2:1−10 Спасающая сила Бога, открытая в спасении Церкви. К сожалению, неудачное разделение на главы прервало единство этого раздела с предыдущим (1:15−23), где Павел говорил о действии силы Божьей в Церкви, проявившейся в воскресении Иисуса, представителя человеческого рода, Которого Бог возвеличил, сделал властелином Вселенной и главой Церкви. В данном разделе Павел стремится привлечь внимание к этой самой силе Божьей, но сосредоточивает внимание на другом ее проявлении: Бог оживотворил нас, пребывавших в смерти из-за своего греха. Он начинает в ст. 1 с соединительного союза «и» (который часто в переводах опускается), и создается впечатление, что он намеревался написать: «И вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим, оживотворил во Христе» (см.: Кол 2:12−13). Однако он отошел от такого простого утверждения, вставив пространное разъяснение понятия мертвые по преступлениям и грехам. Нарисовав неприглядную картину прошлого, греховного состояния своих читателей (2), Павел в ст. 3 считает необходимым разъяснить, что это относится не только к ним, но и ко всем нам, находящимся в такой бедственной ситуации, из которой Бог милостиво избавляет нас. В ст. 5−6 Павел возвращается к тому, с чего начал, но теперь уже употребляет местоимение первого лица множественного числа: «И нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом». Здесь он продолжает раскрывать природу Божественной силы, действующей в Церкви; он молится о том, чтобы его читателям была дана возможность познать эту силу, поскольку она придаст смысл их жизни, преисполнит радостью их сердца, побудит их уста воздавать хвалу Богу, придаст им силу в борьбе.
Ст. 1−3 Вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим: эта фраза — яркий пример евр. мышления; его образец прекрасно продемонстрирован в Мидраше (евр. комментарии), где в комментарии к Прем. 9:5 говорится о «нечестивых, которые даже при жизни названы мертвыми». Погрязших в грехах ожидает смерть, их судьба уже при жизни определилась; то, что они считают «жизнью», на самом деле лишь предвестие смерти, потому что в такой жизни нет Бога (ср.: Ин 5:24; 1Ин 3:14 и 1QH 11:10−14). Хотя в других своих посланиях Павел учит, что такое состояние — следствие греха, здесь он не заостряет на этом внимания; скорее всего, состояние мертвых по преступлениям и грехам относится к их прошлому состоянию духа. Это плоды их «смерти». В ст. 2 Павел описывает жизнь во грехе как следствие, главным образом, двух связанных между собой явлений: влияния мира сего (т. е. современного павшего творения и сил, которые оно создает в обществе и которые приводят к постоянному мятежу против Бога, в отличие от грядущей «новой жизни» или «нового творения») и влияния сатаны, который здесь описывается в качестве князя, господствующего в воздухе. Греч. слово aer обозначает нижние небеса, небесную сферу, ближайшую к Земле, которая часто рассматривалась как место пребывания злых духов. Мысль о том, что сатана действует в сынах противления, нередко встречается в евр. литературе. Так, в книге «Вознесение Исайи» говорится, что сатана «возрадовался в Иерусалиме из-за Манассии и укрепил его на пути к отступничеству и в беззаконии, которое было распространено повсюду и в Иерусалиме» (2:2−4; ср.: 4Цар 21; 2Пар 33). Это может звучать как предопределенность ко злу, за которое мы не несем ответственности, но в ст. 3 ответственность в равной мере распространяется и на нас с нашей мятежной природой, которая отражена в наших помыслах и устремлениях. Все это о тех, кого Павел называет чадами гнева; кому по справедливости назначено испытывать на себе праведный гнев святого Бога, направленный против греха.
Ст. 4−7 Все то, что Бог в Своей любви и милости свершил для нас, резко контрастирует с судьбой грешников, описанной в ст. 3, и раскрывает с мощным драматическим накалом природу действующей в нас силы Божьей. В ст. 5 это обозначено как сила воскресения, которая переносит нас от «смерти в жизнь». Это можно было бы рассматривать просто как метафору, описывающую восстановление взаимоотношений (как в Лк 15:32), но, похоже, речь здесь идет о чем-то большем. Выражение оживотворил со Христом (что обычно соотносится с воскресением), по-видимому, можно раскрыть следующим образом: «мы будем воскрешены со Христом к новой жизни и уже сейчас можем говорить об этом как о совершившемся событии, поскольку, во-первых, судьбоносное событие воскресения представителя человечества Иисуса уже произошло и, во-вторых, мы уже начали приобщаться к некоторым сторонам этой новой жизни в нашем единении с Ним.
