Откровение 1 Откровение: «Тайна народа Божьего» 1 глава

I. Пролог, приветствие, видение Христа
(глава 1)

1. Пролог (1:1−3)

Книга Откровение многих людей ставила в тупик. Жан Кальвин, написавший комментарии практически на все книги Библии, не стал давать толкование Откровения, так как не был уверен, какой именно метод интерпретации следует применить. Лютер и вовсе считал эту книгу второсортной. В предисловии к Библии на немецком языке (1522) он написал: «Мой дух не может примириться с этой книгой. И для этого есть одна веская причина: в этой книге нет ни учения о Христе, ни признания Христа»1. Возможно, у Лютера было какое-то другое Откровение, не такое, как у нас! Как мы очень скоро убедимся, Откровение наполнено учением о Христе и поклонением Христу.

Несмотря на опасения Кальвина и Лютера, давайте все же возьмемся за изучение книги Откровение, потому что чтение и слушание этой части Нового Завета несет нам блаженство: «Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего» (1:3)2.

Главным ключом к пониманию Откровения для нас будет служить Ветхий Завет. Кто-то в шутку сказал: хочешь изучить Ветхий Завет — проповедуй по Откровению. Но верно и обратное: чтобы понять Откровение, нужно обязательно видеть, как его текст связан с текстами ветхозаветными.

И дело не в том, что Иоанн прямо цитирует Ветхий Завет. Он использует в своей речи ветхозаветные выражения и рассчитывает, что его читатели их увидят.

Мы и сами так делаем сегодня: отсылаем своих собеседников к известным фильмам, книгам или песням. Если наши отсылки (аллюзии) не будут услышаны, то сказанное нами будет в большой мере потеряно. Позвольте мне привести забавный случай из своей жизни, иллюстрирующий эту мысль. Несколько лет назад молодой человек лет 18 спросил меня, не знаю ли я книгу одного довольно известного проповедника. Я поинтересовался ее названием, но мой собеседник его не помнил, знал лишь, что в названии есть слово «туман». Я переспросил его: «Ежик в тумане?» На что он совершенно серьезно ответил: «Нет». Он не услышал мою отсылку к известному мультфильму и не заметил в моем ответе иронии. Он был лет на 20 младше меня и вырос в то время, когда дети, видимо, уже не смотрели мультфильмы, в атмосфере которых прошло мое собственное детство. Мой культурный код оказался отличным от его культурного кода, коммуникация не состоялась. Вы легко можете вспомнить свои любимые выражения, которые позаимствовали из различных произведений и постоянно используете.

Ситуация с чтением Откровения оказывается еще более сложной, потому что нас отделяет от Иоанна не 20, а почти 2000 лет. В нашей памяти звучат обрывки современных фильмов и песен, а не текстов Ветхого Завета, которые были так хорошо известны самому Иоанну и его современникам Поэтому, хотя апостол Иоанн буквально непрерывно сыплет выражениями из Ветхого Завета, мы редко их слышим. Ричард Бокэм, как и другие современные исследователи, полагает, что считывание аллюзий абсолютно необходимо для правильного понимания Откровения: «Если не видеть ключевые аллюзии, то символы Откровения будут полностью, или почти полностью, лишены смысла»3. Поэтому задача данного краткого комментария — указать на ключевые ветхозаветные отголоски, аллюзии и при их помощи истолковать основные символы последней книги Библии, а не дать исчерпывающее толкование каждого стиха Откровения. Именно по этой причине комментарий назван интертекстуальным: в нем делается упор на межтекстовые связи.

Подобный подход потребует выработки читательского «косоглазия», без которого толкование Откровения невозможно. Одним глазом мы должны будем смотреть в текст Откровения, а вторым — «косить» в ветхозаветные тексты. Подобное двойное зрение нужно будет применять при чтении Откровения постоянно, поэтому развитие «косоглазия» неизбежно. Такой способ чтения требует определенного навыка, который не обязательно у нас есть. Но чем дальше мы будем продвигаться и чем чаще будем практиковать «косоглазие», тем проще оно будет нам даваться. А в определенный момент мы почувствуем, что по-другому читать Откровение уже не можем. Мы автоматически будем задавать вопрос: «А какие ветхозаветные тексты стоят за данным отрывком Откровения?» — и не удовлетворимся толкованием, пока не найдем ответа.

Уже самый первый стих Откровения отсылает нас к Книге пророка Даниила и тем самым помогает понять, как нам следует читать последующие главы книги. Вот как он звучит:

Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре.
(1:1)

А вот как звучит Дан 2:28−29:

Но есть на небесах Бог, открывающий тайны; и Он открыл царю Навуходоносору, что будет в последние дни…

Вы, конечно, заметили определенную схожесть между эти двумя отрывками: и в одном, и в другом Бог открывает, что будет. Если вы впервые сталкиваетесь с таким способом сопоставления текстов, то можете не только сильно удивиться, но и засомневаться в правомерности подобного подхода. Как мы можем знать, что обрывок фразы из Откр 1:1 отсылает нас именно к Дан 2:28−29? Неужели здесь на самом деле есть связь? Но вспомните историю, которую я рассказал в самом начале. Несмотря на краткость фразы «Ежик в тумане», ни у кого, кто смотрел мультфильм, нет сомнений в том, что я отсылал своего собеседника именно к этому мультфильму.

Или можем взять другой пример. Если я напишу всего три слова: «Ибо так возлюбил…», то из ста читателей девяносто девять, а возможно, и все сто сразу же вспомнят стих из Евангелия от Иоанна, который я начал цитировать. А ведь перед нами всего лишь две служебные части речи и один глагол! Впрочем, человек нецерковный, не слышавший проповедей по Ин 3:16, вряд ли узнает этот текст.

