Толкование Далласской семинарии
Б. Признание Павла как апостола (2:1−10)
Продолжая во 2 главе защищать свою апостольскую власть и свое благовествование, Павел главное внимание сосредоточивает не на источнике его происхождения, а на его содержании. Затем, если в первой главе он подчеркивал свою независимость от других апостолов, то тут показывает, что основание, на котором они действуют, объединяет их.
Гал 2:1. Много спорят по поводу того, что это был за визит, который Павел совершил в Иерусалим вместе с верующим евреем Варнавою и верующим из язычников — Титом. В книге Деяний говорится о пяти посещениях Павлом Иерусалима после его обращения: 1) визит, который он совершил из Дамаска (Деян 9:26−30; Гал 1:18−20); 2) визит во время голода (Деян 11:27−30); 3) посещение им Иерусалимского собора (Деян 15:1−30); 4) посещение апостолом Иерусалима в конце его второго миссионерского путешествия (Деян 18:22); 5) Последний визит Павла туда, завершившийся взятием его под стражу в Кессарии (Деян 21:15 — 23:25).
В основном, богословы разделяются во мнении относительно того, было ли посещение Иерусалима, упоминаемое в 2:1, тем, которое Павел предпринял в связи с наступившим там голодом, или речь идет о посещении им Иерусалимского собора. Исходя из того, что апостолу свойственно было перечислять поименно всех тех власть имущих, включая руководителей церкви, с которыми он общался, непонятно, почему он не сделал этого в данном случае, если приходил в Иерусалим на собор? И если он для участия в соборе (Деян 15) совершил туда свой второй визит, то почему никак не упоминает здесь о решениях этого собора? Итак, скорее всего, речь идет о посещении Павлом Иерусалима в связи с начавшимся там голодом.
Гал 2:2 Итак, во второй раз Павел посетил Иерусалим по откровению. Другими словами, он пошел туда по повелению Бога, а не потому, что старейшины Иерусалимской церкви повелели ему прийти или «вызвали его на ковер» за проповедь среди язычников. Под откровением Павел, возможно, имел в виду пророчество Агава относительно грядущего голода, которое и натолкнуло его и Варнаву на мысль пойти в Иерусалим, чтобы предложить помощь верующим в этом городе (Деян 11:27−30).
Заодно Павел воспользовался случаем, чтобы в частном порядке обсудить с другими апостолами содержание и характер своего благовествования язычникам. Это не означает, что Павел нуждался в одобрении или уточнении ими этой истины, ибо она была открыта ему Богом. Скорее он хотел выяснить, насколько соответствует ей то Евангелие, которое проповедовали «знаменитейшие».
Ведь если бы оказалось, что руководители в Иерусалиме настаивают на необходимости обрезания для обращенных из язычников и исполнения ими других требований закона, то труд среди них апостола Павла мог бы оказаться «напрасным». Дело, конечно, не в том, что апостола беспокоили какие-то сомнения или опасения относительно истинности Евангелия, которое он проповедовал уже 14 лет (Гал 2:1), он опасался другого — что его служение в прошлом и настоящем могло быть объявлено иудаистами безрезультатным.
Гал 2:3−5. Теперь становится ясно, почему Павел взял с собою в Иерусалим Тита. Это было своего рода испытание. Станут ли иерусалимские апостолы настаивать на том, чтобы и он прошел через обряд обрезания, будучи верующим из язычников? Павел знал, что Бог принимает всякого, кто верует в Иисуса Христа, — как иудея, так и язычника, не делая различия между ними, и что так же должна поступать и церковь. И вот он дает понять, что истина эта нашла подтверждение в Иерусалиме, поскольку они и Тита, хотя и еллина, не принуждали обрезаться.
Однако эта победа досталась нелегко. «Лжебратия» настаивали на том, чтобы Тит был обрезан (сравните 2Пет 2:1). Несомненно это были иудаисты, главный тезис которых изложен в Деян 15:1 «если не обрежетесь по обряду Моисееву, не можете спастись». Эти лжебратия были подобны шпионам или «пятой колонне», проникающим в стан неприятеля в поиске слабых мест у него. Они «вкрались», т. е., не будучи приглашенными, скрытно проникли на частное совещание апостолов.
Цель их при этом была двоякой: подсмотреть за нашею свободою во Христе (слово катаскопесаи, переведенное как «подсмотреть», встречается в Новом Завете только здесь). То есть с недобрыми намерениями хотели они «подсмотреть», действительно ли апостолы чувствуют себя свободными от закона Моисея и от вытекающей из него идеологии законничества.
