы, как Павел, испытаем чувства Христа по отношению друг к другу (ср. Флп 1:8). Пока что мы так легко сбрасываем со счетов тех, кого Бог принял и примирил, и так беспечно обижаем тех, за кого умер Христос (ср. Рим 14:3, 15−20). Если бы мы имели те же чувства, что и Павел, мы скоро осознали бы позорность раздоров.

Апостол не ограничивался только чувствами; христиане были для него объектом пасторской заботы: радость и венец мой. Когда Павел пишет эти слова, он думает о том дне, когда придет Христос и мы будем вместе с Ним [его «радости» ср. с Флп 2:16−18, а относительно «радости и венца» ср. с. 1Фес 2:19.]. Любовь Павла к своим друзьям-христианам включает и горячее желание, чтобы они были готовы и приняты Христом в день Его возвращения. Венец может быть равным образом венцом «победителя или отдыхающего» (Лайтфут). Для Павла видеть их перед престолом — это победа, и в то же время — подходящий венок для того, кто пирует с Царем царей и Его избранными гостями. Так отчасти объясняется его ревностная и нежная забота о других. Он видит их с позиции Голгофы, где они были приобретены, и пришествия, благодаря которому они соберутся в славе.

Следовательно, и с этой точки зрения раздоры возмущали Павла: они противоречили образу мыслей Апостола. Но кроме того, разобщенная церковь не соответствует истинной природе церкви. В стихе 3 Павел призывает других христиан помочь ссорящимся женщинам, и мы видим, какой была бы церковь, соответствуй она на деле своей природе. Здесь раскрываются три истины о церкви. Первая — что она имеет одну задачу: подвизавшимся в благовествовании вместе со мною, или: «мы с ними были сотрудниками в благовествовании». Где есть согласие в понимании благовествования, там нет места для личных разногласий. Одно исключает другое. Конечно, очень часто, как и в Филиппах, этого не происходит; но так должно быть.

Согласие в благовествовании — это основная форма единства: оно подразумевает единство разума и сердца относительно учения и личного опыта спасения. Найти согласие в провозглашении благовествования миру — значит скрепить единство совместной деятельностью. Единство задачи должно найти отражение в единстве работников.

Более того, церковь должна быть готова всегда прийти на помощь: помогай им. Ни один христианин, могли бы мы сказать, не может стоять в стороне от нужд любого другого христианина. Одно лишь наличие нужды — само по себе уже зов на помощь. Павел не говорит Еводии и Синтихии, что им надо попросить о помощи «искреннего сотрудника». К нему обращается Апостол и просит сделать первый шаг (без приглашения, не считая Павла). Мы не знаем, кто был этот человек. Были предположения, что перевод должен звучать так: «Синзигос, примерный» — человек, который по имени и по природе был «товарищем по ярму». Но, может быть, Павел призывает всех христиан прийти на помощь женщинам, переживающим неприятности: «Если вы хотите жить в согласии со своим местом и обязанностью как христиане, возьмите на себя это ярмо и помогите женщинам прекратить ссору». Возможно, так или как-то иначе; однозначно, однако, что Павел считал этот элемент взаимной помощи неотъемлемой частью христианских взаимоотношений.

Наконец, Павел показывает, что единство заложено в основании церкви: которых имена — в книге жизни. Церковь истинно божественна, а в небесах нет раздоров. Там все «едины во Христе», потому что только те люди входят в Царство Небесное, что «омыли одежды свои и убелили одежды свои кровию Агнца», и сама возможность их пребывания там дается наличием их имен «у Агнца в книге жизни» (Откр 7:14; 20:12−14; 21:27). Раздоры не входят в Царство Божье. Церковь на земле призвана быть копией небесной Церкви — своего идеала. Обладание небесным «гражданством» влечет за собой следующее: жить здесь и сейчас с правами и обязанностями далекого отечества. Таким образом, исповедовать единство в небесах и практиковать разобщенность на земле — противно природе церкви, общности спасенных (Деян 20:28).

В этой сопутствующей полемике, направленной против разобщенности и раздоров, Апостол напоминает нам, в-третьих, и о практическом моменте. А именно: раздоры среди христиан это серьезный изъян в вооружении церкви против мира. Павел во второй раз в этом письме говорит о необходимости единства. В 1:27−28 он призывал церковь «стоять в одном духе», так как атака «противников» легко могла обратить христиан «в паническое бегство» от страха. Здесь, в 4:1, Павел умоляет нас стоять… в Господе, так как пагубный пример «врагов креста» может увлечь христиан с апостольских путей на иные, духовно опасные. В главе 1 он показал, что только единая церковь может встать единым фронтом, твердо встречая противостояние и не сдавая позиций. В 2:2 он просит «иметь одни мысли». Точно так же требование единства выражено в 4:2: мыслить то же о Господе. Параллелизм мыслей поразителен. Дважды Павел проводит одну и ту же мысль о том, что только единая церковь может встретиться лицом к лицу со своими врагами и стоять непоколебимо. Там, где есть внутренняя дисгармония, всегда есть и опасность потерпеть поражение извне. Там, где христиане не выносят вида друг друга, они не смогут смотреть и в лицо миру. Они не могут победить на главном «фронте» своей схватки с миром, если тайно продолжают войну на «втором фронте» своего собственного изобретения.

Итак, резюмируя, можно сказать, что Павел считает разобщенность такой недопустимой и катастрофической вещью по следующим причинам: она противоречит апостольским взглядам, она отрицает истинную природу церкви и она серьезный изъян в вооружении церкви против мира. Примечательно, что Павел (который, очевидно, знал все о разногласиях между двумя этими женщинами) не конкретизирует проблему, не пытается быть посредником. Он не оценивает альтернативные заявления; он не говорит той или другой: «Вы не правы; вы должны извиниться». Он не занимает и нейтральную позицию: «В каждом деле есть две стороны; вы обе отчасти правы и отчасти неправы. Поэтому поцелуйтесь и помиритесь». Вопрос не в том, кто прав, а кто нет, и насколько. Призыв умоляю обращен одинаково к обеим спорщицам. Несомненно, каждая заявляла: «Я права», — но, по мнению Павла, обе были одинаково обязаны сделать первый шаг.

Взаимоотношения, в том числе и христианские, могут стать неприятно запутанными. Однако, начавшись с мелочей, ситуация приходит к моменту, когда один верующий несправедливо обвиняет другого. Может быть, так было с Еводией и Синтихией. Но никто не должен медлить. Нельзя вставать в такую позицию: «Я полностью готов принять извинения, если их принесут». Или: «Извинюсь, если будет хоть намек, что меня поймут». Каждый обязан сделать первый шаг.

