Чарльз Сперджен » Все для славы Божьей
Записано Сюзанной Сперджен:
«Эта биография не будет полноценной без описания очень болезненного, но очень важного периода названного «прямым противостоянием». (Было вызвано в 1887 году после статьи в газете «Уста и меч», рассказывающей о том, как далеко уклонились от библейских истин некоторые баптистские церкви. Многие горячо противились упрекам, а Союз баптистских церквей, напротив, на своей осенней конференции проигнорировал их. С. Г. Бут, секретарь союза, лично дал Сперджену доказательства неверия баптистских духовных лиц. 28 октября 1887 года, когда стало ясно, что Союз ничего не намерен предпринимать, Сперджен со своей церковью вышел из Союза. До сих пор полноценная история этого противостояния не опубликована, и даже кажется, что потеряны необходимые для этого документы. Эта глава дает интересный взгляд на мысли Сперджена и его жены. Его открытые высказывания по этому поводу можно найти в газетах «Кафедра Табернакеля» и «Уста и меч» 1887 года. Описание противостояния можно найти во многих новых книгах, например «Незабытый Сперджен» Иен Миррау, 1966, 2 издание, 1973.) Я страшусь коснуться струн этого умолкнувшего инструмента, ведь даже самые нежные и ловкие пальчики могли бы сегодня нарушить гармонию, а я тем более совсем не хочу вызвать вновь никакую дисгармонию. О, да положит Господь Свою руку на мое сердце, разум и перо так, чтобы я бережно и правдиво могла в общих чертах рассказать эту печальную историю!
Более способные друзья могли бы полнее и подробнее написать об истории этого противостояния. Но после многих молитв и размышлений я решила не задевать значительную часть теневых сторон прошлого и согласно автобиографическому характеру данной книги описать это противостояние с позиций Сперджена. Он рассказывает эту историю посвоему, так что здесь описано только то, что он сам хотел рассказать о самом глубоком горе своей жизни.»
«С августа 1887 до февраля 1892 гг. не выходило почти ни одного номера газеты «Уста и меч», которая не упоминала бы о противостоянии. Самая волнующая статья «Сообщение издателя» появилась за несколько дней до смерти моего мужа. В ней он говорил, что эта борьба за веру будет стоить ему жизни. Но он никогда не сожалел об этом шаге. Он чувствовал тот же самый Божественный долг, который руководил и Лютером, когда тот сказал: «Я не могу иначе».
Что касается Союза баптистских церквей, то выход Сперджена мало повлиял на него. Компромисс в Сити Темпл в 1888 году утвердил позицию модернистов в Союзе и этим сделал официальное порицание руководства Союза делом всеобщей Союзной конференции, за исключением семи членов Союза, которые были против. С другой стороны, у меня есть много доказательств, что протест был не напрасен. Многие из тех, которые уже довольно глубоко спустились вниз, были задержаны на этом опасном спуске, и по милости Божьей снова начали подниматься вверх. Другие, которые, не заметив того, начали скользить вниз, укрепились вновь на вечной Скале – Христе. И во всех церквах хотя бы на время стали ясно проповедовать евангельское учение, чего уже давно не было.
Все, что в последнее время повлияло на все это дело, должно оставаться в руках Того, Который никогда не ошибается и Который поСвоему будет оправдывать Своего послушного и верного слугу против порицаний, так несправедливо высказанных против него.
