Вследствие непонятной ситуации с ковчегом во время царствования Саула сильные потрясения пережил не только Израиль, но и филистимляне. После того как Давид смирил и унизил филистимлян, то в благодарность за это и в стремлении улучшить благосостояние народа он приносит ковчег в свой город, чтобы тот находился рядом и стал украшением и силой его новой твердыни. Здесь описывается:
(I) Попытка осуществить это, которая была выполнена неправильно и провалилась. Сам замысел был неплох (ст. 1−2), но (1) по вине переносивших ковчег произошла ошибка (ст. 35).
(2) Наказанием за таковую стала внезапная смерть Озы (ст. 6−7), которая повергла Давида в ужас (ст. 8−9) и заставила приостановить действия (ст. 10−11).
(II) Великая радость и удовлетворение от того, что это наконец сделали (ст. 12−15).
1. Между Давидом и его народом было взаимопонимание (ст. 17−19).
2. Между Давидом и его женой произошло по этому поводу недоразумение (ст. 16, 20−23). И если мы примем во внимание, что ковчег служил как знаком Божьего присутствия, так и прообразом Христа, то увидим, что эта история весьма поучительна.
Стихи 1−5. С тех пор как ковчег оставили в Кириафиариме сразу же по возвращении от захвативших его прежде филистимлян (1Цар 7:1−2), мы не слышали о нем ни слова, кроме одного случая, когда за ним посылал Саул (1Цар 14:18). Игравший некогда столь значительную роль, ковчег теперь на много лет оказался не у дел, как вещь, которой пренебрегают. И если ковчег так долго находился в каком-то доме, то стоит ли удивляться длительному пребыванию Церкви в пустыне (Откр 12:14)? Быть постоянно на виду отнюдь не признак истинной церкви. Бог благодатно присутствует в душах Своих людей, даже когда им недостает внешних знаков Его присутствия. И теперь, когда Давид утвердился на престоле, честь ковчега возрождается, и Израиль вновь начал заботиться о нем, причем благочестивые люди, несомненно, и прежде заботились, но им не благоприятствовали обстоятельства (см. Флп 4:10).
I. Здесь о ковчеге говорится весьма почтительно. Поскольку о нем достаточно долго не упоминали, то стоит обратить внимание, какое описание ковчега приводится теперь: ковчег Божий, на котором нарицается имя Господа Саваофа, сидящего на херувимах (ст. 2); или: у которого призывали имя Господа Саваофа; или: на котором призывали имя Господа Саваофа; или: благодаря которому имя Господа Саваофа провозглашается (то есть Бог весьма прославился чудесами, совершавшимися перед ковчегом); или: ковчег Бога, Который называется именем (Лев 24:11, 16) Господа Саваофа, сидящего на херувимах. Давайте на этом примере научимся:
(1) Думать и говорить о Боге возвышенно. Его имя превыше всех имен Господь Саваоф, в распоряжении Которого находится каждое создание на небе и на земле, и все они оказывают ему почтение, тем не менее Ему угодно обитать между херувимами, над крышкой ковчега, или местом милосердия, благодатно являя Себя Своему народу, с которым Он примирился в Посреднике и которому готов делать добро.
(2) Думать и говорить с почтением о святых таинствах, которые являются для нас, как и ковчег для Израиля, знаками Божьего присутствия (Мф 28:2) и средствами общения с Господом (Пс 26:4). Ковчег назван Божьим, и это честь для ковчега; Бог ревнует о нем, Он гордится им, и Его имя нарицается на нем. Величие и красоту святым таинствам придает Божье установление, иначе таковые не имели бы ни вида, ни величия. Христос это наш ковчег. В Нем и через Него Бог являет Свою милость и передает нам Свою благодать, а также принимает наши обращения и поклонение.
