Толкование Далласской семинарии
4. ПОЛЕМИКА С «РЕЛИГИОЗНИКАМИ» О ТОМ, ЧТО ЯВЛЯЕТСЯ «НЕЧИСТЫМ» (7:1−23) (Мф 15:1−20)
Эти стихи возвращают нас к теме полемики между Иисусом и религиозными вождями (Мк 2:1 — 3:6). В них подчеркнуто звучит и тема отвержения Христа и Его учения Израилем (сравните 3:6, 19−30; 6:1−6а), несмотря на популярность, которой Он пользовался в народе (6:53−56). И этим, в свою очередь, обосновывается «переориентация» Иисуса на язычников, которым Он начинает служить (7:24 — 8:10). Этот раздел как бы образует «прелюдию» к началу Его служения язычникам. Смысловая «связанность» раздела определяется словом «нечистота» (либо словами, несущими в себе то же понятие — 7:2, 5, 15, 18, 20, 23) и словом «предание» (стих 3, 5, 8, 9, 13).
а. Обвинение, выдвинутое религиозными вождями (7:1−5) (Мф 15:1−2)
Мк 7:1−2. Собрались к Нему фарисеи (2:16; 3:6) и некоторые книжники (1:22), пришедшие из Иерусалима (3:22−30), чтобы опять попытаться «расследовать» деятельность Иисуса Христа и Его учеников. (Речь, очевидно, идет о приходе их в Капернаум.) Они сразу обратили внимание на то, что некоторые из учеников Его ели хлеб нечистыми, то есть неумытыми руками.
И стали укорять их. Имея в виду своих читателей-язычников, Марк объясняет, что «нечистыми» значит «не омытыми ритуально». Слово «нечистый» служило иудеям «термином» для обозначения всего, что объявлялось таковым в их религиозных преданиях и, следовательно, не могло (с их точки зрения) считаться святым перед Богом.
Мк 7:3−4. Эти стихи являются пространным «предложением в скобках», в котором Марк поясняет (ибо; сравните 1:16) своим читателям-язычникам за пределами Палестины общепринятую среди иудеев практику ритуального омовения. Соответствующие обряды соблюдались, по словам евангелиста, не только фарисеями, но и всеми иудеями, сделавшись традицией (соблюдались как предания старцев); им следовали с величайшей тщательностью.
Вытекавшими из них правилами регулировался каждый аспект жизни иудея; их считали столь же обязательными к исполнению, как закон, зафиксированный письменно, и благочестивые учители закона (книжники) передавали их из поколения в поколение. Позже, в третьем веке по Р. Х., все эти положения устной традиции, или предания, были собраны в так называемую «Мишну», которая, в свою очередь, легла в основу Талмуда.
Самой общепринятой частью ритуала омовения было символическое омовение рук пригоршней воды; это непременно делалось перед едой. Но крайне важным почиталось совершение этого ритуала иудеем и после возвращения его с рыночной площади (с торга), где он нередко вступал в контакт с «нечистыми» язычниками, или прикасался к деньгам и к различной утвари.
Слова Есть и многое другое, чего они приняли держаться указывают — как на предмет дискуссии — на ритуальное омовение во всех его формах и подробностях. Для правоверного иудея нарушение любого из этих правил было грехом, а соблюдение их признаком набожности и желания служить Богу.
Мк 7:5. Вопрос «религиозников» относительно учеников был обращен прямо к Иисусу, поскольку Он, как Учитель, нес ответственность за их поведение (сравните 2:18, 24). Фарисеи и книжники видели в несоблюдении учениками ритуального омовения симптом более серьезной проблемы. Их сильно беспокоило то обстоятельство, что ни ученики ни Сам Иисус не поступали по преданию старцев.
б. Ответ Иисуса и Его контробвинение (7:6−13) (Мф 15:3−9)
В своем ответе Иисус обходит молчанием поведение апостолов. Вместо того, Он обращает внимание Своих критиков на сущность затронутой ими проблемы, выявляя два определяющих ее пункта: а) на какой авторитет опирается религия: на традиции или на Писание? (Мк 7:6−13) и б) в несоблюдении ритуалов или нравственных законов — источник действительной «нечистоты»? (стихи 14−23).