Бывают безнадежные ситуации, когда не имеет никакого смысла «обсуждать дело». Но даже в этом случае нельзя позволять христианской любви и общению разрушиться. Уместны «условные» извинения: «Я не вижу, в чем несправедливо обвинил вас, но, очевидно, вы чувствуете обиду, поэтому, пожалуйста, простите меня», — и вся милость и сила, терпение и мягкость, которые есть в Господе, придут нам на помощь; место молитвы открыто, и даже если прошлые проблемы нельзя разрешить, им нет нужды и дальше быть открытой раной.

Хуже всего, когда налицо — крушение доверия: возможно, один обманул доверие другого и этот обманутый говорит: «Как я могу когда-нибудь снова ему поверить?» И к сожалению, в ответ иногда слышит, что прежнее доверие нельзя восстановить, что с этого момента все серьезные разговоры должны вестись в присутствии третьего лица, чтобы подтвердить, при необходимости, что было сказано, и что вместо прежней откровенности теперь должна быть осторожность. Печально, когда дела обстоят так, но общение — не безрассудство, и мы должны так же осознавать слабости друг друга, как мы восхищаемся достоинствами. Тем не менее, в Господе мы обретаем силу с корнем вырвать из сердца горечь, и, несмотря на то что мы не в состоянии поправить прошлое, мы можем понимать друг друга, проявлять внимание и молиться друг за друга.

Надо благодарить Бога за то, что первый и наиболее простой из наших трех примеров — самый обычный и распространенный. Сам по себе этот вопрос скорее не предмет для выражения благодарности, а повод для действий. Спор между Еводией и Синтихией не конкретизирован, и каждый из нас может заполнить его своими собственными соображениями. Точно так же оставлен анонимным искренний сотрудник: здесь мы тоже имеем возможность поставить известные нам имена тех, кто умеет разглядеть, а затем и лечить рак разобщенности в сообществе церкви.

22. Мир Божий и Бог мира (4:4−9)

Общественные проблемы требуют личных решений. Мы уже проследили параллель между учением Павла от 1:27 до 2:2 и его учением от 3:18 до 4:2. В обоих случаях он настаивал, что только единая церковь может встретиться лицом к лицу с миром и не отступить. Однако во второй части Апостол делает еще шаг вперед. В 2:2−4, занимаясь проблемой разобщения в церкви, он сосредоточил свое внимание на отдельном христианине: «каждый» (ст. 4). Из его анализа видно, что общественный успех церкви в ее противостоянии миру зависит от меры освящения каждого отдельного христианина.

В отрывке, который сейчас перед нами, учение то же самое, хотя по другому выраженное и развитое. Разговор о единстве и единодушии в местной церковной общине Павел начинает с конкретных ссорящихся людей — Еводии и Синтихии (ст. 2), но затем обращается ко всем. Он использует глаголы во множественном числе: Радуйтесь и т. д., но призыв обращен скорее к каждому в отдельности, чем ко всем вместе, так как его конечная цель — «сердца ваши и помышления ваши» (ст. 7), то есть внутреннее состояние отдельных членов церкви. Мы рассмотрим его учение под тремя заголовками: потребности, обетования и условия.

1. Потребности

Рискуя показаться утомительным, прошу вас снова посмотреть на структуру этого отрывка. Она представляет собой ту же схему, которую мы обнаружили в 1:27 — 2:4. Опять мы имеем перевернутый треугольник с основанием наверху и вершиной внизу. Основание представляет собой границу, на которой встречаются друг с другом церковь и мир: «вражда» в 3:18. Вершина, на которую опирается церковь в борьбе, — это отдельный верующий: «сердца и помышления» в 4:7. Потребности верующего в параллельном отрывке 1:27 — 2:4 проявлялись в радостном подчинении и послушании воле Божьей, примером чего служил Христос (2:5−8). Но когда Павел анализирует потребности отдельного человека в данном тексте, он говорит не о добродетелях, которые надо практиковать, а о благословениях, которые нужно принять: мир Божий… соблюдет сердца ваши и помышления ваши (ст. 7), и Бог мира будет с вами (ст. 9).

Во-первых, есть потребность в охране сердец и помышлений. Мы уже обращались к отрывкам из Писания, которые подтверждают эту мысль Павла. Сердца и помышления указывают на источник и истечение. Источником является сердце, этот исчерпывающий термин, который Библия использует, чтобы охватить функции, которые мы распределили бы между умом, волей, чувствами и совестью. Это внутренняя сторона личности, которая определяет всю внешнюю жизнь. Помышления — это выход этого источника на поверхность в виде планов, которые мы лелеем, фантазий, которые нас пленяют, и так далее. Итак, сердце в этом смысле имеет то же значение, что и «мысли» в 3:19, — внутренний источник и родник жизни, и, как мы видели там, именно мысли, уводящие в сторону от Бога, — причина падения человека и главный объект Божьего гнева (ср. Рим 1:18 и далее). Именно ум, обновленный во Христе, служит отправной точкой для новой жизни чада Божьего (ср. Рим 12:2). Поскольку внешнее влияние церкви на мир определяется ее собственным внутренним единством, что, в свою очередь, зависит от освященных личностей, то первая и самая настоятельная потребность — это преобразование и сохранение сердец и помышлений во Христе Иисусе, чтобы они не пошли путем «врагов креста Христова» и чтобы падение отдельного человека не было угрозой делу благовествования.

Затем Павел говорит о другой необходимости: о потребности в осознанном присутствии Бога — Бог мира будет с вами (ст. 9). Почему Павел напоминает это обетование? Может быть, он стремится предупредить неверное понимание его учения о возвращении Христа. Сейчас на земле во плоти Господа нет, Он ушел. Тем не менее, положение верующего — это не просто ожидание возвращения Христа, это и переживание реальности Господа, Который присутствует всегда.

И даже здесь есть элемент опасности. Присутствие Бога может стать скорее религиозным догматом, чем живой реальностью. Теоретически мы знаем, что Он с нами; на практике мы забываем о Нем и, не имея живого ощущения Его присутствия, мы впадаем в грех и праздность, которые, конечно, не омрачали бы нашу жизнь, если бы мы остро осознавали Господа рядом. Следовательно, у нас есть реальная потребность знать, что Бог мира — с нами.

2. Обетования

Павел говорит о трех обетованиях, выражая их следующими словами: который превыше всякого ума, мир Божий… соблюдет и Бог мира будет с вами.

Первое обетование вселяет надежду на то, что наша жизнь будет отмечена сверхъестественным (божественным) знаком, превыше всякого ума (ст. 7). Здесь имеется ввиду не что-то таинственное и непостижимое само по себе, а нечто, что человек не может объяснить; нечто, выходящее за пределы человеческого понимания.

