Толкование Далласской семинарии
Г. Видение корзины с плодами (глава 8)
Страстное обличение неправды, царящей в израильском сообществе, становится лейтмотивом и этой проповеди Амоса, основанной на четвертом его видении (сравните с Ам 5:7, 10−12). Во Вступлении к толкованиям на эту книгу, в разделе, где говорится о содержании проповедей Амоса, было замечено, что для этого пророка самое поклонение Иегове тождественно соблюдению правды (нравственных норм) в обществе. В окружении языческого мира, где богопоклонение сопряжено было с нечистыми обрядами и актами беспримерной жестокости, он, в сущности, заявляет о неразрывной связи между религией и моралью.
Отголоски этого учения многие столетия спустя прозвучат в словах Спасителя (в Его повествовании о страшном суде; Мф 25:31−46). Ведь главная мысль Христа, как выражена она евангелистом Матфеем, состояла в том, что Бог будет судить о нашем отношении к Нему по тому, как относились мы к братьям нашим. Нет никакой надежды быть Ему угодным, если не быть справедливым в человеческом общежитии.
1. СОБСТВЕННО ВИДЕНИЕ (8:1−3)
Ам 8:1−2. В четвертом видении Господь явил Амосу корзину с спелыми плодами.
И тут же объяснил пророку значение этой аллегории: это Израиль сделался «спелым», «созрел» в грехах своих для страшной жатвы: казнь, назначенная ему, более отложена не будет.
Ам 8:3. Вместо чертога, здесь правильнее читать «храма» — речь идет о разрушении храма в Вефиле. В евр. тексте образ «рыдающих стропил и дверей» этого храма: горькими, печальными звуками сменятся гимны (песни), воспевающиеся тут. При более точном переводе не трупы «бросают молча», но после слов о множестве трупов стоит отдельно, через точку, как бы подчеркивая зловещую значимость смысла, слово «Молчание».
2. «ВРЕМЯ СУДА ПРИСПЕЛО» (8:4−14)
Ам 8:4−6. Амос, обличитель неправды, опять обращается к представителям высшего слоя израильского общества, в узком смысле — к богатым хлеботорговцам, которые жадностью своей губят нищих. Им и праздники, как новолуние, и субботы не в радость, а в помеху (по закону торговать в эти дни было нельзя).
Дельцам же не терпится взяться за приобычное: вздувать цены, обмеривать и обвешивать. Фраза покупать неимущих за серебро (стих 6) говорит о том, что «предметом торговли» для богачей являлись, «наряду с хлебом», люди, их же сограждане: бедняков за незначительный долг обращали в рабство (сравните с Ам 2:6).
Ам 8:7−8. Со стиха 7 начинается возвещение суда. Славою здесь употреблено в значении «высокомерия», и начало первой фразы в стихе 7 имеет тот смысл, что Господь выставляет высокомерие Иакова как улику против него и клянется, что не забудет ни одного из злых дел, совершенных им.
Вопрос (предполагающий положительный ответ) в стихе 8 есть предсказание землетрясения: колебания почвы, которые при этом последуют, сравниваются с подъемом и спадом воды в реке Нил.
Ам 8:9−10. Землетрясению будет сопутствовать затмение солнца. Его устрашающий эффект Амос сам мог наблюдать в феврале 784-го и в июне 763-го года (по вычислениям астрономов солнечные затмения «захватили» тогда территорию Палестины).
В (протяженный) день бедствия праздники израильтян обратятся печалью и плачем, говорит Господь устами Амоса. Возложение на чресла вретища и обривание голов («плешь на всякой голове») — знаки скорби.
Ам 8:11−12. Но страшнее стихийных бедствий и скорбных воплей в дни праздников станет молчание Бога (сравните с возможным толкованием стиха 3 в этой главе). Грех человеческий (грех Израиля) заставит Его «отойти» от народа. Тут интересно сопоставить понятие греха в древних языческих сообществах с таковым в монотеистической религии евреев; впервые различие между ними прочувствовано и выражено Амосом. Если для язычников понятие греха чаще всего сливалось с нарушением каких-то внешних запретов, то Амос воспринимает грех как зло, нарушившее отношения между Богом и человеком.
Грех прежде всего есть оскорбительный для Творца отказ человека следовать путем, указанным Им. Но то, что Бога оскорбляет, для людей становится катастрофой. Ведь человек без Бога — ничто; утратив богообщение, удалившись от своего Создателя, человек сам ввергает себя во тьму. В этих стихах, которые, может быть, лучшее место в его книге, пророк как раз и прозревает смятение, растерянность и тоску мира, потерявшего слово Господне. В них, так много говорящих сердцам людей, живущих в наше время, для Амоса заключено главное.
Не просто совесть, которая не спит, не только милосердие и сострадание нужны людям, но познание Бога через живое общение с Ним, через слышание Его слова. Проникновенно говорит Амос о грядущей духовной жажде. Он возвещает о ней применительно к Израилю, прибегая к образу скитания — в поисках утраченного — из конца в конец земли. Словно потерянные, будут ходить они, ища слова Господня, и не найдут его.
Ам 8:13−14. От неутоленной жажды станут слабеть и чахнуть даже девы и юноши. Те, которые теперь беззаботно и весело поклоняются тельцам, чей культ учрежден царями Израильскими (выражено фразой клянутся грехом Самарийским). Они полагают, что, отправляясь к святилищу в Дане (3Цар 12:28−30; 4Цар 10:29), идут поклоняться «живому богу», и что их поклонение на высотах Вирсавии (Ам 5:5 и толкование на эти стихи) — дело угодное Богу. Им вынесен приговор, который обжалованию не подлежит, восклицает Амос в стихе 14.