1. Вопросы и ответы. 1:1−21
Божьи люди: новые вопросы по богословию и политике
В третий год царствования Иоакима, царя Иудейского, пришел Навуходоносор, царь Вавилонский, к Иерусалиму и осадил его; И предал Господь в руку его Иоакима, царя Иудейского, и часть сосудов Дома Божия, и он отправил их в землю Сеннаар, в дом бога своего... (1:1−2).
Когда это все действительно случилось, большинство иудеев должны были переосмыслить свои представления о том, как Бог собирался достичь Своей цели в человеческой истории и выполнить Свои обещания. Они сильно заблуждались в своих предположениях и планах, поскольку слишком эгоистично интерпретировали Слово Божье. Писания, как они их воспринимали, и предания, как они толковали их, казалось, учили их, что Божий путь осуществления Его целей относительно Израиля должен характеризоваться определенными неизменными принципами. Царский род Давида должен продолжаться непрерывно до тех пор, пока прославленный второй Давид, обещанный Мессия, потомок первого по крови, не воссядет на троне в Иерусалиме. При Его правлении Израилю суждено пережить свой триумф и стать центром великого мирового содружества, в котором будет царить мир и материальное благополучие ко всеобщему счастью. Но до тех пор, пока этот день не наступит, Иерусалим и его храм должны пребывать неприкосновенными, какими они оставались со времен правления царей Давида и Соломона, как знак того, что именно здесь Бог собирается совершить эти великие дела.
Поэтому, когда все случилось совершенно иначе — и город и храм были разрушены, — иудеям было очень непросто признать, что Божий план о них включает не только славу, но и унижение, не только безопасность и благосостояние, но и угон в рабство, и позор. Мог ли Бог действительно использовать язычника Навуходоносора как орудие для их воспитания? Могли ли они верить, что, находясь в его жестоких руках, они все еще были в руках Божьих?
Особенно тяжело им было видеть свой храм в руинах, а храмовые сосуды оскверненными. Они привыкли склоняться в трепете перед тем, что, как они верили, было присутствием Божьим в этом храме, где эти сосуды использовались исключительно для священнодействия. Им были известны многие истории, которые предостерегали, чтобы никто, кроме левитов, никогда не смел и помыслить прикоснуться к священным сосудам. В противном случае их ожидало ужасное и незамедлительное возмездие. Однако теперь языческий царь посмел, и ему было позволено сделать это!
Они нуждались в новом мировоззрении, и выработка его была очень медленным процессом. Книга Пророка Даниила вводит нас в мир, в котором верующие мучились и размышляли над такими проблемами. Но помимо проблем богословских вставали и политические. Теперь иудеи были вынуждены жить как маргинальная группа чужестранцев и иноверцев в условиях, которые они находили иногда угрожающими, иногда благоприятными, но всегда чуждыми своей культуре и религии. Один священник, работающий среди эмигрантов в английском городе, суммировал их проблемы таким образом: как мы можем соответствовать среде, не растворившись в ней?
Как избранный народ Божий, израильтяне не могли позволить себе забыть даже в Вавилоне особое обещание Бога в отношении их будущего, вначале данное Аврааму и затем не раз повторенное и уточненное в критические моменты их истории. Эти обещания подразумевали, что они наследуют землю Ханаана. Там им следовало построить город и дом для живого Бога; иметь царский дом, из которого выйдет божественный Царь; быть благословенными и самим стать благословением для всех народов на земле. Вера в то, что именно это было предначертано для их народа, сплачивала их и дистанцировала от всех других народов на земле. Но как могло быть исполнено это предначертание, когда они находились во власти Навуходоносора, в период нестабильности мира и тектонических сдвигов в мировой истории? Была ли хоть малейшая вероятность, что обещание Аврааму и другим патриархам может быть реализовано? Теперь они оказались оторванными от земли, о которой это обещание было дано; теперь они рассеяны в далеких странах. Стоило ли держаться за традиции своего прошлого и стремиться сохранять верность призыву, который так часто слышали их отцы? Могли ли они осмелиться ожидать, что чудо великого возвращения из Египта когда-либо могло повториться для них в виде возвращения из Вавилона?
