1 Коринфянам 0 1 Коринфянам введение

Предисловие

Данное послание полезно во многих отношениях. В нем содержится множество замечательных мест, содержание которых нам непременно следует знать. И это станет очевидным не только из их дальнейшего рассмотрения, но даже и из самого предисловия к настоящему труду. В этом предисловии я постараюсь быть предельно кратким, однако же, подведу полный итог, перечислив все главные положения этого послания.

Всем известно, что Коринф был богатым и знаменитым городом Ахаии. Л. Муммий разрушил его только потому, что ему казалось подозрительным само удобное расположение города. Но именно по той же самой причине потомки впоследствии восстановили этот город. И удобство местоположения помогло Коринфу быстро отстроиться вновь. Как бы зажатый между Эгейским и Ионическим морями, Коринф располагался на перешейке, соединявшем Аттику с Пелопоннесом. Поэтому он был чрезвычайно удобен для торговли.

Как пишет в Деяниях Лука, апостол Павел учил в Коринфе полтора года, но, в конце концов, козни иудеев вынудили его отплыть в Сирию. Когда же Павел отсутствовал, в город пришли лжеапостолы. Однако, на мой взгляд, это были не те, кто смущал Церковь явно нечестивыми догмами, и не те, кто открыто нападал на здравое учение, но люди, надмевавшиеся своим красноречием и щегольством, или, точнее, собственным высокопарным пустословием, и презиравшие по этой причине простоту Павла и его благовестия. Это были те, из-за чьего тщеславия раскололась коринфская церковь, те, которым было плевать на все, лишь бы самим пользоваться почетом, те, которых больше заботила собственная слава, чем Царство Христово и спасение человеческих душ.

Кроме того, в Коринфе процветало множество обычных для торговых городов пороков: разврат, гордыня, суета, жажда наслаждений, ненасытная алчность, тщеславие. И эти пороки неизбежно проникали в церковь, весьма подрывая ее дисциплину. Евангельское же учение настолько потеряло свою чистоту, что даже главный артикул веры — воскресение мертвых — стал ставиться под сомнение. Но, несмотря на это всеобщее расстройство, члены коринфской церкви были вполне довольны собой и вели себя так, словно все у них было в полном порядке. Таков прием, к которому часто прибегает сатана. Если он не может преградить путь благовестию, то нападает на него исподтишка; если не может открыто его оклеветать, то роет под него тайные подкопы; если не в состоянии отвадить от него сразу, то делает так, что люди отходят от него постепенно.

Вполне обоснованно предположение о том, что тревожившие коринфскую церковь вертопрахи не были открытыми врагами истины. Ведь, как известно, Павел нигде и никогда не щадит ложные учения. Коротки его послания к Галатам, к Колоссянам, к Филиппийцам, к Тимофею. Но во всех них он не только обрушивается на самих лжеапостолов, но и указывает на конкретный вред, причиняемый ими Церкви. И поступает весьма правильно. Надо не только говорить верующим о том, каких именно людей следует остерегаться, но и указывать им на исходящее от этих людей зло. Поэтому, с моей точки зрения, маловероятно, чтобы в столь длинном послании апостол умолчал о том, о чем подробно говорит в посланиях более коротких. Кроме того, отметим: Павел перечисляет множество свойственных коринфянам пороков, причем даже самые незначительные, и, кажется, хочет привести все, в чем можно их упрекнуть.

