Толкование Далласской семинарии
Б. Бунт, поднятый Кореем (глава 16)
1. ВЫСТУПЛЕНИЕ ПРОТИВ МОИСЕЯ, НАДЕЛЕННОГО ВЛАСТЬЮ СВЫШЕ (16:1−3)
Чис 16:1−3. Во время их пребывания в пустыне, в некоем месте и в какой-то момент, который в Библии не уточняются, Корей, левит, а также Дафан и Авирон из колена Рувимова, возглавили мятеж против Моисея. Они подняли против него двести пятьдесят мужей, начальников общества, которые поддержали их. Племенная принадлежность двух главных заговорщиков (восстали Левий и Рувим) свидетельствует, что это был мятеж против как религиозного, так и политического руководства Моисея. Вследствие этого и Аарон, первосвященник, сделался объектом их недовольства.
А вызвано оно было тем, что Моисей и Аарон будто бы не имели права ставить себя над всем народом — поскольку, в силу того, что Израиль был обществом, связанным с Господом узами Завета, то все они были в равной мере святы и способны руководить. Мятежники упустили из виду, что Сам Господь назначил Моисея и Аарона на их служение.
2. СУД ГОСПОДЕНЬ (16:4−40)
Чис 16:4−7. Пораженный этим восстанием против его (и Господа) руководства, Моисей… пал на лице свое (сравните 14:5; 16:22, 45; 20:6; 22:31). Затем, ощутив поддержку Господа, он объявил, что уже на следующее утро Господь даст знать, что Он думает по этому поводу, разрешив войти в Свое святое присутствие тому вождю, который наделен властью свыше.
Корею и его сообщникам следовало взять свои кадильницы, насыпать в них благовоние и разжечь огонь. А затем приблизиться к скинии и ожидать ответа Господа. Смысл слов мятежников был в том, что Моисей и Аарон «зашли слишком далеко» в захвате власти (16:3), но Моисей ответил Корею и левитам, что это они зашли далеко в своем мятеже!
Чис 16:8−11. И стал Моисей говорить Корею, напомнив ему, что он и его соплеменники — левиты и так уже высоко поставлены Богом, Который из всего Израиля избрал их, чтоб служили при скинии. Им же показалось недостаточно этой немалой привилегии, и вот они домогаются также и священства. Но подобное домогательство не Аарону вызов, а скорее — суверенной воле Самого Господа, Который не оставил сомнений в том, что поручает священническое служение только членам семьи Аарона.
Чис 16:12−15. Затем Моисей послал за Дафаном и Авироном, но те отказались прийти. Они дали понять, что напрасно, мол, доверяли Моисею в прошлом. Он-де вывел их из земли, в которой течет молоко и мед (Египет), но в другую такую же (Ханаан) привести не сумел. И не на что им было теперь рассчитывать, кроме как на смерть в пустыне. Не думает ли он ослепить всех этих людей, спрашивали Дафан и Авирон. Подразумевая, что не удастся Моисею обмануть народ относительно истинных своих намерений.
Весьма огорченный, Моисей обратился к Господу, прося Его не принимать даров от мятежников (имея, вероятно, в виду, те благовония, которые должны были быть, предложены Ему на следующий день; сравните стих 7). Обвинения мятежников против него не имели под собой почвы, сказал Моисей, ведь, будучи вождем, он никогда не стремился нажиться за счет людей; в этом смысле надо понимать его слова, что он не взял ни у одного из них осла.
Подобно пророку Неемии, Моисей не требовал для себя привилегий, которые, казалось бы, полагались ему как вождю (сравните Неем 5:17−19).
Чис 16:16−27. Снова попросил Моисей Корея и двести пятьдесят его сторонников прийти на следующий день к скинии. И Аарон придет туда, сказал он, и там будет решен вопрос о законном священстве.
На следующий день все собрались, как было сказано, и принесли свои курения Господу. И вот явилась слава Господня… И повелел Господь Моисею и Аарону отойти в сторону, чтобы Он мог уничтожить Корея и все общество.
Так же, как в схожей ситуации (смотрите 14:13−19), Моисей, посредник Завета, и Аарон стали молить Бога, чтоб не уничтожал всего народа из-за греха немногих (в русском тексте — «из-за греха одного» — таков смысл 16:22б).
В стихе 22 — необычное обращение к Богу как к, Богу духов всякой плоти, встречающееся только здесь и в 27:16. «Всякую плоть» надо понимать как «все человечество»; имеется в виду, что всезнающий Бог понимает, что происходит в душе каждого человека, в каждой из душ, слагающих человечество.
