2. «Жало» в теле Павла (12:1−10)
1) Откровения
Павел переходит сейчас к вопросу, который ему наверняка задавали: «Какие видения и откровения служат подтверждением твоего служения?» (см.: 12:1). Ответ Павла необычен. Он как будто не желает признавать себя человеком, которому были откровения. Поэтому и пишет, что знает [некоего] человека (ст. 2), имея в виду себя в третьем лице. Он был восхищен… до третьего неба (ст. 2), или в рай (ст. 4) [Енох. 8:1.], однако не сообщает подробностей (как делали его оппоненты?) о пребывании тела во время этого события (ст. 3). (Возможно, древние визионеры верили, что во время этих откровений покидали тело?) Случай это был, конечно, поразительный, однако произошел он целых четырнадцать лет назад (ст. 2). Таким человеком (ст. 3, 5), испытавшим откровение четырнадцать лет тому назад, можно хвалиться, но Павел, который пишет им сейчас, может хвалиться только немощью (ст. 5), тяготами и лишениями, перечисленными в предыдущей главе.
Павел как бы говорит: «Я хочу, чтобы вы посмотрели на то, что я есть сейчас, а не на то, что было раньше. Человек, о котором вы должны судить, это не тот, кто пережил некогда удивительное откровение, а тот, кого вы видите сейчас во всей его немощи, чтобы кто не подумал о мне более, нежели сколько во мне видит, или слышит от меня» (ст. 6). В этом отрывке Павел отвечает новым миссионерам, которые явно указывали на свой экстатический опыт, как на основание для притязаний на коринфян, в противовес Павлу. Умение впадать в экстаз как подтверждение апостольских полномочий ответом Павла отвергается. Правда заключается в том, что Христос поручил Павлу быть апостолом, и свидетельство этого нужно искать не в наличии экстатических способностей, а в реальности его немощи, которую он не скрывает от коринфян.
2) «Жало»
К содержащемуся в предыдущей главе перечню немощей Павел теперь добавляет свой самый печальный опыт. Речь идет уже не об «откровении», которое превознесло его и которым он хвалился (ст. 2), а о боли, которая более всего подрывала его силы, о жале (ст. 7). Что это за жало! Используемое в греческом тексте слово skolops может означать либо «кол» (прибивающий его к земле), либо «занозу», или шип (непрерывно ему досаждающий). Минн по этому поводу говорит, что подразумевается «нечто острое, что глубоко врезается в плоть, причиняет боль и по воле Божьей не поддается удалению. Смысл его присутствия в том, чтобы удовольствие от жизни у Павла уменьшилось, а дееспособность, за счет истощения его сил, была подорвана» [The Thorn That Remained (Institute Press, 1972), pp. 8−10.].
Ученые высказывали множество предположений относительно природы этого «жала». Что это было — преследование, чувственное искушение, дефект речи, расстройство зрения, эпилепсия или другие напасти, которые можно перечислять и дальше? Нам представляется разумной точка зрения Хьюза, который отмечает: «Сама анонимность этой беды повлекла за собой гораздо большее благословение… нежели в случае, если бы природу этого недуга можно было определить».
Откровение может излишне окрылить; наше «я» быстро начинает превозноситься благодаря захватывающему религиозному опыту. Противопоставляя себя «высшим апостолам», Павел говорит, что чрезвычайные откровения могли превознести его, однако Бог опустил возвысившегося апостола на землю и пригвоздил его «жалом» (ст. 7). И хотя оно было ангелом сатаны, Павлу дал его Бог (ст. 7) [В иудейской традиции, когда требовалось указать на Божье действие, глагол, из благочестивых побуждений, часто употреблялся в пассивном залоге.]. Через посредничество сатаны всемогущий Бог «дал» Павлу то, что ему было необходимо. Упоминание Павлом данного (Богом) жала, ангела сатаны, заставляет вспомнить начальные главы Книги Иова, где Бог позволяет сатане лишь испытывать, но не убивать Иова. Бог является не прямым, а косвенным источником нашего испытания, а сатана действует в рамках, определенных Богом.
Подобно Господу, Который в Гефсиманском саду молился не один раз, Павел молился трижды (ст. 8), но тщетно. Теперь следовало подчиниться воле Бога, как она была ему раскрыта. Посланников сатаны не всегда удается одолеть настойчивой молитвой, хотя в конце концов они будут повержены. Кроме того, воля Бога необязательно состоит в том, чтобы мы торжествовали через исцелившееся тело и постоянное присутствие духовной силы. «Жало» от Бога мешало Павлу думать о себе как о духовном супермене, являло ему реальность его смертной природы и немощи — даже несмотря на его сверхъестественные откровения. К тому же, «жало» толкало Павла ближе к Богу, создавало особое доверие между ними.
