В этой главе изложен закон об обетах, который упоминался в заключительной части предыдущей главы.
I. Здесь приводится основное правило, гласящее, что все обеты должны тщательно исполняться (ст. 2−3).
II. Некоторые отдельные исключения из этого правила:
(1) Обеты дочерей не являются обязательными, если они не позволены их отцами (ст. 4−6), как и (2) обеты жен, если они не разрешены мужем (ст. 7 и далее).
Стихи 2−3. Этот закон был передан начальникам колен, чтобы они могли наставлять вверенных им людей, поясняя им закон, давая необходимые предостережения и призывая к отчету, если были случаи нарушения обетов. Возможно, начальники колен в некоторых срочных ситуациях подобного вида спрашивали совета у Моисея, желая узнать, что об этом думает Бог, и здесь им говорится: «Вот что повелел Господь об обетах, и это повеление все еще в силе».
1. Предполагается, что человек дал обет Богу, стремясь воздать Ему честь и славу, тем самым сделав Бога соучастником обетования. Предполагается также, что этот обет вполне законный, ибо ни один человек с помощью обещания не может привязать себя к тому, что уже запрещено делать божественным постановлением. Тем не менее также предполагается, что это не является в той или иной степени обязательным долгом, предшествующим обету. Человек может дать обет принести определенные жертвы в определенное время, дать определенную сумму и часть отдать в качестве подаяния, пообещать воздерживаться от определенной пищи и питья, дозволенных законом, поститься и смирять свою душу (что предписано ст. 13) в другое время, помимо дня очищения. Много подобных обетов может быть дано из особой святой ревности, из смирения о каких-то совершенных грехах или для предотвращения греха, в стремлении обрести желаемую милость или в благодарность за уже полученную милость. Очень полезно давать подобные обеты, главное — чтобы они давались искренно и осторожно. Обеты (говорят иудейские толкователи) являются изгородью отделения, то есть ограждением религии. Писание говорит, что давший обет положил зарок на душу свою. Это обет Богу, который является Духом, и к Нему привязывается душа со всеми ее силами. Обещание, данное человеку, — это узы, которыми облагается его имущество, а обещание Богу — это узы, которыми облагается душа. Наши священные обеты, которыми мы привязываемся к тому, что до того было нашим долгом, и которые ни отец, ни муж не может отменить, являются узами для души, и благодаря им мы должны ощущать себя свободными от всех грехов и привязанными к воле Божьей. Наши обеты, приуроченные к какому-либо случаю, в которых говорится о том, что ранее было в нашей власти (Деян 5:4), после дачи обета также становятся узами для души.
2. Дано повеление, чтобы обеты сознательно выполнялись: он не должен нарушать слово свое, хотя позже человек может изменить свое мнение, но должен будет выполнить то, что обещал. «Он не осквернит свое слово», — написано на полях. Обет — это постановление Бога; если мы даем обет лицемеря, то оскверняем это постановление. Четко сказано: «Лучше тебе не обещать, нежели обещать и не исполнить» (Еккл 5:5). Не обманывайтесь, Бог поругаем не бывает. Его обетования нам — «да» и «аминь», поэтому пусть наши обеты Ему не будут «и да и нет».