II. Передвижение ковчега обеспечивалось почетным сопровождением. Теперь, наконец, им заинтересовались; инициатива исходила от Давида (1Пар 13:1−3), и старейшины собрания выразили свое согласие (1Пар 13:4). Все лучшие люди Израиля собраны вместе, чтобы почтить своим присутствием торжество, засвидетельствовать свое почтение ковчегу и выразить радость по поводу его возвращения; кроме знати и дворян, старейшин и начальников (общим числом 30 000, ст. 1), пришло большинство простых людей (1Пар 13:5); ибо существует мнение, что это происходило во время одного из трех великих праздников. Шествие было весьма достойным и могло вдохновить молодое поколение (которое, возможно, едва ли слышало о ковчеге) на благоговейное отношение к нему, ведь ковчег, несомненно, был бесценным сокровищем, если его охраняли и сопровождали сам царь и все великие люди.
III. При перенесении ковчега выражали безмерную радость (ст. 5). Сам Давид и все бывшие с ним, кто имел способности к музыке, играли на инструментах, которые оказались под рукой, чтобы выразить свою радость в связи с происходящим. Возможно, порыв веселья был вызван тем, что они видели, как ковчег поднимается из мрака забвения и переносится на всеобщее обозрение. Лучше держать ковчег в доме, чем не иметь ковчега вообще, лучше в доме, нежели пленником в храме Дагона; но желательней, чтобы ковчег находился в специально поставленном для него шатре, где более свободно и открыто можно найти прибежище. Тайное поклонение тем лучше, чем с большей секретностью оно проводится, подобным же образом публичное поклонение тем лучше, чем больше народа в нем участвует; и у нас есть причина для радости, когда снимаются ограничения и Божий ковчег приветствуют в городе Давида, где он находит не только поддержку и защиту, но и одобрение и поощрение со стороны гражданских властей; именно этому радовались сопровождавшие ковчег, когда играли пред Господом. Следует заметить: если народ выражает радость, то всегда должен выражать ее как пред Господом, взирая на Него и всецело посвящая ее Ему, чтобы она не превратилась в нечто плотское и сладострастное. Доктор Лайтфут предполагает, что по этому случаю Давид написал Псалом 67, ибо он начинается с древней молитвы Моисея при перенесении ковчега: да восстанет Бог, и расточатся враги Его; кроме того, в этом псалме упоминаются поющие и играющие на орудиях (ст. 26), которые сопровождали ковчег, и князья разных колен (ст. 28); и, возможно, слова последнего стиха: «Страшен Ты, Боже, во святилище Твоем» прозвучали в связи со смертью Озы.
IV. Сопровождавшие ковчег совершили ошибку, заключавшуюся в том, что они везли его на колеснице, или на повозке, тогда как священникам надлежало нести его на плечах (ст. 3). Сыны Каафовы, которые отвечали за ковчег, не имели в своем распоряжении повозки, потому что служба их носить святилище; на плечах они должны носить (Чис 7:9). Ковчег был не столь тяжелой ношей, если его несли на плечах даже до горы Синай, поэтому не следовало ставить его на повозку, как какую-то простую вещь. А то обстоятельство, что именно так обходились с ковчегом филистимляне и не были наказаны, не служит оправданием, потому что они не знали об этом и у них не было священников или левитов для ношения ковчега: в таком случае лучше, чтобы его перевозили на телеге, нежели несли на плечах жрецы Дагона. Филистимляне могли перевозить ковчег и избежать наказания за это, но если так поступит израильтянин, то себе же на погибель. Не помогло даже то, что колесница была совершенно новой: новая ли, старая ли все равно поступили не по Божьему определению. Просто удивительно, что такой мудрый и благочестивый человек, как Давид, который столь часто обращался к Божьему закону, оказался виновным в этом упущении. С присущим нам милосердием мы надеемся, что Давид был настолько увлечен самим служением, что забыл позаботиться о выполнении этого условия.
Стихи 6−11. Здесь мы узнаем, как Озу постигла смерть за то, что он коснулся ковчега по пути в город Давида, печальное провидение, омрачившее радость и остановившее на какое-то время передвижение ковчега, из-за чего великое собрание людей, которые пришли, чтобы вместе сопровождать ковчег, рассеялось, и все в страхе разошлись по домам.