Навуходоносор: благосклонность и деспотизм
Книга Пророка Даниила с самого начала очень оптимистична. Автор уверен, что с того момента, как Божий народ был передан во власть Навуходоносору, тот в каждой своей мысли, в каждом плане и декрете своего государственного совета пребывал под полным контролем Бога. Восточный деспот появился, чтобы сохранить, а не разрушить Израиль. И то, что часть сосудов Дома Божия... он отправил их в землю Сеннаар, в дом бога своего (1:2), следовало воспринимать как знак этого божественного контроля. Он мог легко расплавить те священные сосуды или осквернить их (как сделал его порочный преемник), но, в результате вмешательства Бога, данное решение Навуходоносора, как и его решения в других случаях, было принято во благо и сохранение Божьего народа для осуществления его предназначения. Первые четыре главы книги Даниила не в последнюю очередь посвящены именно этой теме: показать, как строго Бог контролирует этого человека, Навуходоносора, вдохновляя его решения, давая ему видения и сны, сводя его с ума, когда он упрямился, и возвращая ему здравомыслие, когда он каялся.
Когда сказал царь Асфеназу, начальнику евнухов своих, чтоб он из сынов Израилевых, из рода царского и княжеского, привел отроков (1:3), чтобы поместить их в свою школу и учить их книгам и языку Халдейскому (1:4), мы видим перемену в политике царя и его мировоззрении. Мы можем представить его теперь как военного человека, честно старающегося стать мирным государственным деятелем. Его войны выявили в нем самом и в его окружении все наихудшее, что в них было. Куда бы он ни вел своих людей, его армия создавала хаос, сжигала дома и города, сравнивала с землей дворцы и храмы, убивала, насиловала и грабила. Толпы невинных людей были согнаны в Вавилон.
Но мирные задачи высветили другие стороны его сложной личности. Вавилон следует перепланировать. Великое новое общество должно быть создано намного лучше и стабильнее, чем те, что стали легкой добычей его войск во время военных кампаний. Книга Пророка Даниила описывает Навуходоносора как человека, который любил строить больше, чем разрушать. Первые главы книги показывают царя в процессе становления его государственным человеком, который был мудрым, проницательным и видящим далеко вперед. Он пожелал серьезно отнестись к своей ответственности за взятый им в плен народ. Он стремился использовать способности и возможности своих пленников, поскольку видел огромный потенциал в этих людях, которых он согнал в вавилонские села и города. Его программа была нацелена не только на просвещение пленных, он также хотел использовать как можно больше хорошего из всего мирового опыта в самом Вавилоне. Эти молодые евреи из рода царского и княжеского, у которых нет никакого телесного недостатка, красивых видом и понятливых для всякой науки, и разумеющих науки и смышленых и годных служить в чертогах царских (1:4), добавили блеска и увеличили эффективность его вавилонской администрации и подняли стандарты местной культуры, когда он послал их в провинции.
Поэтому нам следует рассматривать его решение создать своего рода израильский университет при дворце как доброжелательный и просветительский жест. Когда он записал молодых евреев на свои трехлетние курсы для изучения вавилонской мудрости, культуры и искусства управлять государством, он не употребил силу, но соблазнил их описанием привилегий и перспектив после учебы. Ежедневная пища с царского стола и вино, которое пил сам царь, гарантия работы при царском дворе — это лишь часть тех благ, которые ожидали еврейских пленников, благ, которым любой свободный человек в те дни был бы весьма рад.
Конечно, автор этой книги не затушевывает тот факт, что Навуходоносор оставался деспотом, и правление его имело все черты тирании. Но он заслуживает и некоторого снисхождения. В гл 2 говорится, что он впал в приступ безудержного гнева и угрожал ужасными пытками; но этот приступ возник в момент психологического стресса от неуверенности царя в себе. В гл 3 мы видим его непреклонным по поводу исполнения закона и разгневанным инакомыслием; но он жил в веке, когда либеральные отношения и свобода поведения были неизвестны, в регионе, где признавалось только деспотическое управление. Поэтому он был вынужден осуществлять жесткий контроль над потенциально взрывоопасной политической ситуацией. Он искренне верил в необходимость принесения в жертву нескольких инакомыслящих для блага остальных. Гл 4 показывает Навуходоносора, возгордившегося в связи с его выдающимися достижениями как строителя Вавилона. Но он заплатил дорого за свой гнев, и в результате закончил свою карьеру смиренным, терпеливым, боящимся Бога человеком. Более того, во сне, полученном им от Бога, который описан в гл 2, его империя представлена как имеющая ценность золота (см.: 2:37−38), и намного выше качеством, чем другие государства Среднего Востока.
Возможно, нам следует думать о Навуходоносоре скорее как о покровителе, чем как о тиране. Он никогда не сомневался, что лучше знает, что нужно тем, кем ему было суждено управлять. К его империалистическим амбициям была подмешана идея о своей особой миссии. Но всегда его заботой было скорее разделить блага, чем просто использовать власть для собственного удовольствия.