Кроме того, они стремились вновь поработить верующих, другими словами, опять наложить на них узы закона и церемониальных обрядов. Особенно настаивали они на обрезании Тита. Однако Павел был непреклонен, поскольку речь шла о евангельской истине, как проповедовалась она галатам и христианской церкви в целом. Подвергнуть обрезанию Тита означало бы обесценить, благовестие о спасении только по вере и провозгласить, будто необходимо еще и закон исполнять — для того, чтобы быть принятым Богом. Речь, таким образом, шла о самой сущности евангельской истины, и потому Павел «не уступил ни на час».
Гал 2:6. В английской Библии несколько иначе звучит окончание этого стиха: «и эти люди («знаменитые») ничего не добавили к моему благовествованию». Покончив с тем, что касалось Тита, Павел завершает и свой рассказ относительно совещания с апостолами, заявив, что они ничего не добавили к его благовествованию (не возложили на меня ничего более) — в том смысле, что не стали предлагать Павлу что-либо исправить или изменить в его учении, но признали, что он получил его от Бога, и подтвердили, что оно истинно и полно.
Но почему, как может показаться, Павел говорил о некоторых иерусалимских руководителях так, словно хотел принизить их? В стихе 2 (англ. текст) он пишет о них как о тех, «которые, кажется, у них руководители», а в стихе 6 (англ. текст) — как о Тех, «кто представляются там весьма значительными»; в стихе же 9 он наконец называет их по именам — Иаков, Кифа (т. е. Петр) и Иоанн, добавляя: почитаемые столпами.
В свете того, что целью Павла в этом месте послания было подчеркнуть свое единство с другими апостолами, наилучшее объяснение этого тона видится в том, что иудаисты, желая дискредитировать Павла, всячески превозносили иерусалимских старейшин, и вот с некоторой иронией Павел заявляет, что не собирается благоговеть перед прошлыми или настоящими заслугами и положением Иакова, Петра и Иоанна. Они же поддержали благовестие Павла и приняли его как равного себе.
Гал 2:7−9. Более того, Иаков, Петр и Иоанн признали тот факт, что Павлу поручено Богом благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных. Так апостол Павел нанес удар по иудаистам, заявив, что руководители в Иерусалиме одобрили его служение среди язычников.
Нужно заметить, что Петр и Павел проповедовали одно и то же Евангелие — только двум разным группам людей и в разных обстоятельствах. И Петру и Павлу Бог даровал преуспеть в проповеди — из этого-то и сделали апостолы вывод, что Он наделил их равными полномочиями Словно бы скрепляя это печатью, Иаков, Петр и Иоанн подали Павлу и Варнаве руку общения — в знак соглашения и взаимного доверия, а также к сведению всех присутствовавших, что они приветствуют такое разделение труда, согласно которому иерусалимским апостолам назначено благовествовать иудеям, а Павлу — нести евангельскую весть язычникам.
Гал 2:10. Единственное, что апостолы нашли нужным, это предупредить Павла, чтобы он помнил нищих, что и старался исполнять в точности, замечает Павел. Именно забота о бедных привела его, желавшего помочь им, в Иерусалим (Деян 11:29−30). Эта же забота побудила Павла (во время его третьего миссионерского путешествия) к организации сбора добровольных пожертвований для нуждающихся в иерусалимской церкви (1Кор 16:1−3).
Пожертвования такого рода не только облегчили бы людское страдание, но и подтвердили бы, что христиане из язычников действительно заботятся о своих братьях — евреях. Что, в свою очередь, содействовало бы укреплению единства и возрастанию любви между верующими и препятствовало бы возникновению разногласий меж ними, подобных тем, которые отравляли атмосферу в галатийских церквах.
В. Обличение Павлом признанного главы апостолов (2:11−21)
Из этого завершающего эпизода, рассказанного Павлом, видно, что он даже нашел необходимым противостать Петру, признанному главе всех апостолов, когда тот своим поведением рисковал скомпрометировать проповедуемое ими Евангелие. Отличие этого раздела от предыдущего бросается в глаза.
Гал 2:11. Когда Павел посетил Иерусалим, то Петр и другие апостолы «подали ему руку общения», но когда Петр пришел в Антиохию, Павел лично противостал ему. Неизвестно, когда именно Петр побывал в Антиохии. В Деяниях Апостолов об этом ничего не сказано, но можно предположить, что его визит туда состоялся вскоре после того, как Павел, Варнава и Тит вернулись в этот город из Иерусалима.
Так или иначе, но поведение Петра в Антиохии привело к резкому столкновению между вождями христианства. Павел почувствовал, что обязан обличить и осудить Петра за его действия, защитив тем самым Евангелие и вновь продемонстрировав как свою независимость от других апостолов, так и равное с ними положение.