Наше стояние ради Христа вызывает недоумение у многих людей, они не понимают, почему мы хотим (как они говорят) быть другими. Мир приписывает наши попытки жить по другим стандартам личной прихоти — так, в некрологе одной женщины было отмечено, что «ее главным увлечением была религия». В чем мы сегодня нуждаемся — как и в любой период истории — так это в капельке сверхъестественного, в чем-то, чего нельзя объяснить, кроме как словами: «Это перст Божий» (Исх 8:19). Именно это нам сейчас обещано — мир, который превыше всякого ума, стоящий на страже наших сердец.

Второе обетование: мир Божий будет охранять нас и Сам Бог будет с нами: мир Божий… соблюдет… Бог мира будет с вами. Это картина осажденной цитадели. Это замок души христианина. Если замок можно удержать, то освящение и обновление возрастают; если его можно захватить, то начинается отступление и духовный упадок. Но у него сильный гарнизон. Его стены постоянно патрулируются. Его часовые никогда не спят на посту. Войско — это придворная стража Царя царей, она марширует под знаменем мира Божьего внутри цитадели, и сердца и мысли сохраняются в покое, потому что их Защитник — сам Царь, Бог мира, Который с ними. Представлял себе Павел такую картину или нет, вот результат его слов: присутствие Бога в силе и на опыте.

Третье обетование — мир, мир Божий… Бог мира. Обособленное от своего содержания в Новом Завете слово «мир» представляет собой род зефира, в нем много мягкости и сладости, но ценного вещества немного. Но если мы рассматриваем библейский текст, который связывает «мир» и «Бога», то там оно исполнено силы и энергии. «Бог мира» — это Бог, устанавливающий мир между собой и грешниками, то есть мир связан с Божьим делом спасения. Например, когда воскресший Христос посетил Своих учеников в первый вечер Пасхи, Его слова, обращенные к ним, были: «Мир вам». Это было не обычное приветствие, поскольку он повторил его почти тотчас же: «Мир вам», — чтобы подчеркнуть удивительную и замечательную реальность (Ин 20:19, 21). Иоанн связывает слово «мир» и показ Христом Своих рук и ребер (Ин 20:20), потому что мир — это первый плод Голгофы. Бог мира — это Бог спасения, который уничтожает грех крестом Своего Сына.

Бог мира — это также и Бог силы, потому что это «Бог… мира, воздвигший из мертвых… Господа нашего Иисуса», и воскресение в Новом Завете — это замечательное проявление божественной силы (Евр 13:20; Еф 1:19−20). В другом месте: «Бог же мира сокрушит сатану под ногами вашими вскоре» (Рим 16:20). Бог мира — это и Бог победы. Итак, обетование мира действительно исчерпывающе: спасение, сила и победа.

Каждый из нас несет огромную ответственность: движение вперед и непоколебимая стойкость церкви в мире зависит, в конечном счете, от состояния моего сердца, качества моей святости. В этой ситуации надо помнить, что Бог всегда пребывает с нами (2:13) и отмечает нашу жизнь знаком сверхъестественного. Он наша Стража и наш Защитник. Он дает нам мир. Задача наша огромна; сила, которую дает нам Бог, равноценна ей.

Придавая особое значение внутренней эффективности этого спасительного мира, мы не должны ограничивать его сферой спокойных чувств — «ощущением» покоя. Новозаветная идея «мира» взята из Ветхого Завета, где «мир» (shalom) имеет основное значение — «цельность». Это, несомненно, внутренняя цельность состоявшейся личности, но это, кроме того, и родственное слово, включающее в себя «мир с Богом» и мирную интеграцию в сообщество народа Божьего. Поэтому нельзя сужать смысл слова «мир», использованного Павлом; например, когда он обращается к Еводии и Синтихии, то предлагает им не просто успокоение, но мир, способный поправить их разорванные взаимоотношения, то есть — Божий сильный мир, как внутреннюю крепость и как противоядие против недобрых чувств по отношению друг к другу. Именно во внешних областях мир Божий проявляется в жизни как признак божественного.

3. Условия

До сих пор мы читали стихи 7 и 9, подробно рассматривая обетования, которые в них даются. И оставляли без внимания очень важное слово, общее для них, — слово и. В стихе 7 не сказано: Мир Божий… соблюдет сердца ваши; в нем говорится: И мир Божий… Точно так же, стих 9 говорит: и Бог мира будет с вами.

Иначе говоря, обетования — это следствие чего-то, что утверждалось ранее. В обоих случаях это «что-то» — ряд повелений. Слово Божье говорит нам, что если мы хотим обладать обетованиями, то должны повиноваться повелениям. Рассмотрим эти повеления как четыре закона.

Во-первых, есть закон для наших взаимоотношений; он утверждает, что центральное место всегда принадлежит Господу Иисусу Христу: Радуйтесь всегда в Господе… Кротость ваша да будет известна всем человекам. Господь близко (ст. 4−5). Возможность хвалиться Христом — отличительна черта религии завета Божьего (3:3), это был другой способ сказать: «Радуйтесь о Господе» (3:1). Суть в том, что нужно так ценить Иисуса Христа и так жаждать Его улыбки одобрения, чтобы ничто иное уже не имело значения. Он — вся наша радость. И естественно, мы не можем надеяться обладать миром Божьим, если не ставим на первое место Его, Который и есть наш мир (Еф 2:14). Но в действительности главный пафос повеления Павла не в этом. Когда он говорит здесь, что мы должны «радоваться в Господе», то продолжает, побуждая нас подражать Ему в своем поведении: Кротость ваша да будет известна всем человекам. Господь близко. Должно быть, когда Павел ранее призывал человека к освященным взаимоотношениям (2:5−8), он смотрел на пример Христа, который так увлекал его. Он обобщает отношение Господа к другим в прекрасном слове, которое мы перевели как «кротость» (epieikes), безропотная готовность принять других такими, как они есть. Таким был Христос, и такими должны быть те, кто претендует на радость в Нем: тем более что Он рядом, Его пришествие близко. Как Он будет радоваться в нас, когда увидит, что мы так радуемся в Нем, что искренне готовы уподобиться Ему!

Во-вторых, есть закон для наших обстоятельств: молитва. Не заботьтесь ни о чем, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания пред Богом (ст. 6). Павел предлагает здесь неизменное и универсальное лекарство от беспокойства: Не заботьтесь… но всегда… Соединение молитвы и благодарения — это лучшее противоядие от беспокойства и прелюдия к обладанию миром. В молитве беспокойство разрешается полным доверием к Богу. То, что причиняет беспокойство, приносится Тому, Кто абсолютно компетентен и в Чьих руках можно оставить проблему. В благодарении тревоги гасятся добровольным принятием беспокоящего обстоятельства как чего-то, что назначено премудрым, вселюбящим и всевышним Богом. Молитва поднимает вопрос, вызывающий беспокойство: «Как?» (Как мне справиться?) — и отвечает, указывая на Него, на Его ресурсы и обетования. Благодарение спрашивает: «Почему?» (Почему это случилось со мной?) — и отвечает, указывая на великого Делателя всего, Который никогда не действует бесцельно и Чьи цели всегда оправдываются.