Читая книгу, мы осознаем, какой трагедией стало то, что его имперский эксперимент провалился с треском. Ему наследовал дурак, который проводил жизнь, растрачивая то, что его предшественник собрал, и разрушая то, что тот строил. Его трон наследовали недостойные, и в конечном счете название его столицы, само слово «Вавилон», стало нарицательным; более того — символическим именем гордого антихристианского города, который в последние времена будет искушать всех людей, соблазнять тем, что мерзко, и отвратительно, и обречено пасть под тяжестью его постыдного величия (Откр 16:17 — 18:24).
Однако, читая первые главы книги, будем помнить, что те молодые евреи, обученные при дворе, делали карьеру под руководством правителя, который по всем человеческим стандартам имел превосходные и достойные похвалы качества.
Практический вопрос — сотрудничество или отказ?
Постараемся представить себе, как иудеи в изгнании воспринимали сложившуюся ситуацию. Когда настало время решать, как реагировать на предложение Навуходоносора, многие были готовы попробовать комфортно устроиться в Вавилоне. Нет сомнения, что некоторые из них утверждали, что утратившие свою жизнь найдут ее, поэтому, утратив свою национальную принадлежность, они бы сделали свой высший национальный вклад во всеобщее благосостояние. Мировые дела пошли бы в гору, если бы в Вавилоне они забыли Сион. Они убедились, что жизнь в Вавилоне давала возможность разбогатеть и добиться немыслимого для бедного иудейского общества успеха. Когда прошел слух о наборе Навуходоносором учеников, легко вообразить, как они боролись за места для своих детей, которых они были готовы назвать новыми вавилонскими именами. Они склонялись и к отказу от традиционной иудейской пищи. Время ускорялось в своем движении, и они верили, что должны поспеть за ним.
Однако нашлись и такие, кто реагировал противоположным образом. Народ Израиля никогда не оскудевал в людях, подобных рехавитам (см.: Иер 35), зелотам или фарисеям (см.: Мф 23:13−26), искренним и преданным, твердым в своей приверженности к традициям прошлого и очень подозрительным ко всяким изменениям даже в области культуры. Такие люди всегда категорически отказывались преклонить колени перед Ваалом, и их было много среди тех, кого угнали в вавилонский плен. Они твердо верили, что породнение с вавилонянами невозможно ни при каких обстоятельствах. Они относились к любой попытке сделать их частью своего общества как к искушению. Они чувствовали, что покровительство Навуходоносора и его школа для молодых людей, которые в дальнейшем смогут управлять страной, его программа культурной ассимиляции евреев и его план объединить и облагодетельствовать всех подданных представляли для них большую опасность, чем ужасная тирания египетских фараонов для их предков. В этом было что-то враждебное по духу тому, чего они должны были держаться как народ — что-то, что могло разрушить их как народ быстрее, чем египетский кнут. Они бы предпочли жить тогда, чем сейчас. Их настроение четко отражено в одном из более поздних псалмов:
«При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе. На вербах посреди его повесили мы наши арфы. Там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши — веселия: „пропойте нам из песней Сионских”. Как нам петь песнь Господню на земле чужой?» (Пс 136:1−4).
Однако многие среди плененных евреев чувствовали, что такое отношение слишком экстремистское. Некоторые из них, как Даниил, пребывали под глубоким впечатлением от письма, посланного им из Иерусалима пророком Иеремией вскоре после того, как они были уведены в Вавилон:
«Стройте домы и живите в них, и разводите сады и ешьте плоды их; берите жен и рождайте сыновей и дочерей; и сыновьям своим берите жен и дочерей своих отдавайте в замужество, чтоб они рождали сыновей и дочерей, и размножайтесь там, а не умаляйтесь; и заботьтесь о благосостоянии города, в который Я переселил вас, и молитесь за него Господу; ибо при благосостоянии его и вам будет мир» (Иер 29:5−7).
Что означало это послание? Очевидно, что пророк не призывал забыть их наследие или предназначение и утратить свою идентичность. Никто никогда не сопротивлялся размыванию уникальных особенностей их веры больше, чем он. Никто не был большим нонконформистом. Чтобы последовать его совету, они должны были выработать способ прижиться в Вавилоне на длительный период времени и занять свое место в политических структурах и культуре, завоевывая, если возможно, призы и награды. Им следовало быть лояльными гражданами страны, но сохранять общение с Богом их предков, сохранять все, что было существенно и важно в их уникальной вере и свидетельстве.
Опекуны истинных израильтян
Несколько молодых людей названы по именам в Книге Пророка Даниила потому, что они нашли способ исполнить совет пророка Иеремии — устроиться в Вавилоне и сотрудничать с его властями и народом, но в то же время оставаться верными традициям своих предков. Это из сынов Иудиных Даниил, Анания, Мисаил и Азария (1:6).