Мк 7:6−8. Здесь Христос почти дословно приводит цитату из Ис 29:13, уподобив современников Исаии Своим критикам, которых назвал лицемерами (слово, встречающееся в Евангелии от Марка только один раз). Лицемерие их сказывалось в том, что они соблюдали лишь видимость поклонения Богу, но «сердцами далеко отстояли от Него»; между тем, мысли человека и решения, каждый раз определяющие «выбор» его, скрываются именно в сердце его (Мк 7:21; Мк 12:30).
Богопочитание книжников и фарисеев было тщетным, поскольку они, как и современники пророка Исаии, учили учениям и заповедям человеческим, выдавая их за заповеди Божии. Соответственно Христос обвинил их в том, что заповедь Божию они оставили (т. е. оставили закон, который Он дал им), а, вместо нее, держались предания человеческого. В отношении их устных традиций (7:3, 5) Иисус подчеркнул, что они придуманы людьми (9, 13), а потому не могут считаться авторитетными.
Мк 7:9. Иисус повторяет Свое обвинение в адрес религиозных вождей, что они отменили заповедь Божию, чтобы соблюсти свое предание (стих 8), подтверждая это разительным примером (стихи 10−12) их греховности.
Мк 7:10. Моисей четко выразил Божие повеление об обязанностях детей по отношению к родителям. Эту заповедь Христос процитировал в плане как положительных последствий для соблюдающих ее (Исх 20:12, пятая заповедь; сравните Втор 5:16), так и отрицательных — для тех, кто нарушает ее (Исх 21:17; сравните Лев 20:9). В обязанность детей входили финансовая поддержка и повседневная забота о престарелых родителях (сравните 1Тим 5:4, 8). Человек, пренебрегший своими родителями, подлежал наказанию смертью.
Мк 7:11−12. И далее Иисус ссылается на традицию, заложенную законоучителями, — в обход Божиему повелению. Словами А вы говорите… Иисус подчеркивает принципиальную разницу между этой традицией и тем, что было сказано Моисеем (стих 10). Согласно «преданию» (традиции) всякий иудей мог объявить, что то или иное из принадлежащего ему — «корван», и это освобождало его от исполнения пятой заповеди.
«Корван» — это переданное в греческом, а затем и в русском звучании древнееврейское слово, означавшее «дар, посвященный Богу». Оно произносилось как «посвятительская формула» над деньгами или имуществом, передававшимся в дар храму; обет этот не подлежал нарушению.
Если сын заявлял, что средства, необходимые для поддержания его престарелых родителей, — «корван», то в согласии с традицией, установленной книжниками, освобождался от исполнения Божией заповеди, и его родители теряли право на законные к нему претензии. Причем «религиозники» подчеркивали необратимый характер обета (Чис 30) и его преимущество перед сыновними обязанностями. Прибегнув к «корвану», сын мог уже ничего не делать для отца своего или матери своей.
Мк 7:13. Итак, своими преданиями иудеи, «устраняли» (буквально «аннулировали») слово Божие. Пожертвования в храм ставились ими выше заповеди Господней.
Пример обета «корван» был лишь одним из многого сему подобного (взять, к примеру, «субботние правила» — 2:23 — 3:5), посредством которых в угоду традиции затемнялся и искажался дух Ветхого Завета).
в. Иисус — о действительной нечистоте (7:14−23) (Мф 15:10−20)
В этом месте Иисус дает более прямой ответ относительно «нечистоты» и осквернения (Мк 7:5). Прежде Он обращается к народу и излагает ему общие принципы, применимые к каждому. Затем, по обычаю Своему, дает пояснения ученикам, оставшись с ними наедине (стихи 17−23).
Мк 7:14−16. Вслед за торжественным призывом ко вниманию и размышлению, обращенным к народу, Христос выявляет перед ним источник действительного осквернения. Ничто, входящее в человека вовне, не может осквернить его, заявляет Он. Иисус имел, конечно, в виду нравственное, а не физическое осквернение: Нравственно человек не может быть осквернен тем, что ест даже если перед едой он не совершил ритуального омовения рук.
