Деяния 27 глава

Деяния
Слово Жизни → Русского Библейского Центра

Когда было решено, что мы отправимся в Италию, Павла и других заключенных передали центуриону Августовой когорты по имени Юлий.

Когда было решено плыть нам в Италию, Павла и других узников передали центуриону из когорты императора. Центуриона звали Юлий.

Мы сели на адрамитский корабль, который должен был заходить в порты Aсии, и отправились в путь. С нами был македонянин Aристарх из Фессалоник.

Нас принял на борт адрамитский корабль, который следовал вдоль берегов Азии, и мы отплыли. С нами был македонец Аристарх из Фессалоники.

На следующий день мы причалили в Сидоне. Юлий хорошо обращался с Павлом и позволил ему навестить друзей, чтобы они позаботились о его нуждах.

На другой день мы зашли в Сидон. Юлий без особых строгостей обходился с Павлом, позволил ему навестить друзей и предоставить себя их заботе.

Мы опять вышли в море и прошли Кипр с подветренной стороны, чтобы избежать встречного ветра.

Потом мы снялись оттуда и при встречном ветре шли под прикрытием Кипра.

Мы пересекли море от берега Киликии и Памфилии и причалили в Мирах Ликийских.

Перейдя море у Киликии и Памфилии, мы прибыли в ликийские Миры.

Там центурион нашел александрийский корабль, направлявшийся в Италию, и посадил нас на него.

Там центурион нашел александрийский корабль, направлявшийся в Италию, — этот корабль и взял нас на борт.

Мы долго и медленно продвигались вперед и в конце концов, хотя и с трудностями, но прибыли в Книд. Ветер был встречный, и мы подплыли к Криту со стороны Салмоны.

Много дней продолжалось медленное плаванье. Когда мы наконец кое-как добрались до Книда, ветер далее перестал нам благоприятствовать. До Салмоны мы шли под прикрытием Крита.

С трудом продвигаясь вдоль побережья, мы прибыли в место, называемое Хорошие Пристани, недалеко от города Ласеи.

С трудом продвигаясь вдоль острова, мы пристали к берегу, называемому Тихие Гавани. Рядом был город Ласея.

Так как мы потеряли уже много времени и плавание становилось опасным, потому что даже пост уже прошел, Павел предупредил их:

Было потеряно много времени, путешествие становилось опасным, уже и пост завершился, и Павел, предостерегая,

— Я вижу, что наше путешествие будет сопряжено с большой опасностью и тяжелым ущербом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни.

Сказал: «Я ожидаю, что дальнейшее плаванье грозит большой бедой и ущербом не только грузу и кораблю, но и нашим жизням».

Центурион же вместо того, чтобы послушать Павла, последовал совету капитана и владельца корабля.

Однако центурион больше слушал капитана и хозяина корабля, чем Павла.

Порт этот был непригоден для зимовки, и большинство решило отправиться дальше, чтобы, если получится, доплыть до Финика и там зазимовать. Финик был пристанью на Крите, открытой на юго-запад и северо-запад.

Гавань была мало приспособлена к зимовке, и, по мнению большинства, еще, пожалуй, можно было рискнуть выйти в море и дойти до Феникса, перезимовать там. (Это гавань на Крите с заходом с юго-запада и с северо запада).

Подул легкий южный ветер, и решив, что он-то им и нужен, моряки подняли якорь и поплыли вдоль побережья Крита.

Задул умеренный южный ветер, и, посчитав это за добрую примету, они выбрали якорь и поплыли вдоль прибрежной полосы Крита.

Немного времени спустя с острова подул ураганный ветер, называемый эвракилоном.

Но тут со стороны острова налетел ураганный ветер — эвраквилон, так его называют.

Он подхватил корабль, который не мог двигаться против ветра. Тогда мы отдались на волю волн и носились, гонимые ветром.

Корабль подхватило и понесло. Нам никак не удавалось держать его к ветру, и он сделался неуправляемым.

Мы оказались с подветренной стороны маленького острова Клавда. Там нам с большими трудностями удалось удержать спасательную лодку.

Мы проскочили мимо небольшого островка под названием Кавда и тут едва не упустили лодку.

Когда ее подняли на корабль, матросы провели канаты под кораблем и обвязали его. Из страха сесть на мель на песчаной косе Сирт, они спустили плавучий якорь и продолжали плыть.

Кое-как втащили ее на палубу. Укрепили канатами корабль. Из опасения сесть на Сиртову мель спустили плавучий якорь и легли в дрейф.

Шторм так сильно бросал корабль, что на следующий день стали сбрасывать груз за борт.

На другой день нас так сильно захлестывало, что пришлось выбрасывать груз.

На третий день они своими руками выбросили за борт корабельные снасти.

На третий день своими руками отправили за борт такелаж.

Несколько дней не было видно ни солнца, ни звезд, а шторм все бушевал. Мы уже потеряли всякую надежду на спасение.

Дни шли за днями, не было видно ни солнца, ни звезд, шторм не унимался, и мы оставили всякую надежду на спасение.