Они были обычными юношами. Нет никакого упоминания о том, что к их группе принадлежал священник или религиозный учитель. Плененные евреи не имели прежних богослужений и не могли приносить жертвы Богу. Мы знаем, однако, что и в изгнании пророки продолжали учить народ и проповедовать, и, несомненно, еврейское общество собиралось вокруг учителей Слова Божьего, подготовленных в соответствии со священнической или пророческой традицией. Тем не менее книга Даниила напоминает нам, что сохранение веры зависит в большей степени от благочестия и свидетельства простых людей, нежели от выживания официального клира и его организаций.
Очевидно, в некотором виде коллективные богослужения и религиозное обучение имели место в жизни этих молодых людей. Из первых трех глав Книги Пророка Даниила ясно, что они по возможности исполняли религиозные обряды вместе. Они черпали силу в обсуждениях, совместных молитвах, изучении Слова Божьего в небольших группах. Это помогает понять, откуда взялась у этих юношей сила свидетельствовать о Боге публично, когда они столкнулись с необходимостью это сделать. Почти невозможно для человека поддерживать живую веру в Бога и быть Ему сильным свидетелем вне поддержки, мудрости и братства единоверцев. Даже двое верующих могут составить такое, дающее силы, братство. Когда Давид был одинок, скрываясь от Саула, в его жизни произошел поворотный момент, когда «встал Ионафан, сын Саула, и пришел к Давиду в лес, и укрепил его упованием на Бога» (1Цар 23:16). Даниил также опирался на своих соратников: Даниил пришел в дом свой и рассказал дело Анании, Мисаилу и Азарии — товарищам своим (2:17).
Но из книги также видно, что эти простые свидетели часто действовали на свой страх и риск, когда им приходилось принимать важное решение перед Богом в напряженных жизненных ситуациях и брать на себя всю ответственность, не посоветовавшись с другими. Сам Даниил часто оказывался одинок и в политической борьбе, и при исполнении религиозных обрядов, и в испытаниях (см.: 6:10 и дал.). Он обретал силу и уверенность в прощении грехов, когда молился один (см.: 9:20 и дал.). Несомненно, он поддерживал свое общение с Богом регулярной и очень интенсивной личной молитвой.
Книга Пророка Даниила свидетельствует, что важнейшим фактором религиозной жизни иудеев в изгнании являлся Закон Божий. Изгнанник обнаруживал, что как только он обращался к закону, изучал его, размышлял над ним, сам или в группе единоверцев, посвящал свою жизнь его соблюдению, он тут же начинал обретать более тесные личные отношения с Богом, Который дал этот закон и для этой цели тоже. Поворот плененных евреев к закону был признаком индивидуального возвращения к Богу, Который так сурово наказал их в целом как народ.
Но это требовало самодисциплины. Личная религиозная жизнь Даниила обрела свою стабильность и силу благодаря его строгой привычке регулярно молиться. Когда он вдумчиво обращался к закону, тот становился средством благословения для него.
Даниил был выдающимся человеком. Он незабываем из-за его снов и апокалиптических видений будущего, которые поражают и будоражат воображение многих поколений, изучающих Библию. Мудрость и такт, с которыми он дипломатично разрешал сложные ситуации при дворе, дают нам основание рассматривать его, наряду с Иосифом, как одного из величайших мудрецов в истории. Даниил — образец личного благочестия, праведного поведения и нерушимой приверженности традициям. В первых четырех главах книги мы видим его также и как лидера группы людей, благодаря актам протеста которой и отказа от конформизма в вопросах веры и традиций часть плененного народа сохраняла свою идентичность на протяжении нескольких поколений. Несомненно, эта книга говорит о том, что Даниил сыграл важнейшую роль в сохранении истинной веры во времена великих испытаний.
Хотя их было четверо, продемонстрировавших столь неколебимую стойкость, однако трое из них, без сомнения, находились под влиянием своего товарища — выдающейся и потому довольно одинокой личности. Даниил был выдающимся уже потому, что перед тем, как принять свое решение, он не обращался ни к кому, кроме Бога, и отказался выполнять то, что другие в подобной ситуации готовы были делать безропотно. Может ли это быть вызовом для нас сегодня? Вместо того чтобы придерживаться в нашей жизни направлений, заданных обществом, разве мы не в состоянии взять на себя личную ответственность перед Богом за свое поведение? Разве мы не должны планировать свою жизнь, слушая голос Бога, без выяснения, как это собираются делать другие, и принимать наши решения без оглядки на других? Так поступали Авраам и Моисей. И пророк Илия принимал решение один, хотя было семь тысяч других, думающих, как он (см.: 3Цар 19:18). Об этом же и обращение Иисуса Навина к народу: «Если же не угодно вам служить Господу, то изберите себе ныне, кому служить, богам ли, которым служили отцы ваши, бывшие за рекою, или богам Аморреев, в земле которых живете; а я и дом мой будем служить Господу» (Нав 24:15).