То же можно сказать и о содержании ст. 6, где говорится о том, что мы вознесены и восседаем с Христом на небесах (т. е. с Христом на Его престоле, по правую руку от Бога: ст. 6 повторяет сказанное в 1:20). Хотя Павел учит, что верующие будут участвовать в суде и управлять миром (см., напр.: 1Кор 6:2; ср.: Откр 3:21), он также ясно утверждает, что этого еще не произошло (1Кор 4:8). Эти стихи в действительности не противоречат вышесказанному.
Некоторые комментаторы высказывали точку зрения о том, что здесь Павел отступает от реальности, утверждая, что спасение уже совершилось, великая борьба закончилась и верующие уже царствуют на небесах. Автор послания (в качестве которого в данном случае обычно предполагается ученик Павла) далее обвиняется в триумфализме. Но это не согласуется с серьезным христианским упованием на будущее в 1:3−23, а также принижает роль сказанного в 4:20 — 5:15; 6:10−18 и особенно в 6:12, где современная жизненная ситуация, в которой находятся христиане, свидетельствует о конфликте с нашей грешной природой («ветхого человека») и с силами этого мира. Ст. 5−6, несомненно, устремлены в будущее: изложенное в них ныне — только полная истина о Христе, но это должно быть подтверждено для нас в том смысле, что Он — наш представитель, т. е. Он предопределил наше будущее и что мы ныне воссоединены с Ним через Святого Духа. Аналогичным образом прошедшее время в выражении вы спасены в ст. 5 (и в ст. 8) не означает, что автор послания думает, что наше спасение уже совершилось, но что наше окончательное спасение лишь имеет гарантию во Христе и приближается к нам: мы действительно начали переходить от смерти к воскресению и жизни. Эти стихи следует понимать как прогрессивное откровение и близость к утверждению, которое Павел делает в Кол 1:13; 3:1−4. В ст. 7 (который созвучен 1:6, 7, 18, 21) показано, что именно грядущее раскроет нам спасение и благодать, которые сейчас нам известны лишь через веру.
Ст. 8−10 Этот вывод частично перекликается с темой, которая обсуждается в Гал. и Рим.: об оправдании по вере без соблюдении закона Моисея. Однако здесь Павел рассматривает другой аспект той же самой проблемы, дополняющий ее. Он говорит, что спасение, которое мы уже получили в процессе перехода от «смерти» к «жизни» в своем единении с Христом, драматическим образом раскрывает силу Божественной благодати, именно потому что исходит целиком и полностью от Него. Это не следствие и не воздаяние по нашим делам, это дар Божий, дар веры (в греч. языке здесь не подразумевается, что вера тоже дар Божественной благодати, хотя такой вывод можно сделать на основании других высказываний Павла). Далее Павел спешит прояснить, что он не отрицает важности дел. Но наша прошлая жизнь во грехе и наши дела только подчеркивают, что мы должны быть избавлены от бедственного положения, в котором пребываем. В ст. 10, напротив, речь идет о нашем спасении с позиций преобразования нашей жизни во Христе (ср.: 2Кор 3−5; 5:17; Гал 6:15). Таким образом, с Иисусом мы — первенцы нового творения и как таковые действительно способны творить добрые дела. Более подробно это разъясняется в 4:17 — 6:20.
2:11−22 Отступление от основной темы: церковь, вселенское примирение и единство — новый храм
Павел здесь перестает молиться за своих читателей, а потому формально ст. 11−22 представляют собой отступление от основной темы письма. Вместе с тем, эти тексты составляют богословское ядро послания, поскольку истины, содержащиеся в них, утверждают и разъясняют прославление и молитву Павла и подчеркивают их значение. Если Ефесянам — венец богословия Павла, то тексты 2:11−22, вероятно, его главная драгоценность, и, как всякий обработанный драгоценный камень, этот отрывок блистает гранями и скрывает в себе неизведанные глубины, которые еще предстоит оценить по достоинству.
