Толкование Далласской семинарии
III. В поисках пропитания (глава 2)
Итак, Руфь уверовала в Бога Израиля (стих 12). И пришла в землю Его народа. Из Втор 23:3 мы узнаем, что люди ее племени не принимались «в общество Господне», т. е. в сообщество израильское (как члены его). Но Руфь вошла в него милостью Божией. Из второй главы мы узнаем о том, как отнеслись к этой моавитянке израильтяне. Здесь появляется новый персонаж — богатый земледелец Вооз, третий из главных действующих лиц. В словах и поступках этих троих — Ноемини, Руфи и Вооза — раскрываются их характеры.
А. Случай, посланный Богом (2:1−5)
Руфь 2:1. Вооз приходился Ноемини родственником по линии ее покойного мужа Елимелеха. Он был человек весьма знатный. При более точном переводе — «сильный»; то же евр. слово употреблено для характеристики судьи Гедеона в Суд 6:12. Но если в Гедеоне оно подразумевало прежде всего сильного воина, то применительно к Воозу означало, что тот был достойным членом общества, пользовавшимся заслуженным авторитетом у соплеменников.
Руфь 2:2. Автор снова напоминает читателям, что Руфь была Моавитянкой, может быть, для того, чтобы подчеркнуть благородство обращения с ней (в дальнейшем) со стороны Вооза. Молодая женщина идет в поисках пропитания, зная о существовании в Израиле «права» бедных — подбирать колоски, остающиеся на поле после жнецов. Моисеевым законом было даже предусмотрено не дожинать поля до конца (Лев 19:9−10; Лев 23:22), чтобы оставлять пропитание бедным. В истории Израиля известны были состоятельные люди, настолько щедрые, что оставляли для нуждавшихся соплеменников и чужестранцев до четверти несжатого поля.
Заметим, что Руфь не ждала, пока Ноеминь позаботится о ней; она берет инициативу на себя, а свекровь лишь поощряет ее.
Руфь 2:3. Руфь пошла, но в той части поля, куда она пришла, она, конечно же, оказалась не случайно. Божией милостью пришла она на место, предусмотренное для нее Тем, Кто вел ее. Как столетия спустя придут на поля Вифлеемские волхвы, ведомые той же силой Божией (Мф 2:1−8). И снова подчеркивает автор, что Вооз был из племени Елимелехова (сравните 2:1). Это обстоятельство имеет важное значение для развития дальнейших событий.
Б. Милосердие, заслуженное Руфью (2:4−17)
Руфь 2:4. Теплым и благочестивым приветствием обмениваются Вооз и его жнецы, которые, как и их хозяин, уповают на Господа.
Руфь 2:5−6. Обратив внимание на не знакомую ему молодую женщину, Вооз спрашивает о ней у своего слуги, надзиравшего за работой жнецов, и получает ответ, что это — Моавитянка, пришедшая с Ноеминью.
Руфь 2:7. Слуга добавляет, что моавитянка попросила разрешения подбирать колоски ячменя позади жнецов, и что она трудится с самого утра, лишь ненадолго уходя домой.
Руфь 2:8−9. Обращаясь к моавитянке, Вооз называет ее дочерью (сравните 3:10−11), вероятно, потому, что по возрасту был ближе к Ноемини, чем к Руфи (относительно «молодых людей» в 3:10). Не только слова этого человека, но и поведение его свидетельствовало о его вере в Господа. Поощряя Руфь собирать колоски на его поле, Вооз имел, очевидно, в виду, чтобы она делала это на протяжении всех недель сбора урожая (стих 23): как ячменя (март-апрель), так и пшеницы (июнь-июль).
Обычно сборщики колосков приходили на поля после того, как жнецы покидали их. Но Руфи Вооз предложил, ничего не опасаясь, следовать за его жнецами. Он заверил ее, что никто не обидит ее ни словом, ни делом: он об этом распорядился. И предложил женщине пить из тех же сосудов, что и слуги его. То есть доброжелательность Вооза по отношению к Руфи далеко превысила то, что требовалось законом (стих 16).