Ветхий Завет снова и снова на многих примерах призывает каждого оставаться твердым, даже когда другие идут на компромисс (см.: Пс 1). Новый Завет предостерегает нас против конформистского отношения к миру (см.: Рим 12:2) так же серьезно, как Ветхий Завет предостерегает против следования за «большинством» в неправедных делах (см.: Исх 23:2). Для нас важно никогда не забывать, что Иисус Христос Сам противостал многим принятым в то время нормам и собрал вокруг Себя тех, которые пошли за Ним. Примером для Него была жизнь Даниила.
Да и нет!
Даниил и его соратники охотно пользовались привилегиями, предоставленными им в школе, открытой Навуходоносором. Их правилом было, как мы видим по этой книге, сотрудничество, но не соглашательство. Это означало сказать «да» на вызов вавилонской жизни. Это означало адекватную реакцию на ситуацию, когда требовались действия, свидетельства и любовь Божьих людей. Их взгляды, несомненно, были столь широкими, что они не возражали против вавилонских имен для себя (1:7). Они с готовностью заняли высокие посты в администрации языческого царя (1:19; 2:49). Даниил на вершине своего успеха мог даже без протеста принять от Навуходоносора благовонные курения и поклонение, что могло выглядеть подозрительным в глазах некоторых единоверцев (2:46).
Они делали свои уступки с такой отрешенностью, что в любой момент ответ «нет» мог быть дан ими громко и ясно, не важно, какую цену пришлось бы за это заплатить (3:18; 6:10). Они оставались внутренними чужестранцами для жизни и культуры, в которые были вовлечены. Они никогда не отказывались от своей внутренней убежденности в том, что телом и душой принадлежат Царству Божьему, а не Вавилону. Они старались никогда не терять тесную связь со Словом Божьим; когда они встречались, чтобы изучать Священное Писание, они молились о том, чтобы иметь то же откровение и надежду, какими были вдохновлены их цари, пророки и мудрецы. Они были дисциплинированы в своей жизни и мыслях, чтобы быть способными всегда услышать, что Слово желает сообщить им в центре языческого Вавилона, в шуме многих голосов. Они получали образование в школе Навуходоносора, чтобы служить пред царем (1:19), но они решили делать это не как вавилоняне, а как верные израильтяне. Поэтому, привыкая к вавилонской жизни, они всегда помнили, что во всех их обязанностях и искушениях их проверяет не Навуходоносор, а Бог Авраама, Исаака и Иакова — Тот, Кому они принадлежат и служат и Кого должны любить прежде всего и прежде всех. Они оставались глубоко убежденными, что будущее их народа зависит от того, останутся ли они несмешанными с другими народами, и от их возвращения домой — через пустыню в Иерусалим, чтобы восстановить национальную жизнь по собственному усмотрению.
Они готовились служить Вавилону, развивать вавилонское общество и влиять на историю, но никогда не жертвуя своей собственной идентичностью и историей ради Вавилона. Они были согласны платить дань Навуходоносору, но не за счет уменьшения своей преданности Богу отцов. Они не считали невозможным или слишком трудным сотрудничество, если не требуется идти против своей совести, которая была навеки предана Слову Бога. Они даже наслаждались вавилонской жизнью, но были всегда готовы к сопротивлению, когда интересы Вавилона вступали в противоречие с Царством Божьим. Тогда они могли произнести слово «нет» всегда ясно и четко, хотя и вежливо.
Первое столкновение
В первых главах Книги Пророка Даниила описаны незабываемые инциденты, в которых мы отчетливо слышим их «нет!», произнесенное публично. Трое из них ответили так, когда им угрожали раскаленной огненной печью, если они не станут поклоняться рукотворному образу Навуходоносора (3:16−18). Даниил ответил так, когда ему угрожали бросить в ров ко львам, если он будет продолжать молиться Богу Израиля (6:10). Но их противостояние началось много раньше — при довольно спокойном собеседовании с главным евнухом, чьи обязанности были очень похожи на обязанности студенческого декана в современном колледже. Для принятия решения им также потребовалось тогда немалое мужество. Можно быть уверенным в том, что если бы это первое решение не было принято, не было бы и последующего сопротивления перед раскаленной печью или львиным рвом. В контексте Священного Писания решение Даниила не есть царскую пищу сравнимо по важности с решением Авраама оставить свою родину, чтобы выполнить волю Бога (см.: Быт 12:1 и дал.), или с решением Моисея у неопалимого тернового куста принять на себя ответственность за вывод еврейского народа из египетского рабства (см.: Исх 3). Эти три великих решения возникли из глубокой внутренней уверенности, и в каждом случае это были судьбоносные решения.
