Иуды 1 глава

Соборное послание Иуды
Открытый перевод → Библия говорит сегодня

Открытый перевод

1 Иуда, раб Иисуса Христа, брат Иакова, возлюбленным в Боге Отце и хранимым Иисусом Христом, избранным:
2 да умножатся вам милосердие, мир и любовь.
3 Любимые, со всем усердием решив писать вам об общем нашем спасении, посчитал нужным написать вам, призывая бороться за веру, единожды переданную святым.
4 Потому что проникли некие люди, издревле приговорённые, нечестивые, заменяющие благодать нашего Бога на распущенность, и отвергающие единого Владыку и Господа нашего Иисуса Христа.
5 Хочу также напомнить вам, уже знающим это, что Господь, спасший народ из земли Египетской, тех, кто не поверил, потом погубил
6 и ангелов, не сохранивших свою власть, но покинувших своё жилище, стережёт в вечных оковах под тьмой для приговора великого дня.
7 Как Содом и Гоморра, и города около них, подобным образом предавшиеся разврату и ушедшие за иной плотью, остались примером наказания вечным огнём.
8 Так вот и эти, грезящие во сне, оскверняют плоть, отвергают власть и злословят Славных.
9 Хотя Архангел Михаил, когда говорил о теле Моисея, ведя разбирательство с дьяволом, не посмел вынести приговор злословия, но сказал: «Пусть запретит тебе Господь».
10 Эти же клянут то, что не ведают, а то, что знают по естеству, как безрассудные животные, тем себя губят.
11 Горе им! Потому что пошли путем Каина, бросились в продажный обман, как Валаам, погибли в бунте, как Корей.
12 Это они — подводные камни на ваших пирах любви, наедающиеся без страха, лелеющие только себя, безводные облака, уносимые ветром, осенние деревья, бесплодные, вдвойне мёртвые, вырванные с корнем.
13 Дикие морские волны, пенящиеся своими гнусностями, блуждающие звёзды, для которых сберегается навек мрак тьмы.
14 Им же пророчествовал Енох, седьмой от Адама, говоря: «Вот пришел Господь с множеством Своих святых,
15 сотворить суд над всеми и обличить каждого человека за нечестивые дела, которые совершены в нечестии, и за всё жестокое, что произнесли против Него нечестивые грешники».
16 Они — ворчуны и нытики, движимые своими страстями, уста их изрекают высокопарное, они льстят ради выгоды.
17 Вы же, любимые, вспомните слова, прежде сказанные через посланников Господа нашего Иисуса Христа,
18 которые говорили вам, что в последнее время явятся насмешники, движимые своими нечестивыми страстями.
19 Они — раскольники, душевные, не имеющие духа.
20 А вы, любимые, созидая себя вашей святой верой, молясь в Святом Духе,
21 сохраняйте себя в Божьей любви, ожидая милости Господа нашего Иисуса Христа к вечной жизни.
22 И одних жалейте, сомневающихся,
23 а других спасайте, выхватывая из огня, жалейте в страхе, брезгуя даже одеждой, осквернённой плотью.
24 А тому, Кто может сберечь вас от падения и поставить пред славой Его непорочными в ликовании,
25 Единому Богу, Спасителю нашему, через Иисуса Христа, Господа нашего, слава, величие, сила и власть прежде всякого века и теперь, и во все века. Аминь.

Библия говорит сегодня

1. Автор (1а)

Ни одно новозаветное послание не выдержало столько баталий по поводу своего признания в истории Церкви, как это короткое письмо Иуды. Лютер подытожил мнение многих христиан, когда сказал: «В нем нет ничего особенного, кроме того, что оно напоминает Второе послание Петра, из которого он заимствовал практически все высказывания». И он мрачно добавляет, что «это не что иное, как послание против наших епископов, священников и монахов» [Luther, р. 298.]. Действительно, это послание удивительно похоже на Второе послание Петра (хотя это сходство было несколько преувеличено и неверно истолковано) [См. приложение, с. 288.], при этом Иуда ссылается на книги, которых нет в Библии. Многие христиане несколько озадачены рассуждением Иуды в ст. 9: «Михаил Архангел, когда говорил с диаволом, споря о Моисеевом теле», и в ст. 14: «Енох, седьмый от Адама». Некоторые даже утверждают, что метод Иуды включает «грубые приемы и прямые угрозы» [Martin, р. 85.]. До сравнительно недавнего времени вполне можно было говорить, что отсутствие интереса со стороны исследователей сделало послание Иуды «книгой, которой уделяется в Новом Завете минимум внимания» [Название статьи Д. Дж. Роустона, NTS21 (1974/75), pp. 554−563. Комментарии Ричарда Бокхэма являются серьезным исключением в этом отношении.].

Такое пренебрежение данным посланием не заслужено. Конечно, верно и то, что современные христиане по сути не знакомы с теми вопросами, которые волновали верующих во времена Иуды, и мы не можем точно обозначить проблемы в наших церквах, аналогичные тем, которых касается Иуда в своем послании. Но его анализ глубоких проблем столь ясен, а его рекомендации столь основательны, что данное послание на самом деле гораздо более острое и актуальное, чем можно представить себе с первого взгляда. Даже необычные цитаты показывают острый ум Иуды и серьезную заботу о чистоте небольшой общины.

Что же это за человек, который написал столь необычное послание?

1) Иуда… брат Иакова

В Новом Завете есть только один Иуда, у которого был брат Иаков, и два упоминания о нем (Мф 13:55; Мк 6:3) показывают, что эти два человека вместе с Иосифом и Симоном были сводными братьями Иисуса Христа и сыновьями Марии и Иосифа [Ellis, р. 229. Эллис полагает, что Иуда — это Иуда Варнава из Деян 15:22, 32 и что «брат» здесь означает «соработник», «коллега»; но если есть Иуда, родной брат Иакова, то нет необходимости искать какого-то второго, отождествление с которым заведомо осложнено. См. комментарии к 2Пет 3:15.]. Строго говоря, имя Иуды писалось как Judas, но легко понять, почему в большинстве библейских переводов это имя приводится в другом написании: Juda — чтобы не путать его с пресловутым Иудой Искариотом (Judas Iscariot)! [Только RV называет его Judas.] Если Иуда и Иаков были сводными братьями Иисуса, тогда этот Иаков не имел отношения к апостолу Иакову, одному из двенадцати апостолов, который учредил церковь в Иерусалиме и был казнен царем Иродом (Деян 1:13 — 12:2). В таком случае, это был Иаков, которого называли «праведником», который позднее был руководителем церкви в Иерусалиме и, возможно, написал новозаветное послание, носящее его имя; это послание было центральной вестью для Иерусалимского собора (Деян 15:13−21). Вполне вероятно, что Иуда был одним из первых христиан иудейского происхождения, которые покинули Иерусалим во время преследования христиан (проживавших и работавших в окрестных областях), начавшегося после смерти Стефана (Деян 8:1−2) [Это намек на труд Евсевия: Eusebius, Church History 3.32.6 (NPNF1, p. 164).]. В новой работе Ричарда Бокхэма это послание вполне убедительно рассматривается как раннее, написанное в палестинской обстановке, что может объяснить упоминания в нем ссылок на книги, которые до сих пор для нас являются неизвестными [Especialy Bauckham (1983), chapter 2.]. Раннехристианский писатель Евсевий приводит историю о том, что внуки Иуды появились до императора Домициана, но, «презирая их как не заслуживающих внимания, он [Домициан] повелел отпустить их и своим декретом прекратил дальнейшее преследование церквей. После освобождения они стали руководителями церквей, поскольку были свидетелями, а также и родственниками Господа» [Church History 3.20 (NPNF1, p. 149).].

2) Иуда, раб Иисуса Христа

Иуда был сводным братом Иисуса, и они с Иаковом гордились этим (1Кор 9:5; Гал 1:19), но почему же здесь Иуда не упоминает о таком необыкновенном родстве? Возможно, причина кроется в его благоговейном отношении к Иисусу Христу, что свидетельствует о его необычайной скромности: он, вероятно, помнил о своих сомнениях и даже оппозиции, которые он продемонстрировал во время земной жизни Христа (Мф 12:46−50; Мф 13:55−57; Мк 3:31−35; Мк 6:3−4; Лк 4:24; Лк 8:19−21; Ин 7:5). Это можно назвать «беспрецедентным образцом благоговейного смирения» [Wand, p. 195.]. Однако гораздо более важным представляется тот факт, что в начале своего послания Иуда хочет представить свое кредо, а для этой цели недостаточно знать Иисуса просто как человека. Даже недостаточно и того, что Иисус был его близким родственником. Для нас это просто непостижимо. По нашему мнению, его воспоминания об Иисусе как о старшем брате и знания о привычках и образе жизни Иисуса могли бы придать вес этому посланию. Разумеется, верно, что если бы Иуда писал здесь как историк, тогда его информация была бы авторитетной и просто бесценной. Но Иуда пишет как христианский лидер, и для его целей такая информация здесь не нужна. Став христианином, Иуда должен был изменить свое восприятие Иисуса и рассматривать Его не просто как своего старшего брата, но как Христа и своего Господа (ст. 4). Поэтому тот факт, что Иуда не упоминает о своем родстве с Христом, не является веским доводом против его авторства [Contra Kelly, p. 242.]. Просто это свидетельствует о том, что никакое привилегированное положение не исключает необходимости обращения в веру.

Это новое отношение к Иисусу означает, что Иуда стал рабом Иисуса. Это слово христиане используют по отношению к себе и друг к другу (Рим 1:1; 1Кор 7:22; Гал 1:10; Еф 6:6; Флп 1:1; Кол 4:12; 2Тим 2:24; Иак 1:1; 2Пет 1:1). Весьма показательно, что в Библии Авраам (Пс 104:42), Моисей (Неем 9:14), Давид (Пс 88:4) и Даниил (Дан 6:20) были названы «рабами Божиими». Иуда поэтому представляется личностью, к которой нужно относиться весьма серьезно. Но он не включает себя в круг апостолов (ст. 17). Он с удовольствием отдает эту честь своему брату Иакову как руководителю и авторитетному человеку и довольствуется лишь правом быть христианином, как и его «возлюбленные» собратья (ст. 3, 17, 20), признавая вместе с ними, что Иисус «их Господь» (ст. 4, 17, 21, 25).

2. Читатели (1б)

Иуда начинает письмо, как было принято в то время, говоря о своих читателях три вещи: они призваны, любимы (освящены), сохранены. Церкви, которым он писал, не обозначены конкретно, но само послание позволяет полагать, что он не думал писать письмо об общих проблемах обширному кругу читателей. Он писал небольшой группе христиан, которых хорошо знал.

1) Христиане — те, кто призваны

Христиан часто называли людьми, призванными Богом (ср.: Мф 22:14; Рим 1:1, 6−7; Рим 8:28; 1Кор 1:24, 26; 1Фес 5:24; Евр 3:1), и это можно считать важной отправной точкой для понимания этого послания. Каждый был призван Богом стать христианином, и одна из ключевых идей Иуды в том, что Бог и далее будет неизменно призывать нас домой до тех пор, пока мы не воссоединимся с Ним на небесах.

Это даже глубже, чем кажется на первый взгляд. Великая истина Ветхого Завета об Израиле заключается в том, что он тоже был призван Богом в качестве Его избранного народа (см. в частности: Ис 42:6; Ис 48:12, 15; Ис 49:1; Ис 54:6). Иуда здесь обращается к христианам, которые являются потомками Авраама ныне, и к его духовным последователям во все грядущие времена. Христиане — это народ Божий, который унаследовал обетования Бога, данные Израилю.