Но что исходит из него («исходит» как от личности — сравните стихи 21−23), то оскверняет человека. Помыслы, таящиеся в сердце его, делают человека морально нечистым, даже если он скрупулезно соблюдает внешнюю, обрядовую, чистоту. Провозгласив, что источник греха «внутри» человека, а не «вне» его, Иисус вступил в открытое противоречие с «раввинской премудростью» (сравните Иер 17:9−10). При этом Он выявил для способных «разуметь» духовную направленность установлений о чистой и нечистой пище в Моисеевом законе (Лев 11; Втор 14). Иудей, употреблявший «нечистую» пищу, осквернялся не самою этой пищей, а тем, что не повиновался Божиему повелению.
Мк 7:17. И когда Он от народа вошел в дом (вероятно, в Капернауме; 2:1−2; 3:20) ученики Его спросили Его о притче, т. е. попросили разъяснить сказанное Им народу (7:15). Неспособность апостолов уразуметь слова и дела Христа подчеркивается в 6:32 — 8:26; причину этой неспособности Он видит в «окаменении их сердец»; 6:52; 8:14−21), т. е. в духовной их незрелости.
Мк 7:18−19. Это подчеркивается вопросом Иисуса: неужели и вы так непонятливы? Затем Господь развивает перед учениками мысль о том, что ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его нравственно (сравните стих 15а). Ведь пища не в сердце его входит, осуществляющее контроль над его личностью, а в желудок, к нравственности никакого отношения не имеющий.
Заключительную фразу стих 19 следует, видимо, понимать в приложении к словам, начинающим стих 18 «Он сказал им… «. При таком прочтении упомянутая фраза может быть воспринята и как редакторское пояснение самого Марка (сравните 3:30; 13:14): Иисус-де объяснил им, что таким образом (чем) всякая пища очищается. Евангелисту важно было дать это пояснение своим читателям-христианам в Риме, которых могли смущать иудейские законы о пище (сравните Рим 14:14; Гал 2:11−17; Кол 2:20−22). Ранняя Церковь с трудом воспринимала и усваивала истину, открытую Иисусом христианам (Деян 10; 15).
Мк 7:20−23. Вновь повторяет Иисус (и как бы «раздвигает» границы ее) ту истину, что исходящее из человека оскверняет его морально (стих 15б). Он перечисляет конкретно, что именно исходит из сердца человеческого.
В греческом тексте злые помыслы стоят перед глаголом «исходят», как бы являясь источником всего, что перечисляется затем. Именно они, «злые помыслы», зарождаясь в сердце человека, вступают затем в «союз» с волею его, и от этого «союза» рождаются как злые слова, так и злые дела. В перечислении их Христом ощущается сильный ветхозаветный «привкус». Он называет двенадцать грехов. Расположение их в оригинале не совсем совпадает с тем, что имеем в русской Библии.
Там они расположены по определенному принципу: в начале шесть существительных во множественном (по-гречески) числе, которые означают конкретные человеческие поступки, действия, а затем шесть существительных в единственном (по-гречески) числе, описывающих скорее наклонности и свойства человеческого характера. Но перевод, очевидно, трудно было привести в точное соответствие с оригиналом.
Итак, в первый раздел попадают: прелюбодеяния (под которыми тут понимаются различные половые извращения), кражи, убийства, любодеяния (в значении супружеских измен), лихоимство (ненасытное желание овладеть тем, что тебе не принадлежит), злоба (как постоянное разнообразное воплощение «злых помыслов»).
Во втором «разделе» перечислены: коварство (потребность человека, действуя хитрыми, «коварными» способами, заманивать в ловушку других, чтобы затем пользоваться ими в своих целях); непотребство (сравните Гал 5:19, а также Еф 4:19 и 2Пет 2:2, где то же греческое слово «аселгеиа» передано словами «распутство» и «разврат») — как безудержное и откровенное в своей аморальности поведение; завистливое око (завистливый характер), богохульство (потребность клеветать в адрес Бога), гордость (как хвастливое превознесение над другими) и безумство (здесь в значении нравственной и духовной невосприимчивости, бесчувственности).
