1 П'рушим и некоторые учителя Торы, пришедшие из Йерушалаима, собрались к Йешуа 2 и увидели, что некоторые из его талмидим ели ритуально нечистыми руками, то есть не совершив н'тилат ядайим. 3 Так как п'рушим, да и все иудеяне, строго соблюдая Традиции Старейшин, не едят, пока не совершат ритуального омовения рук. 4 Также, придя с рынка, они не едят, пока не ополоснут руки до запястий; и придерживаются многих других традиций, таких как обмывание чаш, горшков и бронзовых сосудов.
Стих 2−4. П'рушим толковали Письменную Тору, их мудрецы и раввины вводили дополнительные правила. Совокупность правил стала называться вначале Традицией старейшин и позже Устной Торой (см. ком. к Мат. 5:17, 12:2−11 и ком., 18:18−20 и ком., 23:2 и ком.). Устная Тора обрела письменную форму в Мишне во втором и третьем веках и позже была расширена в Гемаре в четвёртом и пятом (Мишна + Гемара = Талмуд), и впоследствии в других работах.
Объяснение Марком обряда н'тилат-ядайим, ритуального омовения рук, в этих стихах относится к подробностям, установленным в Мишне, в трактате Ядайим. На рынке легко можно дотронуться до того, что считается нечистым; чистота восстанавливалась омовением кистей рук. Ортодоксальные евреи в наши дни соблюдают н'тилат-ядайим перед трапезой. Обоснование этому обряду не имеет ничего общего с гигиеной, но базируется на идее о том, что "дом человека — его храм", в котором обеденный стол его жертвенник, пища — его жертвоприношение, а сам человек — коген (священник). Так как Танах требует, чтобы коганим были ритуально чисты перед приношением жертвы на жертвеннике храма, Устная Тора требует того же перед едой.
5 Прушим и учителя Торы спросили его: "Почему твои талмидим не поступают согласно Традиции Старейшин, а едят ритуально нечистыми руками?" 6 Йешуа ответил им: "Йешаягу был прав, когда пророчествовал о вас, лицемерах — как написано: "Эти люди чтут меня устами, но их сердца далеки от меня. 7 Их поклонение бесполезно, потому что они учат правилам, придуманным людьми, как будто это заповеди". (Йешайагу — Исайя 29:13)
Стих 6−7. Исайя 29:13, приведённый в ст. 8−9, взят из греческого перевода Танаха, Септуагинты. В древнееврейском оригинале Библии, отрывок соответствующий ст. 9, говорит: "Их страх передо мной — это [просто] заповедь людей, заученная" наизусть, без понимания существа вопроса, и потому производящая только механическое, внешнее послушание, не сопровождаемое внутренней верой — обвинение равное тому, которое выдвинуто Септуагинтой. Иногда писателей Нового Завета критикуют за то, что они не цитируют Масоретский Танах на иврите, который мы имеем сегодня (даже при том, что эта форма текста была утверждена только к 800 г.н.э.). Такие критики забывают, что во времена Йешуа существовало несколько различных текстов на иврите большинства книг Библии, и что Септуагинта была переведена на греческий евреями приблизительно за два века до Йешуа, очевидно, с отличавшегося ивритского текста, который, по-видимому, считался авторитетным. Для греко-говорящих евреев Септуагинта была обычным способом восприятия содержания Библии, точно таким же, как русская Библия для русско-говорящих людей сегодня.
8 Вы отступили от заповеди Бога и следуете человеческим традициям. 9 Действительно, — сказал он им, — вы искусно умеете отступить от Божьей заповеди, чтобы соблюсти свою традицию! 10 Ибо Моше сказал: 'Почитай своего отца и свою мать' (Шмот — Исход 20:12) и 'Всякий, кто проклинает своего отца или мать, должен быть предан смерти' (Шмот — Исход 21:17) 11 А вы говорите: 'Если кто-нибудь скажет своему отцу или матери: "Я обещал как корбан" (то есть как дар Богу) "то, чем бы я мог помочь тебе",
Стих 11. Корбан, буквально: "жертва", от слова на иврите, имеющего значение "близко". Корбан — это нечто, приносимое близко к Богу, приводящее близко к Богу того, кто совершает это приношение. Марк приводит слово корбан как специальный термин, прежде транслитерируя его в греческий, а затем объясняя его значение как "дар Богу". Йешуа не соглашается с неправильной расстановкой приоритетов. Клятвы и обеты не должны использоваться в качестве предлога для уклонения от исполнения требований Бога, любви и праведности. Сравните Мат. 5:33−37 и ком., 12:7, 23:16−23 и ком, и см. как Йешуа продолжает это учение в ст. 12−23. Раввинские разработки формул и правил, относящихся к клятвам и обетам, находятся в Талмуде, в трактатах Шву'от и Н'дарим.