Вскоре после выхода из Союза баптистских церквей Сперджен поехал на юг Франции, чтобы там немного отдохнуть и поправить здоровье. В письмах, которые он писал в это время, он постоянно упоминал эту больную тему. Конечно, письма ко мне делают ударение на личную и частную сторону противостояния, и на это указывают следующие высказывания:
«Прочтя письмо от Н. (одного из близких нам людей), я был очень удивлен, но в битве нужно рассчитывать на урон. Важное дело – знать, как нужно поступать. Но одно мне достаточно ясно – я должен отойти от тех, которые принадлежат к «широкой школе». Когда после обеда я сидел под пальмами, то чувствовал себя так хорошо, как птичка под синим небом. И тогда пришло письмо, чтобы отрезвить меня и прогнать от солнышка к моему Господу, Который Сам есть солнце. Я все могу перенести за Иисуса, пока Его вечные руки держат меня. Холмы в Хайерес называются «Райскими горами», но даже и туда пробирается змея. Но что она может сделать?! – С нами Тот, Кто поразил змея в голову, Который все покорит Себе. Мне жаль, что злой поток унес одного из близких нам людей. Но самое удивительное то, что их не так уж и много. Это показывает, что положение было хуже, чем я мог представить себе. Даже, если бы все оставили меня, я верю и знаю, что выполнил свою обязанность. Статьи в «Свободном человеке» и «Христианском мире» показывают, что все, что я делаю, может неправильно восприниматься. Но, несмотря на это, я знаю, что сделал и почему. Господь Сам будет нести меня. В Нем я покоюсь, и не чувствую никакой нужды в том, чтобы спешить отвечать моим противникам. И если я думаю о них, я не унываю. Как милосердно ко мне Провидение, что я здесь, в недосягаемом месте. Лютер, в конечном счете, в Вартбурге был тоже в лучшем месте! Я не планировал это, я вообще ничего не планировал.
Какая же это грубая шутка, что эти братья хотят говорить со мной лично в отношении Матф. 18,15! Как часто я разговаривал с секретарем и президентом Союза! Только после этого я напечатал свои порицания, да и Союз я оставил только тогда, когда уже не было никакой иной возможности. Теперь должно что-то случиться. Только сделав решительный шаг, я мог вообще чего-то достичь. Как все же «неправильно» поступил Лютер, когда прибил на дверь церкви свои тезисы! Он должен был бы посетить папу и помолиться с ним! Пусть это дело не печалит тебя из-за меня. Господь даст нам обоим духа благодати, и мы никогда не будем бояться людей, и никогда не перестанем любить их.
Вчера меня посетил Кэнон Сидеботам, чтобы выразить мне симпатию его коллег и поделиться убежденностью, что моя позиция поможет всем верующим. Он рассказал мне, что у молодых людей, которых встретил при посещении больных, он нашел удивительный скептицизм, и верит, что это распространилось везде как эпидемия. Нужно противоядие, и оно пришло как раз вовремя. Дал бы этого Бог!
Как я радуюсь в Господе! Я теперь ближе к Нему, чем когда-либо раньше, я счастлив от чувства благословения. Я свободен от всякого страха, что не выдержу этой борьбы. Господь, Которого я хотел прославить, смиряет меня к Своим ногам в благодарности за Его драгоценную милость. В Его руке мы безопасны. Какая радость – чувствовать, что я в Его руке, и ты, и наши любимые мальчики, и церковь, и школа, и противостояние, и все!
Я надеюсь, что укреплюсь для тяжелой работы, которая ждет меня. Но я пытаюсь даже не думать об этом, но отдаться покою. Это, я думаю, самое мудрое решение. И все же я тоскую о том, чтобы сделать что-то доброе или принести немного плода для Господа. Иногда есть маленькие возможности, и я стараюсь правильно использовать их.
Вчера был день, полный событий. Вначале пришла телеграмма с сообщением о горячих дискуссиях и о том, что мой брат с неодобрением покинул совещание руководства Союза, так как подвергалась сомнению моя честность. Когда я как раз хотел отдохнуть, пришла вторая телеграмма: «Руководство Союза выбрала Кулросса, Макларена, Клиффорда и меня для встречи с вами в Ментоне, чтобы без промедления обсудить, как можно сохранить единство нашей деноминации в истине, любви и добрых делах. Когда мы можем посетить вас? Письмо в дороге. Бут». Представь себе, четыре доктора богословия проделывают такой долгий путь, чтобы посетить меня! Я был очень удивлен и не знал, что мне ответить. Я не вижу, во что это все выльется. Я лежал до часу и не мог спать. Тогда я взял ручку и написал телеграмму: «Не могу ответить без более полной информации. Пожалуйста, прошу, чтобы делегация подождала моего возвращения. Тон дискуссии напоминает мне, чтобы я был осторожным. Письмо следует». Позднее я написал это письмо. Я просил их не проделывать эту долгую дорогу, ведь в нашей беседе четверо будут стоять против одного, и я буду переживать, что из-за меня пришлось пойти на такие расходы. Если бы речь действительно шла о братском разговоре, я бы охотно встретился с ними после возвращения домой, если ясно пойму, что это действительно полезно. Теперь я нуждаюсь в мудрости. Я не боюсь этих четырех докторов, но думаю, что с их стороны это был мудрый шаг. Если это означает, что они готовы уступить, это хорошо. А если нет, если они перед всеми будут утверждать, что я неразумный? Во всяком случае, Господь подготовит меня ко всему. По Его милости я здесь, иначе я мог бы и не перенести все это. Но я спокоен, отдохнул и не обременен нападками на меня лично, так что могу объективно подходить к этому вопросу.