2) Христиане — те, кто любимы (освящены) [AV и NKJV (а также в русском синодальном переводе — примечание переводчика.) написано здесь «освященные», и многие комментаторы принимают такой перевод. Прочтение «возлюбленные», вероятно, правильнее, хотя и «освященные» вполне хорошо согласуется с контекстом 1Кор 1:2.]

Второе утверждение относительно христиан: христиане — возлюбленные. Бог любит христиан, но Иуда говорит, что христиане освящены Богом (так в NRSV, RV, NASB, NEB, RSV, GNB. А также в русском синодальном переводе — примечание переводчика.), т. е. здесь все сложнее. Мы любимы Богом, и мы любимы в Боге. Что же это означает, согласно Иуде? [Некоторые исследователи говорят, что здесь просто опущено название города, куда писал Иуда (как в Еф 1:1), и мы должны читать «освящены Богом в городе Н». Но греческий текст здесь более ровный, и в нем нет такого «провала», как в послании к Ефесянам.] Это удивительное всеобъемлющее обетование Божьей любви в нашем незащищенном мире, ибо христиане «любимы Богом… и Его любовь объемлет их» [Kelly, р. 243.]. Это двойная гарантия того, что любовь Божья не покинет нас, защитит нас от внешнего мира и сил, раздирающих нас изнутри. Причины такой уверенности станут ясными только к концу послания, когда Иуда будет говорить об ответственности христиан сохранять «себя в любви Божией» (ст. 21).

И снова в этом нет ничего нового для народа Божьего, который всегда знал о любви Божьей к себе (Втор 7:7−10; Втор 33:3, 12; 2Пар 20:7; Пс 27:6). Любовь Божья красной нитью проходит через оба Завета. Но есть удивительные строки в Книге пророка Исаии, которые звучат особенно сильно (см., напр.: Ис 42:6; Ис 43:4; Ис 44:2), и, возможно, именно они приходили на память Иуде. Если это так, тогда он очень ясно отождествляет христиан с древним народом Божьим.

3) Христиане — те, кто сохранены

Этот третий важнейший аспект указывает на то, что христианам гарантирована безопасность до и во время пришествия Христа. Этот ст. 1 не является обетованием здоровья или процветания; но он обещает нам, что Бог оберегает нас — бедных и презираемых другими — и не даст нас в обиду (ср.: 1Пет 1:3−7; 2Пет 2:4−9). Иуда хочет также, чтобы, видя церкви, наводненные ложными учениями о Боге, и руководителей, стремящихся обогатиться за счет шарлатанской религии, мы знали, что Христос будет опираться на Свой народ. Именно эта проблема стояла тогда на повестке дня, и именно к ней обращается Иуда. Комментатор-пуританин Томас Мэнтон образно сказал, что «Иисус Христос — это кабинет, в котором Бог хранит свои сокровища; и если мы хотим спастись, мы должны выйти из самих себя и войти в Него, поскольку безопасность только в Нем одном» [Manton, р. 43.]. Вероятно, это главная мысль послания, которую Иуда представляет в начале, поскольку в греческом тексте слово «сохранить» встречается четыре раза (здесь, дважды в ст. 6 и далее в ст. 21).

В третий раз Иуда использует термин, корни которого — в Ветхом Завете, и снова слова Исаии оказываются актуальными (Ис 49:8). Иуда избрал эти слова, напоминая нам, что мы не первые, кто услышал об обетованиях Бога. Он опирается на модель, которая раскрывает нам, что деяния Бога по отношению к Израилю в прошлом составляют основу Его взаимоотношений с новым Израилем.

Эти три термина (призваны, любимы, сохранены) также очерчивают временное рамки христианства. Выражение «мы были призваны» относится к актам Божественного милосердия в прошлом; «мы были освящены» (нас возлюбил Бог) раскрывает Его милость по отношению к нам в настоящем; и мы будем «сохранены» для славного грядущего, дабы жить с Ним в вечной славе.

3. Молитва (ст. 2)

Одна из отличительных особенностей стиля Иуды — использование им триплетов (от фр. Tripler, утраивать. — Примеч. ред.). Мы уже видели это в ст. 1: «призваны», «освящены», «сохранены». Есть много и других примеров (ст. 5−7, 11, 22−23 и менее очевидные случаи) [Charles (1991, р. 132). Он утверждает, что насчитал более двадцати таких триплетов.]. Здесь, в ст. 2, Иуда молится о милости, мире и любви, дабы они умножились для них. Иуда использует стандартное приветствие в письмах, но, подобно другим авторам Нового Завета, он придает ему особое звучание в рамках избранной им темы.

Милость — особое слово в контексте послания Иуды (ср. ст. 21−23). Оно, во-первых, раскрывает милость, которую явит нам Бог в тот день, когда придет судить мир, и, во-вторых, милость, которую мы должны проявить по отношению к тем, кто отступил от этой фундаментальной истины и поверил во что-то иное. Иуда, таким образом, молится о том, чтобы Бог показал его читателям Свою великую милость ныне, когда они сталкиваются с опасностью отступить от истины, и великую милость в день суда.

Мир — вторая часть молитвы, тоже имеет аспект грядущего. По мере чтения послания мы встретимся с теми, кто был уничтожен (ст. 5), кто сохраняется «в вечных узах, под мраком, на суд великого дня» (ст. 6), и с теми, кто подвергнется «казни огня вечного» (ст. 7); для них «блюдется мрак тьмы навеки» (ст. 13).

Мы обнаруживаем, что такие люди занимают иногда высокие посты в церквах. Вполне очевидно, этого достаточно, чтобы растревожить нас, но Иуда обещает больше, чем Божественный дар умиротворения ума. Он имеет в виду, что Бог проводит нас через эти трудности, и мы, несмотря ни на что, должны оставаться верными и послушными христианами в неверной и непослушной церкви. Нам нет необходимости повторять путь многих из тех, кого описывает Иуда. Можно твердо держаться обетовании Бога и в последний день увидеть себя среди тех, кто в мире с Ним.

Любовь — слово, широко распространенное в христианском мире, но Иуда фокусирует на нем особое внимание в своем послании. Любовь Божья выражается в Его замысле «поставить» нас «пред славою Своею» (ст. 24). Это можно проиллюстрировать на примере радарной системы, которая обеспечивает безопасный полет летательным аппаратам по заданному маршруту. Мы можем только тогда иметь гарантию безопасности, когда следуем инструкциям, обеспечивающим безопасность такого полета (ст. 21). Мы не можем просто полагаться на сам факт любви Божьей к нам, если не радуемся всему, что обещает нам Благая весть сегодня. Мы должны устремлять свой взор в грядущее, ожидать того дня, когда увидим эту любовь в преизбытке.


2. Церкви в опасности

«3 Возлюбленные! Имея все усердие писать вам об общем спасении, я почел за нужное написать вам увещание» — Иуда давно собирался написать письмо своим возлюбленным братьям в этой любимой им церкви, но обстоятельства сложились так, что он должен был немедленно взяться за перо, так как дело не требовало отлагательства. Он не собирался менять своих планов, но вряд ли уместно здесь говорить, что он «передумал» [Kistemaker, р. 413.]. Хотя первоначально он намеревался написать об общем спасении, предметом его рассмотрения стала вера, однажды преданная святым. Но, вероятно, было бы ошибкой разделять эти две тесно связанные между собой темы [Грин (Green, 1987, р. 171) пишет, что «наш современный Иуда печется не об общем спасении». Но послание Иуды начинается и завершается этой нотой «спасения». Это указывает на то, как важна эта тема в таком коротком послании, что фактически контролирует всю экзегезу.]. Возможно, он намеревался написать послание на более общую тему, но в конце концов сосредоточил свое внимание на одном лишь аспекте спасения. Новый предмет рассмотрения в данном послании — действия, которые, по его убеждению, христиане должны предпринять. Он не только хочет, чтобы они имели веру, но чтобы они и боролись, подвизались, за нее. Причина неотложности письма кроется в том, что в церкви появилась группа людей, которые оказывали губительное влияние на жизнь рядовых христиан. В этом разделе Иуда прежде говорит о том, что ждет отклика христиан на свое послание (поскольку он написал, побуждая их подвизаться за веру), а затем объясняет причину написания данного письма (ибо вкрались некоторые люди, издревле предназначенные к сему осуждению).

1. Общее спасение (ст. За)

Спасение — это великое библейское слово, но нередко оно «срывается» со своих библейских якорей. Мы часто используем мысль о том, что мы «спасены», в привычном, даже обыденном смысле, — в таком же, как «обращены в веру» или «стали христианами». Но в ней кроется несравненно более глубокое понятие. Ст. 24−25, воздающие хвалу «Богу, Спасителю нашему», — самые известные строки из послания Иуды, и совершенно очевидно, что речь идет о нашем грядущем спасении. Общий смысл всего послания заключается в том, что Бог силен спасти нас (ст. 24) от осуждения, суда, наказания и уничтожения (ст. 4, 6−7, 15, 5), которые предназначены для неверных (ст. 13). В устрашающих парных образах Иуда описывает жуткую реальность гнева Божьего: это и тьма (мрак), и одновременно огонь (ст. 6−7, 13, 23). Избавиться от этого, суметь избежать огня, «гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотию» (ст. 23), сохранившись «непорочными» (ст. 24) — таков замысел Божий для нас во спасение. Прежде чем предстать «пред славою» Его (ст. 24), мы можем лишь ожидать Его милости (ст. 21).

Чудодейственным образом каждый христианин имеет право на это спасение. Вполне возможно, что люди, которых увещевает Иуда, разделяли точку зрения об избранности людей, которым дана особая духовность и зрелость. Возможно, они были уверены в своих нравственных позициях и чувствовали себя более свободно, чем менее зрелые духовно верующие, связанные нормами закона. Но Иуда подчеркивает, что спасение предлагается всем открыто и широко, «по общей вере» (Тит 1:4) и по иронии судьбы — даже тем, кто так резко отрицает возможность спасения для других.

2. Вера, которую мы защищаем (ст. 3б)

Два фактора обусловили срочность написания послания. Возникли обстоятельства, которые побудили Иуду призвать христиан твердо встать на защиту своей веры. Он был глубоко обеспокоен тем, что они не имеют твердого стержня, который помог бы им защитить свою веру. Он перечисляет четыре причины, почему мы должны быть бескомпромиссными в защите христианской Благой вести.

1) Вера тесно связана со своим содержанием

Под верой Иуда понимает те вещи, в которые мы верим, а не факт нашей веры; это объективное, а не субъективное понятие. Для многих комментаторов это служит доказательством позднего написания данного послания, но нет никаких оснований полагать, что Иуда здесь рассуждает о вероучительном кредо или о пространной доктринальной основе. Он имеет в виду, что простые христианские истины даже в самых первых христианских писаниях рассматривались как Благая весть, Евангелие спасения (Лк 1:2; Деян 2:42; Деян 20:32; Рим 6:17; Гал 1:6−9, 23; 2Ин 1:9).