Далее, Павел весьма многословен, обличая лжеучителей и болтунов. Он порицает их тщеславие, ругает за то, что Евангелие они превратили в человеческую философию, отказывает им в силе Святого Духа, поскольку, заботясь об одном красноречии, они следовали мертвой букве. Однако апостол ничего не говорит об их ложных учениях. Поэтому думаю, что эти люди не искажали основную суть Евангелия, но, пылая порочной страстью к превосходству, и с целью вызвать к себе восхищение, изобрели новый чуждый простоты Христовой способ благовестия. И так бывает со всеми, не полностью совлекшимися ветхого человека и приступающими к делу Господню неподготовленными. Ведь первое, что должен сделать служитель Христов — забыть о себе и думать лишь о славе Божией и людском спасении. И к учительскому служению надлежащим образом подготовится лишь тот, кто прежде сам впитает в себя силу Евангелия, чтобы говорить больше сердцем, нежели устами. Поэтому проповедь не возрожденных Духом Божиим, не чувствующих в себе силу благовестия и не разумеющих смысла слов «надлежит нам стать новой тварью», хотя и должна быть живой и действенной, на самом деле мертва. Такие люди, как бы лицедействуя, искажают Евангелие внешними прикрасами, превращая его в подобие человеческой философии.

Коринф же был весьма подходящим местом для подобного предприятия. Торговцы всегда прельщаются внешним видом товара. Они не только обманывают им других, но и позволяют обманываться сами, даже радуясь, когда их водят за нос. К тому же, их слух весьма изнежен и не может слышать жестких обличений. Поэтому, натыкаясь на нестрогих учителей и встречаясь с их ласковым обращением, они отплачивают им взаимной лестью. И хотя подобные случаи встречаются почти повсеместно, все же они более свойственны богатым торговым городам. Павел же был человеком Божиим, наделенным дивными добродетелями. Однако в его виде не было изящества, отсутствовала располагающая к себе импозантность. И, обладая внутри себя духовной силой, Павел не имел ничего от внешних прикрас. Он не умел льстить, не заботился о том, чтобы понравиться людям. Цель у него была одна — Царство Христово и подчинение всех должному порядку. Коринфянам же, предпочитавшим утонченность учения его плодовитости, Евангелие как-то не приглянулось. Этим людям, постоянно желавшим чего-то нового, Христос вскоре наскучил. И если вышеназванные пороки еще не овладели коринфянами полностью, у них, однако, имелась явная к ним склонность. Поэтому лжеапостолам было легко извратить среди них учение Христово. Учение это извращается тогда, когда нарушается и как бы затушевывается его природная простота. В результате все отличия между ним и мирской философией полностью исчезают. Значит, лжеапостолы, угождая вкусу коринфян, добавляли в свою проповедь приправу, заглушавшую истинный аромат благовестия. Итак, понятно, с какой целью Павел взялся за написание послания.

А теперь кратко очертим основные его темы.

Апостол начинает с приветствия, по сути равносильного увещеванию. Так он смягчает коринфян, делая их более податливыми к обучению. Но затем он тут же переходит к упрекам, упоминая раздиравшие их церковь споры, и, желая устранить подобное зло, отваживает от гордыни и призывает к смирению. Апостол низвергает всю премудрость мира сего, превознося только проповедь креста Христова. Одновременно он смиряет и самих коринфян, веля им подумать о том, кого именно Господь призывает в Собственное стадо.

Во второй главе апостол ставит в пример собственную проповедь. Будучи уничиженной и отвергаемой людьми, она все же отличалась духовной силой. Попутно он также разъясняет, почему в Евангелии сокрыта тайная небесная мудрость. Ни природный разум, ни плотские чувства не постигают этой премудрости, в ней нельзя убедить человеческими доводами, она не нуждается в красочной высокопарности слов. Одно лишь откровение Духа сообщает ее разуму и запечатлевает в сердце. И в конце апостол заключает: плотская мудрость не только далека от его исполненного крестным смирением благовестия, но даже не в состоянии о нем судить. Апостол подчеркивает это с целью отвадить коринфян от упования на собственный постоянно заблуждающийся разум.

В начале третьей главы апостол прилагает вышеизложенный принцип к частному случаю. Павел жалуется, что коринфяне, будучи плотскими, едва способны уразуметь даже самые начатки Евангелия. Этим он дает понять, что отличавшее их отвращение к его слову происходит не от порока самого слова, а от их невежества. Одновременно Павел намекает: способности правильно судить должно предшествовать обновление разума.

