Толкование Далласской семинарии
Мф 27:1−2 (Мк 15:1). Первые суды иудеев над Иисусом происходили под покровом темноты. И поскольку еврейский закон требовал, чтобы суды совершались в дневное время, первосвященники и старейшины понимали необходимость официального суда. То, о чем записано в Мф 27:1, было лишь коротким судебным совещанием, созванным для подтверждения решения, вынесенного прежде. Решением этим было, что Иисус должен умереть, однако провести его в жизнь у судей не было власти (Ин 18:31).
Для вынесения смертного приговора им надо было представить дело Понтию Пилату, правителю, прокуратору Иудеи и Самарии в 26−36 годах по Р. Х. (сравните Лк 3:1). Итак, Иисуса связали и отвели к Пилату, который находился в это праздничное время в своем Иерусалимском дворце, хотя дом его был в Цесарии.
Мф 27:3−10. Когда Иуда узнал, к чему привело его предательство, то, гонимый угрызениями совести (скорее именно ими, а не раскаянием), пошел к первосвященникам и старейшинам. Такого конца он не предвидел, однако о том, на что он рассчитывал, совершая предательство, в библейских текстах не говорится. Понимая, что Иисус не заслужил смерти, он заявил вождям народа, что предал Кровь невинную.
Те, однако, сочувствия ему не выразили и ответили, что это его дело, которое их не касается. Иуда порешил избавиться от денег, полученных за предательство Господа. Он бросил их в храме (греческое слово «наос», и это означает, что он бросил их именно в самом храме, а не во дворах его). После этого он пошел и удавился. (С большими подробностями рассказано об этом Лукой в Деян 1:18−19.)
Бросив деньги в храме, Иуда поставил религиозных вождей перед целым рядом проблем. Они не могли положить их в сокровищницу церковную, потому что ими было уплачено за кровь, т. е. за то, чтобы обречь человека насмерть. Но они не колебались и в том, чтобы так или иначе воспользоваться ими. И они решили купить на них землю (видимо, от имени Иуды — Деян 1:18) для погребения странников (чужеземцев). Земля была куплена у горшечника (подразумевается земля, из которой гончар копал глину), и надел этот получил название «земли крови» (стих 8), по-арамейски «Акелдама» (Деян 1:19).
Матфей рассматривает эти события в свете исполнения пророчества Иеремии. Но цитируемое им скорее исходило от Захарии: между Мф 27:9−10 и Зах 11:12−13 ощущается большое сходство. Есть оно, однако, и между словами Матфея и некоторыми мыслями Иеремии (Иер 19:1, 4, 6, 11). Почему же в таком случае Матфей ссылается только на Иеремию?
Возможно, ответ в том, что евангелист имел в виду обоих пророков, но по имени назвал лишь «большего» из них. (С подобной ситуацией сталкиваемся и в Мк 1:2−3, где Марк упоминает о пророке Исаии, но цитирует при этом как из Исаии, так и из Малахии.) Существует и другое объяснение. Оно в том, что в Вавилонском Талмуде Иеремия поставлен среди пророков на первое место, и его книга как бы представляет книги всех других пророков.
б. Господь перед судом римской власти (27:11−26)
Мф 27:11−14 (Мк 15:2−5; Лк 23:1−5; Ин 18:28−38). Запись Матфея о «суде» Пилата над Иисусом короче, чем у других евангелистов. Лука упоминает о том, что Пилат послал Иисуса к Ироду, узнав, что Иисус из Галилеи (Лк 23:6−12). Этот жест положил начало дружбе между Пилатом и Иродом, которой прежде не существовало.
Матфей же упоминает лишь об одном судебном разбирательстве у Пилата и об одном «обвинении», выдвинутом против Иисуса, — в том, что Он Царь иудеев. Но тут следует вспомнить, что «царское достоинство» Иисуса было главной темой для Матфея. На вопрос Пилата: Ты Царь Иудейский? — Иисус ответил в утвердительной форме (стих 11). Однако, как записано у Иоанна, царство Христа не носило в то время политического характера; Риму Он соперником не был и угрозы ему не представлял (Ин 18:33−37). Сознавая это, Пилат и пытался освободить Иисуса.