Все это зло, действительно оскверняющее человека, извнутрь исходит, из сердца. Иисус таким образом переместил фокус внимания Своих слушателей с внешней обрядовости на нужду человека в очищении злого своего сердца в Боге (Пс 50).
5. ИСЦЕЛЕНИЕ ДОЧЕРИ СИРОФИНИКИЯНКИ (7:24−30) (Мф 15:21−28)
Это первое из описанных Марком трех событий, которые произошли во время третьего «хождения» Иисуса за пределами Галилеи. (О трех Его «выходах» за пределы Галилеи Мк 4:35; Мк 5:1; Мк 6:32−52; Мк 7:24 — 8:10.) В третий раз Иисус в сущности покинул и территорию Палестины; это, по-видимому, случилось лишь однажды. Все, что затем произошло на земле язычников, органически проистекало из учения Иисуса, как изложено оно в Мк 7:1−23, и оно же явилось прелюдией к провозглашению Евангелия в языческом мире (13:10; 14:9).
Мк 7:24. И отправившись оттуда (по всей вероятности, из Капернаума) пришел в пределы Тирские и Сидонские (портовые города на побережьи Средиземного моря в Финикии — современный Ливан); Тир был расположен примерно в 60 километрах на северо-запад от Капернаума.
В доме, в который вошел Иисус, Он, видимо, намеревался остаться с апостолами, чтобы учить их одних (в условиях Галилеи это было просто невозможно; 6:32−34, 53−56). Поэтому Он и не хотел, чтобы кто узнал о Его приходе. Однако не мог утаиться, поскольку весть о Его исцеляющей силе повсюду предшествовала Ему Самому (3:8).
Мк 7:25−26. Услышала о Нем женщина, у которой дочь была одержима нечистым духом (сравните 1:23; 5:2) и пришедши припала к ногам Его, выражая этим как свое глубокое почтение к Иисусу, так и боль свою и отчаяние (сравните 9:17−18, 20−22, 26). Она умоляла Христа, чтобы изгнал беса из ее дочери. Евангелист подчеркивает, что женщина эта была не еврейкою, а язычницею — и по происхождению и по религиозному исповеданию. Она родилась в сирийской провинции Финикии. Марк называет ее «Сирофиникиянкой», а Матфей — «хананеянкой» (Мф 15:22).
Мк 7:27. Ответ Иисуса следует воспринимать прежде всего в свете того, зачем (с какой целью) пришел Он в это место; кроме того, ответ прозвучал на том «уровне» и в той образной форме, которые делали его доступным для женщины. Под детьми Христос подразумевал Своих учеников; под «хлебом детей» — их «привилегии», ту духовную пищу, которою Он питал их, уча наедине; под псами (буквально здесь «маленькие собачки») подразумеваются животные, жившие в доме язычников (уничижительного смысла образ этот здесь не имеет).
Иисус в сущности дал женщине понять, что пришел сюда для того, чтобы учить Своих учеников. Хорошо ли это — прерывать «семейную трапезу», чтобы накормить «собак» тем, что положено съесть «детям»? Так и Ему не следует отвлекаться от служения ученикам, чтобы послужить ей, язычнице. Однако объяснение Иисуса лишь подогрело упование сирофиникиянки на Него.
Некоторые интерпретаторы Библии «раздвигают границы» этого толкования, углубляя его богословский смысл. «Дети», говорят они, это неверующий Израиль, который следует «напитать» (миссия Иисуса); «хлеб детей» — это особые преимущества иудеев, включая их «первоочередное» право на служение Иисуса; этот «хлеб» не может быть брошен «псам» (язычннкам), потому что их час «вкусить от хлеба» (час возвещения Евангелия миру) еще не настал.
Мк 7:28. В ответ на заявление Иисуса женщина сказала: Так, Господи (буквально здесь почтительное обращение «Господин»). Она согласилась с правом Иисуса отказать ей в ее просьбе, но не отступилась. Не оскорбившись аналогией, к которой Он прибег, она и сама воспользовалась ею: но и псы под столом едят крохи у детей, промолвила она. То есть она выразила ту мысль, что и собакам достается какая-то пища, когда едят дети, — одновременно с ними. И Ему ради нее вовсе не следует «обделять» учеников — ведь все, что она просит, — это «кроху» Его благодати, в которой она теперь так отчаянно нуждается.