Споры о содержании Евангелия характерны для Церкви, а новозаветные послания показывают, что это происходило всегда, избежать этого трудно, да и не нужно избегать. Эти послания также показывают, в какой форме происходили такие споры. Иногда люди пытаются что-то исключить из Евангелия. Самым ярким примером в этом отношении может служить отрицание воскресения (1-е Коринфянам) или Второго пришествия Христа (2-е Петра). В других случаях смертельная опасность кроется в желании что-то добавить к имеющемуся Евангелию. Таким образом, Новый Завет призывает христиан противостоять новому учению (Галатам) или новой духовности (Колосянам). Но защита от тех, кто хочет либо что-то прибавить, либо что-то исключить из христианской вести (по этим или другим моментам), должна строиться на прочном фундаменте веры, на полной вере и ни на чем, кроме веры.

Такие же дискуссии продолжаются и поныне. Стало привычным удалять элементы библейского учения, которые неприемлемы с точки зрения другой культуры, на основании субъективного критерия, дескать, они «культурно обусловлены». Таким образом, верования и модели поведения, которые были нормой для первых христиан, ныне трактуются как интересные, но не более чем любопытные детали. К счастью, сравнительно легко поставить на место тех, кто пытается урезать Евангелие.

По-прежнему актуальна и другая опасность, с которой справиться труднее. Крупнейшего богослова XX в. Карла Барта однажды спросили, в чем он видит самое большое препятствие, которое мешает примирению Реформатских церквей и Римской католической церкви. Он ответил так:

«Я думаю, что самым большим препятствием является маленькое словечко, которое католическая церковь добавляет к любому нашему предложению. Это маленькое словечко: «и». Когда мы говорим Иисус, католики говорят Иисус и Мария. Мы стремимся посвятить наши души Господу, Христу. Католики стремятся повиноваться Христу и Его наместнику на земле, т. е. Папе. Мы верим, что христианин спасен заслугами Иисуса Христа, католики же добавляют: и его собственными заслугами, т. е. речь идет о спасении по делам. Мы считаем единственным источником Откровения Священное Писание, католики же добавляют: и священное предание. Мы говорим, что познание Бога исходит из веры в Его слово, данное нам в Писании, католики же добавляют: и от разума» [Barth К., 'Prospects for Christian Unity, in O'Brien J. A. (ed.), Steps to Christian Unity (London: Collins, 1965), p. 87.].

Для Иуды вера — это то, что неколебимо утверждено для нас. Ни суеверные дополнения, ни мирские попытки принизить веру не должны поколебать того фундамента, на котором зиждется наше учение во всей его полноте.

2) Вера сопряжена с авторитетностью

Иуда говорит, что вера была доверена, предана нам. Он использует слово, которое стало почти техническим термином в христианских кругах, и описывает, как Бог передает Церкви Свое послание через апостолов (paradidomi: Лк 1:2; Деян 16:4; 1Кор 11:2; 1Кор 15:1−3; 2Фес 3:6; 2Пет 2:21). Иуда понимает, что Бог является автором Благой вести, а апостолы причислены к тем святым, которые ее получили. Монопольное право на Благую весть принадлежит Богу, а потому страшно менять ее самостоятельно. «Это не изобретенное, но данное; не открытое нами, но данное нам Самим Богом; это дано нам на хранение, дабы мы сохранили это для грядущего» [Manton, р. 104.].

То, что Бог дал нам неизменяемое Евангелие, легко воспринимать как очевидное и само собой разумеющееся. Но это и великое преимущество, привилегия для нас. Псалмопевец говорит в изумлении: «Он возвестил слово Свое Иакову, уставы Свои и суды Свои Израилю. Не сделал Он того никакому другому народу, и судов Его они не знают. Аллилуйя» (Пс 147:8−9).

Мысль Иуды вполне очевидна: если Бог дал нам Евангелие и не собирается давать никакого другого, то мы должны хранить и беречь его как сокровище.

3) Вера тесно связана с исторической обстановкой

Вера, по словам Иуды, была однажды предана святым. В греческом здесь употреблено слово Нарах, которое означает «однажды и навсегда», «окончательно и бесповоротно» (ср.: 1Пет 3:18). И нет никаких оснований полагать, что Бог даст нечто совершенно новое и дополнительное в последующие века христианской истории. Разумеется, каждое поколение христиан должно выражать это послание, строго придерживаясь определенных аргументов; формулировка христианских вероучительных кредо и исповеданий часто требовала разрешения сложных языковых проблем своего времени. Эти символы веры не являются итоговой суммой того, во что верили христиане, это пункты веры, в которых сомневались еретики! Те, кто составлял вероучительное кредо, знали, что они должны дать отточенные формулировки понятий, используя слова, которые в Библии отсутствуют, и совершали это с благоговейным страхом, стремясь к единственной цели — защитить авторитет Евангелия [Это особенно верно в отношении слова homoousios, которое означает «единосущность» Иисуса с Отцом. Хилари, богослов, который настаивал на сохранении этого термина в Никейском символе веры, пишет: «Мы, побуждаемые ошибками еретиков и богохульников, вынуждены были сделать то, что незаконно, не соизмеримо с масштабом величия Бога, выразить то, что нельзя выразить словами, посягнуть на запретное. И хотя нам следовало бы выполнять заповеди просто по вере, поклоняясь Отцу и Сыну вместе с Ним, радуясь в Духе Святом, мы вынуждены использовать немощный наш язык, его слабые возможности, дабы выразить неописуемые реалии. Мы попали в круг ошибок других, чтобы не ошибиться самим в опасной попытке использовать человеческую речь, дабы поддержать религиозное благоговение нашего разума… Несовершенство нашего разума ставит нас в весьма сомнительную и опасную ситуацию: сформулировать утверждения такого рода о вещах, которые запрещены нам небом в силу их возвышенности и недосягаемости для человеческого разума». De Trinitatell, 5, quoted in Torrance Ф. F. The Trinitarian Faith (Edinburgh: T. and Ф Clark, 1993), pp. 26−27.].

Наше понимание христианства проходит серьезную проверку, когда мы пытаемся разобраться, рассматривает ли оно вопросы и темы сегодняшнего дня надлежащим образом, на современном уровне, не нарушая принципа «веры, данной однажды и навсегда». Сегодня это весьма трудно, поскольку релятивистская позиция состоит в том, что все культуры одинаково ценны и что необходимо принимать во внимание и разделять концепции и откровения других. Иуда серьезно предостерегает нас от такой позиции, ибо его оппоненты все еще с нами. Они твердо придерживаются этого релятивизма. Они выбираются из «зыбкого болота», на котором, с их точки зрения, покоится христианский авторитет, и идут в сторону развития процесса, направленного на понимание Бога только в современных терминах и на современной концептуальной основе. При этом они могут проявлять хорошее знание библейских текстов, но цитируют их избирательно, для иллюстрации своих мыслей, но не для практического их применения. Последователи оппонентов Иуды могут занимать благодушную и даже благородную позицию по отношению к любому религиозному течению до тех пор, пока его концепции не примут законченную форму.

Поэтому неудивительно, что Иуда так долго находился в забвении, поскольку как раз и утверждал эту «законченность», полноту авторитета. У нас есть больше оснований обратить внимание на его увещевания, поскольку релятивизм, на который опираются его оппоненты, ныне находится в самом центре нашей культуры и влияет на формирование мировоззрения даже библейски мыслящих христиан. Еретики во времена Иуды, по-видимому, завладели чувствами нашего мира, в котором сам Иуда может казаться ограниченным и опасным. Мы так тесно связаны с современной культурой, что для нас более естественно вступить в союз с миром, чем обратиться к мыслям и предостережениям Иуды.

4) Вера доступна всем

Бороться за веру, однажды преданную святым. Кто такие эти «святые»? Все христиане, все те, кто был назван Богом праведным или святым. В Новом Завете «святой» — это практически синоним христианина (см., напр.: Деян 9:13, 32; Рим 1:7; 2Кор 1:1; Еф 1:1; Откр 5:8), и новозаветные авторы сочли бы весьма странным, если бы мы захотели отождествить священство с какой-то особой группой людей. Христианский титул «святой» одновременно «включает в себя и честь, и увещевание, и обличение. Он означает и высокое призвание, побуждает жить в соответствии с ним и напоминает о вызывающих горькие сожаления недостатках» [Plummer, р. 379.].

Эта мысль взята из Книги пророка Даниила:

«Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его — владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится. <…> Я подошел к одному из предстоящих и спросил у него об истинном значении всего этого, и он стал говорить со мною, и объяснил мне смысл сказанного: „эти большие звери, которых четыре, означают, что четыре царя восстанут от земли. Потом примут царство святые Всевышнего, и будут владеть царством вовек и во веки веков”» (Дан 7:13−14, 16−18).

В этом важном библейском отрывке содержится идея, ставшая ключевой для Иуды: святые — это те верующие, которые ожидают пришествия Сына Человеческого в силе и могуществе. И снова Иуда отождествляет христиан с народом Божьим и говорит нам, что наша истинная суть в том, чтобы ожидать пришествия Иисуса Христа в славе. Таким образом, «святого» отличает желание жить сегодня в свете того, что должно свершиться в грядущем.

3. Противостояние, которое ожидает нас (ст. 4)

Иуда не призывает нас воспринять веру, распространять веру или жить верой, хотя все это воистину так и должно быть. Вместо этого он говорит, что мы должны подвизаться за веру, что является задачей гораздо более трудной, и это выражено «исключительно сильным словом» [Kelly, р. 247.]. Павел использует близкое слово для описания борьбы за Евангелие: agonizomenos (1Кор 9:25; Кол 1:29; Кол 4:12). Слово, которое предпочитает Иуда, относится к спортивному термину «борьба» [Blum, р. 388: epagonizesthai.], и он предлагает нам принять в ней участие. Это может звучать не совсем обычно, даже странно, поскольку чаще всего предполагается, что христиане, будучи в вере, основанной на любви, могут изрекать только приятные, умиротворяющие слова. Но свидетельство, которое мы находим по всей Библии, показывает, что быть верным Слову Божьему означает наряду со светлыми обетованиями и непопулярные предостережения об ожидающих нас, верующих, жестоких испытаниях.

Пример Павла здесь весьма показателен, ибо он знает, когда нужно подтверждать, а когда обличать. В одном случае он был публично унижен группой евангелистов, которые, уничтожая его репутацию, хотели утвердить свой собственный авторитет. В этих обстоятельствах Павел проявил благородство, которое всегда выигрывает, и написал: «Но что до того? Как бы ни проповедали Христа, притворно или искренно, я и тому радуюсь, и буду радоваться» (Флп 1:18). Павел не заботился об укреплении собственной репутации, он лишь жаждал дальнейшего распространения Благой вести. Но он совершенно по-иному отнесся к оппозиции в Галатии, поскольку там речь шла об авторитете Христа, а не о его репутации. Благородство человека в нем уступило место борцу. «Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию» (Гал 2:11; он не проявлял особого благородства по отношению к зачинщикам ложного евангелия; Гал 5:12). Мы подвержены искушению отвернуться от этих двух позиций, броситься на защиту своей собственной репутации и тем самым позволить еретикам мирно проповедовать, поскольку не хотим выглядеть как антихристиане! Такая позиция сопряжена с трагическим искажением апостольской мысли. Предписания Павла по поводу лжеучителей столь же ясны и определенны, как и данные Иудой. Таким людям, как говорится в послании к Титу, «должно заграждать уста… обличай их… [ибо они] гнусны и непокорны и неспособны ни к какому доброму делу» (Тит 1:11, 13, 16). Коль скоро мы решили встать на путь таких действий и осознаем, что мотивы, побуждающие нас к этому, чисты, как им и надлежит быть, то мы должны подвизаться за свою веру. Мы должны быть готовы к тому, что люди будут упрекать нас, уговаривая «не поступать так», и сталкиваться с тем, о чем говорит здесь Иуда. У Иуды есть все основания говорить так, поскольку он знает «некоторых людей» такого рода, с которыми нам предстоит столкнуться.