Затем апостол говорит о том, как надо относиться к евангельским служителям. Воздаваемая им честь не должна противоречить славе Божией. Ибо Господь один, все же прочие — Его слуги. Все служители — всего лишь орудия в Его руках. Только Он дает им силу, лишь от Него проистекает успех их проповеди.

Попутно апостол говорит о стоящей перед служителями цели — о созидании Церкви. Пользуясь этим поводом, он поясняет, что именно означает понятие «созидать», и полагает в основание одного Христа, утверждая соответствие строения своему фундаменту.

Кроме этого, выказав себя разумным строителем, Павел увещевает прочих поступать так, чтобы последующее отвечало предыдущему. Он также увещевает коринфян, чтобы они, будучи храмом Божиим, не терпели мирских и порочных учений. Здесь апостол еще раз уничижает надменную мудрость плоти, чтобы верующие ценили только знание Иисуса Христа.

В начале четвертой главы апостол дает определение истинному апостольскому служению. Поскольку же превратное суждение коринфян мешало им признать его апостолом, Павел опровергнув его, взывает к последнему пришествию Христову и, так как его смиренный вид вызывал у коринфян презрение, учит, что этот вид, напротив, подчеркивает его достоинство. Затем апостол перечисляет признаки, из которых явствовало, что он добросовестно печется о деле Христовом, не заботясь ни о собственной славе, ни о насыщении чрева. Наконец, апостол говорит о том, какую честь должны воздавать ему коринфяне. В конце главы Павел расхваливает Тимофея, веля коринфянам слушаться последнего до своего собственного прихода. Одновременно апостол обещает, что, придя к ним, разоблачит все прикрасы, с помощью которых лжеапостолы втирались к верующим в доверие.

В пятой главе Павел порицает коринфян за то, что они молчаливо сносили кровосмесительный брак между мачехой и пасынком. По его словам, один этот мерзкий проступок должен был окончательно их устыдить. Отсюда апостол переходит к общему учению о том, что подобные преступления следует наказывать отлучением, чтобы отбить охоту ко греху, и чтобы скверна одного не распространялась на прочих.

Шестая же глава разбита на две части. В первой апостол обрушивается на судебные тяжбы, в которых христиане, к большому позору благовестия, обвиняли друг друга перед неверующими судьями. Во второй части он порицает блуд, вошедший в привычку настолько, что считался как бы дозволенным. Свою речь апостол начинает с серьезной угрозы, подтверждая ее затем вескими доводами.

Седьмая глава включает в себя рассуждение о девстве, браке и безбрачии. Насколько можно судить из слов апостола, среди коринфян возобладало суеверное мнение, будто девство — великая и как бы ангельская добродетель. Таким образом, они стали презирать брак как нечто мирское и скверное. И апостол устраняет это заблуждение, говоря о том, что каждый лучше знает о собственных дарованиях, и в этом деле не стоит предпринимать чего-либо сверх своих возможностей. Ибо не у всех одно и то же призвание. Апостол говорит о том, кто именно способен воздержаться от супружества, и какова цель такого воздержания. И наоборот, указывает на тех, кто непременно должен вступать в брак, разъясняя понятие истинно христианского супружества.

В восьмой главе апостол показывает, что требует от коринфян не больше, чем от самого себя, чтобы не казалось, будто, устанавливая законы другим, он не соблюдает их сам. Павел напоминает коринфянам о том, как добровольно отказывался от позволенного ему Господом, чтобы никого не оскорбить, как в безразличных вопросах становился кем угодно, чтобы ко всем приспособиться. Его пример должен был отучить коринфян от чрезмерной приверженности собственным интересам и приучить приспосабливаться к братьям с целью их назидания.