12 то этим вы позволяете ему больше ничего не делать для своего отца и матери. 13 Таким образом, своей традицией, которую вы самим себе передали, вы свели на нет Слово Божье! И делаете многое, подобное этому".
Стих 5−13. Многие христиане считают, что ответ Йешуа на вопрос стиха 5 осуждает все фарисейские традиции. Однако на самом деле он возражает только против тех обрядов п'рушим, которые отступили от заповеди Бога и следуют человеческим традициям (ст. 8). Йешуа не против традиций вообще, но против их традиций (ст. 9, 13). Главное слово — "свои", как Йешуа показывает на примере (ст. 10−12), где "традиция" отменяет пятую Заповедь "Почитай своего отца и свою мать" тем, что позволяет людям отдавать деньги, предназначенные для помощи родителям, на служение в Храме. Наоборот, Йешуа не мог бы противиться традициям как таковым, потому что сам Новый Завет положительно отзывается о своих собственных традициях (1 Кор.11:2 и ком., 2 Фес. 2:15 и ком.), и в Йохн. 7:37 мы видим, что Йешуа почитает традицию, о которой нигде не сказано в Танахе, а только в Мишне.
В действительности же, в жизни необходимы традиции. Конституция не может управлять государством, если нет законодательства. Подобно этому, еврейский народ не мог руководствоваться только Торой, без правильного её применения и без дополнений, воплощённых в традициях. Но подобно тому, как законодательство страны не может противоречить или заменять собой конституцию, так и традиция (еврейская, мессианская, христианская, или любая другая) не может отменять или изменять Божье слово (см. Мат. 12:2−11 и ком., Мат. 18:18−20 и ком.). Устная Тора очень близка к тому, чтобы заявить обратное (Бава Меция 59а, процитировано в Деян. 9:4); но, согласно настоящему отрывку, такая позиция неприемлема для мессианского иудаизма.
14 3атем Йешуа вновь подозвал к себе людей и сказал: "Послушайте меня все и поймите вот что! 15 Нет ничего такого вне человека, что, войдя в него, делало бы его нечистым. Скорее наоборот, то, что выходит из человека, делает его нечистым!
Некоторые манускрипты добавляют стих 16: Всякий, имеющий уши, способные слышать, пусть услышит!
17 Оставив людей, он вошёл в дом, и талмидим спросили его об этой притче. 18 Он сказал им в ответ: "Значит, вы тоже не понимаете? Разве вы не замечаете, что ничто, входящее в человека извне, не может сделать его нечистым? 19 Потому что идёт не в его сердце, а в желудок, и после выходит наружу". (Таким образом, он провозгласил всякую пищу ритуально чистой.)
Стих 19. Таким образом, он провозгласил всякую пищу ритуально чистой, даже если участвующие в трапезе не помыли рук. Многие ошибаются, думая, что Йешуа отменяет законы кашрута, провозглашая ветчину кошерной! С самого начала главы речь идёт о ритуальной чистоте, как её описывает устная Тора в случае с нетилат-ядайим (ст. 2−4 и ком.), а вовсе о кашруте. Нет ни малейшего намёка, что предметом обсуждения в этом стихе может быть пища, которую Библия запрещает употреблять евреям, то есть некошерная пища. Не отменяется кашрут и в Деян. 10:9−28 или в Гал. 2:11−16; см. примечания к этим стихам.