1) Предсказанная оппозиция

Самое важное в том, что оппоненты Иуды были издревле предназначенные к сему осуждению [Это будет видно далее, в ст. 5−19. Green (1987), р. 174.]. В более ранних комментариях высказывается точка зрения (выраженная в AV) о том, что Иуда говорит здесь о предопределении («о тех, кому до начала времени было предназначено такое осуждение») [В NIV есть сноска: «Люди, которые были отмечены как обреченные». Этой точки зрения придерживается Грудем. См.: Grudem W. Systematic Theology (Leicester: 1VP; Grand Rapids: Zondervan, 1994), p. 703. (Эта книга вышла на русском языке, см.: Грудем У. Систематическое богословие. СПб.: Мирт, 2004. — Примеч. ред.)]. Но гораздо предпочтительнее, как мы увидим далее, версия Иуды, который говорит о том, что в Церкви появятся лжеучителя, поскольку о них издавна существуют письменные свидетельства.

Для ряда комментаторов таким свидетельством было Второе послание Петра. Они усматривают такое предсказание в его словах: «В последние дни явятся наглые ругатели» (2Пет 3:3). Иуда говорит, что они вкрались в христианскую среду. Эти комментаторы считают, что во времена Иуды пророчество Петра стало сбывшейся реальностью. Но решение может быть не таким простым. Мы не можем предположить, что Петр и Иуда писали в одно и то же время, в одном и том же городе, об одних и тех же людях, поскольку ересь в каждом отдельном случае была существенно иной. Не исключено, что Петр заимствовал послание Иуды, чтобы представить его язычникам [См. приложение, с. 288.].

Иуда говорит, что источник информации — письменные свидетельства об их осуждении — известен издревле. Главный источник сведений об их осуждении — Ветхий Завет и учение, которое основано на Писаниях [Далее будут обсуждены темы Михаила, Моисея и Еноха.]. Но высказывание Иуды можно расширить, включив в него и такие слова: «Предсказанное Апостолами Господа нашего Иисуса Христа» (ст. 17), и даже уходящее в глубину веков свидетельство о Енохе, седьмом от Адама (ст. 14). В этом широком диапазоне Иуда выбирает девять ветхозаветных примеров: неверующий Израиль, падшие ангелы, Содом и Гоморра, архангел Михаил, Моисей, Каин, Валаам, Корей и Енох. Эти девять примеров определяют структуру первой части послания. Ст. 5−19 представляют собой последовательное разъяснение библейского учения. После каждого раздела (5−7, 9, 11, 14−15, 17−18) следует греческое слово houtoi, т. е. «эти», «таковые», которое открывает следующие разделы (8, 10, 12−13, 16, 19). Ричард Бокхэм правильно называет это «тщательно выстроенной… экзегезой» [Bauckham (1983), р. 157. Эта структура была впервые предложена Эллисом, а теперь она широко принята другими исследователями. Технику экзегезы Иуды иногда называют «мидраш», но этот термин в данном случае крайне неудачен; см.: DJG, р. 544. Иуда также использует общепринятые термины, которые цементируют его послание: asebes («нечестивый»), krisis («суд»), houtoi («эти»), plane («заблуждение»), blasphemeo («богохульствую», «клевещу»), tereo («сохраняю»). Но это просто признак хорошего стиля, а не структуры. Чарлз (Charles, 1990) слишком преувеличивает, когда говорит, что «они являются связками в полемической аргументации Иуды» (р. 110). См.: Bauckham (1983), pp. 206−211.].

Христиане, к которым обращался Иуда, могли сказать ему, что они уверены в том, что данное предостережение взято из Ветхого Завета, но оно не имеет прямого отношения к ним. Иуда уже заранее был готов к такому возражению, когда писал на понятном им языке и утверждал, что они (и мы) являют собой новый Израиль (ст. 1−2). Если мы действительно таковы, то должны понимать: то, что относится к древнему Израилю, в равной мере касается и нас. Это для них должно было быть очевидным, поскольку глагол prographo, который буквально переводится как «пишу о», также означает «публично рекламирую» — с оттенком общественного осуждения [О библейской теме см.: Иер 22:30; Мал 3:16; об этом слове см.: BAGD, р. 704. Павел использует то же самое слово для описания своей проповеди: «У которых пред глазами предначертан был Иисус Христос… распятый» (Гал 3:1).]. Иуда говорит, что Библия дает ясное свидетельство по этому поводу, утверждая, что всегда будет существовать противостояние библейским истинам внутри Церкви. Мы должны осознать это во всей полноте, иначе аргументы Иуды могут пройти мимо нас. Иуда утверждает, что наша Библия — это вся Библия, через которую Бог нам говорит и поныне.

2) «Ползучая» оппозиция

Очевидно, читатели Иуды были настолько слепы к явным предостережениям Библии, что не заметили людей, которые вкрались в их среду [LS, р. 1333; это слово иногда используется в политике для описания «внедрения» в определенные круги.]. Эти люди (Иуда говорит о них с неодобрением, которое проявляют и другие новозаветные авторы, см.: Рим 3:8; 1Кор 4:18; 1Кор 15:34; 2Кор 3:1; 2Кор 10:12; Гал 1:7; 1Тим 1:3, 19; 2Пет 3:9) были, предположительно, странствующими учителями, которые «преподносили некую смесь софистики и безотлагательности» [Martin, р. 83.] и которые превратили свое служение в церквах в источник легкого дохода. Иоанн счел нужным предостеречь церкви от таких личностей: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его; ибо приветствующий его участвует в злых делах его» (2Ин 1:10−11). Эта весть должна была дойти до церквей, чтобы их «приветливость» и гостеприимство не смогли послужить оправданием легковерия, с каким они были приняты. Те, кто оскверняет себя, приняв другой тип христианства, представляют серьезную опасность.

3) Оппозиция нечестивцев

Иуда совершенно определенно говорит о том, что они нечестивые люди, и это одно из ключевых слов, которое он использует в своем послании (ср.: ст. 14−15, 18). Это слово «кристаллизует его понимание еретиков» [Kelly, р. 277.]. Эти люди, несомненно, использовали христианскую терминологию, цитировали Библию и знали все новые гимны, поэтому трудно было распознать их сущность. Несомненно, читатели Иуды были шокированы тем, что написал им Иуда. Мы тоже можем быть шокированы, поняв, что он говорит о людях, которые могут писать христианские книги, выступать на христианских конференциях и говорить весьма убедительно и свободно. Иуда отвергает их друзей и их героев — и поэтому, возможно, и некоторых из наших друзей и наших героев, — осуждая их как язычников, антихристиан.

4) Аморальная оппозиция

Они обратили благодать Бога нашего в повод к распутству. Ранняя Церковь сталкивалась с одним из самых серьезных для нее вопросов: «Что же скажем? оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать?» (Рим 6:1). Для скептически настроенного иудея это выглядело так, как если бы христианское Евангелие превратило щедрый дар Божьего закона в возможность грешить (и такие выпады были направлены против Павла). Для скептически настроенного грека Евангелие, по-видимому, представлялось предложением неограниченной свободы на основе тотального прощения в грядущем. На протяжении всей истории Церкви всегда находились люди, которые выступали в качестве оппонентов (греч. anti) закона (греч.'nomos), — эта оппозиция получила название «антиномизма». Иуда использует слово распутство (aselgeia), которое имеет широкий диапазон значений: чувственность, безнравственность, сексуальная вседозволенность (см.: Мк 7:22; Рим 13:13; 2Кор 12:21; Гал 5:19; Еф 4:19; 1Пет 4:3; 2Пет 2:2, 7, 18) — и все это было предложено в рамках Евангелия свободной благодати! Джон Беньян встретил как-то приверженца этих взглядов (антиномиста), который «отдался во власть всякого рода распутства, особенно, нечистоты… и надсмехался над призывами к трезвости». Когда Джон Беньян попытался обличить его в нечестии, «он смеялся еще больше» [Grace Abounding, para. 44 (Everyman edn., London: J. M. Dent, 1928), p. 18.]. Антиномисты не смогли понять, что если мы принимаем более легкое иго Христа и более легкое бремя, мы все еще несем на себе какое-то бремя (Мф 11:28−30). Христианская свобода не означает вседозволенности.

5) Оппозиция еретиков

«Еретик» — слово, которое не просто отнести к кому-то, оно, по-видимому, вполне подходит к тем, кто принадлежит к Церкви и вместе с тем отвергает единого Владыку Бога и Господа нашего Иисуса Христа. Иуда намеренно пользуется здесь этими возвышенными титулами. Он делает то, что было затруднительно для некоторых ранних христиан (и они поправляли Иуду). Иуда использует по отношению к Иисусу не просто обычный титул Господь (kyrios), но и гораздо более сильный термин — Владыка (despotes), который в Новом Завете обычно соотносят с Богом-Отцом (Лк 2:29; Деян 4:24; 2Тим 2:21; 2Пет 2:1; Откр 6:10). Иуда даже говорит, что Иисус наш единый (т. е. единственный) владыка. Хотя мы должны чтить стремление проявлять благоговение, нет необходимости изменять текст (как, например, в NKJV, где приводятся только титулы «Господь Бог и наш Господь Иисус Христос») или сомневаться, что Иуда говорит об абсолютном праве Иисуса Христа на нашу верность и послушание [Слова «Владыка» и «Господь» управляются одним определенным артиклем в греческом тексте, т. е. речь идет об Одном Лице.].

Можно было бы ожидать, таким образом, что заблуждения этих людей носят богословский характер, возможно, они связаны с воплощением Христа или Его крестной смертью. Но вместо этого мы видим, что они восстали против Иисуса Христа, отказываясь признать Его как единственного Владыку и Господа и «потворствуя своим желаниям» [Green (1987), р. 175.]. Это и богословское заблуждение, и нравственное преступление, — что тесно связано между собой. Эти люди не осознают, или отказываются понимать, масштабы господства Иисуса Христа, Его суверенного владычества, а потому позволяют себе небрежно относиться к этому. Как говорит Лютер, они «считают не Его своим Господом, но самих себя Его Господом» [Luther, р. 300.]. Одна из самых характерных особенностей этой оппозиции — неразрывная связь, союз, плохого богословия и плохой морали. Если христианское поведение не выдерживает критики, то это связано с тем, что данный христианин не понимает должным образом Библию или, отказываясь понимать ее, отказывается принимать ее правила (1Ин 2:26−27).

Иуда теперь сказал нам, почему он пишет свое послание, и мы надеемся, что он выполнит свою задачу. Сначала он расскажет нам об этих предсказанных опасностях (ст. 5−19), а затем покажет, как мы должны действовать (ст. 20−25), «подвизаться за веру», — и в этом цель его послания."