Эти четыре доктора не приедут. Вероятно, мой брат посетит тебя и сообщит о разногласии. Он был по праву очень сердит, совещание руководства Союза он оценивает как что-то ужасное. Удивительно, но доктор Бут сказал, что я никогда не высказывал никаких жалоб говорил о затруднениях. Бог знает все, и Он оправдает меня. Только что я получил письмо из Англии со словами из Иер. 15,19-20».
Эти стихи так сильно подходят к прошедшим событиям, что многие друзья позднее писали их моему мужу, который был очень утешен этой ободряющей вестью, полученной таким образом.
Во время пребывания в Ментоне случилось нечто, что мой муж часто с благодарностью вспоминал как достойный внимания знак согласия Господа с его протестом против лжеучений и вторжения мира в жизнь церквей. Прежде чем я процитирую отрывки из его письма, нужно сделать короткое объяснение. Перед этим полным событий периодом в жизни моего мужа один друг, которого Бог обильно благословил земным богатством, много лет великодушно поддерживал его средствами во всех его добрых намерениях. Эта помощь приходила с любовью и очень пунктуально. И не раз мы получали подтверждение, что на этого человека мы можем полагаться так долго, пока у него будет возможность быть великодушным. Но позиция Сперджена в вопросе противостояния удалила от него сердце друга и заставила его прекратить помощь, которая до этого много лет освобождала моего мужа от всех финансовых забот.
Письмо, извещающее о расторжении дружбы и прекращении помощи, пришло, когда Сперджен был в Ментоне, поэтому мне пришлось открыть его и прочитать. И тогда последовало одно из тех святых внутренних переживаний, оставляющих глубокий след в тех, которые испытывают его. Я тут же взяла письмо, развернула его перед Господом и умоляла Его, как это делал Езекия, чтобы Он услышал и увидел слова этого письма. И Он дал мне сильную надежду на Свою силу. Я полностью доверилась Ему в отношении своего мужа, мои уста не произносили никакой просьбы, но я громко благодарила, так мало я боялась того, что могут сделать мне люди, и так твердо могла положиться на Божью любовь и всемогущество!
В этом ликующем настроении я написала в Ментону, легко описав это дело, и постаралась отразить удар, так как знала, какую рану он может нанести чувствительному сердцу моего мужа. Я также написала ему, как Господь привел меня к благодарению, когда я все дело рассказала Ему, и как Он наполнил меня презрением к тем средствам, которые применялись, чтобы повергнуть Сперджена в уныние в его защите истин старого Евангелия. Насколько было возможно, находясь вдали, я утешала и ободряла моего измученного мужа. Намного раньше, чем ожидала, я получила телеграмму: «Я благодарен вместе с тобой. Господь не оставит нас и не покинет». Следующая почта принесла его письмо, которое показало мне, что он без колебания доверяет Богу, Которому принадлежит и Которому служит, Которому он доверил все вопросы, и это, переполненное страданиями, испытание. Следующий отрывок показывает, в каком духе он писал:
«Ментона, 18 ноября 1887 года. Ты для меня – ангел Божий. Я дрожал, когда начал читать твое письмо, так как не знал, что оно принесет. Но когда я прочитал его, то мог благодарить вместе с тобой. Самая смелая из женщин, такая сильная в вере, какое служение ты сделала для меня! Да благословит тебя Бог с седьмого неба!