Скорее, Йешуа продолжает обсуждение темы духовных приоритетов (ст. 11 и ком.). Он учит о том, что тогар (чистота) — это не ритуальная или физическая, а, прежде всего, духовная чистота (ст. 14−23). По этой причине он не отвергает полностью фарисейские постановления о чистоте, но отводит им второстепенную, вспомогательную роль. См. Йохн. 7:22−23 и ком. о процессе Галахического присвоения степени приоритетной значимости в отношении потенциально противоречащих друг другу законов. Здесь Йешуа выносит мессианское Галахическое решение.
Греческий текст в этом месте является обособленным причастным оборотом (в русском — деепричастным), буквально: "очищая всякую пищу". В нём нет слов: "Таким образом он провозгласил"; я добавил эти слова, чтобы пояснить возможное толкование этого текста, а именно, что они — Галахическое резюме слов Йешуа, сделанное Марком. Тем не менее, некоторые считают, что это фраза не является примечанием Марка, но относится к словам самого Йешуа, и переводят так: "процесс, очищающий всякую пищу". Исходя из такого понимания, можно предположить, что Йешуа объясняет, как обычный процесс пищеварения очищает пищу, и потому всякая пища пригодна для употребления, следовательно, омовение рук не имеет значения, и п'рушим не следовало бы уделять этому так много внимания. Неоспоримым аргументом против такого перевода выступает весь остальной текст, тема которого — ритуальная чистота, а не гигиена, на которую переводит внимание предложенный вариант. Он не является ответом на галахический ш'ейла ("вопрос"; см. ком. к Мат. 22:23) о ритуальной чистоте, поставленный п'рушим, потому что пища может быть очищена от всех микробов, но при этом оставаться ритуально нечистой.
Кроме того, именительная форма мужского рода греческого причастия "катаризон" ("очищающий"), грамматически согласовывается с "легей" ("он ответил", буквально: "он говорит") в ст. 18, так что, принимая во внимание лингвистическое свидетельство, более уместным было бы предположить, что "очищая всякую пищу", подобно как и "он ответил", суть примечания Марка, а не часть речи Йешуа.
20 "То, что выходит из человека, — продолжал он, — вот что делает его нечистым. 21 Потому что изнутри, из человеческого сердца, исходят злые мысли, половая безнравственность, воровство, убийство, супружеская неверность, 22 жадность, злоба, обман, непристойность, зависть, клевета, тщеславие, глупость. 23 Bce это зло исходит изнутри, и делает человека нечистым". 24 3атем Йешуа покинул ту область и направился в район Цора и Цидона. Там он остановился в одном доме и не хотел, чтобы его узнали, но оказалось, что скрываться было невозможно. 25 К нему пришла женщина, дочь которой была одержима нечистым духом, и упала ему в ноги. 26 Женщина была гречанка, родом Сирофиникянка, она умоляла его изгнать беса из её дочери. 27 Он сказал: "Пусть сначала насытятся дети, ведь нехорошо забирать у детей пищу и бросать собакам". 28 Она отвечала ему: "Верно, господин, но даже собаки под столом едят то, что не доели дети". 29 Тогда он сказал ей: "За такой ответ можешь идти домой; бес оставил твою дочь". 30 Она возвратилась домой и увидела, что её дочь лежит на постели, и бес вышел из неё.
Стих 24−30. См. Мат. 15:21−28 и ком.
31 После этого он покинул область Цора и направился через Цидон к Озеру Кинерет и далее, в Десятиградие. 32 Ему принесли глухого и заикающегося человека и попросили Йешуа возложить на него руку. 33 Отведя его одного в сторону, подальше от толпы, Йешуа вложил ему в уши пальцы, плюнул, и прикоснулся к его языку; 34 затем, взглянув в небеса, он глубоко вздохнул и сказал ему: "Хиппатах" (то есть: "Откройтесь!"). 35 Уши его открылись, язык высвободился, и он стал отчётливо говорить. 36 Йешуа приказал людям никому не рассказывать; но чем больше он настаивал, тем с большим рвением они распространяли новость. 37 Люди были потрясены: "Что бы он ни делал, всё у него получается!" — говорили они. "Он даже глухим возвращает слух, а немых делает говорящими!"