На прочие обвинения первосвященников и старейшин Иисус ничего не отвечал, чему правитель весьма дивился. Между тем, Господу не было нужды отвечать на упомянутые обвинения, потому что судили Его лишь за то, что объявил Себя иудейским Царем-Мессией (Мф 26:63−64). Тем более, что и Пилат заявил о невиновности Иисуса (Ин 18:38).
Мф 27:15−23 (Мк 15:6−14; Лк 23:13−24; Ин 18:39−40). Пилат был предупрежден женой, чтобы осторожно обращался со своим пленником и не причинил ему вреда, ибо человек этот Праведник (27:19; в англ. тексте — «невинен») и прошедшей ночью, во сне, она много пострадала за Него. Бесполезны были бы попытки расшифровать эти слова жены Пилата. Но он и сам, полагая, что нет за Иисусом вины, хотел отпустить Его на свободу. В то время существовал обычай, чтобы на праздник Пасхи губернатор ежегодно отпускал народу одного узника, которого они хотели; так завоевывалось расположение иудеев к римской власти.
Важное место в плане Пилата, направленном на освобождение Иисуса, отводилось известному в тех местах узнику по имени Варавва — разбойнику (Ин 18:40) и убийце (Мк 15:7). Пилат был уверен, что народ любил своего Царя, и лишь вожди завидовали Ему и тому признанию, каким Он пользовался у простых иудеев (Мф 27:18). Правитель рассудил, что если народу будет предоставлен выбор, то он, конечно же, захочет освободить Иисуса, а не пользовавшегося скандальной известностью Варавву.
Пилат, однако, недооценил решимости религиозных вождей избавиться от Иисуса; между тем, движимые ею, они возбудили народ просить Варавву, а Иисуса погубить. Когда Пилат обратился к толпе с вопросом, что же делать ему с Иисусом, называемым Христом, то услышал в ответ: да будет распят! Можно себе представить эту сцену, когда народ, возбужденный, подобно зрителям на стадионе, вопил все громче: да будет распят!
Мф 27:24−26 (Мк 15:15; Лк 23:25; Ин 19:6−16). Пилат видел, что ничто не помогает и сознавал серьезность доносившихся до него угроз пожаловаться Цезарю (Ин 19:12). Его отношения с правившим в то время Римом императором Тиберием оставляли желать лучшего, и он опасался, что до того дойдут слухи о некоем «царе», появившемся в Иудее, в котором Тиберий мог увидеть соперника; тем более опасался он, что весть об освобождении этого царя им, Пилатом, достигнет Рима. И губернатор принял решение: он взял воды и умыл руки пред народом, символизируя тем свое желание принародно освободиться от ответственности за предание смерти невинного человека (сравните Втор 21:6−9). Однако ни этот жест ни слова Пилата: невиновен я в крови Праведника Сего — не сняли с него вины (Деян 4:27), ибо вся эта пародия на суд была допущена им.
Между тем, иудеи с готовностью приняли ответственность, переложенную на них Пилатом (стих 24). Кровь Его на нас и на детях наших! — заявили они. Слова их обернулись горькой действительностью: многих из них (и детей их) настиг суд Божий, когда в 70 году по Р. Х. римляне разрушили Иерусалим и храм и привели народ к рассеянию.
Что касается Пилата, то, несмотря на четырежды провозглашенную им невиновность Иисуса (Лк 23:14, 20, 22; Ин 19:4), он отпустил народу Варавву, а Иисуса бив предал на распятие.
4. ЦАРЬ ПРЕДАН НА РАСПЯТИЕ (27:27−56)
Мф 27:27−31 (Мк 15:16−20; Ин 19:1−5). Иисус был отведен в преторию (подразумевается огромный двор, окружавший здание суда), где толпилось множество римских воинов (именно так надо понимать вторую часть стиха 27). Считается, что их было там человек 600 (в греческом тексте сказано — «когорта»). Претория могла быть частью резиденции Пилата (так называемого Замка Антония). Но некоторые думают, что она располагалась на территории дворца Ирода.
