К Галатам 2 глава

Четырнадцать лет спустя я опять побывал в Иерусалиме, в этот раз с Варнавой. Мы взяли с собой и Тита.

 

Потом, спустя четырнадцать лет, я вновь направился в Иерусалим, на этот раз вместе с Варнавой, и взял с собой Тита.

Мне было открыто, что я должен пойти туда, и я изложил им то Евангелие, которое я проповедую среди язычников. Я сделал это в личной беседе с теми, кто, считался среди них главными, чтобы проверить, не напрасно ли я трудился и тружусь.

 

Я пошёл, получив на это откровение, и в личной встрече с признанными лидерами разъяснил им Добрую Весть, которую я проповедую среди язычников. Я сделал это, так как беспокоился о том, не напрасно ли я трудился прежде и тружусь сейчас.

Так они не потребовали даже, чтобы Тит был обрезан, несмотря на то, что он грек!

 

Однако они не стали принуждать моего спутника Тита, нееврея, проходить обряд обрезания.

A речь об этом зашла потому, что в нашу среду проникли ложные братья, желавшие выследить ту свободу, которую мы получили в Христе Иисусе, чтобы опять поработить нас.

 

По сути, этот вопрос был поднят только потому, что прокрались некоторые люди, притворившиеся братьями, которые тайком решили подсмотреть за той свободой, которую мы имеем в Мессии Иисусе, чтобы поработить нас.

Но мы ни в чем не поддались им ни на час, чтобы у вас сохранилась истина Евангелия.

 

Мы же ни на минуту не поддались им, чтобы сохранить для вас истину Доброй Вести.

И те, за кем признавался наибольший авторитет в иерусалимской церкви (лично для меня их высокое положение ничего не значило, потому что Бог судит о человеке невзирая на лица), ничего не добавили к тому Евангелию, которое я проповедовал .

 

Кроме того, те кто считались признанными руководителями, не стали ничего дополнять к сказанному мною, а кем они были, не имеет для меня никакого значения, так как Бог не судит по внешнему виду.

Наоборот, они были убеждены в том, что мне было доверено проповедовать Евангелие язычникам точно так же, как Петру — иудеям,

 

Напротив, они увидели, что мне вверена Добрая Весть, предназначенная для необрезанных, подобно тому, как Петру — для обрезанных;

потому что Бог, который действовал через Петра в его служении для иудеев, действовал и через меня в служении для язычников.

 

поскольку Тот, Кто действует через Петра, сделав его посланником для обрезанных, действовал и во мне, сделав меня посланником для язычников.

И Иаков, Петр и Иоанн, — те, кого считают опорой Церкви, — подали мне и Варнаве руку общения в знак того, что они признают данную мне благодать и соглашаются с тем, что нам следует идти к язычникам, а им — к иудеям.

 

Поэтому, осознав, какое благоволение было мне оказано, Иаков, Петр и Иоанн, признанные столпы общины, протянули мне и Варнаве руку дружбы, чтобы мы шли к язычникам, а они — к обрезанным.

Они лишь попросили о том, чтобы мы не забывали о помощи бедным, а этим я и сам занимался с большим желанием.

 

Единственная их просьба заключалась в том, чтобы мы не забывали о бедных — именно это я и старался всегда исполнять, не жалея усилий.

Когда Кифа пришел в Aнтиохию, я прямо в лицо сказал ему, что он неправ.

 

Далее, когда Петр пришёл в Антиохию, я открыто противостал ему, потому что он, безусловно, был неправ.

Раньше он ел вместе с язычниками, но когда пришли люди, посланные Иаковом, он стал отступать перед ними и перестал общаться с язычниками из страха перед теми, кто был обрезан.

 

Так как до прибытия некоторых людей из общины, возглавляемой Иаковом, он ел вместе с братьями из язычников; но когда они пришли, он отстранился и отделился от них, потому что опасался фракции, поддерживавшей обрезание верующих язычников.

Так же лицемерно, как он, начали поступать и другие евреи, так что их лицемерие сбило с правильного пути даже Варнаву.

 

Остальные же верующие евреи стали лицемерить вместе с ним, так что даже Варнава был увлечён их лицемерием.

Когда я увидел, что они поступают не по евангельской истине, я сказал Кифе при всех: "Ты еврей, но живешь как язычник. Зачем же ты заставляешь язычников следовать иудейским традициям?"

 

Когда же я увидел, что они не идут прямым путём в соответствии с истиной Доброй Вести, я сказал Петру в присутствии всех остальных: "Если ты, будучи евреем, живёшь не как еврей, а как язычник, зачем ты вынуждаешь язычников жить, как евреи?"

Мы, евреи по рождению, а не грешные язычники,

 

Мы евреи по рождению, а не так называемые 'язычники-грешники';

знаем, что человек получает оправдание не исполнением закона, а верой в Иисуса Христа. Поэтому и мы поверили в Христа Иисуса, чтобы и нам быть оправданными верой в Него, а не делами, которых требует закон. Делами закона не будет оправдан никто.

 

при этом мы узнали, что человек признаётся Богом праведником не на основании своего законнического соблюдения предписаний Пятикнижия, но через доверие и верность Мессии Иисусу. Потому мы также поверили Мессии Иисусу и стали верными ему, чтобы нас провозгласили праведными на основании доверия и верности Мессии, а не на основании нашего законнического соблюдения предписаний Пятикнижия. Поскольку на основании законнического соблюдения предписаний Пятикнижия ни один человек не будет провозглашён праведным.

Но если мы, желающие получить оправдание благодаря Христу, оказываемся такими же грешниками, как и язычники, значит ли это, что благодаря Христу распространяется грех? Ни в коем случае!

 

Если же, стремясь к тому, чтобы Бог признал нас праведниками через наш союз с Мессией, мы сами, фактически, оказались грешниками, неужели, в таком случае, Мессия — пособник и соучастник греха? Да запретят Небеса!

Ведь если я вновь восстанавливаю закон, который сам же когда-то отменил, то этим я показываю, что я нарушитель закона.

 

По сути, если я вновь созидаю законническое порабощение, которое разрушил, я, фактически, делаю самого себя преступником.

Но я через закон умер для закона, чтобы жить для Бога! Я был распят с Христом,

 

Поскольку, позволив Пятикнижию самому говорить за себя, я умер для её традиционного, законнического, ошибочного толкования, чтобы жить в прямых отношениях с Богом.

и я уже не живу, это Христос живет во мне. Моя жизнь в этом теле — это жизнь верой в Сына Божьего, полюбившего меня и отдавшего себя за меня.

 

Когда Мессию казнили на стойке, как преступника, меня также казнили. Потому во мне уже не живёт моё тщеславное эго, но живёт Мессия, и живя теперь в теле, я живу тем же доверием и той же верностью [Богу], которыми обладал Сын Божий, любивший меня и отдавший за меня себя самого.

Я не отвергаю Божью благодать. A если бы праведность можно было получить через закон, то это значило бы, что Христос умер напрасно!

 

Я не отвергаю милостивый дар Бога; ведь если праведность достигается законничеством, тогда смерть Мессии была бессмысленной.