Мк 7:29−30. За смирение и веру женщины, которые вполне выявились в ее словах, Господь наградил ее. Иди домой, сказал Он ей, бес вышел из твоей дочери?
И пришедши в свой дом, она нашла, что бес вышел; и дочь лежит на постели. Это единственное описанное Марком чудо, которое Иисус совершил «на расстоянии», не отдавая никакого словесного повеления.
6. ИСЦЕЛЕНИЕ ГЛУХОГО И КОСНОЯЗЫЧНОГО (7:31−37)
Об этом случае рассказано только у Марка. Описанием его завершается повествовательный цикл (6:32 — 7:37), который заканчивается сообщением о признании людьми благодатных дел Иисуса Христа (7:37). Исцеление глухого и косноязычного служит прообразом того, что произойдет с апостолами, у которых тоже «откроются уши» (8:18, 27−30). Второй повествовательный цикл начинается с 8:1 и достигает высшей своей точки в исповедании Иисуса учениками (8:27−30).
Мк 7:31−32. Вышед из пределов Тирских и Сидонских, Иисус опять пошел к морю Галилейскому чрез пределы Десятиградия. Полагают, что, выйдя из Сидона, Он пошел в юго-восточном направлении, в обход Галилеи, и пришел в какое-то место на восточном берегу Галилейского, моря (на территории Десятиградия; сравните 5:20). И там привели к Нему глухого косноязычного и просили Его возложить на него руку (сравните 5:23).
Усматривается известная параллель между этим местом и Ис 35:6 (единственным стихом, где в Септуагинте употребляется то же редкое греческое слово, что и здесь; это — могилалон, тут переведенное как «косноязычный», а в книге Исаии — как «немой»). В Ис 35:6 речь идет о наступлении Божиего царства на земле. В служении Иисуса (и в чуде, описанном тут Марком, в частности) обетование о Царстве осуществлялось прообразно.
Мк 7:33−35. При исцелении этого человека Иисус использовал язык жестов и символов, значения которых Марк не объясняет. Очевидно, именно этот способ соответствовал нужде данного человека и прежде всего нужде пробуждения в нем веры. Потому и отвел его Иисус в сторону — с тем, чтобы «отделив» от народа, «приблизить» к Себе. Действия, которые совершает Иисус затем, напоминают действия врача, в которого должен поверить больной: Он вложил персты Свои в уши ему (как бы «расширяя», раскрывая их) и, плюнув, коснулся языка его.
Можно предположить, что всеми этими действиями Иисус давал понять больному, что намерен исцелить его. Воззрев на небо, Он «сообщил» ему, что для его исцеления необходима помощь Бога, пребывающего там. Его вздох мог свидетельствовать и о сострадании и о силе эмоционального напряжения Иисуса в борьбе с сатанинской силой, овладевшей несчастным больным. Затем Христос произнес по-арамейски: «еффафа», что значит «отверзись» (откройся).
Слово это глухому легко было прочитать по движению губ Иисуса. Употребление Врачом арамейского слова, может быть, указывает на то, что больной не был язычником. И тотчас отверзся у него слух, и разрешились узы его языка, и стал говорить чисто. Дефект речи обычно связан с дефектом слуха, и это верно как в физическом, так и в духовном смыслах.
Мк 7:36. Чем больше запрещал Иисус людям разносить вести о Нем, тем более они разглашали — и в первую очередь о чудесах, совершаемых Им (сравните 1:44−45; 5:20, 43). Между тем, Он не хотел, чтобы Его служению в Десятиградии сопутствовала популярность «чудотворца».
Мк 7:37. Чудесам, явленным Иисусом, люди удивлялись чрезвычайно (соответствующее ему греческое наречие «хиперпериссос» встречается в Новом Завете только здесь).
Снова приходит на ум параллель с Ис 35:3−6, которую мог иметь в виду и Марк.