Толкование Далласской семинарии
2)
Иов 39:1−4. Неизвестны Иову и ответы на вопросы, поставленные в стихах 1−2. Ибо, как бы сознавая особую свою беспомощность в месяцы беременности и родов — перед угрозой со стороны хищников и людей — дикие козы и лани (вероятно, имеются в виду серны) скрываются на это время в неприступных скалах. Они рожают, и дети их набирают силу без помощи и ведома людей, но под изначально неусыпным попечением Бога, которое более всего выразилось в даровании им хранящего их инстинкта.
3) О диком осле и диком быке (39:5−12).
Иов 39:5−8. Дикие ослы, не выносящие, в отличие от своих домашних собратий, шума человеческих поселений, приручены быть не могут. Место их обитания — солончаковые степи. «Онагр» — то же, что дикий осел. Не люди, но Бог разрешил ему узы (в значении вышесказанного, т. е. сделал животным, не подлежащим приручению).
Иов 39:9−12. Под «единорогом» (стих 9) скорее всего понимается дикий бык. Он тоже не может быть «одомашнен» и, в отличие от своего «родственника» — вола, не станет работать на поле. Он не повезет, запряженный в телегу, зерно, собранное Иовом, к нему на гумно (стих 12).
4) О павлинах, страусах, боевых конях и саранче (39:13−25).
Иов 39:13−18. Пришла ли бы Иову мысль о такой удивительной птице, как страус? Богу же она пришла, и Он осуществил ее. Стих 13 в русском переводе не соответствует еврейскому оригиналу. Стих этот должен читаться так: «Весело развевается крыло страуса, аистово ли это крыло и перо?»
Страус весит порой около 150 кг., а в высоту может достигать более 2-х метров. Эта громадная птица распростирает крылья свои, однако, летать не может. В чем-то она напоминает аиста (в частности, расцветкой и жизнью в стае), но несходства между ними больше. Так, если аист трогательно заботится о своем потомстве, то страус, напротив, безразличен к детям своим (стих 16).
Он разбрасывает яйца свои по земле. (Следует заметить, что на земле страусы устраивают гнезда, и несколько самок складывают яйца в одном гнезде, но если места в нем оказывается недостаточно, то оставляют их прямо на песке. Так или иначе, они небрежны с ними, нередко и сами давят, разбивают их, и уж вовсе не заботятся о том, чтобы оградить своих будущих птенцов от людей или хищников; стих 15.) О них, однако, позаботился Бог: значительная часть яиц неразумной птицы (стих 17), будучи разбросана по горячему песку пустыни, получает необходимое им тепло (стих 14). Так что страус может «не беспокоиться», что труд его будет напрасен: недостаток смысла у него компенсируется особыми условиями, созданными Богом для сохранения его потомства.
«Не умеющий» летать страус зато бегает с огромной скоростью, покрывая в час более 60 км, так что с высоты какого-нибудь холма «только посмеивается» над боевым конем и его всадником (стих 18).
Иов 39:19−25. Следует описание боевого коня, к созданию которого Иов так же не имел отношения, как и к созданию всего перечисленного выше. Не он дал коню силу необходимую ему для битвы. Не он вложил в него способность делать скачки, подобные скачкам саранчи (в стихе 20 надо читать «не испугать», а «заставить скакать»).
Вдохновенно поэтическое описание конской стати и движений, возбужденных, яростных и вместе грациозных, вполне соответствует жизненной силе этого животного, вложенной в него Богом. Звуки и «запахи» битвы влекут к себе бесстрашное животное, которое смеется над опасностью и не отворачивается от меча (стих 22).
5) О ястребах и орлах.
Иов 39:26−30. Не мудростью Иова дана ястребу способность летать и мигрировать в холодное время года в теплые края (на полдень значит «на юг»). Как не его «словом» высоко парит орел, устраивающий гнездо свое на вершинах скал и на местах неприступных. Бог дал ему невероятно острое зрение, так что с огромной высоты он высматривает себе пищу на земле. Сказанное в стихе 30 заставляет, однако, предположить, что здесь подразумевается не орел, а, скорее, стервятник из семейства грифовых.
Итак, несколько представителей фауны как бы провел Бог перед глазами Иова, и на примере этого поэтического обзора тот снова и снова мог убедиться в своей неспособности «состязаться» с Творцом. Как и в том, что творить (а не разрушать!) для Бога — наслаждение. Иов убедился, что все, что создает, Он создает в определенных границах, и не выпускает сотворенное из-под Своего контроля (38:8, 9, 11), и дает направление его жизнедеятельности, указывает ему место его и время (38:12, 25, 31−33), а о живых существах печется и оказывает им помощь в соответствии с особенностями их природы. Не произволу, следовательно, подчинен в своем осуществлении космический план Божий, а целям гармонии и совершенствования, предстоящее осознать Иову.
г. Господь призывает Иова к ответу (39:31−32)
Иов 39:31−32. В форме вопроса (стих 32) звучит заключительный «выговор» Господа Иову (сравните с 38:2−3): Ведет ли состязающийся со Вседержителем еще учить? Иов добивался ответа от Бога, и вот теперь Бог призывает к ответу его, который решился «обличать» Бога.
2. ПЕРВЫЙ ОТВЕТ ИОВА БОГУ (39:33−35)
Иов 39:33−35. Ответ этот краток и может быть выражен в трех словах: нечего мне сказать! Убедившись, что Бог — премудрый и всеблагой Отец всему сущему, о котором — непрестанна забота Его, Иов признает свое поражение: ничтожен я! — восклицает он. От его былой самоуверенности не осталось и следа. Сравните слова Иова в 10:2 — «Скажу Богу: не обвиняй меня»: в 13:22 — «Тогда зови, и я буду отвечать… «; в 14:15 — «Воззвал бы Ты, и я дал бы Тебе ответ», с его смиренным признанием в 39:34-что буду я отвечать тебе? Руку мою полагаю на уста мои.
К этому моменту Иов осознает, что тот Самый Бог, Который окружил море берегами, Который орошает землю дождями, питает птенцов ворона и заботится о потомстве «лишенного смысла» страуса, не может наказывать человека только потому, что это доставляет Ему удовольствие (ср 9:23). Не буду… отвечать, потому что нечего мне ответить, сокрушенно повторяет Иов (39:35). И тогда Господь продолжал отвечать Иову.