Воины, раздевши Его, принялись над Ним издеваться: а) они облачили Его в красного цвета одеяние, подобное царскому; б) на голову Ему возложили венец, сплетенный из колючего терна и в) вместо «скипетра», вложили Ему в правую руку трость. И, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! Какую же трагическую фигуру являл Собою Иисус в тот момент! Его мучители плевали на Него и били тростью по голове.
Не ведая того, они исполняли пророчество Исаии о Спасителе, записанное в Ис 52:14. Ибо Иисус был столь жестоко избит римскими солдатами, что немногие могли бы узнать «обезображенный лик» Его. Целиком предавшись воле Отца (сравните 1Пет 2:23), Он молча сносил все эти издевательства. Натешившись, солдаты вновь одели Его в одежды Его и повели Его на распятие.
Мф 27:32−38 (Мк 15:21−28; Лк 23:26−34; Ин 10:17−27). У Матфея записаны лишь некоторые из событий, происшедших на пути Иисуса к месту распятия и в процессе его. Он пишет, что некоего Киринеянина по имени Симон (человек этот был из Кирина, города в Северной Африке, где жило много евреев) заставили нести крест Его (когда Иисус, истерзанный побоями, более не мог нести его Сам). В конце-концов процессия достигла места под названием Голгофа, что значит: «лобное место» (точнее в переводе с арамейского «голгофа» означает «череп», «место, похожее на череп»). Но оно не было ни местом «погребения черепов», ни кладбищем, ни местом казней, а просто возвышенным местом, напоминавшим своей конфигурацией человеческий череп. Полагают, что оно находилось там, где теперь возвышается Церковь Гроба Господня (в те времена за пределами Иерусалима).
На Голгофе Иисусу предложили выпить уксуса, смешанного с желчью (питье, одурманивавшее чувства и несколько облегчавшее страдания распинаемого), но Он не захотел его пить, чтобы не утратить контроля над Своим состоянием даже на кресте.
Сам по себе акт распятия описан Матфеем кратко. Так он не упоминает о том, что в руки и ноги Господа вбивали гвозди. Но вот о том, что солдаты делили одежды Его, бросая жребий, он говорит. О том, что это произошло во исполнение предреченного в Пс 21:19, сказано лишь в немногих греческих манускриптах (в качестве добавления к Мф 27:35). Хотя по всей вероятности, в оригинале Евангелия от Матфея соответствующие слова отсутствовали. Иоанн тоже ссылается на это пророчество (Ин 19:24).
Над головой распинаемого человека обычно писали, за что он подвергся казни. Надпись над головой Спасителя гласила: Сей есть Иисус, Царь Иудейский. Именно в этом Он был обвинен. Хотя Евангелия несколько расходятся между собой, приводя эту надпись, представляется, что на деле она являла «комбинацию» всех приведенных вариаций.
Возможно, она звучала так: «Сей есть Иисус из Назарета, Царь Иудейский». Иоанн отметил, что надпись (видимо, по приказанию Пилата) была сделана на арамейском, латинском и греческом языках (Ин 19:20). На слух первосвященников «Царь Иудейский» звучало оскорбительно, но Пилат отказался менять написанное (Ин 19:21−22).
Распят был Иисус между двух разбойников (Мф 27:38); у Луки они названы «злодеями» (Лк 23:33).
Мф 27:39−44 (Мк 15:29−32; Лк 23:35−43). Проходившие мимо креста оскорбляли Иисуса. В издевательском тоне они вспоминали, как Он говорил о разрушении храма и созидании его в три дня (Ин 2:19; сравните Мф 26:61). Конечно же, этот человек — «лжевождь», думали они, потому что его хваленая способность разрушить храм так ни в чем и не выявилась! А если бы Он был Сыном Божиим, то должен был бы совершить чудо, сойдя с креста. Неспособность Его сделать это, рассуждали они, доказывает несостоятельность Его претензий.
Прежде Он других спасал, а теперь Себя Самого не может спасти. Пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него, говорили они. Если Он угоден Богу, если Он Его Сын, пусть Бог избавит Его. Сомнительно, однако, чтобы они уверовали, даже если бы произошли вещи, о которых они говорили столь скептически и язвительно.