Ветхий Завет в такой мере определял культурный код евреев первого века, что даже отрывочное упоминание какого-либо ветхозаветного текста вызывало немедленную ассоциацию с этим текстом. Откровение пронизано подобными аллюзиями, и чем больше мы будем с ними сталкиваться, тем больше будем убеждаться в правомерности такого подхода к чтению, который шаг за шагом будет приводить нас к пониманию текста.

Но в чем смысл того, что Иоанн отсылает нас к Дан 2:28−29? И почему он воспроизводит слова Даниила неточно: заменяет «в последние дни» на «вскоре»? Видимо, Иоанн сообщает нам, что, с его точки зрения, пророчество Даниила о последних днях исполнилось в пришествии Иисуса Христа. Последние дни, о которых говорил Даниил, наступили со смертью и воскресением Иисуса. Дан 2 и Откр 1 связаны как обещание и его исполнение. Слово «вскоре» следует понимать не как указание на ближайшее будущее, а как обозначение того, что уже находится рядом. Последние дни наступят не когда-то потом, незадолго до второго пришествия Христа, — они уже наступили с приходом Мессии. Ведь именно с появлением Мессии евреи связывали наступление последних дней.

Похожее словоупотребление мы встречаем, например, в Мк 1:15, где Иисус говорит, что царство Божье «приблизилось». Он имеет в виду то, что с Его приходом оно уже пришло, а не то, что его надо ожидать через несколько лет или десятилетий. Пришел царь, пришло и царство. Так и здесь «вскоре» значит «рядом», уже наступило. Кстати, концовку Откр 1:3 следует понимать точно так же: «ибо время близко» означает, что последние дни, о которых говорил Даниил, уже наступили, а совсем не то, что у читателей осталось мало времени, чтобы выслушать и соблюсти «слова пророчества сего».

Кроме того, отсылка к Даниилу, который пророчествует о будущем при помощи апокалиптических образов, готовит нас к тому, в какой именно форме будет дано откровение Иоанну, — в символах. На то же самое намекает слово «показал» в 1:1. Буквальное прочтение Откровения не годится. Оно является книгой символов. При этом символами выступают не только разнообразные животные, но и числа, и названия городов, и временные промежутки. Правильно расшифровать эти символы нам поможет Ветхий Завет.

Почему Иоанн выбирает символический жанр?

Во-первых, при помощи символов Иоанн помогает своим читателям взглянуть на окружающую их реальность по-другому и переосмыслить ее. Образы, которые он рисует перед нами, захватывают наше воображение, вызывают определенный эмоциональный отклик, впиваются в память. Можно просто сказать: «Домициан был жестоким императором», а можно рассказать про свирепого дракона — и намек на императора окажется сильнее его прозаического описания. Современникам Иоанна нужно было взглянуть на мир иными глазами, а насыщенное яркими образами повествование давало им именно такой взгляд.

Во-вторых, использование символов позволяет Иоанну сделать свою книгу актуальной и для своего времени, и для всех последующих поколений. С одной стороны, Иоанн хочет ободрить церковь, которая в конце первого века испытывает гонения при императоре Домициане, придать христианам сил, чтобы они не поддались давлению Рима и не участвовали в императорском культе, помочь им сформировать свою христианскую идентичность. С другой стороны, он решает эту задачу, так сказать, в общем виде. В школе нас учили, что от перестановки мест слагаемых сумма не меняется, и объясняли этот математический закон так: a + b = b + a, вместо того чтобы перебирать все возможные сочетания чисел: 1 + 2 = 2 + 1, 1 + 3 = 3 + 1 и так до бесконечности. Иоанн же вместо букв использует еврейский апокалиптический символизм: дракона, зверя, блудницу, Вавилон и т. д. Таким образом, каждое поколение христиан может «подставлять» свои «значения». Император Домициан давно умер, и Римская империя давно распалась, но Откровение остается актуальным, потому что Иоанн не называет Домициана по имени, а описывает дракона, зверя. Приходят новые императоры, и возникают новые империи, которые притесняют народ Божий, а образы Откровения остаются неизменными и всегда актуальными.

Иоанн называет свою книгу «пророчеством» (1:3). Чего же мы должны ожидать от Откровения как от пророческой книги? Библейское пророчество, конечно, больше, чем предсказание будущего. Скорее, оно, как пишет Ричард Бокэм, состоит из трех элементов: описания текущей ситуации, собственно предсказания будущего и требования отклика от слушателей4. При этом Грегори Бил считает предсказательный элемент пророчества вторичным, а его суть видит в описании текущей ситуации и требовании отклика5.

Нельзя исчерпать содержание Откровения событиями первого века, как будто Иоанн совсем и не думал о будущем, а лишь описал то, что уже произошло. Иоанн, несомненно, говорит о будущем: нечестивые империи будут гнать церковь, а церковь будет побеждать своих гонителей силой Христа, а потом произойдет окончательный суд, когда гонители будут наказаны, а гонимые реабилитированы перед лицом всего мира.

При этом предсказательный элемент не является точным расписанием будущих событий, как мы и убедимся при дальнейшем чтении Откровения. Иоанн говорит о будущем настолько в общем, что привязать описываемые им символические события к определенным событиям истории не представляется возможным. Библейское пророчество никогда и не было четким расписанием будущего. Иоанн продолжает ветхозаветную пророческую традицию. Поэтому ни предсказания о Чернобыле, ни предостережения против вживления чипов, ни точных размеров эсхатологического Иерусалима в Откровении нет и быть не может.

В то же время описание текущей ситуации в первом веке и предвосхищение будущего служат призывом к читателям не отчаиваться, не идти на компромисс с нечестивой империей, а вместо этого оставаться верными свидетельству Иисус а. В таком случае приобретают смысл слова о соблюдении пророчества: блаженны «соблюдающие написанное в нем» (1:3). Как можно соблюсти пророчество, если оно — лишь предсказание будущих событий? Но если пророчество — это и описание текущей ситуации, и побуждение не поддаваться отчаянию, и призыв ждать будущих искупительных деяний Бога, то, конечно, его можно соблюдать.