Гал 2:12. Прибыв в Антиохию, Петр обнаружил, что местные верующие — как иудеи, так и бывшие язычники, вместе собираются за трапезами, не соблюдая еврейских законов о пище. По причине откровения, полученного Петром в доме Симона кожевника (Деян 10:9−15, 28), глава апостолов чувствовал себя вправе есть вместе с язычниками, что и вошло у него в обычай. И это, пока продолжалось, служило веским свидетельством единства иудеев и язычников во Христе. Но брешь между ними возникла, когда в Антиохию прибыла из Иерусалима группа иудеев. Эти люди были возмущены поведением Петра.
Они пришли от Иакова и принадлежали к партии, настаивавшей на необходимости обрезания, однако, сомнительно, чтобы Иаков стоял на такой же позиции и поддерживал их. Тем не менее, на Петра подействовало их присутствие, и он постепенно, но явно, стал таиться и устраняться от язычников. Грамматическая форма греческой фразы показывает, что «отступление» Петра было именно постепенным; может быть, поначалу он пропускал одну совместную с ними трапезу в день, потом — две; а, может быть, он начинал вкушать пищу с язычниками, но заканчивал трапезу только с христианами из иудеев.
Поступая таким образом, Петр как бы учил, что церковь Христа разделяется на две части: иудейскую и языческую. Что было бы ересью. Но почему Петр создал эту брешь? Конечно, не потому, что изменилась его богословская концепция, а просто из страха. Когда-то, после своей проповеди язычнику Корнилию Петр мужественно защищался перед иерусалимскими церковными вождями (Деян 11:18), однако на этот раз он капитулировал перед своими иудейскими друзьями.
Гал 2:13. Лицемерие Петра повлекло за собой лицемерие «прочих иудеев» и даже Варнавы. Сильным должно было быть давление на него, если и он примкнул к лицемерившим, — ведь Варнава был с Кипра, где господствовало язычество, и там-то он участвовал в миссионерской работе Павла, стараясь донести до язычников благую весть. И вот теперь все они — Петр, другие христиане из евреев и Варнава — оказались повинными в лицемерии, потому что, исповедуя и уча, что во Христе они — одно с язычниками, поведением своим они эту истину опровергали.
Гал 2:14. Реакция Павла была скорой и решительной. Поскольку Петр лицемерил публично, то и обличить его тоже нужно было публично. Кроме того, он и другие с ним не прямо поступали по истине Евангельской, т. е. отрицали на практике ту истину, что на основании смерти и воскресения Иисуса Христа иудеи и язычники, верующие в Него, имеют одинаковый доступ к Богу. Вот почему Павел при всех задал Петру вопрос: Если ты, будучи иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски? Конечно, это было резкое, язвительное обличение. Как прореагировал на него Петр, неизвестно. Ясно лишь, что он подвергся осуждению. Он действовал вопреки собственным убеждениям, предавал христианскую свободу и бросил пятно на братьев по вере. Подобное поведение требовало суровой отповеди.
Гал 2:15. Как далеко зашел Павел в своем обличении? Приурочены ли его замечания, обращенные непосредственно к Петру, только к четырнадцатому стиху или продолжаются до конца главы? Об этом спорят. Но поскольку с уверенностью это определить невозможно, остается думать, что, укоряя Петра, Павел не ограничился одним предложением. В стихах после 14-го развивается таким образом мысль о несоответствии между поведением Петра и его же верованиями. В то же самое время эти стихи есть торжественный переход к главам 3 и 4 и введение в эти главы, в которых Павел защищает ключевую доктрину своего благовествования — оправдание верою.
Павел обращается к иудеям по происхождению, включая Петра и самого себя, которые, несмотря на преимущества, данные им свыше, спасение получили по вере. Зачем же нужно «грешникам из язычников» навязывать узы закона (слова Павла относительно действий Петра звучат иронически), если они также спасаются верою во Христа?
Гал 2:16. В этом стихе, одном из самых главных в послании, впервые употреблено слово оправдывать; это — юридический термин, позаимствованный из судебной практики, который означает «объявить правым, оправданным». Термин, противоположный ему по значению — «осудить, объявить виновным». Но как же грешный человек, может быть оправдан перед святым Богом? На этот подразумеваемый вопрос Павел отвечает заявлением — сначала как бы в негативной форме, что не делами закона оправдывается человек, и затем в форме позитивной: а только верою в Иисуса Христа.
Это решительное утверждение, провозглашаемое не только Павлом, но Петром и остальными, потому и вводится словом «Мы» (стих 15): Мы узнавши. Из дальнейшего объяснения Павла следует, что упомянутая доктрина была испытана им на личном опыте, в результате чего он убедился в ее истинности. Стих кончается повторением утверждения, с которого он начинается, а именно: делами закона не оправдается никто (сравните Быт 15:6), где говорится об оправдании по вере.