У Матфея читаем, что не только проходившие мимо (27:39−40) и религиозные вожди (стихи 41−45), но и разбойники, распятые с Ним, поносили Его. Лука, однако, утверждает, что один из «разбойников» изменился в сердце своем (Лк 23:39−43).
Горькая ирония происходившего состояла в том, что Иисус действительно мог совершить все то, к чему «призывала» его толпа. И сойти со креста и физически спасти Себя. Но это было бы против воли Небесного Отца! Сыну Божию необходимо было умереть за других. И потому Он терпеливо сносил страдания и оскорбления.
Мф 27:45−50 (Мк 15:33−37; Лк 23:44−46; Ин 19:28−30). У Матфея нет ссылки на то, когда казнь началась, но у Марка читаем, что она началась в «третьем часу» (Мк 15:25), т. е. около 9 часов утра. Матфей точно указывает, когда тьма покрыла всю землю; это было от шестого часа до часа девятого (т. е. с 12 часов дня до 3-х часов дня). Именно в этот период времени сделался Иисус Жертвоприношением за мир (Ин 1:29; Рим 5:8; 2Кор 5:21; 1Пет 2:24; 3:18), и в этом качестве был оставлен Отцом.
Время это близилось к концу, но и силам Иисуса наступал предел. Он не мог более выносить разделения с Отцом и возопил громким голосом: Или, Или! лама савахфани? Арамейские эти слова означают: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (цитата из Пс 21:2). Ими Он выразил терзавшее Его чувство такой отделенности от Отца, какой никогда прежде не знал; ведь от Сына, взявшего на Себя грех мира, Отец должен был отвернуться полностью и как бы юридически (Рим 3:25−26).
Некоторые из стоявших там не поняли слов Иисуса. «Или» они приняли за «Илию» (стих 47). Решив, что горло у казнимого пересохло, а потому Он неясно произносит слова, один из них взял губку, наполнил ее уксусом и дал Ему пить. Другие же говорили: постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его. Они все еще издевались над Христом.
И вот с последним громким воплем Иисус испустил дух, предав его в руки Своего Отца (Лк 23:46). До последнего момента контролировал Он Свою жизнь и умер именно в ту минуту, когда это должно было совершиться. Никто из людей не мог бы отнять у Него жизнь, Он Сам распорядился ею (Ин 10:11, 15, 17−18). Иисус отдал жизнь в соответствии с планом Отца, чтобы затем вновь «принять ее» в воскресении.
Мф 27:51−53 (Мк 15:38; Лк 23:44−45). В минуту смерти Иисуса мгновенно, одно за другим, произошли три события. Во-первых, завеса в храме раздралась надвое, сверху до низу. Эта завеса отделяла святое святых в храме от остального его помещения (Евр 9:2−3). То, что завеса разорвалась сверху донизу, свидетельствует о том, что ее разорвал Сам Бог, поскольку человек рвал бы ее «в обратном направлении» — снизу доверху. Это было событие-знамение, которым Бог показывал, что отныне свободный доступ к Нему открыт любому человеку — не только первосвященнику в соответствии с ветхозаветным ритуалом (Евр 4:14−16; Евр 10:19−22).
Во-вторых, в момент смерти Христа произошло сильное землетрясение, так что и камни расселись (Мф 27:51). Смерть Его — событие огромной духовной силы — потрясла землю и в переносном и в буквальном смыслах слова. О третьем событии пишет только Матфей. И гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли (стих 52; речь тут, по-видимому, идет о иерусалимском кладбище). Существует предположение, которое разделяют многие богословы, что эти «святые» воскресли в момент смерти Христа, но в Иерусалим они вошли именно по воскресении Его.
В святом городе их узнали друзья и близкие. Подобно Лазарю (Ин 11:43−44), дочери Иаира (Лк 8:52−56) и сыну наинской вдовы (Лк 7:13−15), они снова умерли через какое-то время.
Мф 27:54−56 (Мк 15:39−41; Лк 23:47−49). Римский сотник (сравните Мф 8:5; и комментарий на слово «сотник» в Лк 7:2) и другие воины, сторожившие Иисуса, были потрясены необычными событиями, которые сопутствовали смерти этого Человека, — ведь прежде ничего похожего при подобных обстоятельствах не происходило. И они пришли к выводу, что воистину Он был Сын Божий.