Стихи 4−17. Считается доказанным, что все эти люди не только sui juris — могут поступать по собственному усмотрению, но и пребывают в здравом рассудке и памяти, и они обязаны исполнить то, что обещали, если это не противозаконно и возможно. Но если человек, давший обет, находится во власти или в распоряжении другого, то его случай отличается. Здесь приводятся две схожие ситуации:
I. Дочь, живущая в доме отца. Некоторые полагают, что эта ситуация также распространяется и на сына, если он живет в доме отца и подчиняется наставникам и руководителям. Я не могу сказать, распространяется ли данный пример на такую ситуацию. Non est distinguendum, ubi lex non distinguit — нам не следует проводить различия, которых не делает закон. Закон для всех один: если человек дал обет, то должен исполнить его. Но в адрес дочери четко сказано: ее обет недействителен или не вступает в силу, если о нем не знает отец и (предполагается) знает от нее самой, ибо как только он узнает о нем, в его власти утвердить или отменить его. Но из уважения к обету (1) даже молчание отца воспринимается как его подтверждение: если помолчит о том, то все обеты ее состоятся (ст. 4). Qui tacet, consentire videtur — молчание — знак согласия. Тем самым он дает дочери свободу совершать то, что она задумала, и до тех пор, пока он не возражает против обета, она обязана исполнять его. Но (2) возражения отца полностью отменяют его, так как этот обет может нанести ущерб благополучию семьи, нарушить планы отца, усложнить обеспечение пищей, если обет касается продуктов, или уменьшить содержание его детей, если обет требует больших затрат, чем может вынести его состояние. Это, несомненно, было посягательством на его власть над детьми, и поэтому если отец запрещает дочери, то она освобождается от обета и Господь простит ей; то есть ее не будут обвинять в том, что она нарушила свой обет. Давая обет, она проявила свою добрую волю, и если ее намерения были искренни, то она будет воспринята лучше, чем жертва. Это показывает, какое почтение дети должны оказывать своим родителям, как они должны почитать и повиноваться им. Власть родителей поддерживается ради государственных интересов, ибо когда потакают детям, непокорным своим родителям (как это было, согласно традициям старейшин, Мф 15:5−6), то скоро они становятся негодными людьми. Если, согласно этому закону, и нельзя запретить детям вступать в брак без согласия родителей и позволить родителям аннулировать брак и расторгать обязанности (как считают некоторые), тем не менее он показывает греховность такого поведения детей и обязывает поступивших так безрассудно покаяться и смириться перед Богом и родителями.
II. Ситуация жены очень похожа. Что касается женщины разведенной или вдовы, не имеющей отца или мужа, чтобы контролировать ее, то каким бы обетом она ни связала свою душу, он состоится (ст. 10); если она отступит, то подвергнет себя опасности. Но жена, которая не имеет ничего, что она определенно могла бы назвать своим, кроме того, что позволит ей муж, не может без его согласия давать обет.
1. В отношении жены, которая хочет дать обет, закон прост: если муж позволяет ей дать обет, даже лишь промолчав, то она должна исполнить его (ст. 7−8). Если он запрещает его, так как обязанности исполнить его являются результатом ее личных действий, а не предварительного повеления от Бога, то ее обязанности перед мужем становятся на место ее обета, ибо именно ему она должна подчиняться, как Господу; и теперь обязанность исполнить свой обет настолько удаляется от нее, что на ней будет грех, если она не будет повиноваться мужу, чье согласие должна была получить до того, как дала обет; и поэтому Господь простит ее (ст. 9).
2. Закон остается таким же, если жена вскоре становится вдовой или отпускается. Хотя, если она возвращается в дом своего отца, на нее на этом основании не распространяется его власть запрещать ее обеты (ст. 10), тем не менее, если обет дан, когда она еще была в доме своего мужа и муж запретил его, то он не имеет силы и не властен над ней, и она не возвращается к своему обету, освободившись от закона своего мужа. Похоже, ст. 11−15 имеют особое значение, в противном случае они были бы обычным повторением ст. 7−9. Но здесь добавлено (ст. 16), что если муж отменяет обеты жены, то берет на себя грех ее; то есть если ее обет был хороший и давался ради славы Бога и благополучия ее души, а муж запретил его из алчности, плохого настроения или чтобы проявить свою власть, то хотя она и освобождается от обязанности исполнить обет, но ему придется за многое ответить. Здесь следует обратить внимание, с какой заботой божественный закон содействует правильному укладу семьи, храня власть главенствующих членов семей и поддерживая благоговение и исполнительность в подчиненных. Хорошо, чтобы всякий муж был господином в доме своем, а жена и дети с уважением подчинялись ему. И Бог скорее откажется от Своих прав и освободит от обязанностей торжественных обетов, чем позволит, чтобы нарушилось это великое правило, или ободрит подчиненных в семье разрушить эти узы. Религия настолько укрепляет родственные связи и хранит благополучие всех сообществ, что в ней благословятся все племена земные.