Чарльз Сперджен » Все для славы Божьей
Рассказывает Сюзанна Сперджен:
Каждую субботу после обеда и до шести вечера двери Вествуда, где Сперджены жили с 1880 года, были открыты для посетителей. Смотря по погоде, Сперджен приглашал посетителя на улицу и, разговаривая, они гуляли по саду. За чашкой чая они продолжали беседу – спектр был обширным, беседа часто была полна юмора и всегда интересна. Затем следовало семейное собрание, во время которого Сперджен, особенно в своих молитвах, открывал свою нежную душу, свой духовный пафос, свое полное смирение. Он приходил к своему Небесному Отцу как маленький ребенок, и часто у нас на глазах наворачивались слезы, когда он так непосредственно разговаривал со своим Господом.
В шесть часов все гости уходили. Он иногда прощался с ними так: «Ну, дорогие друзья, я должен попрощаться с вами; вы знаете, сколько цыплят я должен покормить завтра утром, и я хочу дать им хорошую пищу». С сердечным пожеланием «Да благословит вас Бог» он подавал руку и уходил в свой кабинет. Обитатели дома тихо исполняли свои различные обязанности. Святой покой лежал на доме и в саду. Ни одно человеческое ухо не слышало, ни один глаз не видел, когда он молился наедине с Богом о самом себе и о своих людях, когда он боролся с ангелом завета, пока не побеждал и не возвращался с потока Иавок с вестью, что во имя своего Господа он предлагает освобождение. Его самые большие и плодоносные проповеди были оплачены душевной борьбой и духовными страхами – не при деловой разработке, но под грандиозным впечатлением, что он перед Богом ответствен за души, которым проповедует Евангелие о спасении через веру в Иисуса Христа. Хотя он имел талант говорить, проповедь не была для него легкой задачей. Все его сердце, вся его духовная и интеллектуальная сила, которой его так обильно наделил Бог, было сконцентрировано на этом служении и положено к ногам его Господина и Спасителя, чтобы Он употребил его и благословил соответственно Его милостивой воле и цели.
Бывало, что он на пару минут оставлял свою комнату, находил меня и неуверенным голосом спрашивал: «Что мне делать? Бог не дал мне еще никакого текста». Тогда я пробовала утешить его, как могла. После короткого разговора он снова шел назад, чтобы дальше бодрствовать и ждать, какое ему будет дано слово.
Воскресное утро: Сперджен всегда подавал хороший пример, приходя в капеллу вовремя. Самое малое за полчаса до богослужения он уже был в Табернакеле, точно в назначенное время, сопровождаемый дьяконами и пресвитерами, поднимался по ступенькам на платформу, и после короткой паузы начинал богослужение. После проповеди следовала молитва, о которой Д. Муди сказал, что больше всего его впечатляли именно молитвы Сперджена.
Каждое второе воскресенье месяца сразу после проповеди встречались в течение получаса вначале со всеми посетителями, которые хотели использовать эту возможность, а затем вторые полчаса проводили в узком кругу вечерю Господню и в общении – для некоторых соработников единственная возможность для участия в ней.
Послеобеденное время и вечер занимала воскресная школа и миссионерская работа, проповеди на улице и другие формы христианского служения.
В воскресный вечер, кроме второго воскресенья месяца, праздновали вечерю Господню в закрытом кругу; а в первое воскресенье вечером с большой церковью Табернакель. Тогда места внизу в зале и в большей части первой галереи предоставлялись тем, кто участвует в вечере. Многие участники богослужения находились в других помещениях здания. Это была впечатляющая картина, и кто ее пережил, никогда не забудет. Сперджен был убежден, что по апостольскому образцу вечеря Господня должна совершаться каждое воскресенье и поэтому каждое воскресенье искал – дома или в дороге – возможности исполнить это, не уставая повторять, что постоянное участие в святом празднике повышает его значение, а не уменьшает, так как оно постоянно напоминает о Том, Кто сказал Своим ученикам: «Сие творите в Мое воспоминание».
Каждое воскресное утро – кроме второго – отовсюду приходили целые процессии посетителей. Его хорошая память тут же помогала ему узнавать тех, кого он уже видел хотя бы один раз или с кем разговаривал. Каждое лето добавлялись сотни американцев, которые участвовали при богослужении. Большинство посетителей надеялись на личную беседу, среди них многие пасторы, которых сердечно приглашали на вечерние богослужения или молитвенные собрания. Сперджен очень радовался, когда один из гостей сказал ему:
Ну, брат Сперджен, я слушал вас десять лет назад и сейчас с радостью установил, что ваше учение не изменилось. Сегодня вы стоите точно там же, где и тогда.
Да, – ответил Сперджен, – и если вы придете через другие десять лет, вы услышите – если Бог позволит – проповедь того же самого Евангелия, если Господь не возьмет меня за это время к Себе.
Из-за Атлантики прибывали особо близкие друзья, которые были уверены, что пастор пригласит их в свой дом. И с некоторыми он проводил тихий день на природе, другим он показывал сиротские дома, некоторым – Библейскую школу, и при этом они слышали, как Господь привел его ко всему этому.
Приходили также бедные, подавленные души, искавшие его помощи, соработники, нуждавшиеся в ободрении или приводившие тех, кто недавно нашел Спасителя. Нужно было посещать больных. Все это совершалось между утренним богослужением и подготовкой к вечернему собранию, когда Сперджен не приходил домой, так как Вествуд был далеко от Табернакеля. Вечернее собрание проходило быстрее и обычно было евангелизационным, так как тогда больше приходило чужих. Но иногда было наоборот; и тогда учение о благодати раскрывалось снова и снова, и это приводило к покаянию большего числа грешников, чем прямо обращенный к ним призыв.
Несколько лет подряд один раз в три месяца Табернакель оставался открытым для каждого, кто хотел прийти; члены церкви отвечали на вопросы посетителей. Такой эксперимент могла себе позволить не каждая церковь, но это с самого начала было вознаграждено чрезвычайным успехом. Сперджен позднее говорил, что его постоянные слушатели так лояльно держали себя в этом деле, что он среди пяти или шести тысяч посетителей не видел даже пять или шесть из них. Когда он, честно заработав ночной покой, после собрания усталым приходил домой, было сделано еще не все намеченное на день: если в понедельник ему предстояло пуститься в долгую дорогу на служение, тогда во всех случаях ему нужно было подготовиться. Обычно первой его работой в понедельник было подготовить к печати воскресную проповедь.
Вся эта работа делалась из любви, но все же это была работа, и неудивительно, что во время одной серьезной болезни врач сказал ему, чтобы после больших воскресных перегрузок воскресных богослужений он давал себе отдых. Но он знал, что, если печать проповеди затянется, то задержится ее распространение. Он должен и дальше предоставить свои таланты в Божье распоряжение, что означало лучшую ниву, и он не мог разочаровать тех, которые в различных местах земного шара ожидали этой проповеди.