Люди долго ничего не ели. Тогда Павел встал среди них и сказал: — Вам следовало послушаться моего совета и не отплывать от Крита, тогда у вас не было бы этих бед и потерь.

И уже давно мы ничего не ели. Тогда Павел, выйдя на середину, сказал: «Надо было послушаться меня и не уходить с Крита, чтобы не терпеть нам беды и таких убытков.

Но сейчас ободритесь, никто из вас не погибнет, только корабль разобьется.

Примите мой совет на этот раз: держитесь. Ни одна душа не погибнет, а лишь корабль.

Прошлой ночью мне явился ангел Бога, которому я принадлежу и которому служу.

Ночью явился мне ангел от Бога, которому, по своей принадлежности Ему, я служу.

Он сказал мне: "Павел, не бойся. Ты должен предстать перед императором, и Бог по своей милости даровал жизнь всем, кто плывет с тобой".

Он сказал мне: “Не бойся, Павел! Перед кесарем ты предстанешь. И вот еще что: Бог оставляет на тебя всех твоих спутников.”

Так что не бойтесь! Я доверяю Богу и верю, что все будет так, как Он мне сказал.

Не падайте духом. Я полагаюсь на Бога. Как сказано мне, так и будет.

Корабль будет выброшен на какой-нибудь остров.

Нас обязательно выбросит на какой-нибудь остров».

На четырнадцатые сутки, когда нас все еще носило по Aдриатическому морю, в полночь матросы определили, что мы приближаемся к земле.

Шла уже четырнадцатая ночь, как нас носило по Адриатике. Около полуночи моряки стали догадываться о приближении земли.

Они замерили глубину, и оказалось, что глубина была около тридцати шести метров.

Замерили глубину: двадцать сажен. Немного погодя замерили снова: пятнадцать сажен.

Матросы боялись, что нас ударит о камни, и спустили с кормы четыре якоря, молясь о том, чтобы скорее наступил день.

Опасаясь наскочить на подводные камни, бросили с кормы четыре якоря и всеми силами стали ждать наступления дня.

Они попытались бежать с корабля и стали спускать спасательную лодку, делая вид, что хотят опустить якорь с носа корабля.

Моряки задумали было бежать и стали спускать лодку, якобы с намерением бросить якоря с носа,

Павел сказал центуриону и солдатам: — Если эти люди не останутся на корабле, то вам не спастись.

Но Павел сказал центуриону и солдатам: «Без них на этом корабле не спасетесь».

Тогда солдаты перерубили канаты, державшие лодку, и она упала в море.

Тогда солдаты перерубили канаты, и лодку унесло в море.

На рассвете Павел стал уговаривать людей поесть. — Последние четырнадцать дней вы постоянно в напряжении и ничего не ели, — сказал он.

Незадолго до рассвета Павел посоветовал всем поесть. Он сказал: «Уже четырнадцатый день вы из-за постоянной тревоги ничего не едите и изголодались.

— Я настоятельно советую вам поесть. Это поможет вам спастись, потому что ни у кого из вас даже волос с головы не упадет.

Мой вам совет: поешьте. Это не повредит вашему спасению. Ни у кого из вас и волосу с головы не пропасть».

Сказав это, Павел взял хлеб, поблагодарил за него Бога перед всеми, разломил и стал есть.

С этими словами он взял хлеб, с благодарением Богу разломил и начал есть.

Людей это ободрило, и все стали есть.

У всех отлегло от сердца, и люди поели.

Всего на борту нас было 276 человек.

Всего на корабле нас было двести семьдесят шесть душ.

Когда люди досыта поели, они стали облегчать корабль, выбрасывая зерно в море.

Когда закончили есть, начали для облегчения корабля выбрасывать в море пшеницу.

На рассвете они не узнали показавшуюся землю, но увидели бухту с песчаным берегом, на который они решили выбросить корабль, если удастся.

Утром смутно проглянула земля. Вскоре обозначился залив и пологий берег, до которого при удаче можно было довести корабль.

Обрубив якоря и пустив их в море, матросы освободили рули, подняли малый парус и направили судно к берегу.

Обрубив якоря и бросив их в море, распутали рули, подняли по ветру малый парус и стали держать к берегу.

Корабль налетел на песчаную косу и застрял на ней. Нос глубоко увяз и был неподвижен, а корму разбивали волны.

Корабль застрял на песчаной косе. Нос увяз в отмели, в корму ударили волны, и началось разрушение.

Солдаты решили убить всех заключенных, чтобы никто из них, выплыв, не сбежал.

Солдаты решили было перебить узников, чтобы они, выплыв, не разбежались,

Но центурион хотел спасти Павла и остановил их. Он приказал тем, кто мог плавать, прыгать в воду первыми и плыть к берегу.

Но центурион, опасаясь за Павла, пресек их намерение. Он приказал всем, кто умеет держаться на воде, прыгать в воду и добираться до берега вплавь,

Остальные должны были добираться на досках и на том, что осталось от корабля. Таким образом все спаслись на берег.

А остальным — на досках и прочих обломках корабля. Таким образом все благополучно достигли земли.

« 26 глава 28 глава »