В том спокойном собеседовании с Асфеназом, начальником евнухов при дворе Навуходоносора, Даниил был также вдохновлен и направляем Богом, как любой его великий предшественник в другие поворотные моменты истории Израиля, и это вдохновение оставалось с ним всю его жизнь, наполненную преданностью и терпением, что сделало его примером для подражания для будущих поколений.
Проблема и подведение черты
Во времена Даниила угроза израильскому народу, которую предстояло осмыслить его лидерам, заключалась в его дрейфе в сторону полного принятия обычаев и традиций окружающего мира, что полностью меняло его исторический путь, приводило к утрате цели, Богом для этого народа предназначенной. Люди, занимавшие такое положение в обществе, как Даниил, и думающие, как Даниил, чувствовали, что они не могут служить Богу с чистой совестью, пока не проведена черта, через которую нельзя переступать. Следовало установить некоторые нерушимые принципы поведения, и приверженность этим принципам должна была стать делом совести каждого человека. Понемногу Даниил начал осознавать, что в большей степени он стал хранителем национальных традиций в силу своего высокого положения при дворе.
Вопрос стоял так: где должна пролегать та крайняя черта? Где компромисс еще возможен, а где он становится уже недопустимым? Даниил был твердо убежден, что в условиях изгнания не могло быть никакого компромисса по отношению к традиционным предписаниям о пище. Возможно, он понимал, что отказ от установленных ограничений в питании открыл бы путь к смешанным бракам и компромиссам в сфере религии и финансов. Во всяком случае, он чувствовал, что самостоятельное существование народа зависит от этого внешнего знака их отличия и отделенности от других. Он верил, что верность даже в соблюдении внешних религиозных установлений необходима, поскольку внутренняя сущность во многом зависит от внешнего.
Даниил положил в сердце своем не оскверняться яствами со стола царского и вином, какое пьет царь, и потому просил начальника евнухов о том, чтобы не оскверняться ему (1:8). Такое решение похоже на суеверие. В чем может реально заключаться загрязнение через еду и питье? Не слишком ли это формально? Разве не осуждает Иисус подобные взгляды, когда говорит: «Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека» (Мк 7:15).
Но в определенных обстоятельствах проблема, которая кажется весьма тривиальной, становится вдруг чрезвычайно важной. Ношение эмблем, распевание популярных песен могут вдохновлять героическое сопротивление или подстрекать к беспорядкам. На западе еще недавно было время, когда длина волос у юношей была в центре внимания общества. И по провидению и милости Божьей тривиальные акты, такие, как раздача хлеба и вина среди верующих или использование воды при крещении, становятся таинствами невероятной важности и силы. В ситуации изгнания Даниил считал, что безнадежный дрейф в сторону чуждой культуры может быть остановлен только твердостью в исполнении закона, даже в его деталях, которые в другие времена могли бы показаться несущественными.
Забота Даниила состояла в том, чтобы ему не оскверняться. Конечно, он не имел в виду, что получит пищевое отравление, если вкусит запрещенной законом пищи, и некое при этом загрязнение своей души. Он думал совсем о другом. Он просто считал, что вера в Бога и прощение Богом его грехов сделали его чистым. Это же было очищением от идолопоклонничества окружающего мира и того морального загрязнения души, которое ему сопутствует. Это означало призыв к новой религиозной жизни. Соблюдение предписаний о питании (и других иудейских обычаев) отделяло от язычества вокруг и было для Даниила символом его внутренней чистоты. И если бы он пошел на компромисс в этом вопросе и позволил этим признакам его индивидуальности исчезнуть, тогда неизбежно бы позволил себе следовать обычаям, от которых был очищен. Он не был бы более полезен Богу как уникальный инструмент для исполнения Его планов.
Образец для современности?
Показательно, что Даниил, с его отношением к этой проблеме, стал образцом поведения для многих верных иудеев во времена преследований при Антиохе Епифане во II в. до н. э. Антиох Епифан прекрасно понимал, что успех в разрушении отличительных черт израильского сообщества и ассимиляции евреев в греческую культуру во многом зависит от того, откажутся ли они среди прочих вещей от своих традиций питания, которые выделяют их среди окружающих народов. В своих попытках сломить иудейское сопротивление по данному поводу, он издал законы, осуждающие иудейские предписания о пище и принуждающие к обычной практике питания. Эта проблема стала конфессиональной проблемой и серьезным испытанием для каждого — останется ли он верным всей иудейской традиции и готов ли бороться и умереть за ее сохранение. Источники свидетельствуют, что многие евреи отказались «оскверняться» и предпочли лучше умереть, нежели ступить на ложный, с их точки зрения, путь. Многие ученые полагают, что Книга Пророка Даниила была написана и распространена именно в те времена кем-то из верных, чтобы вдохновить и поддержать движение сопротивления Антиоху.