Язык Апостола богат и выразителен, он подчеркивает значение, которое Павел придает этому рецепту мирной жизни. Главное слово молитва (proseuche): его сокровенный смысл — обращение с просьбой к Богу. Во время тревог легче всего спрятаться в угол, жалуясь самому себе, но только тогда, когда мы приносим проблему Богу, мы находим выход. Наш взгляд должен так настойчиво устремиться вверх, чтобы перед лицом престола в нем мгновенно, как в зеркале, отразилась вся жизнь. Прошение (deesis) указывает на наш смиренный статус просителей и на принесение наших нужд Господу. Желания (aitema) отвечают на Его доброжелательный вопрос: «Чего ты хочешь от Меня?» (Мк 10:51). Павел объясняет нам просто и понятно: здесь — главный путь, ведущий к миру. Он использует повелительное наклонение, потому что пишет о вещах, которые мы должны делать и практиковать как верующие. Он дает нам закон для руководства в наших обстоятельствах.

В-третьих, есть закон для наших мыслей, дисциплина для нашего ума: что только истинно… о том помышляйте (ст. 8). К сожалению, слово наконец (ст. 8), как будто отделяет закон для наших мыслей от предыдущих законов; но ссылка на Бога мира (ст. 9) напоминает нам о мире Божием (ст. 7) и снимает разрыв между стихами 7 и 8… Кроме того, греческий текст Павла не требует этого слова [RSV как «наконец» переводит to loipon: см.: 3:1.]. Здесь лучше прозвучало бы слово «затем»: наши молитвы должны поддерживаться нашими мыслями, так как мы стремимся познать Его мир.

Глагол помышлять (logizomai) означает тщательно обдумать, определить ценности и привести свой образ жизни в соответствие с ними.

Таким образом, мы снова видим, что кардинальное место занимает ум христианина, как в отношении хорошего, так и плохого. Так же, как плотский ум — самый легкий пропуск к падению, так и ум, настроенный на мысли, которые Бог одобряет, — это самый надежный путь к практической святости. Если в случае трудных взаимоотношений мы затемняем свои оценки и взгляды полуправдой или позволяем поверхностным и недоброжелательным суждениям о другом человеке кипеть в наших мыслях, едва ли мы похожи на Христа. Нам следует правдиво думать о себе и о другом человеке и ценить все, что в другом есть привлекательного и достойного похвалы. Это будет путем к миру.

Мы должны высоко ценить и руководствоваться всем тем, что действительно истинно, что заслуживает серьезных размышлений и поощряет глубокомыслие [RSV как «честный» переводит слово semnon, которому, как кажется, в Новом Завете лучше бы подошло значение «глубокомысленный» (не тот, у кого нет чувства юмора и кто боится засмеяться, а человек боящийся искусственности и легкомыслия): напр. 1Тим 3:8; Тит 2:2.], что сочетается со справедливостью и нравственной чистотой, что приятно и любезно, что говорит доброе [RSV как «достославно» переводит слово euphema (единственный раз встречающееся в Новом Завете). Существительное euphemia во 2Кор 6:8 означает «хождение доброго мнения» о Павле, «добрые речи». Следовательно, прилагательное определяет то, что «хорошо говорит» о человеке или вещи, то, что «хвалит».], что обладает истинной ценностью и заслуживает похвалы. Воля Божья состоит в том, чтобы мы формировали свои мысли в уподобление Его мыслям: тем, кто так поступает, Он обещает Свой спасительный мир и Свое присутствие как Бога мира.

В-четвертых, мы находим здесь закон для нашего поведения — авторитет Слова Божьего: Чему вы научились, что приняли и слышали и видели во мне, то исполняйте (ст. 9). Если мы хотим познать присутствие Бога мира, то, конечно, мы должны стремиться к жизни, которую Он одобряет. «И это Бог вам откроет», — сказал Павел в отношении своего собственного апостольского примера (3:15). Павел на практике осуществлял то, что проповедовал (слышали и видели), и потому обладал апостольским авторитетом и мог требовать от своих читателей принять то, чему он учил (приняли). Мы, хоть нет уже с нами Павла, должны следовать апостольскому слову, продолжающемуся апостольству Священного Писания в христианской церкви.

Итак, это законы или непременные условия обладания Божьими обетованиями. Если мы хотим, как церковь, непоколебимо стоять перед лицом мира, то мы должны в первую очередь заботиться о своем личном освящении, состоянии своего сердца и мыслей. Следовательно, если мы хотим, чтобы в нашей душе действовала сила Божья, то нам нужно принять во внимание эти законы, исполнять которые обязывает нас Бог. Мы должны строить свои взаимоотношения по примеру Христа, все делать с молитвой, настраивать свой ум на благочестивые мысли и подчинять свою жизнь Слову Божьему. Исполняйте это, «и мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе… и Бог мира будет с вами». Если мы пренебрегаем законами, то должны быть готовы остаться без благословений.

23. «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» (4:10−20)

Быть христианином временами бывает легче, временами труднее. Спросите проповедника, когда он более ревностен к Господу, — по субботам, когда осознает свою ответственность за воскресную проповедь, или в понедельник утром, когда «борьба закончена»? Иногда обстоятельства прижимают нас к Господу, а иногда тайно стараются оттеснить нас от Него. Все мы в то или другое время, в той или иной степени слышим, как наш Господь предупреждает, что «когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняются» (Мк 4:17).

Ничто из этого не трогало Павла. Когда он в этих заключительных стихах послания обращается к автобиографии, мы видим человека, всегда испытывающего удовлетворение. Его обстоятельства меняются, переходя из одной крайности в другую? Он научился всему и во всем, насыщаться и терпеть голод, быть и в обилии и в недостатке (ст. 12). Он получил полезный дар от филиппийской церкви? Что бы они ни послали, это доставляет ему удовольствие: я получил все и избыточествую; я доволен (ст. 18). Перед ним неопределенное будущее? Но все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (ст. 13).

Действительно, здесь налицо христианская удовлетворенность. Свидетельствуя о своем довольстве, Павел показывает, что справляться с разными обстоятельствами ему помогали три фактора.

1. Христианская щедрость

Павел имел достаточно, потому что другие христиане помогали ему в нужде, и он был рад выразить свою признательность. Таким образом, он провозглашает принцип: один христианин имеет достаточно, потому что другой христианин щедр. Или, поскольку «всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше» (Иак 1:17), то Господь использует щедрых христиан для помощи нуждающимся христианам (ср. 2Кор 8:1−15, особенно ст. 13−15).