I. Совершенное Озой нарушение кажется незначительным. Он и его брат Ахио, сыновья Аминадава, в чьем доме долгое время хранился ковчег, до сих пор служили при нем, и чтобы показать свою готовность пожертвовать личной честью и преимуществом ради блага общества, они вызвались везти колесницу, на которую поместили ковчег, поскольку это было, вероятно, последней услугой, которую они могли оказать; ибо когда ковчег попадет в города Давида, то при нем будут служить другие. Ахио шел впереди, чтобы освобождать путь и, если необходимо, вести волов. Оза шел совсем рядом с повозкой. Случилось так, что волы встряхнули колесницу (ст. 6). Толкователи расходятся во мнении относительно значения этого слова в подлиннике: они споткнулись (написано на полях), они ударились (согласно одному мнению), возможно, о палку, которой Оза подгонял их; они завязли в грязи (согласно другому мнению). По той или иной случайности возникла опасность, что ковчег перевернется. Поэтому Оза придержал его, чтобы не упал, и у нас есть основания думать, что с благим намерением спасти репутацию ковчега и предотвратить дурное предзнаменование. Тем не менее это стало преступлением с его стороны. Оза был левитом, а касаться ковчега могли только священники. В законе четко сказано в отношении сынов Каафовых, что, хотя им и предстояло носить ковчег на шестах, не должны они касаться святилища, чтобы не умереть (Чис 4:15). Оза долгое время находился рядом с ковчегом и постоянно служил при нем, возможно, это и стало причиной, но отнюдь не оправданием его самонадеянности.
II. Наказание за это нарушение кажется очень суровым: Господь прогневался на Озу (ибо в отношении святынь Он ревнивый Бог) и поразил его Бог там же за опрометчивость (дословно), поразил его смертью прямо на месте (ст. 7). Где согрешил, там и умер у ковчега Божия; и даже крышка ковчега (в англ. пер. место милосердия) не спасла его. За что Бог был с Озой столь суров?
1. Закон недвусмысленно запрещал левитам прикасаться к ковчегу под страхом смерти чтобы не умереть; и Бог, проявляя такую суровость, хотел показать, что так же справедливо он мог поступить и с нашими прародителями, которым запрещалось есть плод дерева под страхом того же наказания «чтобы вам не умереть».
2. Бог увидел самонадеянность и непочтительность сердца Озы. Наверно, тот хотел показать перед столь огромным собранием, как смело он может обращаться с ковчегом благодаря своему долгому знакомству с ним. Фамильярность, в особенности по отношению к тому, что должно вызывать благоговение, способна породить презрение.
3. Впоследствии Давид признал, что Оза умер за ошибку, в которой были повинны все, а именно что везли ковчег на колеснице. Господь Бог наш поразил нас именно за то, что ковчег не несли на плечах левиты (1Пар 15:13). Но выбор пал на Озу, чтобы на нем был показан пример, возможно, в связи с тем, что он проявил наибольшую настойчивость, предлагая такой метод передвижения. Как бы там ни было, он совершил другую ошибку, причиной которой послужила первая. Возможно, ковчег не покрыли, как положено, кожами синего цвета (Чис 4:6), и это стало еще одной провокацией.
4. Таким образом Бог пожелал вселить благоговение в тысячи Израилевы и убедить их, что почтение к ковчегу не должно уменьшаться в связи с его долгим пребыванием в столь незавидных условиях; кроме того, Господь хотел научить израильтян радоваться с трепетом и всегда обращаться со святынями с благоговением и со святым страхом.
5. Таким образом Богу было угодно научить нас, что благие намерения не оправдывают неправильных действий: недостаточно сказать, что за плохим поступком стоят хорошие мысли. Бог желает показать нам, что Он может и будет защищать Свой ковчег и не нуждается, чтобы ему на помощь приходили грехи кого-либо из людей.
6. Если таким серьезным считается преступление человека, коснувшегося рукой ковчега завета, но не имевшего на это права, то что говорить о заявляющих о своих правах на привилегии завета и при этом не выполняющих условий такового? Бог говорит нечестивым: что ты проповедуешь уставы Мои и берешь завет Мой в уста твои? (Пс 49:16). Друг! как ты вошел сюда? Если столь священен ковчег, что нельзя касаться его без благоговения, то что скажем о Крови завета (Евр 10:29)?