В структурном отношении этот отрывок характеризуется вплетенным в его канву противопоставлением понятий: «некогда — теперь» (которое развивает предыдущее, близкое ему по смыслу противопоставление в ст. 1−7). Оно начинается в ст. 11−13, где подчеркивается элемент «некогда» (некогда в ст. 11, в то время в ст. 12, которому противостоит теперь во Христе в ст. 13) и повторяется в ст. 19−22, где акцент делается, в основном, на понятии «теперь», «уже». Ст. 14−16 (мысль которых воспроизводится в ст. 17−18) составляют центральную часть всего раздела, будучи одновременно и переходными, и тем самым подразделяют его на три части.
Это противопоставление прошлого и настоящего состояния выражено языком непреходящей темы отчуждения в прошлом (12, 19), отдаленности (13) или враждебности (16) и нынешнего состояния примирения (16), единения (15−16) или мира (17). Другими словами, этот отрывок показывает нам, что Бог начал вселенское примирение во исполнение Своего предвечного замысла (1:9−10). Здесь выделяются два масштабных процесса. Ст. 11−15 сосредоточены на том, как во Христе был преодолен барьер, разделявший ранее евреев и язычников, и как язычники воссоединились с верующим Израилем. Мы могли бы назвать этот процесс «горизонтальным примирением». В ст. 16−22 упор делается на другом процессе, в результате которого и евреи, и язычники утвердились в Боге (16−19), получив доступ к Нему (18) и устроившись на жительство с Ним в небесном храме (19−22). Мы можем назвать такой процесс «вертикальным примирением». Более детально это будет рассмотрено далее, по ходу комментария.
Ст. 11−13 В первой части раздела христианам из язычников напоминается о их прежнем греховном состоянии, об отчуждении от израильского общества, народа Божьего. Они были, как сказали бы иудеи, «необрезанными». Обрезание было знамением завета-договора Бога с Израилем, которое выделяло их среди остальных народов мира. Иудаизм тем самым использовал термин «обрезание» как свидетельство принадлежности к народу Божьему, народу завета, а остальных людей, которые были вне завета-договора с Богом, называл «необрезанными». Речь шла не о том, что только евреи совершали небольшую хирургическую операцию (это было характерно и для других семитов), а о значении этого обряда, который подтверждал, что они вошли в завет Моисея.
Павел начинает свое описание прежнего состояния язычников, используя слова, с помощью которых любой иудей мог указать на их положение отщепенцев, «аутсайдеров». Совершенно ясно, однако, что Павел совсем не радуется такому положению и старается дать этому надлежащую оценку, говоря о евреях, что они лишь так называемые обрезанные. Согласно Павлу, их обрезание плотское, рукотворное, поэтому для них подчас это не более чем внешний обряд, тогда как взаимоотношения с Богом, которые он должен символизировать, не стали внутренним проявлением их сути. Для Павла только вера может по-настоящему наполнить эти символизируемые обрезанием взаимоотношения с Богом (см.: Рим 2:28−29), и это одна из самых глубоких христианских истин (Флп 3:3; Кол 2:11).
В ст. 12 Павел возвращается к главной цели послания. В прошлом, будучи неверующими язычниками, его читатели не могли приобщиться к Христу, ибо Мессия — прежде всего царь Израиля (Рим 9:5). Они были отчуждены от «израильского общества» — благословенного народа Божьего. Выбор Павлом термина «общество» (в некоторых переводах дается слово «гражданство», что представляется менее удачным) свидетельствует о том, что он менее всего думал о национальном Израиле, а скорее о верных иудеях, живущих в теократическом обществе. Исключение язычников из сообщества народа Божьего означало, что они не участвовали в заветах, которыми обеспечивалось обетованное спасение через Мессию (использованный здесь язык весьма созвучен с таковым в Рим 9:4). Они могли во многом надеяться и уповать на многочисленных «богов», которые в мире ничто, но оставались без истинного Бога, а теперь надежда, которую Он им даровал, стала воплощаться в жизнь.