Щедрость филиппийцев постоянно проявляется в их отношении к Павлу: вы и прежде заботились о мне (буквально: «не переставали заботиться), но вам не благоприятствовали обстоятельства (ст. 10). Похоже, что филиппийцам не всегда было легко сообщаться с Павлом и помогать ему, как они бы того хотели, но они неизменно заботились о нем, даже когда не могли проявить это действием. Как только появилась возможность, они тотчас же ухватились за нее. Среди них преобладал дух щедрости, истинно христианский дух (ср. Рим 12:13; 2Кор 9:1, 6−7; 1Пет 4:8−9). Мы можем считать, что это написано для нашего поучения.

В понимании Павла такое чувство щедрости неотделимо от христианских взаимоотношений. Оно было фактически средством христианского общения, и он хвалит и одобряет его как таковое. Вы хорошо поступили, — говорит он, — принявши участие в моей скорби (ст. 14). Его нужда не была для них чем-то далеким. Они чувствовали ее и откликнулись и, действуя таким образом, по оценке Павла, «красиво поступили» (буквально). Поступать так прекрасно. Один член страдал, и все взяли это на заметку (ср. 1Кор 12:26 и далее; Иак 2:14−16; 1Ин 3:16−18).

Наконец, эта щедрость копит сокровище на небесах (см. ст. 17). Павел всегда был очень щепетилен в отношении денежной помощи от церквей, которые он основал, и ни в коем случае не давал повода сказать, что им двигали собственные интересы. Поэтому здесь, несмотря на то что Апостол нуждался в помощи филиппийцев и не скрывал своей радости и удовлетворения от того, что получил ее (ст. 15), в то время когда другие церкви не оказали ему участия, он заметил, тем не менее, что не жаждал того, что они послали. Он даже рискует показаться невежливым, чтобы подчеркнуть истинную ценность помощи: не потому, чтобы я искал даяния. Казалось бы, что за ответ на дело чуткого христианского общения! Но в этом не было какого-то умысла. Просто он с полным спокойствием принимал любые обстоятельства, назначенные ему Господом, и действительно не жаждал для себя их искренних даяний. Однако он желал кое-чего для них — плода, умножающегося в пользу вашу (ст. 17). И, кажется, он считает, что христиане должны искать возможностей распространять свою щедрость на нуждающихся, потому что, продавая то, что имеют, и раздавая милостыню, они создадут себе «влагалища неветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах» (Лк 12:33). Потому что Бог не будет неправедным и не забудет их труд и любовь, которую они показали ему, служа святым (Евр 6:10).

Именно на этой ноте Павел заканчивает свое сопутствующее наставление о христианской щедрости. Это дело, угодное Богу: благовонное курение, жертва приятная, благоугодная Богу (ст. 18). В Библии много упоминаний о «благовонном курении». После потопа Ной принес Богу жертву всесожжения, и мы читаем: «И обонял Господь приятное благоухание, и сказал Господь в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека…» (Быт 8:21). Картина проста, наставление очевидно. Жертва всесожжения выражает собой послушную преданность Богу, и Бога радуют Его люди, преданные Ему. Павел учит здесь, что, когда христианин берет на заметку христианские нужды и искренне жертвует, чтобы удовлетворить их, для Бога это все та же жертва всесожжения, и Он с удовольствием принимает ее.

2. Христианская дисциплина

Итак, щедрость вносит первый вклад в христианскую удовлетворенность. Господь использует ресурсы одного, чтобы восполнить нужды другого. Второй фактор в создании христианской удовлетворенности — это собственное отношение христианина к обстоятельствам. Мы, христиане, в трудные времена можем либо жаловаться, либо, благодаря дисциплине, быть довольными, считая, что имеем все необходимое, чего бы это ни касалось. В этих стихах Павел говорит о личном, и он свидетельствует, что «довольно» и «удовлетворенность» тесно связанные друг с другом понятия — если речь идет о том, в чем мы сами испытываем нужду. Это самодисциплина, когда человеку не надо больше того, что он имеет.

Прежде всего мы должны принять решение не жаждать. Мы уже отметили, как щепетильно Павел обособлял свою финансовую независимость от награды за проповедь благовествования (см. также 1Кор 9:18), даже рискуя быть не слишком любезным в выражении своей благодарности филиппийцам за их щедрый дар: не потому, что нуждаюсь (ст. 11); не потому, чтобы я искал даяния (ст. 17). Но здесь нет небрежности или неохотной благодарности, и Павел охраняет замечательную христианскую противоположность жадности — удовлетворенность. Это слово использовалось философами-стоиками для определения бесчувственно, безжизненно безучастного человека, которого ничто не трогало, потому что в себе самом он нашел полностью удовлетворяющий его мир. Павел придал этому слову значение «спокойной удовлетворенности» христианина, противоположной ненасытному желанию иметь все больше. Свободный от духа жадности, Павел был способен «одолевать» любое обстоятельство (ст. 11−12). В прошлом Давид, великий человек, не выдержал испытаний ни лишениями, ни жизнью в процветании (1Цар 27:1; 2Цар 11:1 и далее), Иосиф же победил на обеих аренах (Быт 39:9; Быт 40:8). Павел соответствовал Иосифу. Обстоятельства больше не имели над ним власти, так как он был доволен.

Этой удовлетворенности он научился. Выражение я научился (ст. 11) делает акцент на личном местоимении, словно Павел еще и спрашивает, понятен ли филиппийцам и нам его опыт; «Я научился (а вы?)». Где он научился этому и как? Говорит ли он об убедительном и запоминающемся прошлом событии, возможно, на пути в Дамаск, или, возможно, как в 3:7, ссылается на какой-то другой случай, какой-то пережитый им опыт Христа, который раз и навсегда изгнал из его мыслей желание мирского благополучия? Однако скорее Апостол использует эту решительную глагольную форму, чтобы показать, что это постоянная и неизменная черта его характера. Он никогда не будет другим. Ибо во второй части стиха 12 он использует другой глагол, когда говорит: научился всему и во всем. Этот глагол использовался в греческих тайных религиях для обозначения людей, прошедших различные «ступени» и наконец принявших в полное владение саму «тайну». Павел говорит: «Я прошел разные ступени возрастающей отстраненности от вещей мира, от его удобств и неудобств, и наконец я достиг зрелости в этом вопросе. Я знаю секрет; обстоятельства никогда больше не смогут затронуть меня». Итак, удовлетворенность — это характерная черта зрелого верующего, и к ней должны стремиться все верующие, если хотят возрастать во Христе, который не имел «где приклонить голову» (Лк 9:58).