3. Предостережения о суде: три примера из Ветхого Завета

Библия полна примеров, призванных напомнить нам определенные вещи. И дело не только в том, чтобы просто освежить нашу память, но и в том, чтобы подчеркнуть, насколько необходимо всегда помнить библейские концепции. Нам не говорится, что надо помнить простые вещи, которые мы могли на время забыть, или потому что время заставляет нас выбирать другие приоритеты. Память — запоминание — рассматривается в Библии как обязанность, как акт доброй воли; и те, кто напоминает об этом народу Божьему, делают это благоговейно и торжественно. Бог говорит Моисею, что он должен предписывать израильтянам пришивать кисти на свои одежды для напоминания о Его заповедях: «И будут они в кистях у вас для того, чтобы вы, смотря на них, вспоминали все заповеди Господни, и исполняли их, и не ходили вслед сердца вашего и очей ваших, которые влекут вас к блудодейству» (Чис 15:39). В основе всех этих напоминаний лежит тезис: «Помните вечно завет Его» (1Пар 16:15); когда же Бог-Отец послал Иисуса, то Он должен был служить людям воспоминанием о Его милости («воспомянув милость», Лк 1:54). Разумеется, Бог не мог забыть о Своей милости, но такой язык подчеркивает серьезность Его обетовании, связанных с заветом. Когда христиане вместе преломляют хлеб и пьют вино, они делают это «в воспоминание» (Лк 22:19) о Господе Иисусе. Нам не грозит опасность забыть о факте смерти Иисуса, но он хочет постоянно напоминать нам ее значение, чтобы мы не забывали о Его возвращении. Помимо этого, руководитель христианской церкви обязан, как говорит об этом Иуда, убедиться в том, что христиане понимают Евангелие и не отступают от него. Это обязанность учителя — напоминать об этом церкви.

Иуда прекрасно понимает, что его читатели уже знакомы с основными библейскими историями, которые он собирается рассказать им, но, как явствует из их поведения, они не поняли их [Грин (Green, 1987, р. 177) переводит это так: «Вы их все знали некогда». Далее он пишет: «NIV переводит парах словом уже, a eidotes словом знали». Однако это не оправдано; «уже» — это слишком слабо, тогда как eidotes, активное перфектное причастие, может отражать настоящее время: «Хотя вы уже полностью информированы» (NSRV). Расе GNB, парах относится к этому времени, а не к Исходу (см. сноску 2 на с. 223).]. Возможно, подобно нам, они воспринимают ветхозаветное повествование как интересные истории для детей, которые не стали посланием, когда мы стали взрослыми. Это очень плохо, и Иуда стремится воспользоваться создавшейся ситуацией. Его слова не являются «апологией» [Kelly, р. 254.], ибо он абсолютно убежден, что должен раскрыть нам истины, в которых мы нуждаемся, но сами постичь не в состоянии.

1. Предостережения (ст. 5−7)

В соответствии со своим намерением показать нам, что проблемы, с которыми мы сталкиваемся, всегда были проблемами народа Божьего, Иуда приводит первую серию из трех ветхозаветных предостережений [Эти два отрывка, которые на первый взгляд так похожи на 2Пет 2:4−9, отличаются и по содержанию (Иуда говорит об израильтянах, Петр же — о потопе), и по порядку приведения (Иуда использует тематический принцип, а Петр хронологический), и по цели (примеры Иуды о суде, а у Петра о суде и спасении). См. комментарии к 2Пет 2:4−9 и приложение нас. 288.] (вторая дается в ст. 11−13). Эти три примера иллюстрируют тот факт, что мятеж против Бога не достиг своих целей. Первый пример приводится не в хронологическом порядке, вероятно, ввиду его чрезвычайной важности [Bauckham (1983), p. 50.].

1) Народ израильский (ст. 5)

Первый пример, который приводит Иуда, поражал и других новозаветных авторов (1Кор 10:5−11; Евр 3:15−4:2) тем, что всегда оставался показательным. Из многих случаев вмешательства Бога в историю Израиля на ум чаще всего приходят два противоположных по своему смыслу примера. Первый — когда Господь избавил Свой народ из египетского плена (Исх 1:1 — 14:31). Это был судьбоносный момент для Израиля, когда народ, превратившийся в рабов, обрел статус народа Божьего. В ветхозаветном понимании это стало моделью спасительных действий Бога по отношению к Своему народу, и ветхозаветные авторы стали использовать ее как источник надежды на то, что Бог избавит народ от вавилонского плена и снова спасет их (Ис 63:7−19). Неудивительно поэтому, что христиане восприняли эту модель, чтобы на ее примере раскрыть учение о кресте и спасении через Иисуса Христа, которое было совершено на кресте. Сам Иисус учит нас воспринимать Его смерть как «исход» (Лк 9:31).

Наиболее тревожная часть истории исхода для Иуды — более позднее вмешательство Бога (определяемое словом потом в ст. 5) [Буквально «второй раз». Чтобы придать смысл происходящему, слово Нарах («однажды») должно относиться к исходу из Египта. Но оно должно, таким образом, быть в начале предложения. NIV правильно помещает это слово в начало предложения, но переводит его несколько расплывчато: «вы уже знаете все это». Иуда же четко противопоставляет здесь два разных акта Бога: спасение и суд — двум пришествиям Христа как Спасителя и Судьи.], когда Он погубил поколение ранее спасенных Им людей. Моисей послал двенадцать разведчиков с целью произвести рекогносцировку местности и рассказать о земле, которую обещал отдать в их владение Бог и в которую они должны были вскоре вступить. Они вернулись и сообщили ему о плодородии этой земли, но сказали, что она, по их словам, была неприступной. Несмотря на ободряющие отзывы двух из этих двенадцати разведчиков — Иисуса Навина и Халева, — народ испугался и решил не ступать на эту землю. В ответ на их неверие Бог сказал: «Все, которые видели славу Мою и знамения Мои, сделанные Мною в Египте и в пустыне, и искушали Меня уже десять раз, и не слушали гласа Моего, не увидят земли, которую Я с клятвою обещал отцам их; все, раздражавшие Меня, не увидят ее» (Чис 14:22−23). Суд состоял в том, что они остались в пустыне: «В пустыне сей все они погибнут и перемрут» (Чис 14:35).

Коренное, драматическое отличие между этими двумя вмешательствами Бога кроется в простой причине. Народ израильский не поверил. Несмотря на многочисленные обетования, которые Бог давал им, и многочисленные доказательства Его могущества, когда они сталкивались с необходимостью действовать, полагаясь на Его обетования, они показали отсутствие веры. Здесь Иуда уверенно направляет нас к истине, поскольку мы тоже находимся между двумя великими событиями в истории. Позади нас — крест, который гарантирует нам только возможность избежать суда, ожидающего нас в грядущем. Единственный путь воспользоваться жертвой Христа — поверить в это сейчас. Но в наших церквах есть люди, которые выглядят и говорят, как и надлежит тем, кто относится к народу Божьему, но которые не будут спасены в последний день, потому что они восстали против обетовании Бога и Его правления. Подобно израильтянам в пустыне, они не верят и впоследствии предстанут перед Судьей, встретятся с Ним лицом к лицу. Так было в пустыне, так было в дни Иуды, так будет и в нашем случае.

2) Ангелы небесные (ст. 6)

Второй ветхозаветный пример Иуды распутать более сложно. Возможно, он говорит о грехопадении ангелов в их восстании против Бога, о чем загадочно намекают Исаия и Иезекииль (Ис 14:12−15; Иез 28:11−19). Но, скорее всего, он имеет в виду странный случай, описанный в Быт 6:1−2: «Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери, тогда сыны Божьи увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал». Ангелы занимали властные позиции, которые доверены им Богом [См., напр.: Пс 103:4; Дан 9:21−22; 10:4 — 11:1; Еф 1:21; Еф 3:10; Кол 2:10, 15; Евр 1:7. AV переводит, например, слово arche («владычество», «начальство») как «их первоначальное положение», но NKJV переводит как «сфера владычества», что ближе к тексту.]. Но они не удовлетворились ролью, которую им предоставил Бог, и расширили границы своего влияния, вступив в брачные отношения с людьми. Чарлз пишет: «Задача Иуды не в том, чтобы точно обозначить грех, совершенный ангелами; он сосредоточивает внимание на том факте, что ангелы оставили сферу своего владычества и, следовательно, „сохраняются” на время суда» [Charles (1991), р. 135.].

Иуда иллюстрирует эту историю, используя зловещую игру слов. Ангелы с печатью греха не могут сохранить свое место. Но Бог не восстанет против этого и сохранит тех же самых ангелов до грядущего суда. Суд Божий неизбежен, несмотря на то что он может быть отсрочен. Мораль ясна: люди, которые «инфицировали» церкви (как напишет далее об этом Иуда), не должны думать, что в таком мятежном состоянии будут преуспевать вечно. Если даже ангелы подлежат Божьему суду, несмотря на их мощные попытки противостояния, то что могут сделать мятежные люди?

3) Города равнины (ст. 7)

Третий пример из Ветхого Завета касается городов Содома и Гоморры (Быт 18:1 — 19:29). Он идеально подходит для библейской модели суда (Втор 29:23; Втор 32:32; Пс 106:34; Ис 1:9−10; Ис 3:9; Ис 13:19; Иер 23:14; Иер 49:18; Иер 50:40; Плач 4:6; Иез 16:46−55; Ам 4:11; Соф 2:9; Мф 10:15; Мф 11:24; Лк 10:12; Лк 17:29; Рим 9:29; 2Пет 2:6; Откр 11:8). На равнине было пять городов, из них, помимо Содома и Гоморры, были разрушены еще два города — Адма и Севоим (Втор 29:23; Ос 11:8), а Сигор избежал уничтожения благодаря Лоту. Иуда говорит здесь о двух наиболее хорошо известных всем городах и о заслуженной ими каре.

Содом и Гоморра занимали прекрасное местоположение: местность «орошалась водою, как сад Господень» (Быт 13:10), но за это они не возблагодарили Творца, ибо, как сказано у Иезекииля, находились «в гордости, пресыщении и праздности… и возгордились они и делали мерзости» пред Господом (Иез 16:49−50). Но Иуда сосредоточивает внимание на том, что особо подчеркивается и в Книге Бытие, — на их сексуальном грехе. Слова Иуды обличают, потому что буквально они означают: «ходили за иной плотью» (sarkos heteras). Фраза эта весьма противоречива.

Традиционно содомский грех рассматривается как гомосексуализм. Это основано на Быт 19:1−5, где говорится о том, что Лот оказал гостеприимство двум путникам. После трапезы жители Содома окружили его дом, требуя им выдать гостей, чтобы совершить с ними сексуальный акт (с теми, кто на самом деле были ангелами и пришли предупредить Лота о грядущем уничтожении города). Но эта гипотеза подвергается сомнению, и на это есть два определенных довода. Ричард Бокхэм, например, считает, что жители Содома в своем похотливом желании вступить в связь с ангелами совершили «самое ужасное сексуальное извращение, которое могло бы потрясти порядок творения, как и сделали это падшие ангелы» [Bauckham (1983), р. 54.]. Корни содомского греха, несомненно, кроются в восстании против установленного порядка творения, но вряд ли стоит уравнивать эти два примера, как делает Бокхэм. Грех, который намеревались совершить жители Содома, был не связан с их намерением совокупиться с ангелами, поскольку они и не подозревали о духовной сущности этих гостей. Они просто обратились к Лоту: «Где люди, пришедшие к тебе на ночь? Выведи их к нам; мы познаем их» (Быт 19:5).