Руфь 2:10. Свое предельное смирение Руфь выразила так, как в древности обычно выражали его на Ближнем Востоке: она пала на лице свое и поклонилась до земли (сравните Быт 19:1; Быт 42:6; Быт 43:26; Быт 48:12; Нав 5:14; 2Цар 1:2). Но необычайная милость этого авторитетного в своем народе человека к ней, чужеземке, не могла не удивить ее. За что ей это нежданное расположение? — спрашивает она.
Руфь 2:11. И слышит в ответ, что Вооз знает о ней (новости быстро распространялись по маленькому Вифлеему) и обо всем, что сделала она для свекрови своей, ради которой, убитой горем, оставила… отца… мать, и… родину, чтобы жить среди народа, еще недавно чужого ей. Слова Вооза в этом стихе напоминают слова Бога, обращенные к Аврааму (Быт 12:1).
Руфь 2:12. Дальнейшие его слова в сущности являются молитвой о Руфи: да воздаст ей Господь… Бог Израилев во всей полноте за доброту ее и благородство и за то, что она пришла к Нему от своих богов — искать защиты и убежища; под Его крылами! — образно восклицает Вооз, как бы уподобляя Руфь птенцу, спасающемуся под крыльями матери.
Этот образ — крыл Господних как надежного убежища для людей — весьма распространен в Библии; чаще всего встречается он в Псалмах (Пс 16:8; 35:8; 56:2; 60:5; 62:8; 90:4; сравните с употреблением его Самим Господом в Мф 23:37). Скоро Воозу предстояло сделаться орудием в руках Божиих — в ответ на его собственную молитву.
Руфь 2:13. В тоне прежнего смирения звучит ответ Руфи Воозу, который говорил с ней так ласково, хотя она — всего лишь «недостойная раба» перед ним.
Руфь 2:14. Доброжелательность Вооза простирается так далеко, что он приглашает Руфь разделить обед с его жнецами (что, конечно же, не предусматривалось законом для бедных сборщиков колосков). Под «уксусом», точнее, винным уксусом, понимался изготовлявшийся на Востоке прохладительный напиток.
Руфь 2:15−16. Вооз повторяет приказ слугам своим, чтобы не обижали Руфь, и велит, помимо случайных колосков, специально подбрасывать ей от снопов (что опять-таки никак не предусматривалось законом).
Руфь 2:17. Тяжело проработав весь день, Руфь под вечер вымолотила собранное, и оказалось у нее около ефы ячменя, т. е. килограмм шестнадцать зерна; теперь у обеих женщин было пропитание на много дней.
В. Выражение радости (2:18−23)
Руфь 2:18. И не только намолоченное зерно принесла Руфь домой, но и то, что осталось у нее от обеда на поле (стих 14), и накормила ожидавшую ее свекровь.
Руфь 2:19. Обрадованная тем, как много принесла невестка, Ноеминь возблагодарила того, кто оказал Руфи эту милость, призвав на него благословение Божие, прежде чем узнала его имя. На вопрос же о том, кто он, услышала, что это — Вооз.
Руфь 2:20. И тогда Ноеминь повторила свое благословение; вероятно, в эту минуту сквозь мрак ее печали впервые пробился луч надежды: Бог, «заставивший ее страдать» (1:21), теперь посылал ей радость. По мысли Ноемини, Господь, действуя через Вооза, показывает им, что не лишил милости (хесед) ни живых (т. е. их с Руфью), ни мертвых (тут Ноеминь, вероятно, думает о возможности благословения имени Елимелеха, ее покойного мужа — через верную им невестку Руфь; ведь Вооз был их родственником, который мог бы осуществить закон левирата по отношению к Елимелеху; Втор 25:5−10).
Руфь 2:21−22. Услышав от Руфи, что Вооз предложил ей оставаться на его поле, с его служанками, все время жатвы… Ноеминь еще более порадовалась в душе: конечно же, молодой вдове надо держаться благородного щедрого Вооза, дабы на другом поле не стали ее оскорблять.
Руфь 2:23. И все дни и недели жатвы оставалась Руфь на поле Вооза и собирала вначале колосья ячменя, а потом колосья пшеницы, и все это время жила у свекрови своей.
В повествовании нарастает известное напряжение: что же произойдет после того, как урожай будет собран?