Интересно сравнить это с оценкой событий в Массе, когда Израиль путешествовал из Египта. В Исх 17:7 мы читаем: «И нарек месту тому имя: Масса и Мерива, по причине укорения сынов Израилевых и потому, что они искушали Господа, говоря: есть ли Господь среди нас, или нет?» Но в Пс 80:8 сказано: «При водах Меривы испытал тебя». Масса и Мерива были не случайностями на пути, а преднамеренными деяниями Бога, чтобы «испытать» веру Его народа (ср. Втор 8:2), проверяя качество их преданности Ему. Но люди встретили испытание в духе неверия. Они пытались подтолкнуть руку Бога. «Если бы Бог действительно был с нами, этого никогда бы не случилось. Пусть он выведет нас, и мы доверимся ему». Таким образом, они «испытывали» Бога. Насколько отличалась их реакция от замысла Бога! Если бы они доверились, как оправдалось бы их доверие в Нем!

Павел выучил урок. Мало-помалу, испытание за испытанием, обстоятельство за обстоятельством, он упорно проходил низшие «ступени», пока, наконец, не «закончил образование» и не стал обладателем «секрета». Удовлетворенность далась нелегко. Он приобрел ее ценой изнуряющей дисциплины. Но, как мы сейчас увидим, он нашел в ней Божью благодать, потому что его сердце, отученное от «вещей», принадлежало целиком и исключительно Богу.

3. Христианская доверчивость

Павел, довольный христианин, отдает всю славу Богу. Стих 20 выражает такие знакомые идеи, что легко можно не заметить, как это удивительно. Что значит отдавать славу Богу? Это значит принимать все обстоятельства, как посланные Богом, и прославлять Бога во всех них: и когда филиппийцы не могли помочь ему (ст. 10), и время голода и изобилия (ст. 12), и церкви, которые им пренебрегали, и те, которые его помнили (ст. 15). Павел был доволен, потому что Бог всегда достоин доверия и должен быть прославлен, даже когда (согласно мировым стандартам) кажется, что Он не такой! Апостол научился быть довольным, потому что он научился доверять.

Он показывает это двумя способами. Во-первых, в выражениях личного опыта: Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (ст. 13). Никогда не было обстоятельств, над которыми не властен Бог, и поэтому никакое обстоятельство не могло когда-либо победить Павла. Здесь выражена сильная вера. Стихи говорят о двух видах силы. С одной стороны, Павел чувствовал силу в конкретной жизненной ситуации: «Я способен на все», то есть он имеет силу, чтобы встретиться с особыми обстоятельствами каждого дня и подчинить их. Это сила для победы над требованиями каждого дня. Но она возникает из силы другого рода, не присущей Павлу. Павел обладает этой повседневной силой для повседневных нужд благодаря Тому, Кто «наделяет… динамитом». Бог тайно вливает силу (dynamis) в своего Апостола, и когда появляется потребность, она готова к применению.

Очень важное слово — в. Павел все может, лишь когда находится в укрепляющем… Иисусе Христе. Что это значит? Когда Израиль в Египте, в ночь Пасхи, нашел убежище в домах, двери которых были отмечены кровью агнца, они были, так сказать, «в агнце». Они укрылись за его кровью, и они питались его плотью. Так и Павел был «во Христе»; и мы сейчас, живя ежедневно под защитой Его крови и питаясь ежедневно и ежеминутно Его плотью (ср. Ин 6:51−56), сохраняем живые взаимоотношения с самим Агнцем, нашим некогда распятым, а теперь воскресшим Господом, и живем во благах, которые Он приобрел для нас. Однако к этим взаимоотношениям, когда мы пребываем «во Христе», прийти можно только сознательно. Так, псалмопевец писал: «Под крыльями Его будешь безопасен» (Пс 90:4). Он тоже тот, кто «в» Боге. Так же, как цыпленок бежит под крыло матери ради безопасности, так и он бежит к Богу. Точно так же Павел и мы сами находимся «во Христе», прибегая к Нему для защиты, крепко прижимаясь к Нему, скрываясь в Нем и находя в Нем спасение при виде опасности.

Следовательно, мы тоже можем на своем опыте познать доверие к Богу. Мы тоже можем обрести способность все мочь «в» Нем, Который вливает в нас активную силу. Сила возникает благодаря постоянному и спокойному обладанию благами искупления, неизменному стремлению найти спасение в защите, которую Он предлагает. Такое доверие имеет своим результатом победу.

Однако то, что Павел выражает на примере собственного опыта, — это не только его личная особенность, но может относиться так же точно и к нам, поэтому Апостол заявляет о доверии к Богу и как о христианской доктрине: Бог мой… восполнит всякую нужду вашу, по богатству Своему в славе, Христом Иисусом (ст. 19). Все личного опыта (ст. 13) соответствует всякой нужде, которая могла бы возникнуть у филиппийцев или у нас. Нет ничего невозможного для Бога, которого Павел знает достаточно хорошо, чтобы назвать: Бог мой. Он восполнит… по богатству Своему в славе. Он полностью удовлетворит вашу нужду. И поддержка Его не будет ограничена размерами вашей нужды, а скорее будет по богатству Своему.

И, словно этого заверения было недостаточно, Павел добавляет слова: в славе. Трудно точно сказать, что они означают. Может быть, они дополняют глагол «восполнит»: «Он восполнит… в славе», то есть, в славной, великолепной мере. Может быть, они определяют богатства: «Он восполнит мерой, соответствующей Его замечательным богатствам». Они могут означать «в славе (обители славы)» — все небесные ресурсы, предоставленные в распоряжение христианина на земле. Таково богатство его поддержки.

Но ключ ко всему этому — в словах Христом Иисусом. Он передает нам все блага и благословения Божьи. Более того, Он Сам — суть всех благословений. Он не канал, по которому они текут, а место, где они сосредоточены. Именно благодаря Христу Павел доволен, и именно Христа он предлагает нам как средство и гарантию нашей удовлетворенности. Павел уверен, что человек во Христе имеет все.

24. Благодать Господа Иисуса Христа (4:21−23)

Павел начинает свое письмо к филиппийцам с того, что обращается к святым и поручает их благодати Господа Иисуса Христа (1:1−2), и точно так же он заканчивает свое письмо, приветствуя святых и поручая их благодати Господа. С одной точки зрения, это ничем не примечательно, так как это более или менее обычный для Павла способ начинать и заканчивать свои письма. Но с другой точки зрения, это, конечно, в высшей степени примечательно. На протяжении четырех глав многое обнаружилось: положение филиппийцев, их нужды, обязанности и опасности, лежащие перед ними, любовь, которую они должны разделять, и раздоры, пятнающие церковь. Павел дал также яркое свидетельство об Иисусе Христе — Кто Он, что Он свершил, чего можно от Него ожидать. В конце Павел снова вверяет святых благодати и Господу. Им достаточно Его благодати! Это лекарство от любой человеческой нужды. Благодать Иисуса раскрывает все Его великолепие — Его силу, готовность помочь, Его богатства — и делает все это доступным для Его народа. Благодать — это вседостаточная поддержка; благодать — это благодатный Иисус.