Теперь, во Христе Иисусе (13), ситуация кардинально изменилась, и Павел использует обычную библейскую метафору для описания этой драматической перемены. Образы дальнего и ближнего восходят к Ис 59:19 и используются Павлом в ст. 17−18 (где он фактически прямо цитирует Исайю). В ст. 13 употребленная им терминология более тесно переплетается со спецификой языка в современном иудаизме. Глагольная форма «сделаться ближе» стала термином, обозначающим прозелита из язычников, неевреев, и тем самым воссоединяющим его или ее с израильским сообществом. Прозелит становится «близким» с двух позиций, которые приняты в иудаизме: он становится ближе к народу Божьему и ближе к Богу, к Которому близок Его избранный народ. Он получает доступ к храму (месту особого присутствия Бога) и к Богу, Который всегда присутствует среди Своего народа. Как будет видно в дальнейшем, Павел рассуждает о преобразованном народе Божьем и небесном храме, но вместе с тем образ, представленный в ст. 13, не теряет своей силы.
Ст. 14−18 В этих стихах находится самая сердцевина евангелия Павла о примирении. Он начинает в ст. 14−15 с «горизонтального примирения». Об Иисусе впервые сказано, что Он есть мир наш в том смысле, что Он воссоединил две крупных группы человечества (необрезанных и обрезанных) воедино. Он (в принципе!) уничтожил вражду между евреями и язычниками, разрушив разъединявший их барьер, который неизбежно вызывал взаимные подозрения и вражду. Этим барьером служил ритуальный закон Моисея с его скрупулезным кодексом святости, который делал невозможным для верного иудея сосуществовать, жить в непосредственной близости, с язычниками.
В письме Аристея (ок. 100 г. до н. э.) относительно этих предписаний говорится: «Законодатель [Моисей] окружил нас частоколом и железной стеной, чтобы воспрепятствовать любым нашим контактам с другими народами и сохранить тем самым в чистоте наши тела и души... в поклонении единому всемогущему Богу» (139), и далее: «...а потому во избежание осквернения или развращения через связь с недостойными людьми он оградил нас со всех сторон предписаниями о необходимости совершать очищение, употреблять чистую пищу и напитки, а также сохранять чистоту в том, что касается чувств осязания, и слуха, и зрения» (149). Буквальный забор в самом храме, который запрещал язычникам под страхом смерти входить во внутренний двор, где совершали поклонение израильтяне, был просто внешним, материальным выражением требований закона Моисея.
Вражда, которую закон Моисея насадил среди грешного человечества, как говорится нам, Христос упразднил Плотию Своею (15) — прямое указание на смерть Христа на кресте, о чем в Кол. говорится как о примирении «в теле плоти Его, смертью (Его)» (Кол 1:22; 2:11−12; см.: ст. 16). С этой враждой было покончено, когда на смену закону Моисея как единого и неделимого завета-договора Бога с Израилем пришел превосходящий его по духу и по условиям закон нового творения, торжество которого было явлено во Христе (ср.: 2Кор 3:3−18). Это не означает, однако, что Павел выступает против закона Моисея, как будет ясно из дальнейшего рассмотрения (см. конкретные ссылки на Тору в 5:31 — 6:3). Скорее речь идет о том, что закон Моисея сыграл свою положительную роль, оградив Израиль от развращающего влияния других народов, что дало возможность Богу осуществить Свое дальнейшее намерение, о котором сказано в ст. 15 и которое отражает предвечный замысел Бога (1:9−10). Бог возжелал создать из двух разделенных народов — евреев и язычников — новое возрожденное человечество. О важности этой мысли для богословия Павла см., напр.: 1Кор 12:13; Гал 3:28 и Кол 3:11.