Сегодня ситуация во многих частях западного мира сходна с той, в которой оказался Даниил. Как христиане, мы часто испытываем то же напряжение, которое испытывал он, когда сталкиваемся с быстрыми изменениями этических и религиозных взглядов, обычаев и традиций в обществе. Поток перемен настолько силен, что он, как полноводная река, смывает все, что не крепко предано своему мировоззрению. Несомненно, мы должны делать некоторые уступки, чтобы вписаться в наш век. Мы не можем оставаться точно такими же, какими были христиане поколения назад. Но перемены часто столь радикально чужды христианскому образу жизни, что мы не можем во всем полностью следовать за ними без ущерба для нашей силы ясно и твердо свидетельствовать об Иисусе Христе и предназначении человеческой жизни на земле.
Поэтому в ситуациях, когда приходится идти на какие-то перемены, мы должны спросить себя, где нам подвести крайнюю черту, у которой нужно сказать «нет» и остановиться. Хотя вопросы о том, что есть и что пить, не являются теперь в нашей христианской традиции вопросами веры и нашего обособления (как это было для Даниила), существуют, тем не менее, всегда какие-то вещи, которые «оскверняют» нас так же сильно, как иудеев во время вавилонского изгнания. Цель жизни, смерти и учения Христа состояла в очищении людей и освобождении их от обычаев и образа жизни, которые портят человека в моральном и духовном плане и, таким образом, грязнят всю общественную жизнь. Господь просил Своих последователей отбросить те их побуждения и привычки, которые оскверняют сердце и ум:
«Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну» (Мф 5:29−30).
Новый Завет снова и снова возвращает нас к вопросу, поднятому в этих словах Иисуса, предостерегая от забвения нашей чистоты пред Богом (см.: 1Кор 6:9−11; 2Пет 1:5−9), и призывает ненавидеть зло (см.: Рим 12:9). Чтобы ободрить и предостеречь нас, Господом была заплачена высокая цена. Его крест — основа нашей чистоты.
Но Его деяния отвергнуты и просьба не услышана, если мы неосторожно соглашаемся со всеми изменениями, происходящими в нашем обществе в отношении морали и духовности. Духовный настрой современного общества отнюдь не всегда соответствует Духу Христа. Мы знаем, что Христос умер, чтобы очистить нас от грязи греховной жизни, и поэтому мы не можем одновременно продолжать идти греховным путем и сохранять верность нашему Богу. Нет сомнений, что определенная «грязь» присутствует в политической борьбе, в некоторых развлечениях и в издательском мире, в новостях СМИ, и мы не должны позволить себе запачкаться ею. Более того, многое из того, что обеспечивало стабильность и здоровье и нам самим, и многим поколениям до нас — например, брак и семейная жизнь, — может быть сохранено, только если мы прочертим, наконец, где-то черту и научимся повторять «нет!» Нельзя недооценивать важность нашей твердости. Когда Даниил принял свое решение сказать «нет!», он не мог даже подумать, какую огромную роль это «нет» сыграло для поиска иудеями своего истинного места в служении Богу.
Клятва и просьба
Важно заметить, что эта проблема возникла потому, что Даниил решил следовать определенным принципам неукоснительно. Даниил положил в сердце своем (1:8), что никогда не пойдет на компромисс в некоторых вопросах. Поэтому он не колебался, делая жизненно важный выбор.
Его поступки были тщательно продуманы и определены заранее с помощью Духа Святого, давшего ему мудрость. Мы полагаем, что, молясь Богу всем своим разумом и всем сердцем, он спрашивал у Него, как его соотечественникам жить по вере в те нелегкие времена. Он пришел к определенным решениям, веруя, что молитвы его были услышаны, и связал себя клятвой непременно выполнять эти решения. Он определил свое поведение в некоторых вопросах как дело принципа. Такие решения были слишком важны, чтобы ставить их в зависимость от морального состояния в момент, когда проблема возникала. Принятие решения в соответствии со своими принципами требовало с его стороны огромного мужества. Он не смог бы набраться в нужный момент мужества, если бы уже заранее не дал обет так сделать.