Кстати, вы обратили внимание, что читает Откровение один человек и слушают многие? «Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего» (1:3). В первом веке у христиан не было личных экземпляров Библии, поэтому единственный способ узнать содержание Откровения заключался в том, что кто-то один читал книгу вслух, а остальные слушали.

Итак, мы не можем ограничивать Откровение ни первым веком, ни последним веком перед вторым пришествием и не должны воспринимать его как точное расписание событий в истории. Мы должны помнить сразу о трех фокальных точках: первый век — история — конец истории. Иоанн ободряет церковь в конце первого века так, чтобы его ободрением могли воспользоваться будущие поколения; при этом он не предсказывает конкретные события, но заставляет нас ожидать возвращения Иисуса Христа и окончательного установления царства Божьего. В этом смысл того, что он называет свою книгу пророчеством.

2. Приветствие (1:4−8)

Откровение оказывается не только пророческой книгой, но и письмом! Вот как звучит начало четвертого стиха:

Иоанн семи церквам, находящимся в Асии: благодать вам и мир.
(1:4)

Нужно ли напоминать, что именно так начинаются послания апостола Павла? Например: «Павел… всем находящимся в Риме… благодать вам и мир» (Рим 1:1, 7). Или еще: «Павел… церкви Божьей, находящейся в Коринфе… благодать вам и мир» (1Кор 1:1−3). И так во всех 13 посланиях Павла. Кроме того, Откровение и заканчивается как послание: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами» (22:21; ср. Рим 16:24; 1Кор 16:23; 2Кор 13:13; Гал 6:18 и т. д.).

Итак, книга Откровение написана в форме послания. Ее автор — известный Иоанн, настолько известный, что ему достаточно назвать только свое имя. Это одна из причин, почему мы можем считать апостола Иоанна автором Откровения.

Получатели послания — семь церквей, находившихся в римской провинции Асия, которая сейчас располагается на территории западной Турции. Города, в которых они находились, перечислены в 1:11, о тех же церквах идет речь в главах 2 и 3. Они — обычные общины первого века, а не символические периоды церковной истории. Более того, посмотрев на карту, мы увидим, что они расположены в том порядке, в котором упоминаются в главах 2 и 3, — возможно, именно в таком порядке гонец нес послание от церкви к церкви.

В то же время семь — число полноты, а значит, послание Иоанна обращено ко всей церкви в целом. Интересно, что такое толкование числа церквей сложилось очень рано. Уже в Мураториевом каноне, написанном не позже 200 года, сказано: «Ибо Иоанн еще и в Апокалипсисе, хотя и пишет к семи церквам, тем не менее обращается ко всем». Видно, что автор этого раннего документа считает церкви Откровения фактическими общинами, а их число — символом всей церкви.

И все же форма приветствия уникальна для Иоанна. Если Павел пишет «благодать вам и мир от Бога, Отца нашего, и Господа Иисуса Христа» (Рим 1:7), то Иоанн совсем иначе формулирует, от кого исходит благодать и мир:

Благодать вам и мир
от Того, который есть и был и грядет,
и от семи духов, находящихся перед престолом Его,
и от Иисуса Христа, который есть свидетель верный,
первенец из мертвых и владыка царей земных.
(1:4−5а)

Обратите внимание на отчетливо тринитарную формулировку Иоанна. Она не случайна. Учение о Боге, более того, учение о Боге как Троице, играет важную роль в Откровении. Давайте убедимся в том, что здесь Иоанн приветствует церкви именем Отца, Сына и Святого Духа.

Во-первых, Иоанн называет источником благодати и мира «Того, который есть и был и грядет» (1:4). В нем отражено Иоанново понимание ветхозаветного имени Бога «Яхве» из Исх 3:14: «Я есмь Сущий», которое он развернул в трех временах.

Как известно, это имя Бога более буквально можно перевести как «Я есть, кто Я есть» или «Я буду тем, как Я буду». Его можно понять в двух смыслах. Возможно, оно указывает на вечность и неизменность бытия Бога в самом себе. Но более вероятно, что оно отражает верность Бога завету. Бог заключил с Авраамом завет и обещал дать его потомкам землю. Но в тот момент, который описывается в начале Исхода, евреи находились в Египте и были рабами уже 400 лет. Когда Бог говорит Моисею: «Я есть, кто Я есть», Он подчеркивает не столько неизменность Своего божественного бытия, сколько Свою верность завету. Бог не забыл о Своем обещании и не передумал его исполнять. Именно такое имя Бога нужно было услышать в тот момент евреям, находившимся в рабстве.

Иоанн, используя глагол «грядет» вместо простого «будет», показывает, что он понимает имя «Яхве» во втором смысле: как верность завету. Будущее Бога он понимает как пришествие Бога, как действие Бога в истории Своего народа. Такое описание Бога встречается в Откровении еще четыре раза (1:8; 4:8; 11:17; 16:5). В конце главы 11 форма сокращенная: «…который есть и был» — третий элемент «грядет» опущен (так в лучших манускриптах, ср. перевод Кассиана), потому что здесь описывается второе пришествие Христа, Бог не грядет, Он уже пришел. Таким образом, Иоанн связывает имя Бога «Яхве» не с вечным существованием Бога в самом себе, а с Его вовлеченностью в историю и деятельным искуплением Своего народа.

Итак, Бог, от которого исходит благодать и мир, — это тот же Бог еврейского народа, который управлял его историей в Ветхом Завете и был верен завету с ним.

Во-вторых, Иоанн называет источником благодати и мира «семь духов». Поскольку от семи духов исходит та же самая благодать, что и от Яхве, то они не могут быть какими-то тварными духами, должна идти речь о Святом Духе. Такое прочтение соответствует остальному Новому Завету, где слово «дух» очень часто используется в смысле Святого Духа, особенно если Он упоминается вместе с Христом.