Гал 2:17−18. Оппоненты Павла возражали на это, рассуждая, по-видимому, так: поскольку принцип оправдания верою делает ненужным Закон, то это ведет к греховной жизни. Человек, мол, может поверить во Христа и, получив спасение, жить в свое удовольствие, не заботясь о том, чтобы делать добрые дела. Павел горячо отвергает такое мнение, замечая: если мы сами оказались грешниками, то это никак не означает, что Христос служит греху.
Напротив, если человек, доверившись Христу в спасении своем, вновь возвращается к закону, то последний, лишь выявляет в нем грешника, другими словами — нарушителя этого закона или преступника. Именно так надо понимать стих 18. Хотя Павел и говорит здесь от первого лица, ясно, что он имел в виду Петра, который тем, что избегал общения с язычниками, свидетельствовал, что возвращается к закону, т. е. «снова созидает то, что разрушил».
Гал 2:19−20. Затем Павел подчеркивает разницу между собою и Петром в их отношении к закону. Процесс преобразования человека, который пришел к Богу, уверовав во Христа, Павел описывает, пользуясь понятиями смерти и воскресения. Концепция эта присутствует в обоих стихах, и в обоих говорится о союзе верующего со Христом в смерти Его и в Его воскресении. Прежде всего Павел констатирует, что законом он умер для закона.
Закон требует, чтобы нарушитель его был предан смерти, но Христос умер за всех грешников. Таким образом, закон умертвил Его и всех тех, кто соединился с Ним посредством веры, предоставив последним свободу «принадлежать другому» (уже не закону, а «Воскресшему из мертвых») чтобы жить для Бога (Рим 7:4).
В Гал 2:20 Павел шире раскрывает значение предыдущего стиха. Апостол «умер для закона», потому что сораспялся Христу; и способность «жить для Бога» он обрел потому, что Христос живет в нем. Главное для понимания данного стиха — в понимании того, что это такое — союз верующего со Христом. Учение об этом строится на таких местах Священного Писания, как Рим 6:1−6; 1Кор 12:13, где объясняется, что верующие крещаются Духом Святым в Иисуса Христа и в Церковь, которая есть собрание всех истинно верующих.
Соединившись таким образом со Христом и объединившись в Нем, они соучаствуют в Его смерти, погребении и воскресении. Потому и мог написать Павел: «Я сораспялся Христу» (буквально: «я сораспялся и продолжаю сораспинаться Ему»). Это и означает смерть по отношению к закону. И этим же обусловливается изменение во взгляде человека на самого себя: И уже не я живу… самоправедный и самолюбивый Савл умер.
Затем: смерть со Христом положила конец возвеличению Павлом себя; сделаться центром его жизни он предоставил другому, а именно — Иисусу Христу. Однако не своею силой способен был Павел жить христианской жизнью, но сам Христос поселился в его сердце: но живет во мне Христос. Тем не менее, это не означает, что Христос действует в жизни верующего автоматически; дело тут в том, чтобы жить обновленной жизнью верою в Сына Божия.
Именно вера, а не дела или соблюдение закона, дает силе Божией проявлять себя в жизни верующего. А вера эта, по заявлению Павла, имеет своим основанием жертву Иисуса Христа, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня (по другим переводам — «нас» и «за нас»). Другими словами: «Если Он так возлюбил меня, что отдал за меня Свою жизнь, то Его любви хватит и на то, чтобы жить во мне».
Гал 2:21. Подводя итог обличению Петра, Павел заявляет: Не отвергаю благодати Божией. Это явный намек на то, что Петр и те, кто последовали его примеру, эту благодать отвергали. Сущность же благодати заключается в том, что Бог дает людям то, чего сами они не заслужили (сравните Рим 4:4). Настаивать на оправдании или освящении посредством дел, значит сводить к нулю действие благодати Божией. Более того, подобные настояния подразумевают, что Христос напрасно умер. Если бы праведности можно было достигнуть исполнением закона, то Крест оказался бы пустым жестом, величайшей ошибкой в мироздании.
III. Доктринальная часть: утверждение оправдания по вере (главы 3−4)
В первых двух главах Павел обосновал небесное происхождение и апостольства своего и своего благовестия. Затем он обращается к галатам, которых пытались убедить в том, что веру во Христа, как главное условие принятия человека Богом, необходимо дополнять делами в соответствии с законом Моисея. По мысли иудаистов, христиане Галатии подверглись бы большему освящению и обрели бы более полное спасение, если бы повиновались закону. Павел возражал, что пытаться дополнять работу Христа — значит подменять ее. Существует лишь один путь спасения — по вере в Иисуса Христа, и только по ней.