Ст. 16 Здесь взор Павла обращен к «вертикальному измерению». До сих пор мы почти были убеждены в том, что крест Христов не изменил коренным образом статус Израиля (точка зрения, которой придерживается Марк Барт в толковании этого отрывка), просто к нему прибавились язычники, которые получили вместе сним благословение. Однако это не согласуется с пониманием этой проблемы Павлом, поскольку он продолжает утверждать, что единое тело, созданное Богом, из евреев и язычников, примиряло и тех, и других с Богом на кресте. Это подразумевает, что Израиль тоже страдал от разделения с Богом по причине своего греха (ср.: 2:3), который должен быть искуплен на кресте; Израиль примирится сБогом, только если будет причастен к новому творению, воссоединится в одном теле Христовом, в Его Церкви, которая состоит из верующих евреев и язычников. Конечно, слова Павла не следует воспринимать в том смысле, что эта всемирная Церковь евреев и язычников была создана вначале, а затем примирилась с Богом на кресте. Он скорее говорит о том, что Иисус на кресте был представителем не только евреев, но и язычников тоже, как последний Адам (Рим 5:12−21; 1 Кор 15:45; Флп 2:5−11). В первом случае это единение уникальным образом отразилось в Нем Самом (15): из двух создать... одного нового человека; вселенское примирение возможно только через единение исоюз с Христом. Это означает, что Церковь для Павла есть третья сущность — ни евреи, ни язычники, а новое человечество. В канву этого языка нового творения человечества вписывается евр. упование на то, что в конце времен Бог пересотворит мир, сделав его даже еще более прекрасным, чем при первом сотворении. По аналогии с тем, что часть этого народа Божьего будет преобразована и воскреснет в новом теле в гармонии смиром, в который они пришли жить, таковым будет и новый род человеческий, живущий в полной гармонии с Богом и своими ближними. Для Павла все это начинается с воскресения Христа, которое для нас являет собой модель и начало новой жизни (см.: Рим 8; 1Кор 15:45−49; 2Кор 3−5; Гал 6:15; Флп 3:21).Однако знаменательно, что это истинно только в Нем, во Христе; именно Церковь с Христом, действительно, откроет этот опыт вселенского единения.
Ст. 17−18 Здесь Павел снова возвращается к словам Исайи в 57:19, используя их в несколько модифицированном виде для дальнейшего разъяснения своей мысли. Слова и пришед, благовествовал мир не относятся ни к воплощению Иисуса и Его служению, ни к возвеличиванию Христа через проповедь апостолов, но лучше всего объясняются как резюме к ст. 14−16, где знаменуют собой крест и воскресение. Выражение благовествовал мир перекликается со словами в Ис 52:7, но все остальное практически повторяют сказанное в Ис 57:19. Первоначально этот отрывок толковался как благословение Богом иерусалимских евреев (ближних) и евреев диаспоры (дальних), но здесь скорее речь идет о достижении нового уровня мессианского «мира», который Христос принес верующим евреям (ближним) и верующим язычникам (дальним), а тем самым и примирение между новым человечеством и Богом. Ст. 18 продолжает это, используя метафору храмового закона («доступ»). В Ветхом Завете только первосвященник, как представитель народа Израиля, имел непосредственный доступк Богу, т. е. имел право войти в святая святых и только в День Искупления.Израиль стоял в отдалении, а язычники еще дальше. Но через смерть и воскресение Христа те и другие теперь имеют непосредственный доступ к Богу через дар Святого Духа, Который вводит каждого в осязаемое присутствие Бога. Однако Павел не разъясняет конкретно, как крест делает действенным примирение человечества с Богом. Само это слово означает устранение вражды или отчуждения с обеих сторон. Со стороны человека враждебное отношениек Богу возникло в результате противостояния Его справедливому и исполненному любви призыву сохранять сыновье повиновение Ему. Что касается Бога, то можно говорить о некотором Его отстранении от человечества, которое выразилось в Его святом гневе против нашего греха при любви к самому грешнику (2:3; 4:17−18; 5:3−6).Именно наш грех, как постоянно подчеркивает Павел, — наша самая большая, фундаментальная проблема, которая нашла свое разрешение на кресте (т. е. еше дотого, как каждый из нас поверил и принял это предложенное нам примирение). Вотпочему Павел неустанно подчеркивает несметное богатство «милости» (4) и «благодати» (1:2, 6−7 и др.) Бога. Он не говорит нам, как Бог совершил это, не упоминает здесь о заместительной жертве (о чем см. коммент. к Рим 3:25; 5:9−11; 2Кор 5:19−21; Гал 3:13). Скорее он просто рассматривает это как само собой разумеющееся (1:7; 5:2, 25−26) и в данном послании сосредоточивает свое внимание на результате Божьей милости и благодати — восстановлении взаимоотношений с Богом и особенно на вселенском характере единства, гармонии и мира, которые Бог предлагает во Христе.