Но поскольку, как уже говорилось, коринфяне были о себе слишком высокого мнения, Павел в начале десятой главы приводит в пример иудеев. Он предостерегает коринфян от беспечности, чтобы они не позволили ей обмануть себя, как позволили иудеи. Павел говорит коринфянам: если вы гордитесь внешними привилегиями или Божиими дарами, то похожий повод для гордости имелся и у иудеев. Однако это не принесло им пользы, так как они злоупотребили своими привилегиями. И, устрашив таким образом коринфян, апостол тут же возвращается к ранее начатой теме и учит, сколь абсурдно причащающимся на вечере Господней участвовать в бесовской трапезе. Ибо подобная трапеза — мерзкое и нетерпимое осквернение. В конце Павел заключает, что никакое наше действие не должно служить соблазном для других.

В одиннадцатой главе апостол очищает общественные церковные собрания от кое-каких порочных людских установлений, не соответствующих христианскому благолепию и достоинству. Павел говорит о том, с какой серьезностью и собранностью надо стоять перед взором Бога и Его святых ангелов. В особенности он порицает коринфян за неподобающее проведение Господней вечери и указывает на способ устранения злоупотреблений, отсылая их к первоначальному установлению как к единственному правилу и неизменному закону.

Поскольку же многие злоупотребляли духовными дарами с целью возвышения самих себя, апостол в двенадцатой главе рассуждает о том, с какой целью Бог посылает нам дары, и как правильно и с пользою их употреблять, а именно: помогая друг другу своими дарами, мы должны слиться и стать единым Христовым телом. И апостол иллюстрирует это учение, приводя для сравнения обычное человеческое тело. Хотя в теле имеются разные члены с разными способностями, его соразмерность и единство таковы, что данное от дельным членам способствует благу целого. Поэтому лучшая правительница в этом деле — любовь.

Эту тему апостол еще подробнее излагает и иллюстрирует в главе тринадцатой. Итог сводится к следующему: все должно совершаться по правилу любви. И, пользуясь этим поводом, апостол рассыпается в похвалах любви, чтобы христиане стремились к ней с еще большим усердием и относились с еще большим уважением.

В главе четырнадцатой Павел более детально указывает на то, в чем именно согрешили коринфяне в употреблении духовных даров, и, поскольку среди них процветала страсть к внешним прикрасам, учит, что во всем следует стремиться к назиданию других. Поэтому всем дарам он предпочитает дар пророчества как приносящего наибольшую пользу, хотя коринфяне больше ценили дар говорения на языках, но только лишь из-за его помпезности. В отношении этого дара апостол также предписывает правильный способ употребления. Одновременно он порицает обычай бесплодного говорения на неизвестных языках, когда пренебрегают стоящими на первом месте учением и увещеваниями. В конце апостол запрещает, как неподобающее, общественное учительство женщин.

В главе пятнадцатой Павел обрушивается на одно весьма опасное заблуждение. Хотя невероятно, чтобы оно распространилось среди коринфян повсеместно, все же некоторыми оно овладело до такой степени, что эти люди нуждались в явном врачевстве. Кажется, что апостол намеренно перенес упоминание о нем на конец послания. Ведь если бы он сказал о нем в начале послания или сразу же после, то все подумали бы, что намекают именно на них. Итак, по его словам, надежда на воскресение мертвых важна настолько, что по ее устранении упраздняется все благовестие. И, доказав воскресение основательными доводами, апостол говорит о его способе и причине. Он подробно и тщательно рассматривает все стороны данного вопроса.

Глава шестнадцатая разбита на две части: в первой апостол увещевает коринфян помочь бедствующим братьям в Иерусалиме. Ведь последние страдали тогда от голода, и, кроме того, против них вовсю свирепствовали нечестивые. Поэтому апостолы возложили на Павла служение призвать церкви из язычников на помощь голодавшим. Итак, Павел велит коринфянам откладывать все остающиеся у них излишки, чтобы затем немедленно отвезти их в Иерусалим.

Апостол завершает свое послание дружеским ободрением и благодарениями.

Отсюда вывод, сделанный мною вначале: послание это исполнено весьма полезного учения и содержит в себе рассуждения по очень многим важным вопросам.