Я не знаю, терял ли я уже что-то ради Христа. Это для меня честь и отличие. Его иго – благо и бремя Его легко. Но наш друг приводит очень своеобразные аргументы! Если я правильно понял, это значит, что он перестает заботиться о деле Божьем! Огонь нужно угасить – накажи ребенка! Я не вижу взаимосвязи между желаемой целью и употребляемыми средствами. Твоя любовь уже компенсировала мне все убытки. Я радуюсь в Господе, Который всегда так щедр ко мне. Все, что я имею, принадлежит Ему».
Пока письма ходили туда-сюда, Господь помогал Своему слуге удивительным образом. В письме одному дьякону Чарльз писал:
«Я пережил поистине замечательное спасение от финансовых трудностей вследствие своей позиции по отношению уклонения от важных истин Библии. Это чудо, о каком я еще не слышал. Живой Бог хранит меня везде. Слава Ему!»
Одна дама с другого края земли, которая как раз была в Лондоне, сообщила позже, что она неотступно хотела поехать на юг Франции и привезти Сперджену деньги, чтобы помочь ему в его нужде. Раньше с ней уже не раз случалось подобное, она слушалась Господа и каждый раз убеждалась, что это ясное водительство Божье. Поэтому она тут же подготовилась к поездке в 1000 миль. Вначале ей не была открыта величина суммы, которую она должна дать, а также она не знала, куда же ей точно ехать, потому что говорили, что Сперджен будет останавливаться в разных местах. Но Господь, Который дал ей это повеление, направил ее в Ментону. И когда она приехала туда, Господь повел ее к гостинице Бай Риваже. О том, что там случилось, извещает мой муж:
«Сейчас, когда я пишу тебе, меня наполняет благоговение, так как я чувствую, что Господь очень близок. Во вторник вечером к гостинице пришли три дамы и, спросив, нет ли здесь господина Сперджена, оставили свои визитные карточки. На следующее утро они были у нас на богослужении. А сегодня госпожа Р. дала мне письмо и чек больше чем на 100 фунтов! Позже я рассказал ей о своих проблемах, о которых я раньше не упоминал, и прочитал ей несколько строчек из твоего письма.
«Вот эта причина, – сказала она, – почему Господь вел меня, чтобы дать вам деньги. Это то, что вам будет нужно в последующие шесть месяцев». Я помолился Господу, вдохновленный от радости. Она продолжала: «Я не сомневаюсь в том, что Господь проведет вас через все эти трудности». Я тоже верю этому, и верю тому, что вся необходимая помощь придет от кого-нибудь, который ничего не знает о моих проблемах, так что будет еще очевиднее, что она – от Господа. Помощь от Него надежнее, чем от мистера,.. хотя он и пообещал мне помощь на всю жизнь. Может быть, это выглядит по-детски, но я должен обязательно послать тебе письмо и чек, чтобы ты своими глазами увидела, что послал мне Господь. Я не могу представить себе, как эта дама попала в мою гостиницу, но мистер Харальд говорит, что Тот, Кто послал ее, знал, где я нахожусь.
Собрались люди из нашего колледжа. Прекрасное событие. Единственный, кто думает иначе, практически не участвует больше в служении. Вчера я посетил больного господина, умершая жена которого была сестрой мисс Хавергалс. Только что я встретил его врача, и он сказал, что я сделал для его пациента что-то очень хорошее. Не уверен, так ли это, но сам я получил большое ободрение, так как он прочитал мне три письма от сына, который трудится пастором в Айслингтоне. Тот писал отцу, что он обязательно должен встретиться со мной, и писал обо мне много хорошего – чтобы повторить все, я недостаточно эгоистичен. В частности, он писал, что все, о которых он знает, что они любят Господа, будут носить меня в своем сердце. Я действительно свободен от всякого страха и не откажусь от этой борьбы, которая Господня, а не моя. Я чувствую, что ничего не должен писать на этих двух листах, кроме: «Свят Господь». О, как я славлю Господа за тебя! Ты дорога мне, как лучший друг и как супруга, я не могу даже выразить это. Но теперь, еще больше чем когда-либо, мы несем иго Христа вместе, и вместе мы несем двойное бремя служения и страданий за Него».