III. Давид сильно переживал по поводу поражения Озы; и, возможно, его реакция была не совсем неправильной. Ему следовало бы смириться под Божью руку, признать свою ошибку, равно как и Божью праведность, постараться предотвратить проявления Божьего недовольства в дальнейшем и продолжить уже начатое доброе дело. Мы же видим, что:
(1) Давид расстроился. Здесь говорится: Давид был недоволен, что Господь поразил Озу (англ. пер., ст. 8), хотя следовало бы выразить недовольство тем, что Оза своими действиями оскорбил Бога. Причем в подлиннике чувство недовольства Давида (ст. 8) и Бога (ст. 7) описано одним и тем же словом. Из-за того, что Бог разгневался, Давид тоже разгневался и был не в настроении. Как будто бы Бог не может без разрешения Давида отстаивать честь Своего ковчега и сердиться на человека, который дерзко дотронулся до него. Может ли простой смертный притязать на то, что он справедливее Бога, призывая Его к ответу и обвиняя в беззаконии? Давид поступил несвойственным для себя образом не как муж по сердцу Божию. Не наше дело быть недовольными действиями Бога, какими бы неприятными они нам ни казались. Смерть Озы действительно омрачила славу торжества, которым Давид гордился более, нежели чем-либо иным, и могла породить среди людей, настроенных против него, домыслы, что Бог отошел и от этого царя. Тем не менее Давиду следовало бы подтвердить справедливость и мудрость Божьего поступка, а не расстраиваться. Когда мы подлежим Божьему гневу, нам лучше воздержаться от проявления собственного.
(2) Давид испугался (ст. 9). По-видимому, в его страхе присутствовало недоумение, ибо он сказал: как войти ко мне ковчегу Господню? Как будто бы Бог стремится подавить всех вокруг, а ковчег Ему настолько дорог, что с ним вообще ничего нельзя делать, поэтому лучше держать его на дистанции. Que procul a Jove, procul a fulmine — Дальше от Юпитера, дальше от молнии. Давиду следовало бы сказать: «Пусть ковчег принесут ко мне, а я сочту случившееся предупреждением, чтобы обращаться с ним с большей благоговейностью». Бог говорит: не прогневляйте Меня... и не сделаю вам зла (Иер 25:6). Или же можно истолковать, что Давид извлек урок из этой грозной кары. Он не стал говорить: «Несомненно, Оза был самым грешным из людей, раз так пострадал», но побеспокоился о себе, как человек, который осознает, что не только не достоин Божьей благосклонности, но и уязвим для Божьего гнева. «Бог может вполне заслуженно поразить меня насмерть, как и Озу. Трепещет от страха Твоего плоть моя (Пс 118:120)». Именно такова цель Божьих судов чтобы другие могли услышать и устрашиться. Поэтому Давид не стал переносить ковчег в свой город (ст. 10), пока надлежащим образом не подготовится, чтобы его принять.
(3) Давид позаботился сохранить воспоминание о Божьей каре, дав этому месту новое название: Перец-Оза поражение Озы (ст. 8). Недавно он торжествовал по поводу поражения своих врагов и назвал место победы Ваал-Перацим место поражения. Но в этой главе поражение постигло его друзей. Когда мы видим одно поражение, то должны подумать, что не знаем, где будет следующее. Память об этом поражении будет предупреждением для потомков, чтобы остерегались проявлять поспешность и непочтительность в обращении со святынями; ибо Господь говорит: в приближающихся ко Мне освящусь.
(4) Давид поместил ковчег у левита Аведдара в хорошем доме, который находился неподалеку от места, где случилось несчастье.
[1] Ковчег был любезно принят и оставался там три месяца (ст. 10−11). Аведдар знал, сколько погибло филистимлян из-за того, что захватили ковчег, и сколько погибло жителей Вефсамиса за то, что заглядывали в ковчег. Он видел, как пал замертво Оза за прикосновение к ковчегу, и понимал, что сам Давид боится его трогать; тем не менее он радушно принимает ковчег в собственном доме и открывает свои двери безо всякого страха, зная, что запах смертоносный на смерть только для тех, кто плохо с ним обращался. «Какая храбрость, говорит епископ Холл, какое честное и верное сердце! Ничто не может помешать Божьему народу любить Господа, и Его правосудие вызывает восхищение».