Вторая попытка пересмотреть эту гипотезу состоит в том, что этот грех является не гомосексуализмом per se (как таковым), но скорее нарушением обычаев гостеприимства. В качестве довода приводится такое соображение: слово «познать», в ряде переводов передаваемое как «вступить в сексуальные отношения», совсем не является синонимом гомосексуализма, содомского греха [См.: Bailey D. S., Homosexuality in the Western Christian Tradition (1955; Hamden: Shoe String, 1975). Его точку зрения критикует Джон Стотт: Issues Facing Christians Today (London: Marshall Pickering; 2ndedn. 1990) = Decisive Issues Facing Christians Today (Old Tappan: Revell, 1990), pp. 339, 340, and Webb B. G. Theological and Pastoral Responses to Homosexuality, Explorations 8 (Sydney: Openbook Publishers, 1994), pp. 74, 78.]. Скорее речь идет о том, что здесь проявлена недопустимая враждебность по отношению к чужестранцам, но не сексуальное развращение [Такова интерпретация Бейли, см.: Webb, op. cit., p. 75.]. Но хотя слово «познать» не обязательно означает сексуальные отношения, в данном контексте оно имеет именно такое значение. Более того, хотя в других местах Ветхого Завета не говорится о грехе содомлян как о сексуальном грехе, Джон Стотт правильно отмечает, что эпитеты, применяемые (напр., в LXX) по отношению к этим людям (такие, как «злые», «нечестивые» и «безумные»; Быт 19:7; Суд 19:23), вряд ли можно приписать тем, кто просто нарушает правила гостеприимства [Stott, op. cit, p. 340. Ссылка на Книгу Судей относится ко второй истории, которую Бейли трактует аналогичным образом.]. Вопреки попыткам Бейли, которые, несомненно, несут на себе пастырскую заботу о нравственности, трудно утверждать, что здесь речь идет не о попытке гомосексуального насилия [Позиция Уэбба близка к позиции Бокхэма, но к этому он добавляет следующее: «Речь идет об унижении чужестранцев путем гомосексуального насилия, как это часто совершалось с тюремными заключенными в древнем мире» (р. 77, п. 6). Изданного истолкования не ясно, знали ли жители Содома о том, что эти гости были ангелами.].

Какова же была конкретная ситуация в церкви Иуды? На этот вопрос трудно ответить, да это и не меняет сути доводов Иуды. Его учение применимо к широкому диапазону современных церквей. Содом был уникальным примером из библейской истории, и это был город, известный своими порочными нравами, распутством. Этот пример наряду с двумя другими предостережениями ярко высвечивает позицию Бога. Трудно, однако, игнорировать тот факт, что Библия постоянно обличает гомосексуализм как восстание против сотворенного Богом порядка и указывает на необходимость избавления от такой практики во имя спасения. Павел напоминал христианам, проживавшим в Коринфе: «Или не знаете, что… ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют». Но он мог добавить: «И такими были некоторые из вас; но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего» (1Кор 6:9−11). Это, безусловно, означает, что гомосексуализм не лучше и не хуже любого другого восстания против закона Божьего. Иуда не обличает его как самый тяжкий из всех грехов. Он уже говорил (ст. 5) о том, что отсутствие веры — это открытый мятеж против Бога [Иисус использовал пример Содома и Гоморры таким же образом; Мф 10:14−15; Мф 11:20−24.]. Он не призывает нас устроить «охоту на ведьм», чтобы удовлетворить свое жгучее любопытство. Его весть о послушании обращена к каждому христианину, где бы он ни находился. Тем не менее достаточно очевидно, что верующие в его церкви заявляли о свободе выбора гомосексуальных отношений, и Иуда рассматривает это как мятеж.

Страшный финал — уничтожение огнем Содома и Гоморры и других городов служит примером последнего суда Божьего. «Ангелы имели благословение небес, израильтяне — Церкви, а Содом — окружающего мира. Но ангелы потеряли небесное благословение, когда проявили отступничество, роптавшие израильтяне были лишены возможности вступить в Ханаан, а жители Содома были уничтожены вместе со своей благословенной землей» [Manton, р. 219.]. Это, разумеется, примеры не для подражания, это «предостережение» [Kistemaker, р. 382.] о том, что в будущем произойдет в гораздо более широком масштабе. Кара, постигшая Содом и Гоморру, не предназначена на века, и хотя вулканическая активность в этом районе постоянно напоминает туристам о библейской истории, Иезекииль предсказывает восстановление этих городов (Иез 16:53−55). Но такое восстановление не ждет тех, кого поглотит вечный огонь (подвергшись казни огня вечного), это судьба, о которой предупреждает нас Сам Иисус (Мф 18:8; Мф 25:41; см. также: Откр 19:20; Откр 20:10; Откр 21:8).

Примечание: вечный огонь

Евангельские христиане придерживаются разных точек зрения, резко отличающихся между собой, по поводу судьбы тех, кто осужден Богом. Одни считают, что ад — это место вечных мучений [Напр.: Packer J. I., The Problem of Eternal Punishment (Bury St. Edmunds: Fellowship of Word and Spirit, Orthos Booklet 10, n. d.), p. 6; idem 'The Problem of Eternal Punishment', Crux 26.3 (September 1990), pp. 18−25; Blanchard J., Whatever Happened to Hell? (Welwyn: Evangelical Press, 1993); Dixon L., The Other Side of the Good News (Wheaton: Victor Books, 1992).]; другие, что это место окончательного и страшного уничтожения [Важнее всего: Fudge Е. W., The Fire that Consumes (Exeter: Paternoster, rev. edn. 1994), но см. также: Wenham J. W., 'The Case for Conditional Immortality', in Cameron N. M. de S. (ed.), Universalism and the Doctrine of Hell(Grand Rapids: Baker, 1992), pp. 161−191. В этом томе также есть критическая статья по поводу работы Фуджа, она написана Хармоном (Harmon К. S., pp. 191−224).]. Приверженцы обеих точек зрения идут гораздо дальше, чем говорит Иуда в ст. 7, но этот вопрос должен разрешаться с библейских позиций, носить сбалансированный характер, поскольку один этот стих можно толковать двояко. Но, к какому бы выводу мы ни пришли (а в любом случае эта судьба ужасна), Иуда написал эти строки, чтобы предупредить нас. Примем ли мы это к сведению?

2. «Сии мечтатели» (ст. 8)

Иуда не представляет нам абстрактный богословский тезис о чистоте Церкви, поскольку эти библейские примеры для нас — живое слово Божье. Для него не является шоком тот факт, что эти «мечтатели» начали свое служение, которое ведет их к погибели. Приводя эти три короткие библейские сцены, он напоминает нам их в обратной хронологической последовательности и показывает, что они реально отражены в Церкви.

1) Эти мечтатели оскверняют свою плоть [Иуда (в греческом тексте) строит свое предложение таким образом, что разделяет между собой один сексуальный грех и два примера мятежного поведения (men… de… de).]

Первый пример, который приводит Иуда, относится к распутству жителей Содома (они блудодействовали и ходили за иной плотью, ст. 7). Здесь он расширяет этот пример: вероятно, проблема носила общий характер, и эта фраза включает указание на «разные сексуальные извращения, в том числе, несомненно, и гомосексуализм» [Blum, p. 391.]. Явный признак присутствия таких мечтателей в наших церквах — это ослабление критериев сексуальной нравственности и терпимое отношение к поведению, которое другие поколения христиан сочли бы недопустимым.

2) Эти мечтатели отвергают начальства

Буквально они отвергают «господство», «владычество» (kyriotes). Поскольку родственное слово «Господь» (kyrios) уже было использовано в ст. 4 и 5, то Иуда совершенно отчетливо повторяет свое утверждение о том, что они отвергают единого Владыку и Господа (ст. 4) своим беззаконным поведением. Если хотите жить по своим правилам, говорит он, то вы должны соответствующим образом согласовать их, ибо если принимаете «владычество» Иисуса, то «либо ваше учение заставит вас краснеть, либо ваша жизнь посрамит ваше учение, и будете постыжены» [Manton, р. 113.]. Таким образом, второй признак этих мечтателей — небрежное отношение к тому, что считается библейской нормой и может быть изменено под влиянием их представлений о культурном факторе и насущных нуждах.

3) Эти мечтатели злословят высокие власти

Небесные создания, власти, буквально «славы», — это небесные ангелы [Doxai. «Ангелы» здесь имеют большее значение, чем любые гражданские (Кальвин [Jude]) или церковные власти, хотя в переводе NIV в 2Кор 8:23 именно этот смысл («honour») придается этому слову.]. Возможно, эти люди оскорбляли ангелов или вообще отрицали их существование, но, скорее всего, Иуда имеет здесь в виду предание о том, что закон Божий на Синае был передан через ангелов (Деян 7:38; Гал 3:19; Евр 2:2). Хотя Евангелие выше закона, нет никаких оснований попирать закон, ибо «закон свят, и заповедь свята и праведна и добра» (Рим 7:12) [«Если они были вдохновлены Павлом, то отражают утрированный и серьезно искаженный павлинизм» (Bauckham, 1983, р. 59).]. Этот третий тезис возвращает нас к ст. 5, где речь идет о тех, кто блуждал в пустыне, поскольку не принял условий послушания, записанных в завете. Ставя этот тезис первым из трех в своем первоначальном списке (помещая его вне хронологического порядка) и теперь — последним в своем заключении, Иуда подчеркивает, что третий и наиболее серьезный признак присутствия этих мечтателей заключается в отрицании повиновения как непреложного условия в рамках закона Божьего. Можно ожидать, что такие люди считают, будто заповеди Ветхого и Нового Заветов были связаны с древним обществом — с господством мужчин, с рабовладением, отсутствием демократии и либерализма — и что ныне эти заповеди не могут быть для нас высоким авторитетом.

4) Но кто они, эти мечтатели?

Иуда называет их мечтателями, и это ключ к гораздо более серьезной проблеме в его церкви, чем мы могли бы себе вообразить. Речь здесь идет не о таких людях, которые живут в своем собственном мире, участвуют в своих эротических снах в ангельских оргиях [Pace Kelly, р. 261.]. Мечтатель, т. е. сновидец, в Ветхом Завете — это тот, кто претендует на право получать вести от Бога. Некоторые действительно получают истинную весть от Бога (Дан 2:1; Иоиль 2:28; Деян 2:16−17), но есть и те, кто несет ложную весть (Втор 13:1−5; Ис 56:10; Иер 23:16; Зах 10:2), и их судьба может быть страшной, поскольку они говорят ложь о Боге. Создается впечатление, что Иуда говорит о людях, заявлявших о том, что они получили откровение от Бога (или даже об убежденных в истинности такого откровения). Эти люди претендовали на высокие посты духовных лидеров в церкви Иуды, при этом члены церкви находились в таком сонном состоянии, что не могли заметить и понять того, что происходит у них под носом. Иуда четко разъясняет эту ситуацию: такие учителя столкнутся с судом Божьим лицом к лицу, как это было со всеми, кто противостоял Богу; этот суд неизбежен."


4. Предостережения о суде: знакомый пример

После каждого триплета — трех примеров из Ветхого Завета (ст. 5−8, 11−13) — Иуда приводит в пример эпизод из жизни ветхозаветного героя, который не записан в Библии (ст. 9−10, 14−16). Многих христиан смущает этот факт. Именно по этой причине проходили бурные дискуссии, когда решался вопрос, включать ли данное послание в Библию. Мы рассмотрим каждый пример с этих позиций, но прежде необходимо попытаться понять эти трудные тексты.

