Толкование Далласской семинарии
1. ВТОРАЯ РЕЧЬ ЕЛИФАЗА (глава 15)
Если в первый раз Елифаз говорил к Иову, соблюдая, до известной степени, благопристойность и вежливость, то теперь он буквально бичует страдальца, который потерял все и совершенно пал духом, доказывая ему, что он — упорный грешник, не уважающий старцев и дерзящий Самому Богу.
а. Елифаз выговаривает Иову за его превратное отношение к вещам (15:1−16)
Иов 15:1−3. Возмущенный непочтительными речами Иова, и исходя из того, что мудрость на их стороне — тех, кто ему возражают (стихи 7−16), Елифаз называет знание Иова пустым. Слова, которыми тот полон, обдают жаром гнева, они подобны палящему ветру пустыни (по-еврейски — восточному ветру), от которого только вред, а пользы — никакой (стих 3).
Иов 15:4−6. Согласно Елифазу, Иов настолько отрешился от страха Божия — «начала всякой мудрости» (28:28; Притч 1:7), что считает за малость дерзкое обращение к Богу. (сравните со словами самого Иова в 6:14, которые свидетельствуют о том, что страха Божия он не оставил.)
Елифаз настаивает на том, что речи Иова происходят от его нечестия (стих 5), и самые его попытки «оправдаться», не говоря уже о грехах, совершенных им прежде (Елифаз не сомневается в наличии у Иова таковых), дают Богу достаточно оснований наказывать его. Говоря, что Иова обвиняют уста его (стих 6), Елифаз, возможно, напоминает ему его же собственные слова (9:20; также толкование на 40:3).
Иов 15:7−10. Уж не приписывает ли Иов себе всю премудрость мира, как если бы был создан… первым на земле, прежде даже холмов (т. е. до того, как Бог окончил формирование земли)? — язвительно бросает Елифаз в лицо Иову. Уж не делился ли с ним Вседержитель планами управления миром (Разве совет Божий ты слышал? — стихи 7−8). Упрек, брошенный Иову Елифазом в стихах 9−10, звучал весьма грозно по понятиям того времени: как может Иов противопоставлять свое знание их мудрости — тех, которые старше его и даже старше его отца?
Иов 15:11−13. Разве малость для тебя утешения Божии? По мысли Елифаза, Сам Бог, пользуясь его устами, утешал Иова, и именно так следовало тому воспринять слова, которые Елифаз высказал ему вначале (5:17−27). Но, вместо этого, Иов поддался голосу сердца своего, своих безудержных чувств, и, исполнившись гордости (стих 12), обратил гнев свой и безумные речи свои против Бога. Елифаз мог иметь в виду сказанное Иовом в стихе 6:4; 7:15−20; 10:2−3, 16−17.
Иов 15:14−16. Как может человек (в еврейском тексте — енос: слабый, смертный человек), рожденный женщиною, быть праведным перед Богом? (сравните с той же мыслью Иова в 14:1 и Вилдада — в 25:4) — вопрошает Елифаз. Как может претендовать на это Иов (9:21; 12:4), если в глазах Божиих даже «святые Его» (имеются в виду ангелы; 4:18 и соответствующий комментарий) и небеса нечисты? Конечно же, нечист и растлен человек (читай: Иов), впитывающий в себя беззаконие (грех), как воду!
б. Напоминание о безрадостной судьбе нечестивых (15:17−35)
Иов 15:17−26. Слушай меня! Теперь и Елифаз ссылается не только на собственный опыт (стих 17), но и (как прежде Вилдад; 8:8) на авторитет предков (стих 18), которые жили в этой земле до того, как наводнили ее «чужие» (стих 19; возможно; имеется в виду, что в те поры земля была свободна и от чуждых учений, привнесенных со стороны, под влияние которых попал, мол, и Иов).
Мудрые прежних веков, говорит Елифаз, сказали бы Иову, что такова участь нечестивого, притесняющего других людей, — мучиться во все дни свои от нечистой совести и в страхе возмездия, не зная, когда же наступит этому конец, ибо число лет закрыто от притеснителя (стих 20).
Иов 15:21−26. В стихах 21−35 Елифаз перечисляет бедствия, которые подстерегают грешника. Возможно, нагнетая ужасы перед взором измученного Иова, этот его друг, обратившийся в его врага, думал таким образом «подтолкнуть» страдальца к признанию его «преступлений». В стихе 21 речь может идти о предчувствии «нечестивым» ужасов… среди мира, о предчувствии, которое оправдывается (сравните со словами Иова в 3:25), ибо внезапно, при полном, казалось бы, благоденствии, губитель «губители», как савеяне и халдеи в случае Иова; 1:15, 17) обрушивается на него.
Нечестивого преследует тьма (возможно, символ смерти), он сознает, что «обречен мечу» (стих 22). он был богат и стал нищим (скитается за куском хлеба), сознавая, что смерть его близка: вот он, день тьмы (стих 23), перед ним, как на ладони (в руках у него). Нужда и бедственные обстоятельства постоянно страшат его, он бессилен одолеть их, ибо они, как царь, приготовившийся к битве с ним. (сравните с жалобами Иова, преследуемого страхом: 9:34; 13:21; также 18:11; 20:25).
За что же все это на него? Более всего за то, утверждает яростный оппонент Иова, что он, нечестивый, осмелился противиться Вседержителю, и в гордыне своей устремляется против Него, «под защитой толстых щитов своих» (очевидно, образ все той же гордыни в сочетании с нечувствительностью к Божиим вразумлениям); стихи 25−26.
Иов 15:27−35. В стихе 27 Елифаз все еще «описывает» грешника, склонного ублажать самого себя — жирного лицом и телом (лядвеи значит «бока»), что в данном контексте символизирует и духовную его «непроницаемость», нечувствительность (стих 26; сравните Пс 72:7; Иер 5:28). Затем Елифаз возвращается к перечислению бед, уготованных такому грешнику.
Благосостояние его развеется, как дым, и ему ничего не останется, как жить в городах разоренных и в домах, брошенных людьми (стихи 28−29). Тьма настигнет его (сравните 15:22−23), и пожары дуновением уст своих уничтожат все накопленное им (стих 30; здесь отрасли употреблено именно в таком смысле, а не в значении потомства, с котором речь ниже; стих 32, 34).
Пытающийся вновь «пустить корни» в «городах разоренных», нечестивец питает пустую (суетную) надежду, которой не осуществиться (стих 31). Прежде назначенного ему времени придет к нему смерть, и потомства не останется после него (стих 32).
Елифаз уподобляет нечестивца (имея в виду Иова) виноградной лозе, сбрасывающей недозрелые ягоды, и маслиною, чьи цветы осыпаются до того, как образуется на ней завязь. Здесь и в стихе 34 — символика несостоявшейся, в наказание за нечестие, жизни.
Прибегая в стихе 35 к образу зачатия и деторождения, Елифаз хочет сказать, что лишь обман гнездится в душе нечестивца, и только ложь нисходит от того, кто зачал в себе зло; оно становится неизменным его спутником.