3) Божья сила совершается в немощи
В ответ на троекратную молитву Павла, Господь отвечает, и совершенное время греческого глагола показывает, что Павел все еще слышит, как Он говорит ему: «Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи» (ст. 9). Вот окончательное откровение на все времена. Павел больше не молит об удалении «жала». Это осталось в прошлом. «Жало» все еще с ним; ответ Господа все еще звучит в его ушах.
Благодать Божья предназначена не только для начала христианской жизни; она и для начала, и для средины, и для конца. С помощью «жала» Павел должен был усвоить, что вечной славы здесь не бывает, даже если речь идет о драматическом религиозном опыте, который бывает славным и может давать силу.
Есть «сила», которая «возносит» нас; но это сила плоти, а не сила Христа. Это сила вновь прибывших миссионеров, о которой свидетельствуют их притязания быть «выше» (hyper) Павла в миссионерских путешествиях, экстазах и откровениях. Сила Христа — это, скорее, сила в немощи, ибо благодать Его постигается только через осознание нашей немощи. Подчеркнем, что это не просто «благочестивая мысль», призванная нас утешить. Это истинная сердцевина Евангелия и основная идея данного послания. Павел сообщал выше, что в Асии он «сверх силы» (hyper dynamin) был «отягчен» (1:8). Он признал, что был хрупким «глиняным сосудом» и справлялся с неприятностями только с помощью «преизбыточной силы… Бога (ὑπερβολὴ / hyperbole… δυνάμεως / dunamis 4:7). Служение Павла, отмеченное такой болью, было возможно лишь благодаря «силе Божией» (6:7). Благодать и сила Божья смыкаются с человеческой жизнью только в точке ее наибольшей немощи. Шлаттер писал, что «недальновидное представление о вере, где вера понимается как участие Божьей силы, поднимающей нас на более высокий уровень… как желание ограничиться прославленным Христом без понимания Божьей благодати, исходящей от Христа распятого, желание наполнить себя Духом, который благословит нас нашим же величием… все это было по сути против принципов Павла… и апостолов» [A. Schlatter, quoted in F. D. Brunner, A Theology of the Holy Spirit (Hodder and Stoughton, 1970), p. 317.].
Есть великая слава; но время ее не пришло. Она будет явлена в конце, когда наши злоключения подведут нас ближе к благодати Христа. Именно в этом высший смысл похвалы Павла.
В практическом плане это означает, что мы соглашаемся, что живем по Божьему «плану Б», а только после него уже будет реализован «план А». В настоящем мире есть несправедливость и неравенство, и мы часто бываем беспомощны перед лицом их последствий в нашей жизни. В этом бытии мы страдаем от разлада нашей личности, и хотя молитва и духовная работа могут свести их к минимуму, полностью избавиться от них бывает невозможно. В нашей настоящей жизни многие страдают от плохого здоровья, психических заболеваний и расстройств, которые не устраняются ни чьим-либо молитвенным заступничеством, ни медициной. Что должен делать христианин, сталкиваясь с болью и страданием? Он должен молить Господа об избавлении, как это делал Павел. Возможно, Бог даст человеку избавление, как Он постоянно и делает (1:10; 4:7−10), но следует помнить, что всякое избавление временно. А что если избавления не последует — что тогда? Мы слишком легко позволяем подобным вещам угнетать нас, пока не становимся озлобленными и преисполненными жалости к себе. Возможен и другой случай: иногда страдающий христианин в отчаянии обращается к тем, кто своим учением об исцелении тела не признает, что мы все еще находимся в мире, живущем «по плану Б». Но тот, кто уже во Христе, скорее, должен позволить этому «жалу» связать его крепче с Христом, Который сообщит страдающему благодать, чтобы тот мог переносить боль и вырабатывать в себе стойкость и терпение.
Некоторым непостижимым образом наше бытие отмечено грехом и страданием именно в соответствии в божественным планом. С одной стороны, Бог не терпит и ненавидит все это и когда-нибудь уничтожит. И все-таки, разве не через осознание наших грехов Божья благодать в течение всей нашей жизни заставляет нас прибегать к Христу за прощением? И разве не через боль и страдание тела и души та же благодать связывает нас с Христом, Который говорит нам: «Сила моя совершается в немощи»?