Поэтому стихи, которыми Павел заканчивает послание к филиппийцам, стоят того, чтобы поразмышлять о них. Они раскрывают людей, получивших благодать Господа Иисуса (ст. 21−22), Господа, от Которого исходит благодать (ст. 23).

1. Всемирное братство

На поверхностный взгляд, мир, в котором жил Павел, очень отличается от нашего. Но на самом деле похожего гораздо больше, чем различий. Знакомые нам расовые, национальные, социальные и религиозные границы не представляют собой ничего нового. Точно так же обстояло дело и в мире Павла, где грек не выносил варвара, еврей презирал язычника, а блага римской цивилизации сопровождались крестами, на которых борцы за национальную свободу оканчивали свою жизнь.

Но Павел знал о новом человечестве, которое родилось, о новых людях, которые вытеснили и преодолели шовинизм, о истинном «третьем мире», переступившем культурные границы грека и варвара, религиозные границы еврея и язычника и политические границы имперского Рима и его мятежных подданных. Записывая заключительные слова, он мог мысленно видеть филиппийцев, встречающих на пристани в Неаполе тех, кто прибыл, как однажды сам Павел. Повсюду они могли находить членов нового народа, и он побуждает их преодолевать старые барьеры, обычно разделявшие их, и приветствовать всякого святого во Христе Иисусе. Павел оглядывается и на свое ближайшее окружение в Риме и связывает их с филиппийцами как членов одной семьи: Приветствуют вас находящиеся со мною братия. Потом его мысли простираются шире. Он припоминает полный список членов церкви в Риме и, несомненно, охватывающий весь мир список тех, кого он знает во всех церквах. Нет ни одного человека, который не согласился бы приветствовать филиппийцев: Приветствуют вас все святые. И есть еще такие, чья естественная любовь обрела новую глубину и новые измерения благодаря совместному пребыванию во Христе. Многие в Филиппах были ветеранами римских войн, обосновавшимися в новых домах, полученных как часть платы за служение своему народу. Они все еще имели связи с нынешними членами императорской свиты: а наипаче из кесарева дома. Святые — особый, отдельный народ на земле; у них взаимное влечение: приветствуйте всякого святого… приветствуют вас все святые; они поистине связаны друг с другом семейными узами как братия.

Это народ, к которому мы принадлежим как христиане; и все же мы так мало знаем о реальности, о волнующих или о практических выводах из этого. Мы позволили церкви потерять ее особую роль нового человечества; мы присоединили ее к националистическим интересам; нам мало дела до того, что христиане берутся за оружие, готовые из принципа убивать своих братьев и сестер во Христе; мы утратили свою любовь в деноминациях, которые слепо отлучают от церкви тех, кто имеет в сердце Спасителя и кто обязан своим вечным спасением той же бесценной крови. В этом — стыд и жалость, которые невозможно выразить словами. Удивительно ли, что когда мы смотрим на то жалкое, раздробленное состояние, в котором находится церковь Христова, то находим ее бессильной перед атакой со стороны мира и догматических заблуждений (Флп 1:27−2:4; 3:17−4:3)? Мы утратили единство, без которого невозможна непоколебимая стойкость. Конечно, когда Павел писал, еще не было огромных проблем наших деноминационных разногласий, но как бы он плакал, если бы предвидел их! Где народ Божий, святые Всевышнего? И в чем решение проблемы нашей колоссальной разобщенности?

Прекрасный образ в стихе 21 будит в нас раскаяние в том, что безосновательно разделяет нас, зовет отделиться от мирских привязанностей, чтобы чтить нашу высшую привязанность к новому человечеству, скорбеть о том единстве христиан, которое могло бы быть, и умолять Бога, чтобы оно все-таки состоялось. Опыт уже четверти века показывает, что едва ли деноминационные комитеты восстановят более широкое и славное единство, которое подразумевал Павел. Недостаточно привести в порядок передовые посты или даже решиться на объединенную позицию против всех остальных! Мы нуждаемся в помощи Бога, меняющего обстоятельства и нас через прямое оживляющее действие Своего Духа, чтобы снести многолетние барьеры. Последуем же за Павлом навстречу Богу всей благодати, Который и есть все, в чем мы нуждаемся, — нашему Господу Иисусу Христу.

2. Господь Иисус Христос

Предположим, что у нас от всего Писания осталось только послание к Филиппийцам. Как бы мы тогда поняли стих 23? Кто тот Иисус, о Котором он говорит? В чем состоит благодать, о которой он просит?

а. Иисус есть Бог

Три момента в письме соединяются, чтобы подкрепить заявление о том, что наш Господь Иисус Христос полностью божествен. Во-первых, есть звание, данное Ему, — Господь. В Ветхом Завете Бог открыл своему народу, что его имя Яхве — СУЩИЙ. Это имя встречается в Писании, начиная с Быт 4:26; оно и было объяснено людям через служение Моисея (Исх 3:14−15). Иногда оно встречается в английских переводах как Иегова. Однако из соображений ложно понятого благоговения это имя посчитали слишком святым, чтобы употреблять его. Люди отказались от своей богоданной привилегии называть Бога по имени и заменили «Яхве» словом donay, что на иврите означает «Господь» или «Властелин». Оно перешло в Новый Завет (на греческом языке слово kyrios), где стало употребляться по отношению к Иисусу. Иисус — Господь, Он — Бог, Яхве, Бог Израиля, один-единственный Бог. Это «имя выше всякого имени», которое, как сказано в 2:9, было присвоено Иисусу вследствие Его послушания даже до смерти. Всякий язык исповедует, что «Господь Иисус Христос» (2:11), не в том смысле, что теперь Он впервые стал настоящим Богом, а что теперь в первый раз Его божественность стала известной, провозглашенной и исповеданной. За этой новозаветной фразой стоит стих из Ис 45:23: «Предо Мною преклонится всякое колено, Мною будет клясться всякий язык». Это были слова Яхве; Павел берет их и применяет к Иисусу.

Во-вторых, Иисус — Бог по праву и по своей природе. В 2:6 сказано, что Он был «образом Божиим». Правильное толкование предлагает NIV: «самой сущностью Бога». В-третьих, и в соответствии с этим, есть оценка Иисуса Отцом, Который так превознес Его что всякий язык в небесах признает Его, и всякое колено преклоняется там, где должно поклоняться только одному Богу.

И наконец, Иисус есть Бог в опыте людей. Павел определяет себя и Тимофея как «рабов Иисуса Христа» (1:1). Таким образом, он ставит себя рядом с теми, кого Ветхий Завет называет «рабами Моими пророками» (Зах 1:6). Как пророки черпали свой авторитет в Господе, призвавшем их, так и Павел надеется на Господа Иисуса — «верный признак осознания им божественной сущности Господа» [Мартин, о Флп 1:1.].