Были там и многие женщины, которые издали смотрели на все происходившее. Эти женщины следовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему. Между ними были Мария Магдалина (Мф 28:1; Мк 16:9; Ин 20:18), Мария, мать Иакова и Иосии (видимо, жена Клеопы — Ин 19:25) и мать сыновей Зеведеевых (Иакова и Иоанна — Мф 4:21; Мф 10:2). В Евангелии от Иоанна читаем, что у подножия креста стояли и Мария, мать Иисуса, и ее сестра Мария Клеопова (Ин 19:25−27).
Хотя Матфей не пишет о том, что эти женщины говорили и что они испытывали, легко можно себе представить их муку при виде умирания их Господа, Которого они любили и Которому служили. С наступлением ночи они, по-видимому, возвратились в город на ночлег, намереваясь в последующие дни приготовить тело Иисуса к погребению (Мф 28:1; Мк 16:1−3; Лк 24:1).
5. ПОГРЕБЕНИЕ ЦАРЯ (27:57−66)
Мф 27:57−61 (Мк 15:42−47; Лк 23:50−56; Ин 19:38−42). Неизвестно, как тело Иисуса было приготовлено к погребению; обычно тела распятых просто выбрасывали. Однако на этот раз к Пилату… пришел богатый человек из Аримафеи (городок, расположенный на восток от Иоппии), именем Иосиф… и просил у него Тела Иисусова. Иосиф, хотя и был членом синедриона, не согласился с решением его относительно предания Иисуса смерти (Лк 23:51). Он был одним из тех, кто ожидал Царствия Божиего и верил в Иисуса. Пилат отдал ему тело, удивившись тому, что Иисус так быстро умер (Мк 15:44−45).
Из сказанного у другого евангелиста следует, что Иосифу помогал при погребении Учителя Никодим (Ин 19:39 сравните с Ин 3:1−21). Эти два мужа взяли тело Иисуса и, согласно древнееврейскому обычаю, обвили его чистою плащаницею, пересыпав благовониями, употреблявшимися при погребении (Ин 19:40; сравните Мф 2:11).
Они при этом весьма торопились, так как все это надо было закончить до наступления субботнего вечера. Иосиф положил тело в новом своем гробе, который высек в скале неподалеку от места распятия. Трудно ответить на вопрос, почему Иосиф приобрел пещеру для погребения близ Иерусалима, будучи жителем Аримафеи. Возможно, Сам Иисус позаботился о Своем погребении, рассказав о предстоящем Иосифу, и тот купил эту пещеру. Итак, Иосиф и Никодим привалили большой камень к двери гроба и удалились.
Матфей пишет, что Мария Магдалина и другая Мария… сидели против гроба (27:61), несомненно оплакивая Учителя. Интересно отметить, что эти женщины не отходили от Него, пока совершалось распятие и до момента погребения, тогда как ученики — все — оставили Его (26:56).
Мф 27:62−66. Некоторое удивление вызывает, что неверовавшие в Иисуса вспомнили о Его предсказании: «после трех дней воскресну», тогда как ученики, по-видимому, забыли об этом. На другой день после Его распятия первосвященники и фарисеи пришли к Пилату и передали ему слова Иисуса. Они не верили в Него и, богохульствуя, назвали Его обманщиком, но они боялись, что ученики Его, пришедши ночью, украдут тело — с тем, чтобы потом объявить народу, что Учитель их воскрес.
И если бы такое случилось, то «последний обман» был бы, по их мнению, хуже первого, т. е. хуже, чем все то, что совершил Иисус при жизни. Мысль о Его воскресении по-настоящему страшила книжников и фарисеев, а потому они обратились к Пилату с просьбой, звучавшей скорее как требование: Итак прикажи охранять гроб до третьего дня…
Слова Пилата «имеете стражу» (стих 65) надо, очевидно, понимать в том смысле, что «имеете в своем распоряжении римскую стражу»; и вожди народа поставили у гроба стражу, и приложили к камню печать. (Подразумевается официальная римская печать, которая изготовлялась из воска и была снабжена шнуром; при прикосновении к ней непременно оставался след.) В этих условиях похитить тело было бы совершенно невозможно.