Во-первых, нет ничего необычного в том, что библейские авторы ссылаются на книги, которые не входят в состав Библии, или цитируют их. В Ветхом Завете мы встречаем упоминания о «книге браней Господних» (Чис 21:14), записи Самуила провидца, Нафана пророка и Гада прозорливца (1Пар 29:29), летопись царей израильских (3Цар 14:19) и царей иудейских (3Цар 14:29). В Новом Завете Лука отмечает, что «многие начали составлять повествования о совершенно известных… событиях» (Лк 1:1), а Павел напоминает своим читателям о словах Иисуса, которые не записаны ни в одном из четырех Евангелий: «Блаженнее давать, нежели принимать» (Деян 20:35). Более удивительным представляется то, что Павел использует предания, называя имена Ианния и Иамврия (2Тим 3:8), и цитирует языческих греческих поэтов: Эпименида и Арата (Тит 1:12; Деян 17:28), а также Менандра (1Кор 15:33). Он даже называет критского поэта Эпименида (Тит 1:12) «пророком». Обратите внимание на слово «пророчествовал», используемое Иудой здесь и в ст. 14, — «оно используется только один раз в Новом Завете как цитата из Ветхого Завета» [Мф 15:7 и параллельные тексты; NTI, р. 914.]. Если это так, то читатели Иуды, вероятно, понимали, что он не приравнивает этот материал к писаниям Ветхого Завета, но рассматривает его как литературу мудрости, хорошо им знакомую.

Когда Иуда цитирует книги, которые были хорошо известны его читателям как современная литература того времени, у нас нет оснований для тревоги. Это аналогично тому, как современный автор цитирует Беньяна или слова современного гимна. Цитаты, приводимые Иудой, не требуют от нас включения его источников в наши Библии, равно как и исключения его послания из Библии. Теоретически, конечно, можно предположить, что Иуда знал эти истории либо из преданий, либо через непосредственное откровение от Бога, но нет необходимости придерживаться той или иной позиции, чтобы поверить в богодухновенность Библии.

Во-вторых, Иуда тщательно адаптирует свой материал, помещая его в рамки ветхозаветного учения. Слова, исходящие из уст архангела Михаила, напоминают об аналогичном событии из Зах 3, а описание в ст. 14−15 — о том, что произойдет после Второго пришествия Иисуса, и это основано на целой череде ветхозаветных пророчеств [Бокхэм (Bauckham, 1983, р. 226) пишет: «Литература Еноха в этом комментарии так же важна для Иуды, как и канонические Писания», но игнорирует причину, по которой Иуда адаптировал огромный материал (чтобы вместить Еноха в рамки учения Писаний), а также не говорит, избрал ли он именно эти сведения потому, что ими будут манипулировать его оппоненты. См. также статьи: Charles, and Т. R. Wolthius, Mude and Jewish Tradition', Calvin Theological Journal 22/1 (1987), pp. 21−41.].

В-третьих, за апокрифическими примерами, которые приводит Иуда, следуют три ветхозаветных текста, и каждый из них иллюстрирует важный для него тезис, который перед этим он рассматривал. Ссылки на апокрифические тексты ничего не прибавляют к его доводам, и мы не потеряем основную нить рассуждений Иуды, если не знаем первоисточников (такова позиция большинства читателей Иуды на протяжении всей истории Церкви). Создается впечатление, что он намеренно ссылается на дополнительные источники, которые его читателям хорошо знакомы и которые вызывают их восхищение, чтобы побудить их увидеть, что в них содержатся те же, уже известные им уроки из Ветхого Завета.

1. Архангел Михаил, Моисей и дьявол (ст. 9)

История, связанная с архангелом Михаилом, Моисеем и сатаной, восходит к смерти Моисея, описанной во Втор 34:5−6: «И умер там Моисей, раб Господень, в земле Моавитской, по слову Господню; и погребен на долине в земле Моавитской против Беф-Фегора, и никто не знает места погребения его даже до сего дня». Со временем история о том, что Бог вырыл могилу для Своего раба, трансформировалась в историю о том, что праведный Моисей был взят на небо. Согласно раннехристианскому писателю Оригену [См.: Bauckham (1983), р. 48.], Иуда здесь ссылается на историю, записанную в книге под названием «Взятие Моисея на небо». Эта книга существует и поныне. Но, к сожалению, та ее часть, которую использует Иуда, не сохранилась. Ряд других раннехристианских авторов ссылается именно на эту историю, а Ричард Бокхэм попытался реконструировать ее [Ibid., pp. 65−76.]. Хотя нам эта история неизвестна, ее хорошо знали читатели Иуды.

В этой истории сатана совершает работу, за которую он был справедливо назван «обвинителем» (см., напр.: Иов 1:1 — 2:10; Откр 12:10), ибо он обвиняет Моисея, возможно, за убийство египтянина и за более позднее непослушание (Исх 2:11−15; Чис 20:1−13). По представлению сатаны, Моисей, обвиненный в грехе, не мог предстать в присутствие святого Бога после своей смерти. Михаил (ангел в славе, чье имя означает «кто как Бог», и который исполняет самую высшую работу для Бога; Дан 10:13, 21; Дан 12:1; Откр 12:7; Иуда, возможно, также ссылается на 1Фес 4:16), вероятно, должен был поддержать точку зрения сатаны о невозможности присутствия греха на небе, хотя и без сатанинского ликования по этому поводу. Но Михаил не смел произнесть укоризненного суда против Моисея, но оставил суд Законодателю и Судье. Даже осуждение со стороны сатаны он не мог взять на себя, но сказал: «Да запретит тебе Господь!» Если по закону Божьему Моисей виноват в согрешении (а сатана может ссылаться на этот закон, обвиняя Моисея в присутствии Бога), то только Сам Бог имеет право изгнать обвинителя и удалить проклятие из закона.

Такое толкование ставит все детали этой истории в рамки ветхозаветных ссылок, которые дает Иуда. В Зах 3:1−2 пророк пишет: «И показал он мне Иисуса, великого иерея, стоящего пред Ангелом Господним, и сатану, стоящего по правую руку его, чтобы противодействовать ему. И сказал Господь сатане: «Господь да запретит тебе, сатана, да запретит тебе Господь, избравший Иерусалим! Не головня ли он, исторгнутая из огня?» Иисус здесь является не непосредственным преемником Моисея, а более поздним первосвященником, который помогал Зоровавелю в его стремлении реформировать и перестроить храм после возвращения из вавилонского плена. Параллели, которые возникают у Иуды, вполне очевидны, ибо здесь снова человек, который обвиняется сатаной как недостойный совершать работу для Бога (в следующем стихе это символизируется «запятнанными одеждами»). И снова ангел высшего чина стоит рядом и позволяет Богу решать, может служить Ему грешник или нет. Только «Господь» имеет право отвергнуть обвинения сатаны, которые формально являются законными и верными.

Такое толкование данной истории больше подходит для читателей Иуды, чем традиционное, в котором утверждается, что именно против сатаны (а не Моисея) отказывался архангел Михаил «произнести укоризненный суд». Это позволяет Иуде показать своим читателям, что нужно отдавать себе отчет об авторитете даже павших ангелов и не позволять относиться к этому с насмешкой или с оскорблениями. Большинство исследователей принимает такую точку зрения (см., напр., в GNB, JB, JBP, LB, Moffatt), но есть и более буквальные переводы (AV, NKJV, RV, RSV, NRSV, NEB, NASB), в которых допускается неоднозначное толкование этого текста, как, например, в NIV. Из текста Иуды не совсем ясно, против кого Михаил «произносит укоризненный суд», и легко согласиться и очень неверно подумать, что он имеет в виду сатану. Но ссылка на Иисуса в Книге пророка Захарии позволяет прояснить ситуацию. Иуда имеет в виду, что Михаил отказывается осуждать Моисея.

Следует отметить, что оборот «произнести укоризненный суд» не несет в себе никого оттенка грубости или непочтительности. Это вполне законное выражение, означающее «получить осуждение за клевету» [ММ, р. 360.]. Сатана, очевидно, обвинял Моисея в грехах. Даже Михаил не осмелился судить о действиях Моисея в рамках закона, но передал это в руки Господа и упрекал сатану за его самонадеянность. Смиренная позиция Михаила в корне отличается от той, которую часто занимают заблуждающиеся христиане, с легкостью следующие примеру сатаны. Подобно ему, они думают, что доказали свое духовное превосходство, отвергая и злословя высокие власти (ст. 8).

Когда мы читаем эту историю, учитывая ветхозаветную позицию Иуды, которая помогает нам правильно настроить фокус, то она теряет свою неопределенность и становится ясной. Оппоненты Иуды не поняли во всей полноте природы христианского спасения, не осознали совершенный Богом великий акт спасения, когда Он отверг законные обвинения против нас. Даже Михаил не мог объявить Моисея невиновным, даже он не мог отвергнуть обвинения, предъявляемые на законном основании; он просто не посмел этого сделать. Это находится только в ведении суверенного и милостивого Бога, и только Он совершит это в день суда. Но, принижая то, что сделано Богом, лжеучителя осмеливаются обращать «благодать Бога нашего в повод к распутству» (ст. 4).

2. «Сии» (эти люди) (ст. 10) [Келли называет ст. 9 «кратким отступлением» (Kelly, р. 265), однако непонятно, зачем автору такого короткого послания нужно было делать отступление. С точки зрения литературной структуры, ст. 9 нужен для того, чтобы Иуда смог сказать «сии».]

Проблемы в церкви Иуды исходили от людей, которые отказывались признавать, что «закон» и «послушание» были фундаментальными христианскими постулатами. «Конечно, — могли бы они сказать, — когда мы были обращены в веру, то перешли из сферы, где властвовал закон, который ограничивал нас, туда, где существует свобода и благодать». Истории Израиля, ангелов, а также Содома и Гоморры показывают опасность такого суждения. Но история Моисея, Михаила и сатаны даже еще более определенно говорит об этом. Если кто-то знал, что был спасен только по благодати Божьей, так это именно Моисей, но это вовсе не означало, что он был свободен от повиновения Богу. Мы уже видели, что Иуда придерживается библейской точки зрения о том, что ангелы были хранителями нравственного закона Божьего и что если кто-то и мог выдвинуть законное обвинение против Моисея, так это архангел Михаил. Но даже Михаил признает, что только Бог имеет право простить виновного. Так должны ли «сии» люди в церкви Иуды утверждать, что, будучи прощенными, они уже могут не подчиняться требованиям нравственного закона Божьего? В ответ Иуда настаивает на том, что эти люди находятся в опасном заблуждении.

1) Как они реагируют на то, чего не понимают

Когда люди сталкиваются с христианским учением, которого они не понимают (не знают), некоторые из них откликаются на это с интересом: евреи в Верии слушали Павла, при этом «ежедневно разбирая Писания, точно ли это так» (Деян 17:11). Другие же, например в Афинах, говорили: «Об этом послушаем тебя в другое время» (Деян 17:32). Для христианина чтение и понимание Библии является неотъемлемой частью жизни, это должно войти в привычку, чтобы мы смогли глубже постичь основные библейские истины и во всей полноте оценить великие сокровища замысла Бога о нашем спасении. Джон Стотт описывал евангельских христиан как верующих, которые обладают «смиренным духом, т. е. тех, кто a priori решил верить и на практике воплощать все, что можно найти в библейском учении. Они заранее посвящают себя тому, что позднее могут найти в Писании» [Edwards D. and Stott J., Essentials (London: Hodder and Stoughton, 1988) = Evangelical Essentials (Downers Grove: IVP, 1988), p. 104.]. Это означает, что когда мы приступаем к изучению христианского учения, которое нам бывает трудно понять, или библейского текста, который трудно сопоставить с другими текстами Библии, то мы должны помнить, что всегда есть разумное решение этой проблемы, а когда мы уясним суть, то должны беспрекословно повиноваться этой истине.