Ст. 19−22 В завершение Павел подходит к той славе, которую Бог предусмотрел во Христе для бывших «аутсайдеров» язычников (см. параллель со ст. 13). Они получили привилегию стать «согражданами святым», т. е. не евреям или христианам из евреев, но приобщиться к народу Божьему и стать полноправными гражданами, подданными небесного царства Божьего, жителями города-храма. Уже в Гал 4:26 Павел обращает внимание иудействующих на то, что христиане принадлежат не только земному Иерусалиму, но и небесному (ср.: Флп 3:20). Богословское значение этого утверждения базируется на предположении о том, что грядущий век уже реализован на небесах, а Иерусалим в том виде, в каком он будет явлен в новом творении, уже ожидает своего «нисхождения» на Землю (см., напр.: Откр 21:1−4; и 21:10 — 22:5). Сказать, что мы уже жители этого храма-города означает сказать, что мы ныне (теперь) в союзе с Христом приобщены к этому небесному городу, осиянному славой Божьей, и что он окончательно будет явлен и затмит собой все, что мы знаем о нем как о реалии этого века. Аналогичным образом, именно Церковь ныне участвует и являет собой поклонение во славе святых последнего времени — в небесном городе (см.: Евр 12:22−24). Эта мысль о жителях города-храма продолжает тему доступа к Богу, которую вводит ст. 18, поскольку небесный город наполнен и излучает славу присутствия Бога. Действительно, согласно Откр 22:5, слава Божьего присутствия освещает все вокруг ночью и днем.
В ст. 20−22 звучит та же мысль, несколько усиленная образными речевыми оборотами. Верующие теперь представлены как строительные камни, которые постепенно возводят из самих себя небесный храм. Многие иудеи ожидали построения нового храма в Иерусалиме в грядущем веке, а в некоторых ветвях иудаизма считается, что народ Божий будет пребывать с Богом в этом святом месте (ср.: учение Иисуса в Ин 2:19). Эта точка зрения отражена здесь, и утверждается при этом, что данный процесс уже в действии (как в 1Кор 3:16−17; 2Кор 6:16−17; 1Пет 2:4−10). Читатели Павла, как он говорит, уже утверждены на основании Апостолов и пророков. Греч. синтаксис здесь, судя по артиклю, который относится и управляет двумя этими существительными (как в 3:5), позволяет полагать, что существует одна группа, в которой апостолы действуют как пророки (т. е. несут откровение), хотя известна и самостоятельная группа пророков (4:11). Сам Иисус назван краеугольным камнем, на котором постепенно возводится все здание, контуры которого определяются будущими стенами. Речь может идти о том, что этот храм созидается через откровение, данное во Христе, через постепенное раскрытие и воплощение в жизнь этой тайны, которые происходят через работу пророков-апостолов (см.: 4:11, особенно ст. 5). Но все это зиждется на Христе, поддерживается Христом и обретает свои зримые очертания, как здание, параметры которого определяются краеугольным камнем, Христом. Есть и другое толкование: Христос как «замковый камень свода» (который поддерживает все арочное сооружение); однако более предпочтительным представляется первое толкование, поскольку в последнем варианте отсутствует процесс строительства храма, а это может означать, что Христос еще не имеет в нем места.
Последний стих главы напоминает читателям о дарованной им великой чести быть частью всей этой конструкции. Они составляют строительные блоки («кирпичики») здания всемирной Церкви, в которой пребывает Бог посредством Своего Святого Духа. И включены в него именно через единение с Христом, в Ком все сущее приведено к космической гармонии и миру, что стало возможным через примирение, истоки которого на Кресте.