4) Обыкновенная немощь
Послания Павла, возможно, сильны, но сам он немощен. И это не литературный прием и не просто обвинение его оппонентов. Это точное описание его состояния; но это также правда о коринфянах. И, тем не менее, Павел не хвалится какой-то «необыкновенной» немощью. Это не немощь, вызванная постом или всенощными молитвенными бдениями. Он не «опустошал» себя, чтобы затем чем-то «заполнить» себя. Это не придуманная и не сверхъестественная немощь. Это просто обыкновенная немощь Божьего служителя, изнуренного служением другим людям в благовествовании Христа. «Просто взгляните на меня, — как бы говорит он (12:6), — я есть то, что вы видите. Я открыт и доступен; я открыл для вас окно в свое сердце».
3. Все это было для вас (12:11−19)
1) Признаки апостола
Павел снова отрицает, что у него есть какой-либо недостаток против «высших Апостолов» (ст. 11; ср.: Рим 15:18, 19), которые заявляют о превосходстве над Павлом благодаря своим видениям и откровениям, в которых они «слышали слова, которых человеку нельзя пересказать» (ст. 4). Для этого он сейчас, вероятно, употребляет особое выражение — «признаки Апостола», то есть знамения, чудеса и силы, как поясняет он далее. В Деяниях Апостолов приводятся некоторые из них — например, мгновенное исцеление калеки от рождения в Листре или изгнание духа прорицания из служанки в Филиппах (Деян 14:8−10; 16:16−18).
Такие знамения служили видимым доказательством для тех, кто сомневался в словах Павла о поручении ему Богом быть апостолом язычников. Готовя римских христиан из евреев и язычников к своему прибытию, Павел в послании к ним упоминает свое служение от Иерусалима до Иллирика (территория бывшей Югославии), которое сопровождалось знамениями и чудесами, что должно было свидетельствовать о реальности его призвания быть «служителем… у язычников» (Рим 15:16). Следовательно, выражение «признаки Апостола» не относится к многочисленным и не поддающимся четкому определению «апостолам», которые совершают чудеса. Напротив, оно указывает на конкретное и уникальное призвание Павла быть апостолом, видимыми доказательствами чему служат эти знамения.
Следует также отметить, что во времена большой озабоченности апостольскими знамениями и чудесами, каким является и наше время, не все творимые апостолами чудеса были бы в наши дни всеми одинаково благожелательно встречены. Мы наверняка обрадовались бы исцелению хронически больного человека или воскрешению умершей Серны (Деян 3:1−10; Деян 9:36−42). А как насчет смерти Анании и Сапфиры или временного ослепления Елима (Деян 5:1−11; Деян 13:6−12)? Ведь это тоже знамения и чудеса!
Более того, весьма важно различать «признаки Апостола» и духовные дары, встречающиеся в церквах, которые, по-видимому, апостолами не ограничиваются (1Кор 12:4−11). И хотя мы допускаем, что в церквах могут проявляться различные «сверхъестественные», а также «естественные» духовных дары, мы твердо стоим на позиции, что апостольские знамения и чудеса больше не происходят — просто потому что апостольский век остался в далеком прошлом. Само выражение «признаки Апостола» ясно показывает, что только апостолам они и были присущи. Следует отметить, что Павел никогда не стремился придать законность своему служению посредством чудесных явлений. Свидетельством истинности его служения была добросовестная проповедь Евангелия и возникавшие в результате этого общины верующих (5:11−13; 3:1−3; 10:7).
2) «Саморазоблачение» Павла
Похвала, начало которой находится в гл. 11, сейчас завершается. На протяжении всего послания, включая эти последние главы, Павел защищает свое слово и служение. Сейчас он преподносит коринфянам сюрприз. Он вопрошает: «Не думаете ли еще, что мы только оправдываемся перед вами?» (ст. 19). Мы, вероятно, ответили бы, что все написанное похоже именно на это, то есть на защиту, апологию его апостольства. Возможно, отчасти так и есть; однако, по сути, это было сделано только ради них.
Павел писал открыто о себе и всех своих немощах для того, чтобы коринфяне увидели в нем реальность своих собственных немощей. Их гордость вынудила Павла стать в их глазах немощным и неразумным (ст. 11), чтобы они могли пред Богом отождествить себя с ним. Им следует похвалить его, потому что он есть «истинный апостол» со знамениями, чудесами и силами, призванными подтвердить его притязания (ст. 12). Они должны были принять и уважать его превосходство. Но, поскольку они отказались это сделать, он, любя их, занялся их разоблачением; стал безумцем, чтобы они могли распознать свое собственное недомыслие.