Выражение «семь духов» встречается в Откровении всего четыре раза: 1:4; 3:1; 4:5; 5:66.

Но почему сказано, что Святого Духа — семь? Этим числом апостол Иоанн отсылает нас к Ветхому Завету, а именно к двум отрывкам: Зах 4:2−6 и Ис 11:2. Рассмотрим их по порядку.

И сказал он мне: что ты видишь? И отвечал я: вижу, вот светильник весь из золота, и чашечка для елея наверху его, и семь лампад на нем, и по семи трубочек у лампад, которые наверху его;

и две маслины на нем, одна с правой стороны чашечки, другая с левой стороны ее.

И отвечал я и сказал ангелу, говорившему со мною: что это, господин мой?

И ангел, говоривший со мною, отвечал и сказал мне: ты не знаешь, что это? И сказал я: не знаю, господин мой.

Тогда отвечал он и сказал мне так:
Это слово Господа к Зоровавелю, выражающее:
не воинством
и не силою,
но Духом Моим, говорит Господь Саваоф.

(Зах 4:2−6)

Мы видим, что у Захарии семь лампад — символ одного Духа Божьего7. Можем ли мы быть уверены, что Иоанн имеет в виду именно этот отрывок из Захарии? Да, можем, потому что в Откр 4:5 Иоанн явно отсылает нас к тексту Захарии: «Семь светильников [точнее: лампад] огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божьих». Таким образом, поскольку семь лампад Захарии символизируют Духа Божьего и Иоанн отождествляет семь лампад с семью духами, то мы можем сделать вывод, что семь духов у Иоанна — это Дух Божий, Святой Дух8.

Далее, вот что пишет Исаия:

И почиет на нем
Дух Господень,
дух премудрости и разума,
дух совета и крепости,
дух ведения и благочестия.
(Ис 11:2)

В этом мессианском отрывке Дух упоминается семь раз. Можно сказать, что на Мессии будет пребывать семикратный дух; семикратный — потому что Мессия будет обладать особой полнотой Духа. А в Откр 3:1 и Откр 5:6 сказано, что Христос имеет семь духов Божьих, то есть Он наделен полнотой Святого Духа.

Таким образом, Иоанн, чтобы сказать о Святом Духе, использует ветхозаветную традицию описывать Духа Божьего при помощи числа 7 (семь лампад, семь духов), подчеркивающего полноту Его силы. Семь духов в Откровении означают Святого Духа.

Нахождение семи духов «перед престолом» (1:4) Божьим указывает, видимо, на то, что Сидящий на престоле и Агнец посылают Духа в мир для реализации Божьих замыслов. В 5:6 семь духов «посланы во всю землю».

Итак, Бог, от которого исходит благодать и мир, — это Бог Святой Дух.

В-третьих, Иоанн называет источником благодати и мира «Иисуса Христа», которому он дает тройное описание: «…который есть свидетель верный, первенец из мертвых и владыка царей земных» (1:5). Здесь мы также слышим эхо Ветхого Завета!

И Я сделаю его первенцем,
превыше царей земли…
Вовек будет тверд, как луна,
И верный свидетель на небесах.
(Пс 88:28, 38)

Нет сомнений, что Иоанн отсылает нас к Пс 88, так как все три описания встречаются в стихах 28 и 38 этого псалма. Аллюзия на этот ветхозаветный текст не случайна, она дополняет уже данную в Откр 1:1 аллюзию на Дан 2. Псалом посвящен завету, который Бог заключил с Давидом, и создает ожидание того времени, когда Бог исполнит данное Давиду обещание о вечном престоле. Это обещание, с точки зрения Иоанна, исполнилось в Иисусе Христе, который и есть новый Давид, чей престол выше всех царей земли и будет стоять вечно.

На это тройное описание Христа можно посмотреть с другой стороны: оно очень хорошо подходит для христиан первого века. Они должны были свидетельствовать об Иисусе вопреки тому, что земной царь, римский император, угрожал им за это смертью. Иоанн говорит об Иисусе Христе не только как о том, кто властвует над земными царями, но и как о верном свидетеле, который был верен вплоть до смерти, а потом воскрес, стал первенцем из мертвых. Именно такой образ Христа мог воодушевить проходящую через гонения церковь.

Итак, с самых первых строк Откровения мы сталкиваемся с Троицей, хотя Иоанн и не употребляет само слово. Он не забывает о Троице и в последующих главах, напротив, учение о Боге выступает одной из сквозных и основополагающих тем Откровения. Иоанн сознательно, целенаправленно и систематически ставит Иисуса Христа в один ряд с Богом, утверждая, что Он достоин поклонения как Бог.

Учение о Троице важно для Иоанна по следующим причинам После разрушения храма в 70 году началась очередная фаза отделения христианства от иудаизма. В частности, христиане оказались один на один с римским государством. Если раньше Рим рассматривал христианство как иудейскую секту, а значит, оно имело статус разрешенной религии, то теперь, более явно выделившись из иудаизма, христианство этот статус потеряло. При этом возникла проблема идентичности: кто мы? Без ответа на вопрос об идентичности сложно было выстоять в гонениях. А что, как не учение о Боге, отличало христиан от иудеев? Поэтому Иоанн помогает церкви конца первого века сделать очередной шаг в развитии и формулировании учения о Троице, которое и должно было стать ядром новой христианской идент ичности.

Хотя учение о Троице у Иоанна не выражено в более поздних богословских категориях одной сущности в трех лицах, оно, несомненно, у него есть. Оно не является выдумкой богословов последующих веков, а присутствует, как мы видим, уже в новозаветных документах. Кроме того, ранняя церковь не считала это учение второстепенным, уделом профессиональных богословов. Иоанн включает Троицу в свое христианское приветствие и считает, что познание Бога в трех лицах необходимо для того, чтобы выстоять в гонениях и быть верным в свидетельстве об истине.