Его пример призывает нас подумать опять о предании себя в полное распоряжение Богу через обет и о необходимости поступать по принципам. Мы склонны не одобрять такое «прямолинейное» поведение и считаем, что в сложных реалиях современной жизни принципиальные поступки порой неадекватны. Это верно, что этические принципы, дошедшие до нас из глубины времен, нужно всегда перепроверять и иногда отбраковывать. Каждую конкретную ситуацию, возникающую во время нашего путешествия по жизни, необходимо рассмотреть и принять решение, как на нее реагировать. Но при этом правила и принципы сохраняют свое огромное значение. Поэтому очень полезно определить такие правила и принципы заранее. Если мы настроены серьезно на этот счет, мы также дадим себе обещание не переступать определенную черту.
Стоит отметить, как мягко и деликатно Даниил затронул вопрос о питании, выбрав подходящее место и время и стараясь завоевать Асфеназа своей мудростью и тактом (1:8). Он не вызвал никаких подозрений, что ожидает от своего начальника следования своим традициям. Все, о чем он просил его — это понимание силы традиций и убеждений, вызвавших его просьбу. Он искал благорасположения (1:9) евнуха и предложил оценить свое физическое состояние по результатам испытания. Он сделал это смиренно, и Бог устроил все, как было необходимо.
Конечно, у Даниила было немного возможностей. В те дни, когда люди хотели протестовать, они не носили плакаты, не участвовали в маршах и не перекрывали дороги. Никто бы не осмелился назвать представителя власти «свиньей». Но эта история говорит нам, что мудрые люди заранее обдумывают и планируют, как сделать свое свидетельство ясным и как представить свои убеждения разумно, логично и вежливо, насколько это возможно. Они следуют путем истинной мудрости и просят Бога разобраться в ситуации и действовать так, как Он желает.
Бог вступает во владение
Книга Пророка Даниила не просто рассказ о свидетельстве и твердости небольшой группы храбрецов среди чужестранцев и иноверцев во времена испытаний. Она о том, как Сам Бог вмешивается в подобные обстоятельства. Она написана, главным образом, чтобы показать нам, как Он вмешивается в жизнь людей — верующих и неверующих; как Он, когда события разворачиваются вразрез Его целям, уничтожает того, кто Ему противостоит, и спасает того, кто Ему верен (ср.: 2:20−22; 3:28; 6:26−27).
Бог чудесным образом влияет на чувства и мысли людей, меняет их намерения и планы и тем самым меняет ход человеческой истории. Наяву это происходит или во сне, неважно. Бог действует в подсознательной сфере так же властно, как и в сознании, вызывая сны и видения огромной силы для того, чтобы люди принимали судьбоносные решения (ср.: 2:1; 4:5).
Но главным образом Бог действует, когда люди бодрствуют; Он закладывает новые идеи в их головы и мягко направляет их предпочтения в ту или иную сторону. Он осуществляет это, пока люди размышляют о жизни и истории, молятся, проходят собеседование или занимаются другими делами. Бог управляет историей, контролируя мысли людей и аппетит львов (1:19; 2:25, 46; 3:24; 6:22).
Итак, то, что произошло в Вавилоне для блага Божьего народа и для воплощения Божьих планов, было осуществлено не путем зримого вмешательства Бога в историю, а посредством решений, принятых тихо при исполнении рутинной административной работы. Бог даровал Даниилу милость и благорасположение начальника евнухов. <...> Он послушался их в этом и испытывал их десять дней (1:9, 14).
Конечно Бог, о Котором свидетельствует Даниил, мог произвести и зримое знамение в физическом мире. Пламя не опалило троих молодых мучеников (ср.: 3:24) и в первой главе мы также имеем описание удивительного чуда: По истечении же десяти дней лица их оказались красивее, и телом они были полнее всех тех отроков, которые питались царскими яствами (1:15).
Но такие зримые чудеса указывают на то, что гораздо более замечательные чудеса происходили под поверхностью человеческих дел, когда вавилонские чиновники пили свой утренний кофе и проводили встречи, а ученики школы постигали политику и этику государства. Решение Даниила сказать «нет!» не менее удивительное чудо Бога, чем его спасение во рву с голодными львами. «Не придет Царствие Божие приметным образом», — сказал Христос (Лк 17:20).
Глава заканчивается замечанием о сохранении доверия к Даниилу: И был там Даниил до первого года царя Кира (1:21). Он представлял то, что осталось от народа Божьего после разрушения храма и исчезновения правящей династии дома Давидова. Хотя многое рушится, ничто не может уничтожить человека, который верит Богу и Его обещаниям и соблюдает Его законы. И такой человек, Даниил, пережил и Вавилонскую и Мидянскую империи, равно как две или три царские династии.