Через неделю он снова писал:
«Приготовься к новой радости. Мы весь день были в дороге, и когда я вернулся, то нашел твое письмо и установил, что ты сидела у открытой двери в «углу ожидания». Принял новый знак – Господь послал еще 100 фунтов, письмо и чек. Как все же чудны дела Господни! Я не дал госпоже Р. никакого повода обратить ее внимание на самое малое. Я никогда не
думал о том, что она сделает еще большее. Да и почему она должна это делать? Но, как ты говоришь, «живой Господь спасает Своих детей». Как я славлю Его! Или лучше, как я хочу хвалить Его, так как мне кажется, что моя благодарность холодна и поверхностна в сравнении с Его добротой! Вечная слава Его имени!
Как дорога ты мне! Как сильно я люблю тебя! В этом испытании выявилось, как крепко мы соединены внутренне и духовно. К славе Господа, нашего Бога, это соединение выдержало. Погода здесь скорее небесная, чем земная: тепло, ясно, светло, такая погода освежает и оживляет. Опять у меня болят зубы. Но иногда я этого не замечаю, и мне не следовало бы упоминать о них, ведь благодать так велика. Что такое страдание, если Бог так близок? Я так наполнен этим, что ни о чем больше не могу писать. Господь жив, да славится моя Скала!
Отдай чек в банк. Прославь Господа. Возьми всю мою любовь и оставайся под благословением Господа, нашего Бога».
Наряду с письмами для меня, его письма друзьям из церкви Табернакель еще лучше выражают то, что чувствовал Сперджен. Вскоре после прибытия на юг Франции он писал:
«Я хочу вас всех сердечно поблагодарить за всю любовь в течение 34х лет. Нас было много, но мы все эти годы были едины сердцем. В наше время разногласий это особенно видно, когда я получаю самую сердечную поддержку от людей из моей общины. Некоторые, особенно усердные, предложили собрать членское собрание, чтобы выразить единодушное согласие со своим пастором. Но верные дьяконы опередили их и написали мне письмо и подписались под ним как представители всех братьев и сестер. Такое единодушие созидает благодать Божья! Это единство показывает, что Бог с нами и благословляет нас, и обещает будущее счастье. Что я могу еще сделать, как только благодарить вас всех, любить вас, трудиться для вас, пока еще есть силы, и молиться за вас, пока не умру? Да будет с вами всегда необъятное благословение вечного Бога!»
Вот еще одно письмо Сперджена в ответ на письмо дьяконов:
«Ментона, 27 ноября 1887 года. Мой дорогой брат по служению, мои дьяконы, мои возлюбленные братья, как тронуло меня ваше письмо, наполненное любовью! Как это похоже на вас! В этом письме столько заботы и любви, и поэтому оно так драгоценно! Пусть Господь к каждому из вас будет таким же любвеобильным и верным, как вы – ко мне.
Чем больше вы будете узнавать об этом противостоянии, тем больше ваши сердца и ваши суждения будут согласны со мной. Я не могу каждому рассказать то, что узнал сам. Но для каждого сделанного мною шага причин было больше, чем достаточно, и это еще покажет время. Во всех церквах это зло уже распространилось в какой-то мере. И верующие из всех кругов выражают свою радость по поводу того, что удары тех, которые уклоняются от истины, побеждены за счет того, что они выведены на свет.
Если бы я сообщил вам о всех злодеяниях, которые были совершены против меня, вы бы очень удивились. Но я не могу сделать этого, так как вначале – любовь Божья и затем – ваша являются для меня утешением и поддержкой. Может быть, мы в финансовом отношении почувствуем жар сражения? Но Господь жив. Моему замечательному предшественнику доктору Гиллу один член церкви сказал, что если он напечатает свою книгу «Основание в Боге и истине», то потеряет некоторых своих лучших друзей и его доход умньшиться. Доктор Гилл ответил: «Я могу себе позволить быть бедным, но я не могу себе позволить ранить свою совесть», и еще сегодня мы имеем его плащ и его стул находятся в нашей сакристии.
Как бы я хотел увидеть здесь всех вас и услышать ваши любящие голоса в молитве, так как больше чем когда-либо чувствую себя связанным с вами.
Всегда ваш Ч. Г. Сперджен».