Вторая часть приветствия, выраженная в форме славословия и начинающаяся с середины пятого стиха, продолжает формировать христианскую идентичность. «Славословие — неотъемлемая часть духовной войны»9. Нас определяет не только то, в какого Бога мы верим, но и то, что этот Бог сделал для нас. Иоанн возносит славу Христу, во-первых, «возлюбившему нас» (1:5), во-вторых, «избавившему нас от грехов наших кровью Своею» (1:5, перевод Кассиана) и, в-третьих, «соделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему» (1:6). Став нашим первосвященником посредством крестной жертвы и воцарившись посредством воскресения, Иисус разделяет с церковью Свой статус священника и царя.

В третьей части славословия («соделавшему нас царями и священниками», 1:6) мы вновь безошибочно слышим отголосок Ветхого Завета:

А вы будете у Меня царством священников и народом святым.
(Исх 19:6)

Эти слова Бог говорит еврейскому народу возле горы Синай перед тем, как заключить с ними завет. Иоанн те же слова Бога о еврейском народе относит к христианской церкви и этим самым говорит, что церковь отныне и есть народ Божий. В восприятии себя как нового Израиля заключалась важнейшая составляющая христианской идентичности. Если ранее избранным, заветным народом Божьим был Израиль, то теперь избранным заветным народом стала церковь. Такое прочтение подтверждает Петр, который, подобно Иоанну, в 1Пет 2:9 применяет к церкви все то описание израильского народа, которое дает ему Бог у Синая в Исх 19:5−6.

Вот что пишет в связи с переходом от одной формы заветного народа к другой Грегори Бил:

Выражение в Исх 19:6 подытоживает замысел Бога в отношении Израиля и указывает, что израильтяне должны были быть царственным и священническим народом, передающим свет спасительного откровения Яхве посредством свидетельства язычникам (например, Ис 43:10−13), — именно в невыполнении этой миссии ветхозаветные пророки постоянно обвиняют Израиль (например, Ис 40−45)… Используя описание Божьего народа из Исх 19:6, Иоанн не просто сравнивает церковь с Израилем, а подспудно вводит идею о том, что церковь теперь и есть истинный Израиль10.

К теме трансформации этнического Израиля в межэтническую церковь Иоанн, а вместе с ним и мы, будет возвращаться на протяжении всего Откровения.

Приветствие заканчивается провозглашением исполнения мессианских ожиданий в Иисусе (1:7) и власти Бога над миром и его историей (1:8).

Утверждение в 1:7 построено на двух ветхозаветных отрывках:

Видел я в ночных видениях:
вот, с облаками небесными шел
как бы Сын Человеческий.
(Дан 7:13)

А на дом Давида и на жителей Иерусалима изолью дух благодати и умиления, и они воззрят на Него, которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают о единородном сыне.
(Зах 12:10)

Оба отрывка находятся в контексте, в котором описывается победа Мессии над врагами Израиля в конце времен (см. Дан 7:14−27; Зах 12:6−9), поэтому Иоанн отсылает нас к ним, развивая тему исполнения мессианских ожиданий в Иисусе Христе и наступления последних дней с Его приходом, тему, которую он уже начал в 1:1.

Иоанн двояким образом изменяет слова Захарии: он меняет «они воззрят» на «узрит Его всякое око» и добавляет слова «все племена земные»:

И узрит Его всякое око
и те, которые пронзили Его;
и возрыдают перед Ним все племена земные.
(Откр 1:7)

Если у Захарии смотрят на пронзенного и в раскаянии рыдают перед ним жители Иерусалима, представляющие израильский народ, то у Иоанна смотрит всякое око и в раскаянии рыдают все племена земные. С точки зрения Иоанна, обещание о Мессии, данное израильскому народу, теперь исполняется для всех народов, и любой раскаивающийся и принимающий Христа человек, независимо от его этнической принадлежности, теперь становится частью истинного Божьего народа.

Следует подчеркнуть: здесь все народы возрыдают не из-за обрушивающихся на них судов Божьих, а, как и в исходном контексте у Захарии, в покаянии перед Христом. Иоанн, описывая в своем евангелии, как римский солдат проткнул ребра висевшего на кресте Иисуса копьем, цитирует тот же отрывок Зах 12:10: «Также и в другом месте Писание говорит: „Воззрят на Того, которого пронзили“» (Ин 19:37). Судя по Мк 15:39, этот римский воин раскаялся и уверовал. В Откр 1:7 Иоанн понимает слова Захарии в смысле слез покаяния.

Нельзя ограничивать описываемые в 1:7 события вторым пришествием. Как уже было сказано выше, последние дни начались с приходом Христа. Видение Даниила о Сыне Человеческом, грядущем на облаках, исполнилось в смерти и воскресении Христа и продолжает исполняться вплоть до возвращения Христа. В частности, как было сказано в предыдущем абзаце, Иоанн видит исполнение пророчества Захарии в покаянии римского солдата, проткнувшего ребра Иисуса копьем.

В 1:8 повторяется имя Бога, которое уже прозвучало в 1:4: «…который есть и был и грядет». При этом добавляется еще одно имя: «Я есмь Альфа и Омега». Ясно, что альфа и омега — первая и последняя буквы греческого алфавита — символически указывают на то, что Господь Вседержитель начал историю мира как его Творец и приведет его к задуманной цели как его Искупитель.

Слова «начало и конец» в соответствии с лучшими свидетельствами рукописей должны быть опущены; видимо, они были добавлены переписчиками, чтобы сделать этот стих похожим на 21:6 («Я есмь Альфа и Омега, начало и конец»). В переводе Кассиана это учтено. Данное изменение Синодального перевода обладает большим значением.