Они не только вынудили его принять на себя этот позор; его уже подозревают втом, что он пришел получить с них деньги или, напротив, имея злой умысел, отвергнуть их помощь (ст. 14−17). Это уже слишком. Они должны понять: он их отец, а они его дети. Он заботится о них, а не они о нем. Подвергать сомнению честность Павла в вопросах, связанных с деньгами, значит, добавить к его обиде новое оскорбление.
3) Павел — образец для подражания
Итак, совершенно поразительным образом Павел раскрыл свои истинные намерения (ст. 19). Его подробное высказывание о своем неразумии, которое началось в 11:1 и завершилось только в 12:10, все-таки не является самозащитой — по крайней мере, это не было его основной целью. Павел, похоже, демонстрирует удивительный пример общения со своей паствой. Он преподносит свое учение с использованием самой различной стилистики. Вместо того чтобы писать отвлеченно, он пишет конкретно о себе. Очевидно, что цель его была в том, чтобы коринфяне сначала стали разделять его взгляды, а затем и подражать ему.
Далее, на очень личном уровне, он будет писать и филиппийцам (гл 3), сообщая им о примирении с Богом, которое происходит сейчас во Христе. Он, как человек во Христе, будет объяснять свои духовные цели. Затем будет увещевать их: «Смотрите на тех, которые поступают по образу, какой имеете в нас» (Флп 3:17; ср.: 4:9). Перед лицом угрозы распространения учения иудействующих филиппинцы должны были последовать личному примеру Павла — его уверенности в Христе и подражанию Ему (Флп 3:3, 4, 14).
Ранее он убеждал коринфян скорректировать свое излишне высокое мнение о свободе в соответствии с любовью к слабым христианам и «еще нехристианам» (1Кор 8). Но вместо того, чтобы отвлеченно излагать свое учение, он пространно говорит о личной свободе и правах, от которых приходится отказываться ради духовных нужд других (1Кор 9). Затем, уже в конце этого фрагмента, он призывает их: «Будьте подражателями мне, как я Христу» (1Кор 11:1).
Павел постоянно и намеренно являл собой образ человека «во Христе», чтобы другие могли подражать ему. Он осознанно призывал других формировать себя по образцу, который возник из его собственного подражания Христу. Кроме того, Павел и Петр, поучая других служителей, призывали их, в свою очередь, стать образцами для их собственной паствы (1Тим 4:12; Тит 2:7; 1Пет 5:3).
Павел не просто являет хороший пример, как не подорвать доверие к тому, что проповедуется; он учит о важных аспектах христианской мысли и поведения примером своей жизни, которую он намеренно раскрывает перед другими. Демонстрация немощи и неразумения в 11:1−12:10 — еще один образец такой проповеди христианской истины и образа жизни.
4. Последний визит: испытывайте себя (12:20 — 13:4)
1) Упадок нравов в Коринфе (12:20−21)
Скоро Павел должен совершить свой заключительный визит в Коринф. Эта часть послания явно готовит почву для того, что почти наверняка можно будет назвать «напряженной встречей». Апостол дважды выражает свои опасения. Он опасается, что коринфяне не будут соответствовать его ожиданиям, а он — их ожиданиям, и он увидит раздоры, зависть, гнев, ссоры, клевету, ябеды, гордости, беспорядки (ст. 20). Похоже, Павел предчувствует, что третий визит, как и второй, может оказаться столь же печальным. Он также боится, что ему придется скорбеть о многих, не покаявшихся в вопиющим блуде (ст. 21). Все это он наблюдал, находясь у них во время своего второго визита (13:2).
В своем первом послании Павел обращал внимание на разительное нравственное преображение некоторых коринфян (1Кор 6:9−11). Однако были и такие, кто полагал будто все позволено, включая блуд (1Кор 6:12−20). Несмотря на «печальный визит» и «огорчительное» послание, распущенность не становилась меньше; и Павел, похоже, опасается, что снова придется заниматься этим вопросом (ст. 21).
Мы можем предположить, что прибытие незнакомцев скорее мешало решению нравственных проблем коринфян, нежели способствовало их разрешению. Упоминание им введенных в соблазн немощных христиан (11:29) вполне вписывается в контекст служения незнакомцев (11:13−15, 20). От них следовало бы ожидать упора на иудейский закон и нравственность, но они фактически уводили коринфян от «простоты во Христе» (11:.3) и, следовательно, от преображающей силы Святого Духа (1Кор 6:11; 2Кор 3:18).