В результате Господь повелел обществу через Моисея, чтоб отделились от Корея и тех, кто были с ним, и не прикасались ни к чему, что принадлежит им, потому что и сами они и все, что имело к ним отношение, сделалось объектом Его ярости.
Народ отошел, оставив Корея, Дафана и Авирона с их семьями одних перед лицом Бога.
Чис 16:28−35. Затем Моисей предложил, условия, на которых будет решена возникшая проблема. Если мятежники останутся жить и умрут в старости, то народ узнает, что Моисей не был призван Богом. Если же Господь совершит что-либо необычайное — скажем, разверзнется земля и поглотит Корея и других — то народ узнает, что Моисей руководит им, поставленный на то Богом, а Корей — действовал самонадеянно греховно.
Лишь только эти условия были провозглашены, разверзла земля уста свои, и Корей, его друзья, их семьи и все имущество, которым они владели, исчезли из глаз. И земля… покрыла их, и не осталось ничего, что говорило бы о том, что они жили. Потрясенные увиденным, израильтяне бросились бежать, чтобы и их не поглотила земля. А потом вспыхнул огонь и уничтожил тех двести пятьдесят мужей, которые принесли курение.
Тот факт, что страшная Божия кара постигла не только Корея, Дафана и Авирона, но также их жен и детей (стих 27, 32), подтверждает ветхозаветный принцип семейной солидарности и ответственности и связанное с этим общее наказание, поражающее и невинных отпрысков тех, кто согрешили против Бога (Исх 20:5−6; 34:6−7; Нав 7:16−26). С другой стороны, поскольку каждый человек считался ответственным лишь за собственные согрешения (сравните Втор 24:16), остается сделать вывод, что члены семьи Корея, Дафана и Авирона были, так или иначе, вовлечены в их мятеж (сравните Нав 7:22−25).
Словом «преисподняя» (Чис 16:30, 33) переводится евр. шеол, которое чаще относится к месту пребывания мертвых (то же, что греческое слово «гадес» — ад). В данных стихах, однако, не имеется в виду ничего другого, как то, что в земле образовалась огромная трещина, сделавшаяся могилой для множества людей.
Чис 16:36−40. После этого ужасающего явления ярости Своей Господь приказал Елеазару… священнику собрать те кадильницы, которые держали в руках двести пятьдесят мятежников, потому что, будучи принесены перед Господом, кадильницы… сделались освященными. Несмотря на то, что люди, державшие их в руках, были грешниками, сами кадильницы оказались отделенными («святой» значит «отделенный»), потому что были принесены в знак поклонения Господу.
В дальнейшем эти кадильницы для курений повторно стали святыми пред Господом, будучи разбиты в медные… листы (стих 39) для покрытия жертвенника. В этом виде они должны были служить постоянным напоминанием о случившемся в тот день. Народу не следовало забывать, что только мужчины по Аароновой линии могут предстоять пред лице Господне «с курением» (здесь символ несения священнического служения) (против Аарона как первосвященника и восстал (в частности) Корей и те, кто последовали за ним).
3. ПОСЛЕДУЮЩИЙ МЯТЕЖ НАРОДА (16:41−50)
Чис 16:41−50. Однако, вместо окончания бунта, чего, казалось бы, следовало ожидать, явление ярости Господней лишь привело к усилению ропота со стороны народа. И тогда Господь опять явился в скинии в славе Своей и повелел Моисею отойти от общества, снова угрожая, что уничтожит народ (сравните 14:10−12; 16:21). И вновь в предельном смирении и благоговении простерлись пред Господом ниц Моисей и Аарон. На этот раз Моисей предпринял, однако, практические меры для предотвращения Божьего суда.
Он велел Аарону взять его кадильницу и поспешить к народу и, войдя в гущу его, молить Бога о милости очищения. Однако, придя в стан, Аарон обнаружил, что поражение в народе — свидетельство гнева Божия — уже началось, и что многие уже погибли. Тем не менее, он предложил Богу, принесенные им курения. К тому времени, как действие Божьего гнева прекратилось, умерло… четырнадцать тысяч семьсот человек. Затем Аарон вернулся к Моисею в скинию.
Поскольку курение символизировало молитву (Исх 30:8; Пс 140:2; Лк 1:10; Откр 5:8; 8:3−4), Аарон в сущности явился среди народа, чтобы заступиться за него в молитве. И в этом смысле каждому должно быть ясно, что одна кадильница в руках человека Божьего «обладала гораздо большей силой», чем двести пятьдесят кадильниц в руках многих грешников.