[2] Аведдар был вознагражден за свое гостеприимство: и благословил Господь Аведдара и весь дом его. Та же рука, которая наказала гордую самонадеянность Озы, наградила смиренную отвагу Аведдара и сделала для него ковчег запахом живительным на жизнь. Пусть никто не думает о Евангелии хуже из-за судов, постигших тех, кто его отверг, но пусть противопоставит им благословения, которые получают принявшие его должным образом. Ни у кого никогда не было и не будет причины говорить, что тщетно служение Богу. Пусть хозяева семей поддерживают семейное поклонение и служат Богу и интересам Его царства своим домом и имением, ибо это верный способ обрести благословение на все, что у них есть. Ковчег это такой гость, оказывая радушие которому никто ничего не теряет. Иосиф Флавий говорит, что Аведдар прежде был бедным, и вдруг на зависть соседям в течение этих трех месяцев его имение увеличилось. Благочестие лучший друг преуспевания. В левой руке у мудрости честь и богатство. Благословение также распространилось и на весь дом Аведдара. Хорошо жить в семье, которая приняла Божий ковчег, ибо всем рядом с ним становится только лучше.
Стихи 12−19. Здесь описывается вторая попытка принести и поместить ковчег в городе Давидовом; и она увенчалась успехом, несмотря на неудачу предшествующей.
I. По-видимому, сильным побудительным мотивом в этом предприятии для Давида стало благословение Господом дома Аведдара ради ковчега, ведь царь поспешил за ним, когда ему об этом сказали (ст. 12).
1. Ибо благословение дома Аведдара стало свидетельством того, что Бог примирился с народом и отвратил Свой гнев. Давид узнал о Божьем недовольстве всем народом по поражению Озы, подобным же образом он узнал и о Божьей благосклонности ко всем израильтянам по преуспеванию Аведдара; а если они имеют мир с Богом, то могут энергично продолжить свое начинание.
2. Это стало свидетельством того, что ковчег был не таким тяжким бременем, как думали прежде, а наоборот, человек, рядом с которым он находился, обрел счастье. Так же и Христос становится камнем преткновения и камнем соблазна для непокорных, тогда как для верующих Он камень краеугольный, избранный, драгоценный (1Пет 2:6−8). Когда Давид услышал, какую радость принес ковчег Аведдару, то захотел, чтобы он находился в его городе. Следует заметить: опыт других людей, которым благочестие принесло пользу, должен вдохновлять нас на религиозность. Ковчег стал благословением для других домов? Давайте примем его в собственном! Причем мы можем обрести ковчег и благословение, не унося его от соседей.
II. Давайте рассмотрим, как Давид организовал дело в этот раз.
1. Он исправил ошибку, допущенную в прошлом. Теперь он не стал помещать ковчег на колесницу, но велел нести его на плечах тем, в чьи обязанности это входило. Здесь это подразумевается (ст. 13), а в другом месте об этом говорится прямо (1Пар 15:15). Мы извлекаем из Божьих судов полезные уроки для себя и для других тогда, когда они побуждают нас к преобразованию и к исправлению ошибок.
2. Отправившись в путь, Давид приносил Богу жертвы (ст. 13), чтобы искупить совершенные в прошлом ошибки и выразить признательность за благословения, дарованные дому Аведдара. В своих предприятиях мы скорее всего преуспеем тогда, когда первым делом обратимся к Богу и приложим старание, чтобы примириться с Ним, а также будем служить Ему посредством святых таинств и обращать свой взор на Великую Жертву, Которой мы обязаны тем, что нас приняли в завет и общение с Господом (Пс 49:5).