Ричард Бокэм заметил, что Бог лишь дважды говорит о себе в Откровении: в 1:8 и 21:6. Так и Христос говорит о себе дважды: «Я… Первый и Последний» (1:10) и «Я — Альфа и Омега, Первый и Последний, Начало и Конец» (22:13, перевод Кассиана). Из этого наблюдения Бокэм делает поразительный вывод: в 22:13 Иоанн вставляет между двумя самоназваниями Бога («Альфа и Омега» и «Начало и Конец») самоназвание Иисуса Христа («Первый и Последний»), и получается, что Иисус Христос именует себя теми именами, которыми в Откровении называет себя только Бог. Иоанн проводит идею божественности Иисуса Христа красной нитью от первой до последней главы своей книги.

В правоте Бокэма можно наглядно убедиться при помощи простой схемы, которую он дает в своей книге:

Бог		Я — Альфа и Омега		1:8
Христос		Я — Первый и Последний		1:17
Бог		Я — Альфа и Омега, Начало и Конец		21:6
Христос		Я — Альфа и Омега, Первый и Последний, Начало и Конец		22:13

Иоанн, используя художественную композицию, охватывающую всю книгу, сообщает внимательному читателю о божественности Иисуса Христа.

3. Видение Иисуса Христа (1:9−20)

Отрывок делится на две части: самоописание Иоанна (1:9−11) и собственно видение Христа (1:12−20). Первое подводит нас ко второму.

Самоописание Иоанна (1:9−11)

«Я, Иоанн, брат ваш и соучастник в скорби, и в царствии, и в терпении Иисуса Христа» (1:9). Странное царство: оно реально, но на данном этапе участие в нем подразумевает необходимость терпеть скорби. Верующие — не только подданные в царстве Христа, они правят вместе с Христом. Терпение и скорбь изначально — Иисуса, а мы участвуем в Его скорби, в Его терпении в силу союза с Ним (ср. Дан 7:13−14, 18, где Сын Человеческий — одновременно отдельная личность и народ). Как Христос странный царь, так и мы странные соцари с Ним. Мы не лишены власти, как будто мы получим ее только в конце, после второго пришествия. Просто наша власть странная: она осуществляется посредством страданий и терпения.

Иоанн «был на острове, называемом Патмос» (1:9), — острове, расположенном на запад от римской провинции Асия. Там находилось римское тюремное поселение открытого типа, как мы сказали бы сегодня, «химия».

Сослан он туда был «за слово Божье и за свидетельство Иисуса» (1:9). В Евангелии от Луки и Деяниях словосочетание «слово Божье» встречается более 20 раз, в посланиях Павла — около 10 раз и обозначает устную проповедь либо самого Иисуса, либо апостолов об Иисусе. В частности, в Деян 17:11−13 сказано, что верийцы сличали слово Божье, проповеданное апостолом Павлом, с Писанием. «Слово Божье» — устная традиция или проповедь о словах и делах Иисуса.

«Свидетельство», как и в Евангелии от Иоанна, в Откровении имеет юридический смысловой оттенок: свидетельство в суде. Отвержение свидетельства об Иисусе на земле послужит дополнительным основанием для осуждения перед небесным Судьей.

«В день воскресный» (1:10) — буквально в греческом тексте написано «в день Господень» (ср. перевод Кассиана), а в Синодальном переводе дана верная интерпретация этого выражения.

В день Господень Иоанн «был в Духе… и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: то, что видишь, напиши в книгу» (1:10). Слова «Я есмь Альфа и Омега, первый и последний», добавленные в Синодальном переводе, следует опустить, так как они отсутствуют в лучших рукописях (см. перевод Кассиана). Тройное описание того, что происходит с Иоанном, не случайно — мы опять имеем дело с ветхозаветными аллюзиями.

Иоанн «был в Духе» (1:10) — Иезекииль, говоря о своем пророческом опыте, пишет: «вошел в меня дух» (Иез 2:2) и «поднял меня дух» (Иез 3:12).

Иоанн слышит «громкий голос» (1:10) — Моисей слышит голос Яхве, дающего десять заповедей при заключении завета у Синая, как громкий звук трубы (Исх 18:16, 19).

Бог повелевает Иоанну «написать в книгу» (1:11) — то же повеление Бог давал Моисею, Исаие и Иеремии (Исх 17:14; Ис 30:8; Иер 36:2, 28).

Такой тройной ветхозаветной аллюзией Иоанн ставит себя в один ряд с ветхозаветными пророками и претендует на равный (как минимум) авторитет с ними.

«И пошли семи церквам» (1:11, перевод Кассиана). Как уже было отмечено, порядок церквей — не последовательные периоды истории; он либо случаен, либо отражает путь гонца, который нес эту книгу-послание от церкви к церкви.

Видение Иисуса Христа (1:12−20)

Порядок, в котором Иоанн получает видение Христа, соответствует ветхозаветному (ср. Дан 10): видение (1:12−16), реакция пророка и ободрение (1:17), толкование видения (1:18−20).

Видение начинается с того, что Иоанн увидел «семь золотых светильников» (1:12) — именно светильников-подсвечников (греч. люхниа), а не лампад или светочей (греч. лампас) на светильниках (см. комментарий на 1:4−5). Сам Христос объясняет, что они символизируют церковь: «Семь светильников, которые ты видел, суть семь церквей» (1:20). Иоанн вновь отсылает нас к Зах 4:2−9, где светильник, являющийся храмовой утварью и находящийся в храме (см. Исх 25:31−39; Чис 8:1−4), символизирует весь храм (прием синекдохи: часть представляет целое) — а значит, верный остаток Израиля. Лампады же в Зах 4 обозначают Духа Божьего. Смысл видения Захарии таков: Дух Божий (лампады) наполняет силой израильский народ (светильник-подсвечник), чтобы тот мог восстановить храм несмотря на противодействие врагов. Смысл видения Иоанна: новый Израиль, то есть церковь, наполнен силой Святого Духа, чтобы противостоять гонениям и нести свидетельство. Светильников стало больше по сравнению с Зах 4 (был один, стало семь) — это означает, что обновленный Израиль состоит уже не из одного народа, а из всех народов.