б. Иисус и спасение

Господь Иисус Христос назван «Спасителем» в 3:20, но в послании к Филиппийцам для обобщения спасительной миссии Христа используется слово «праведность». В ответ на нашу потребность быть угодными Богу нам дается Богом дар праведности (3:9). Дар неотделим от Христа: Павел не обладал им, пока не обрел Христа (3:4−7), но, желая «найтись в нем», Апостол верой во Христа обретает праведность — праведность, угодную Богу. Господь Иисус, таким образом, центральная фигура в спасении: мы получаем дар, когда мы приходим к Нему: он наш по вере в Него. И эта спасительная вера, личная опора на Христа, — не наша заслуга, потому что это «дано» (1:29) нам Им, «начавшим доброе дело» (1:6) в нас. Спасение — всецело от Бога и всецело во Христе.

Следовательно, и наше положение перед Богом, и наши непрерывные взаимоотношения с Ним обусловлены единственно Христом. Мы постоянно нуждаемся в благодати, и она дается нам через Христа (1:2; 4:23). Только в Нем есть божественная сила и небесные богатства, чтобы удовлетворить наши нужды (4:13, 18). Именно «содействием Духа Иисуса Христа» (1:19) мы будем приведены к окончательному спасению, и в каждый момент нашего паломнического пути наши «сердца и помышления» «соблюдаются во Христе Иисусе» (4:7).

в. Иисус, Господь жизни и служения

Жизнь, которая начинается с Божьего дара праведности во Христе, имеет своей целью принести «плоды праведности». Они появляются только «Христом Иисусом». Он спасает нас, Он же и вызывает в нас плоды праведности. Однако именно от нас зависит, поставим ли мы себе задачу приносить Богу эти плоды (1:10−11).

За этой мыслью о даре праведности, имеющем своим результатом жизнь в праведности, стоит центральная идея библейского учения освящения: мы должны стать в нашем поведении тем, чем мы являемся благодаря нашей новой природе. В Послании к Филиппийцам эта мысль выражена и другим способом: небесное гражданство даровано (1:27; 3:20) не только с полным набором привилегий, но также и — способностей, чтобы их использовать, и обязанностей, чтобы их исполнять.

В центре нашего гражданства, так же, как и в центре нашей праведности, стоит личность нашего Господа Иисуса Христа. Жить новой жизнью, с ее серьезными требованиями (стоять твердо перед нападками (1:27), или упорно стремиться к цели (3:14) — это не подвиг стоического терпения, а отклик с любовью и преданностью. В Послании к Филиппийцам появилось одно из самых знаменитых высказываний Павла: «для меня жизнь — Христос» (1:21). Та же мысль иначе выражена в призыве «радуйтесь о Господе» (3:1). С сердечной теплотой Апостол говорит о том, чтобы хвалиться Христом (3:3), расти в Его познании (3:7−8), и о том, чтобы поставить себе личную цель на будущее — возвеличивать Его, «жизнью ли то, или смертью» (1:20). В нашей новой жизни в праведности и небесном гражданстве образец для нас — Христос Иисус (2:5−8). Мы до такой степени привержены Ему, что хотим сообразоваться с Его смертью и воскресением (3:10). Мы должны любить Его крест и с надеждой ждать Его пришествия (3:17, 20).

В нашем личном опыте послушание Христу — это ключевой фактор в свершении спасения, которое Он нам даровал (2:12); именно послушно следуя Ему, мы обретаем свои владения. Иисус — Господь нашего служения. Он решает, где и как мы будем Ему служить. Для Павла это означало, в том числе, и заключение ради Христа (1:13), а всякая надежда на освобождение была подчинена Господней воле (2:24). Мы — Его рабы (1:1), но Он — не отчужденный, далекий хозяин. Он дает силы для служения (1:14), именно в Нем непоколебимо стоит церковь (4:1), и именно Его Дух помогает нам не сбиваться с пути, ведущего к окончательному спасению (1:19).

Наше характерное служение миру — это проповедь Христа (1:15, 17−18). Он наш Господь и наша сила; Он же и тема наших разговоров. В наших христианских отношениях должны проявляться Его чувствования (2:5); в личных отношениях — желание «обрести» все, что Он подразумевал, когда обрел нас (3:12).

г. Иисус — наша надежда

Для Павла было восторгом знать Иисуса сейчас, ежедневно познавать Его лучше и в итоге познать Его полностью.

Смерть побеждена во Христе: умереть — значит приобрести (1:21). Суть «приобретения» в том, что мы умираем и пребываем со Христом, что несравненно лучше (1:23). Но мы можем и не умереть. Нашей земной жизни может быть положен предел пришествием Спасителя с небес (3:20). Господь Иисус Христос заполняет наше видение грядущего века. В Послании к Филиппийцам многое сказано об этом пришествии. Оно говорит о желании Отца, чтобы всякое колено преклонилось перед Его Сыном и всякий язык исповедал Его как Господа (2:9−11) Ради этого финала Бог совершенствует каждого святого для великого дня (1:6) — и день придет, так как Христос Сам в силах покорить Своей воле и преобразить нас в свое славное подобие (3:21).

Одна из величайших побудительных причин к святости в Новом Завете — стремление быть готовыми к встрече, когда Он вернется. Послание к Филиппийцам не упускает случая подчеркнуть это. Мы должны совершать свое собственное спасение в свете грядущего дня (2:12, 16): быть чистыми и непорочными, исполненными плодов праведности, готовыми к Его возвращению (1:10−11).

Во всем этом сам Павел представляет нам непревзойденный пример. Когда он взглянул вверх, то увидел царствующего Иисуса Христа, возведенного на престол в зените небес (2:9−11). Оглянувшись назад, он увидел Христа на Голгофе, взявшего наши грехи (2:8), Творца праведности (3:9). Посмотрев вперед, он понял, что возвращается Спаситель (3:20). Когда он заглянул в собственное сердце, он нашел совершенное удовлетворение в Господе Иисусе Христе (3:7−12). А когда он посмотрел на Самого Христа, то увидел нескончаемые богатства, к обладанию которыми он только приступил: возможность все более глубокого познания Христа; радость общения с Ним; большее уподобление Ему; больше Его воли, чтобы исполнять ее.

Поэтому самое лучшее заключение к посланию — простота его заключительной молитвы. Для нас, как и для себя, Павел не хотел ничего, кроме постоянного и все более глубокого переживания Иисуса, дающего удовлетворение и непостижимого:

Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами.



2007–2024. Сделано с любовью для любящих и ищущих Бога. Если у вас есть вопросы или пожелания, то пишите нам: bible-man@mail.ru.