3. Давид почтил торжественное шествие самым бурным проявлением радости: он танцевал из всей силы пред Господом (англ. пер., ст. 14); он прыгал от радости, как человек, которого это событие привело в состояние восторга, тем более что в прошлый раз его постигло разочарование. Благочестивые люди испытывают удовлетворение, когда видят, что ошибки исправлены, а сами они находятся на пути своего долга. Я полагаю, что танец Давида не был заученным и подчиняющимся определенному правилу, или эталону, равно как и не похоже, чтобы кто-либо танцевал вместе с ним; но это стало естественным проявлением огромной радости и ликования души. Он танцевал изо всех сил именно так мы должны исполнять свои религиозные обязанности, полностью сосредоточившись на них и желая сделать все наилучшим образом. Совершая святое служение, мы должны прилагать все свои силы дело того заслуживает, но даже и этого мало. По этому случаю Давид оставил свою царскую мантию и облачился в простой льняной ефод, который был легким и удобным для танца и который надевали люди, не являвшиеся священниками, ибо таковой носил Самуил (1Цар 2:18). Этот великий правитель не счел за унижение появиться в одежде служителя при ковчеге.
4. Весь народ ликовал этому продвижению ковчега: несли ковчег Господень в царский город с восклицаниями и трубными звуками (ст. 15), выражая свою радость громкими возгласами и призывая окружающих радоваться вместе со всеми. Когда гражданские власти не только охраняют, но и одобряют публичное и свободное отправление таинств, то это должно стать предметом радости для любого народа.
5. Ковчег благополучно принесли и торжественно поставили на приготовленное для него место (ст. 17). Его поместили посреди скинии (или шатра), которую устроил для него Давид; речь идет не о той скинии, которую воздвигал Моисей, потому что она находилась в Гаваоне (2Пар 1:13), и можно предположить, что, будучи сделанной из полотна, она за многие столетия обветшала, так что ее не стоило переносить; здесь же упоминается шатер, устроенный специально для ковчега. Давид не мог принести его в частный дом, тем более в свой собственный, иначе тот оказался бы переполнен людьми, к тому же желающие помолиться и найти прибежище не смогли бы это делать свободно. Тем не менее пока Давид не хотел строить для ковчега дом, чтобы это не помешало строительству величественного храма в должное время, и поэтому в настоящем ковчег был помещен за завесами, под куполом шатра, наподобие Моисеевой скинии. Как только ковчег оказался на своем месте, Давид принес всесожжения и жертвы мирные в благодарность Богу за дело, которое он сейчас совершил без ошибок или поражений, и в качестве прошения о продлении Божьей благосклонности. Следует заметить: мы должны освящать любое проявление радости хвалой и молитвами, ибо таковые жертвы благоугодны Богу. Похоже, именно тогда Давид написал Псалом 131.
6. После этого люди разошлись вполне удовлетворенными. Давид распустил их (1) с благодатной молитвой: благословил он народ именем Господа Саваофа (ст. 18), обладая не только особыми привилегиями на небесах, как пророк, но и властью над народом, как царь; ибо меньший благословляется большим (Евр 7:7). Давид молился Богу о благословении для израильтян и, в частности, просил вознаградить их за честь и уважение, которое они оказали сейчас ковчегу, и заверил людей в том, что они ничего не потеряли, проделав этот путь, ибо Божье благословение на все домашние дела сполна покроет их расходы. Своей молитвой об израильтянах Давид доказал, что заботится об их благосостоянии, и дал им понять, что у них царь, который их любит.
(2) С щедрым угощением, ибо это было именно угощение, а не раздача милостыни. Знатных людей он, вероятно, угощал в своем доме; что же касается множества Израильтян мужчин и женщин (а также детей, согласно Иосифу Флавию), то каждый из них получил хлеб (существует мнение, что это был пряник), хороший кусок мяса приличный и аппетитный (существует такое мнение), чтобы все могли участвовать в его трапезе при жертвоприношении, и бутыль вина (англ. пер., ст. 19). Вероятно, он распорядился, чтобы эти продукты им приготовили по месту жительства, и сделал это:
[1] В знак своей радости и благодарности Богу. Если сердце переполняет веселье, то рука должна открываться от щедрости. Когда евреи праздновали Пурим, то посылали подарки друг другу (Есф 9:22). Если Бог щедро одарил кого-либо, то таковой должен сам щедро раздавать, подобно тому как испытавший на себе Божью милость должен милостиво прощать других.