Начиная с 1:13, мы видим самого Христа. Внешний вид Христа (одежда и тело) указывает на Его три роли: священника, судьи и воина. Чтобы убедиться в этом, необходимо заметить ветхозаветные аллюзии, стоящие за описанием Христа.

• Имя (1:13) — Дан 7:13
• Одежда и ноги, голос (1:13, 15) — Дан 10:5−6; Иез 1:24; Иез 43:2
• Волосы (1:14) — Дан 7:9
• Семь звезд (1:16, 20) — Дан 12:3
• Меч из уст (1:16) — Ис 11:4
• Лицо как солнце (1:16) — Суд 5:31

Помня об этой общей картине аллюзий, сравним конкретные тексты.

И, обратившись, увидел… подобного Сыну Человеческому, облеченного в подир и по персям опоясанного золотым поясом… и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи, и голос Его как шум вод многих.
(Откр 1:12−13, 15)

Видел я в ночных видениях,
вот, с облаками небесными
шел как бы Сын Человеческий.
(Дан 7:13)

И поднял глаза мои, и увидел: вот муж, облеченный в льняную одежду, и чресла его опоясаны золотом из Уфаза. Тело его — как топаз, лицо его — как вид молнии; очи его — как горящие светильники, руки его и ноги его по виду — как блестящая медь, и глас речей его — как голос множества людей.
(Дан 10:5−6)

Из сравнения трех приведенных выше отрывков видно, что выражение «Сын Человеческий» в Откр 1:13 взято из Дан 7:13. Сам Иисус, как следует из синоптических евангелий, предпочитал называть себя не прямо Мессией, а Сыном Человеческим. Тем самым Иисус хотел избежать неверного восприятия себя как воинствующего царя и наполнить менее распространенное мессианское имя новым смыслом: подлинный Мессия — это царь, страдающий за Свой народ. Таким образом, Иоанн следует примеру самого Иисуса, называя Его Сыном Человеческим.

Льняная одежда и золотое опоясание в Дан 10:5, совпадающие с «подиром» (греч. подэрэс — букв. ‘одеяние до пят’) и «золотым поясом» в Откр 1:13, — это священническое одеяние Аарона (Исх 28:4−8). Другими словами, у Сына Человеческого — одежда священника. Священник в храме следил за светильниками: менял фитили, доливал масло, зажигал потухшие лампады. Христос как священник следит за светильниками-церквами, чтобы они выполняли свою функцию несения света в темный мир.

«Халколиван» (1:15) — раскаленная, переплавленная медь (ср. перевод Кассиана: «Ноги Его подобны меди, словно раскаленной в печи»). Этот образ также взят из Дан 10:6: «Ноги его по виду — как блестящая медь» — и символизирует нравственную чистоту, которая дает Иисусу право требовать такой же чистоты от тех, среди кого Он ходит.

«Голос Его как шум вод многих» (1:15) отсылает нас не только к Дан 10:6, но и к Иезекиилю:

И вот, слава Бога Израилева шла от востока, и глас Его — как шум вод многих, и земля осветилась от славы Его.
(Иез 43:2; ср. 1:24−26)

Иоанн этой аллюзией продолжает тему божественности Христа, поскольку в обоих отрывках у Иезекииля голос принадлежит Богу.

В 1:14 описание волос Христа взято из описания Ветхого днями в Дан 7:9:

Глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его, как пламень огненный.
(Откр 1:14)

Поставлены были престолы,
и воссел Ветхий днями;
одеяние на Нем было бело, как снег,
и волосы главы Его — как чистая волна;
престол Его — как пламя огня,
колеса Его — пылающий огонь.
Огненная река выходила
и проходила пред Ним;
тысячи тысяч служили Ему,
и тьмы тем предстояли пред Ним;
судьи сели, и раскрылись книги.
(Дан 7:9−10)

У Даниила трижды упоминается огонь. Очевидно, огонь символизирует суд, поскольку Даниил видит Ветхого днями в зале суда: «Судьи сели, и раскрылись книги» (Дан 7:10). Следовательно, когда о Христе сказано «очи Его, как пламень огненный» (Откр 1:14), также имеется в виду, что Он выполняет роль судьи.

Такое толкование подтверждается тем, что в 1:16 говорится: «Из уст Его выходил острый с обеих сторон меч». Иоанн отсылает нас к известной мессианской главе в Книге пророка Исаии:

Он будет судить бедных по правде,
и дела страдальцев земли решать по истине;
и жезлом уст Своих поразит землю,
и духом уст Своих убьет нечестивого.
(Ис 11:4; ср. 49:2)

Меч в устах Христа указывает на судебную функцию Мессии. Христос будет судить все народы, которые гонят церковь, а также тех людей внутри церкви, кто окажется неверным Ему.

Заключительное описание внешнего вида Христа звучит так:

Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лицо Его, как солнце, сияющее в силе своей.
(Откр 1:16)

«Семь звезд» в руке (1:16) — власть Иисуса над небесной частью церкви, так как Иисус сам говорит: «Семь звезд суть ангелы семи церквей» (1:20). В то же время в Дан 12:3 сказано: «И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде — как звезды, вовеки, навсегда». Глава 12 Книги пророка Даниила имеет отношение к Откр 1:16, так как в ней появляется та же небесная фигура, что и в Дан 10, а связь с Дан 10 несомненна. Поэтому семь звезд — это христиане. Получается, что у образа семи звезд — двойное значение: это и ангелы, и верующие; при этом ангелы названы ангелами церквей. Мы можем сделать вывод, что ангелы представляют церкви и под звездами имеются в виду ангелы вместе с церквами. Интересно, что у Даниила ангелы являются представителями государств.