Из писем, написанных Спердженом в то время, одно имеет особо важное значение. Во-первых, потому что оно является ответом на дружелюбное письмо от доктора Кулросса, президента Союза баптистов. Во-вторых, потому что оно ясно излагает причины протеста Сперджена:
«Мой дорогой доктор Курлосс, ентона, 26 ноября 1887 года. Это очень мило, что вы написали мне. Ваши братья бросили против меня свои любящие протесты и советы в основном через газеты. Я не хочу жаловаться на это, но путь, избранный вами, заслуживает ответа. Письма читателей газет, возможно, и имеют литературное значение, чтобы на них обратили внимание, а может, и нет. Вы лично написали мне, и я хочу, во-первых, сердечно поблагодарить за ваше письмо.
Мне не нужно особо подчеркивать, что у меня с вами и такими братьями, как доктор Макларен, мистер Алдис и доктор Ангус нет разногласий, кроме того, что вы принадлежите Союзу, а я – нет. Мы будем, каждый соответственно своему разумению, работать в одном и том же деле. Мы все христиане и баптисты, и можем найти много путей для совместной работы.
Люди из нашей церкви требуют от Союза найти какой-либо путь, чтобы я и другие снова могли вступить в Союз. По-вашему, это очень правильно, но я хочу пояснить вам, как президенту Союза, что это не мое желание. Я не прошу вас сделать то, чего вы не можете сделать. Если бы я думал, что вы могли бы, в случае моего ухода на пенсию, дать мне возможность вернуться, тогда я попросил бы вас об этом еще до моего ухода на пенсию.
Пока в Союз баптистов, не имеющему вероучения, не входили лжеучения, никто и не желал бесформенного вероучения, так как он руководствовался Духом Божьим. Но что можно сделать теперь, когда в нем находятся «дети чужих»? Хотя теоретически руководство сильно, но практически оно полностью бессильно, и ничего не может изменить. И если Божья милость не возвратит заблудших, их число увеличится, и они осмелятся говорить более открыто к печали верных, которых в вашей среде в надежде на улучшение терпеливо сохраняли.
Я последовал моему Господу, лично разговаривая с президентом и секретарем Союза, так как все мои письменные увещания были напрасны. Итак, мне пришлось выйти из Союза. Ни один здравомыслящий человек не может требовать от меня, чтобы я посетил всех заблуждающихся. Я не имею авторитета у них, и они восприняли бы эти посещения назойливостью. У меня проблемы с Союзом, и об этом я всегда говорил.
Ваши ясные высказывания, что Союз не может иметь вероучения, или, как я понимаю, что его учение может осуществляться только на практике при крещении и Вечере Господней, окончательно закрывает для меня дверь. Хорошие братья, которые создали этот Союз, думаю, даже не предполагали, что из этого выйдет то, что есть теперь, а то они по-другому бы организовали его. Через централизацию и поглощение различных союзов из него вышло что-то совершенно другое. Такое многообразие, может, и хорошо, но имеет слабую структуру, которая плохо подходит к Союзу. Так я думаю, но время представит лучшие доказательства.
Я бы охотно работал вместе с вами в этом направлении. Но даже если я не могу это делать, то есть тысячи других видов общения. Вы связанны с людьми, которые открыто проповедуют учение о перевоплощении. Я нет. Я понимаю это так, что у вас с ними еще очень много общего, чтобы состоять в одном Союзе. У меня – нет. Так же обстоит дело и с другими заблуждениями. Несмотря на это, я желаю общения с вами – в союзе или нет. Если я понимаю, что ваши действия неправильны, – а я уверен в этом – тогда я говорю вам это в том же самом духе, в каком вы написали мне.
От руководства Союза я не могу ожидать ничего, что показалось бы мне голосом Союза. У руководства Союза с самого начала было слишком широкое сердце, и поэтому у меня нет к ним вопросов.
Я счастлив не иметь никакой ответственности за то, что делает руководство Союза, и не должен изъявлять им никакого послушания.
С сердечным приветом
Ваш Ч. Г. Сперджен».
От многих друзей я получила копии писем моего любимого мужа, написанных им в это бедственное время. Но я верю, что издание других писем не принесет никакой пользы. Кто в его протесте был за него, тому не нужно доказательств необходимости и мудрости его поступков. А у кого другое мнение, тот, наверное, уже не изменит его. Что же касается меня, то я не хочу затрагивать это дело».