[2] Чтобы понравиться народу и утвердить свое влияние, ибо всякий — друг человеку, делающему подарки. Кому нет дела до молитв Давида, тот полюбит его за щедрость; и это вдохновит народ прийти в другой раз, когда царь найдет причину созвать всех снова.
Стихи 20−23. Распустив собрание с благословением, Давид возвратился, чтобы благословить дом свой (ст. 20), то есть помолиться о своих домашних и вместе с ними, а также воздать всей семьей благодарение за милость, явленную народу. Духовные служители не должны думать, что публичное служение освобождает их от семейного поклонения; но, благословив наставлениями и молитвами святое собрание, они должны таким же образом благословить своих домашних, ибо за них они несут особую ответственность. Несмотря на то что рядом с Давидом находились пророки, священники и левиты, занимавшиеся духовным служением, тем не менее он не перекладывал всю работу на их плечи, но сам благословлял дом свой. Поклонение Богу это дело ангелов, поэтому даже величайшие из людей не сочтут его унижением для себя. Никогда еще Давид не возвращался в свой дом с такой радостью и удовлетворением от проделанной работы, как теперь, когда ковчег доставлен и находится поблизости; тем не менее в конце этого радостного дня произошло некоторое недоразумение, причиной которого стала гордыня и сварливость его жены. Даже дворцы правителей не защищены от домашних проблем. Давид угодил всему множеству израильтян, Мелхола же была недовольна тем, что он танцевал перед ковчегом. И пока Давид был вдали, она презирала его за это, а когда пришел домой, то выговорила ему. Недовольство Мелхолы было вызвано не щедростью Давида по отношению к народу и не угощением, которое он всем раздавал; но она посчитала, что он слишком унизил себя, танцуя перед ковчегом. Отнюдь не жадность, а гордыня сделала ее раздражительной.
I. Когда Мелхола увидела, как Давид танцует на улице перед Господом, то уничижила его в сердце своем (ст. 16). Она сочла за глупость его сильную ревность о Божьем ковчеге и восторженную радость по поводу возвращения такового домой, думая, что это недостойно столь великого воина, государственного мужа и монарха, каким был Давид. С его стороны было бы достаточно воодушевить на религиозное рвение других, но выражать свое чувство преданности самому, по ее мнению, было ниже его достоинства. «В какого глупца, думает она, превратил себя мой муж! Как он обожает этот ковчег, который до сих пор мог бы спокойно лежать там, где пролежал так много лет! Религиозное рвение чуть не лишило его разума». Следует заметить: проявления религиозных чувств могут выглядеть весьма странно в глазах тех, кто мало или совсем не интересуется религией.
II. Когда Давид пришел домой в наилучшем расположении духа, Мелхола стала его бранить, и при этом ее переполняло такое презрение и негодование, что она не смогла дождаться, когда они останутся наедине, но вышла со своими упреками навстречу. Примите во внимание:
1. Как язвительно она над Давидом насмехалась: «как отличился сегодня царь Израилев (ст. 20)! Что ты выделывал сегодня перед толпой! Как не подобает это твоему положению и характеру!» Презрение Мелхолы к Давиду (равно как и его религиозные чувства) зародилось в сердце, но, как известно, от избытка сердца говорят уста. Мелхоле не понравилась привязанность Давида к ковчегу, и она не желала, чтобы он любил его больше, чем она; но Мелхола плохо отзывается именно о поведении Давида, считая танец перед ковчегом неприличным и развязным. И тогда как на самом деле Мелхола была недовольна уничижением Давида, тем не менее она представила это так, будто ей не нравится, что он обесчестил себя, обнажившись... пред глазами рабынь, чего не сделал бы ни один мужчина, если только он не какой-нибудь пустой человек, которому нет дела до того, что он может опозориться. У нас нет оснований думать, что так было на самом деле. Давид, вне всякого сомнения, соблюдал правила приличия и подчинял свое рвение здравому смыслу. Но для людей, поносящих религию, типично сгущать краски и представлять проявления религиозности как нечто совершенно нелепое. Подобное унижение благочестивой ревности любого человека стало бы крайним проявлением нечестия, но унижать собственного мужа (которого ей следовало бы уважать и который отличался безупречным благоразумием и достоинством и испытывал к Мелхоле такую привязанность, что не пожелал восходить на престол, пока ее ему не вернут, 2Цар 3:13) было самым настоящим злом и подлостью и свидетельствовало о том, что Мелхола больше дочь Саула, нежели жена Давида или сестра Ионафана.