«Лицо Его, как солнце, сияющее в силе своей» (1:16) отсылает нас к Книге судей и представляет Иисуса Христа как воина:

Так да погибнут все враги Твои, Господи!
Любящие же Его да будут как солнце,
восходящее во всей силе своей!
(Суд 5:31)

Так звучит концовка песни Деворы в честь победы Варака. Лицо, сияющее как солнце, — это лицо победоносного израильского воина. Такое толкование соответствует описанию Христа в целом, поскольку оно во многом построено на Дан 10, где небесная фигура также является воином. Тема победы — одна из центральных для Откровения, поэтому уже сейчас Иоанн представляет нам Христа не только как священника и судью, но и как победителя.

Иоанн «пал к ногам Его, как мертвый» (Откр 1:17). Реакция Иоанна на видение Христа похожа на реакцию Даниила на видение небесной фигуры: «В оцепенении пал я на лицо мое, и лежал лицом к земле» (Дан 10:9). Христос ободряет Иоанна: «Он положил на меня десницу Свою, и сказал мне: не бойся» (Откр 1:17). Вновь подобное ободрение мы видим в случае с Даниилом: «Но вот, коснулась меня рука… он сказал мне: не бойся» (Дан 10:10, 12). Иоанн рассматривает свое пророческое служение как продолжение и исполнение пророческого служения Даниила.

Самоописание Христа «Я есмь первый и последний» (Откр 1:17) указывает на Его божественность (см. комментарий на 1:8) и обосновывается Его воскресением: «…и живой; и был мертв, и вот, жив во веки веков» (1:18). Воскресение Христа также дало Ему власть над смертью: «…имею ключи ада и смерти» (1:18), что было важным напоминанием для гонимых христиан, которым грозила смерть за отказ поклоняться императору. (Более подробно о «ключах» см. комментарий на 3:7.)

Слова Христа «напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего» (1:19) не следует понимать так, будто они разбивают Откровение на три хронологически последовательные части: «что видел» — глава 1, видение Христа, «что есть» — главы 2 и 3, период церкви, «что будет» — остальные главы, описывающие исключительно будущий период непосредственно перед вторым пришествием Христа. Скорее, речь идет о том, что ветхозаветные ожидания последних дней исполнились в смерти и воскресении Христа и возникновении церкви. Такое прочтение соответствует в целом нашему толкованию главы 1 Откровения («что будет» отсылает нас к Дан 2:28−29, см. комментарий на 1:1).

Сноски

[1] Carson, D. A. [et al.]. An Introduction to the New Testament (Grand Rapids: Zondervan, 1992), p. 481.

[2] Чтобы избежать загромождения текста, мы будем давать ссылки на Откровение только цифрами (1:1). В ситуациях, когда такая сокращенная форма может внести путаницу (например, после цитирования другой библейской книги), мы будем давать полную ссылку с указанием книги (Откр. 1:1).

[3] Bauckham, Richard. The Theology of the Book of the Revelation (Cambridge: Cambridge University Press, 1993), p. 18.

[4] Bauckham, Richard. The Theology of the Book of the Revelation, p. 148.

[5] Beale, G. K. The Book of the Revelation: A Commentary on the Greek Text (Grand Rapids: Eerdmans, 1999), pp. 184–185.

[6] 1:4: «…и от семи духов, находящихся перед престолом Его»; 3:1: «Так говорит Имеющий семь духов Божьих»; 4:5: «Семь светильников [греч. лампадес] огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божьих»; 5:6: «Стоял Агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божьих, посланных во всю землю».

[7] Кроме того, в Зах. 4:7 раздается возглас: «Благодать, благодать на нем!» А Иоанн как раз и говорит о Духе как источнике благодати.

[8] Здесь необходимо сделать важное уточнение Синодального перевода. Светильник состоит из двух частей: светильника и лампад. Лампады (то есть горящая часть) ставятся на светильник как на подставку, как свечи в подсвечник. В Зах. 4:2 (ср. также Исх. 25:31−40; 40:4, 24−25) в Синодальном переводе сохраняется различие между светильником и лампадами. Но в Синодальном тексте Откровения всегда используется слово «светильник», хотя в греческом тексте разные слова. Сравните два стиха:

1:12−13: «…и… увидел… посреди семи светильников [греч. люхниа], подобного Сыну Человеческому»;

4:5: «Семь светильников [греч. лампадес] огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божьих».

В 1:12−13 используется слово «светильник» в смысле подставки или подсвечника (греч. люхниа), в 4:5 слово «светильник» обозначает горящую часть (греч. лампас). В переводе Кассиана это различие учтено: «И семь светочей огненных, горящих перед престолом, которые суть семь духов Божьих» (ср. перевод Кулакова: «семь ярких факелов».) Данное различие важно, потому что именно лампады (светочи) у Иоанна символизируют Святого Духа, а светильник-подставка — это церкви: «а семь светильников [греч. люхниа], которые ты видел, суть семь церквей» (1:20). Христос — среди светильников (люхниа, 1:12−13), но Он имеет семь лампад или светочей (лампас, 3:1; 5:6). Церковь как «подсвечник» для «светоча» Духа означает, что Дух действует посредством свидетельства церкви.

[9] Poythress, Vern S. The Returning King: A Guide to the Book of Revelation (P&R: Phillipsburg, 2000), p. 74.

[10] Beale, G. K. The Book of the Revelation: A Commentary on the Greek Text, pp. 193−194. В начале данного комментария я дал несколько ссылок на современные исследования Откровения, чтобы показать мои основные источники. Весь последующий комментарий также опирается на эти и некоторые другие исследования. Но чтобы не отягощать книгу огромным количеством ссылок, я решил их в дальнейшем не давать. Впрочем, читатель должен иметь в виду, что исследования, в первую очередь Грегори Била и Ричарда Бокэма, постоянно присутствуют в данном комментарии.