2. Как Давид ответил на упреки. Он не стал укорять Мелхолу в вероломном уходе от него, когда она поспешила в объятия другого. Он простил ее и поэтому забыл об этом, хотя, возможно, собственная совесть Давида в данный момент обличала его, что он поступил неразумно, приняв ее обратно (ибо сказано, что вследствие этого оскверняется земля, Иер 3:1). Давид же просто оправдывает свои действия.
(1) Таким образом он хотел почтить Бога: он это делал пред Господом (ст. 21) и взирая на Него. Какие бы оскорбительные домыслы ни выдвигала Мелхола, собственная совесть Давида свидетельствовала в его пользу, что он искренне стремился воздать славу Господу, ведь он считал, что всегда будет в долгу перед Всевышним. Здесь он действительно напоминает Мелхоле об отвержении дома ее отца ради восхождения на престол самого Давида, чтобы она не возомнила себя самым подходящим судьей в этом вопросе: «Бог предпочел меня отцу твоему... утвердив меня вождем народа Господня, Израиля, и теперь я источник чествования; и если при дворе твоего отца проявления пламенной преданности Богу считались недостойными и немодными, то я пред Господом играть и плясать буду и таким образом верну им былую славу. И если это кажется унизительным, то я еще больше уничижусь (ст. 22)». Следует заметить:
[1] Нам нужно остерегаться попыток судить образ поклонения других людей, даже если он претит нашим чувствам, ибо, кто знает, может, они поклоняются с искренним сердцем, и кто мы такие, чтобы презирать тех, кого принял Бог?
[2] Если Бог одобряет наши действия в поклонении и мы можем совершать таковые как пред Господом, то нам не нужно опасаться осуждения и упреков людей. В Божьих глазах мы правы, поэтому не имеет значения, сколь ничтожными мы выглядим в глазах мира.
[3] Чем больше нас поносят за правильные поступки, тем решительнее надлежит их совершать и твердо держаться своего исповедания, крепко привязав к себе религию, ибо посланники сатаны стараются поколебать нас и заставить стыдиться своей веры. Но я еще больше уничижусь.
(2) Таким образом Давид хотел смирить себя: «и сделаюсь еще ничтожнее в глазах моих и не сочту за унижение преклониться в честь Господа». Никто не превзойдет величие и власть такого правителя, как Давид, ни на престоле суда, ни на поле боя; но что касается поклонения, то Давид оставляет всякую мысль о величии и смиряет себя, повергаясь в прах перед Господом, и будет принимать участие в самых непочетных видах служения в честь ковчега, не считая это унижением для себя. Величайший из людей все равно ничтожнее наименьшего из установлений Иисуса Христа.
(3) Давид не сомневался, что проявленное им религиозное рвение укрепит его репутацию даже среди людей, осуждения которых якобы опасалась Мелхола: и пред служанками, о которых ты говоришь, я буду славен. Простые люди были настолько далеки, чтобы подумать о Давиде хуже, что стали его больше уважать и ценить. Поистине благочестивые люди подчас открыты даже совести тех, кто их злословит (2Кор 5:11). Пусть нас никогда не отвлекает от исполнения долга страх перед осуждением; ибо если мы будем проявлять в служении постоянство и решительность, то это, возможно, послужит нашей репутации больше, чем мы думаем. Благочестие не останется без хвалы. Давайте же не будем проявлять безразличия к служению и не станем бояться или стыдиться его. Итак, Давид удовольствовался тем, что оправдал себя, и не стал осуждать Мелхолу за ее дерзость; зато ее наказал Господь, обрекая с этого времени на бездетность (ст. 23). Она незаслуженно пристыдила Давида за его религиозное рвение, и поэтому Бог заслуженно подверг ее постоянному стыду за бесплодие. Бог прославит прославляющих Его; а бесславящие Господа, Его слуг и служение будут посрамлены.