Так обстоит дело и с историей Моисея, архангела Михаила и сатаны. Поскольку некоторые считают ее слишком странной, идущей вразрез с библейскими представлениями, то стремятся либо исключить послание Иуды из Библии, либо изъять этот пример из самого послания, но, вероятно, правильнее всего — исследовать его более тщательно.

Насколько же отличается эта позиция от той, которую занимали насмешники в церкви Иуды, пытающиеся совратить других христиан с пути истинного! Возможно, они терпеливо выслушивали объяснения о том, что христианин свободен, но все еще находится под законом Божьим, а также, что хотя грех больше не владычествует над нашей судьбой, мы все еще должны ежедневно бороться с ним; но считали это учение слишком неопределенным и вообще необязательным. Может быть, они придерживались яркого лозунга: «Христиане не законники» и довольствовались этой простой и ясной мыслью. Неудивительно, что некоторые христиане считают их утверждения весьма привлекательными и не пытаются четко уяснить себе их истинный смысл. Эти лжеучителя, вероятно, думали, что ортодоксальные христианские учителя просто выдумывают эти вещи и что в глубине души они фарисеи.

Иуда описывает их как злословящих, вероятно, вкладывая в это смысл, выраженный в словах: злословие, клевета на ангелов (см.: ст. 8). Мы оказываемся в том же положении, когда заявляем, что христиане не должны обременять себя заботами о соблюдении нравственных норм прошлого, потерявших ныне свою актуальность; например, многие считают, что не заключившие брак молодые христианские пары могут жить вместе, поскольку они любят друг друга. Примеры могут быть другими, не такими, как в дни Иуды, но принцип — один и тот же. Мы склонны выбрасывать в корзину те части Библии, которые не понимаем (или те, которые вполне ясны, но мы не желаем их понять), потворствуя своим желаниям, не принимая не устраивающее нас Слово Божье.

2) Как они реагируют на то, что хорошо знают

Однако сколь ни пристрастны некоторые оппоненты Иуды, оперируя несколькими своими любимыми стихам, отдельные библейские отрывки разоблачают их однозначно и решительно. Иуда, видя их побуждения, смотрит глубоко в корень явлений, которые находятся за пределами их разума и помышлений. По природе своей они как бессловесные животные, знают, чем растлевают себя. Но даже и на этом животном уровне они обнаруживают, что повеления Бога непреложны. Иуда даже может полагать, что они вообще не обладают христианскими знаниями и только стремятся к угождению своей плоти. Но даже и тогда их сознание осудит их за совершенные действия. Самый глубокий человеческий опыт находится в понимании, что мы не тот народ, каким должны быть, и в осознании этого факта содержится зерно истины о суде Божьем.

Этот второй пример показывает, насколько опасно состояние «сих» людей и их влияние. Иуда хочет вызвать у нас самое благоговейное отношение к закону Божьему, как это показано на примере архангела Михаила и человека, который нас к нему привел, — Моисея.


5. Предостережения о суде: три других примера из Ветхого Завета

В этом отрывке Иуда жестко осуждает людей, которые подвергают опасности наши церкви. Он использует фразу, которую часто повторял Иисус, но которая редко встречается в других местах Нового Завета (помимо описания суда в Откровении), и со всей серьезностью возвещает о горе, о вечной каре, которая ожидает тех, кто сбивает с праведного пути народ Божий (см.: Мф 11:21; 18:7; 23:13−29; 26:24; 1Кор 9:16; Откр 8:13; 9:12; 11:14; 12:12; 18:10, 16, 19). Первые три примера из Ветхого Завета охватывали три категории: народ Божий, ангелы и Содом и Гоморра (ст. 5−7). Второй триплет примеров относится к людям, которые ведут других к мятежу.

1. Бог судит мятежных вождей (ст. 11)

Во второй раз Иуда берет на вооружение три примера из Ветхого Завета, которые были хорошо знакомы его читателям. И снова он пренебрегает хронологическим порядком, чтобы подчеркнуть свой главный пример. Корей, который должен был идти вторым по порядку, упоминается третьим. Иуда помещает его в конце нарастающего по силе ряда существительных (путем… обольщению… в упорстве) и глаголов (идут… предаются… погибают), тем самым подчеркивая, что история с Кореем является кульминацией. Обличая христианских руководителей во все больших грехах, Иуда соотносит их заблуждения с заблуждениями ветхозаветных прототипов и в итоге делает их соучастниками мятежа Корея, используя здесь форму аориста глагола (apolonto, буквально: они были уничтожены в восстании Корея. В русском синодальном переводе это звучит иначе: «погибают» — примечание переводчика.). Иуда, разумеется, верит, что их осуждение было записано «издревле» (ст. 4).

1) Путь Каина

Каин, первый сын Адама и Евы, убил своего брата Авеля, возненавидев его из-за того, что Бог принял не его жертвоприношение, а Авеля. Авель принес в жертву «первородных от стада своего», Каин — «от плодов земли дар Господу», Бог принял жертвоприношение Авеля, а жертву Каина отверг. Это привело к братоубийству (Быт 4:1−24).

Из этой ветхозаветной истории ясно, что Каин знал, какую жертву приносить Богу, но своевольно нарушил Его повеление. Каин сильно огорчился и рассердился. Но еще до того, как он совершил убийство, Бог спросил его: «Почему ты огорчился? и отчего поникло лице твое? Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт 4:6, 7). Слова Бога можно рассматривать либо ретроспективно, либо в перспективе. Ретроспективно — в плане непринятия бескровной жертвы и необходимости пересмотра этого, и в перспективе — в связи с опасностью гнева Каина. В любом случае следующий шаг Каина имел решающее значение: после такого ясного предостережения его действия должны были показать, подчиняется он повелениям Бога или нет. Как известно, он не подчинился.

В еврейских комментариях Каин рассматривается как пример неверия и цинизма. Комментарии эти трудно датировать точно [см.: article 'Targum' in DJG, pp. 800−804.], но они достаточно четко отражают мировоззрение людей, которые изучали Ветхий Завет. Один автор приписал такие мысли Каину: «Нет никакого суда, ни судьи, ни воздаяния; праведный не получит воздаяния, а нечестивый не будет уничтожен» [Targum of Jonathan on Gn 4:7; см. этот перевод: Kistemaker, p. 389.]. Это неплохое проникновение в мысли человека, которого Бог предостерегает от последствий его действий, но который затем сам решает — верить Богу или нет. Когда автор послания к Евреям пишет об Авеле, он трижды подчеркивает его «веру», резко противопоставляя его неверующему Каину (Евр 11:4; ср.: 1Ин 3:12).

С печалью глядя на заблуждающихся христиан, которые пошли по пути Каина, Иуда говорит, что они очень хорошо знают предложенные им Божественные критерии, но принимают решение самостоятельно определять, следовать им этим критериям или нет. Разумеется, они не говорят: «Это правила, которые Бог установил, но мы не намерены им следовать». Они не столь прямолинейны и действуют более тонко (о чем и говорил упомянутый выше еврейский автор, который высказывал свои мысли о Каине), отрицая существование таких понятий, как правда и заблуждение, и не признавая истину о том, что Бог всегда будет судить этот запутавшийся мир по Своим абсолютным критериям. Таков путь Каина.

2) Заблуждение Валаама

Валаам пошел еще дальше Каина. Он не только восстал против Бога, но и призывал к этому других. Впервые мы с ним встречаемся, когда его нанимает в качестве пророка моавитский царь Валак и предлагает ему произнести проклятие на Израиль (см.: Чис. 22−24). Валаам отвечает ему: «Хотя бы Валак давал мне полный свой дом серебра и золота, не могу преступить повеления Господа Бога моего и сделать что-либо малое или великое по своему произволу» (Чис 22:18). По большому счету его дальнейшие попытки проклясть Израиль обернулись благословением. Он возвращается в свой родной город, и, как мы полагаем, его работа на этом закончилась. Но в следующем эпизоде израильской истории говорится о том, что «начал народ блудодействовать с дочерьми Моава, и приглашали они народ к жертвам богов своих, и ел народ жертвы их и кланялся богам их» (Чис 25:1−2). «Ярость гнева Господня» (Чис 25:4), которую проявил Он в данном случае, резко противоположна благословению в предыдущей главе, и читатель удивляется тому, что произошла такая перемена. Только дальше мы обнаруживаем, что за этой стратегией стоял Валаам. Моисей говорит о женщинах, которые «по совету Валаамову, были для сыновей Израилевых поводом к отступлению от Господа в угождение Фегору; за что и поражение было в обществе Господнем» (Чис 31:16).

Другими словами, алчность Валаама убила в нем все хорошее. Валак предложил ему огромную сумму денег, чтобы сбить израильтян с пути истинного; слова Бога об избранном, благословенном народе в мозгу Валаама обернулись таким образом, что он стал искать другой путь, чтобы обеспечить падение избранного народа. Подобно Каину, он слышал ясное утверждение Бога о Своих намерениях, но затем решил, что Бог не это имел в виду [Бокхэм (Bauckham, 1983, р. 81) несколько преувеличивает, заявляя, что «пример Валаама, на который опирается Иуда, взят из преданий о Валааме, сохранившихся в постбиблейском иудаизме». История о мятежности Валаама вполне очевидна из Книги Чисел.]. Еще одна трагическая сторона этой истории заключается в том, что Валаам был одним из самых информированных язычников, знавших о замысле Бога относительно Израиля. Его мятежный дух привел к тому, что еще раз мы находим его имя последним в списке врагов, уничтоженных израильтянами, когда они вошли в свою страну (Нав 13:22).

Иуда уже намекал на то, что люди, которые его беспокоят, — это церковные руководители, занимающие высокие посты, а теперь он говорит об этом со всей определенностью. История с Валаамом была примером библейского предостережения против алчности, которая привела его к мятежу против Бога (Втор 23:4; Неем 13:2, 27; Мих 6:5). Но его место в этом списке определилось его дальнейшим поведением, о чем повествуется во второй части истории, когда он предпринял попытки подорвать веру в святость израильтян. Лжеучителя, которые были и среди «возлюбленных» друзей Иуды (ст. 3), слышали об обетовании Божьего благословения и о предостережениях о Его суде. Они тщательно взвесили все за и против и пришли к выводу, что не согласны с этим. Они сформировали небольшую группу внутри церкви, а возможно, и другую церковь, где развивали и распространяли свое новое учение. Это могло означать, что они ожидали получить некоторую материальную поддержку от своих новых учеников [Странствующие проповедники наносили вред местным церквам уже довольно рано, как об этом говорится в Рим 16:18; 1Тим 6:5; Тит 1:11.], и Иуда имеет в виду, что они желали получить мзду, что в дальнейшем могло привести их к новым губительным ошибкам.

3) Восстание Корея

Мятеж Корея служит последним и самым ярким предсказанием конечного результата суда. То, что началось как грех свободомыслия (Каин) и обернулось подрывной деятельностью (Валаам), теперь вылилось в полномасштабный мятеж, который привел к суду и погибели.

История Корея записана в Чис 16:1−35. Он и вместе с ним другие левитские священники — Дафан, Авирон и Авнан — «восстали на Моисея», подняли мятеж, с ними были и двести пятьдесят воинов. Они, очевидно, надеялись взять верх над небольшой группой лидеров, которую возглавлял Моисей. Они восстали против иерархии руководства, желая упразднить ее. «И собрались против Моисея и Аарона и сказали им: полно вам; все общество, все святы, и среди их Господь! Почему же вы ставите себя выше народа Господня?» (Чис 16:3).

Моисей ответил, что, напротив, именно левиты зашли слишком далеко. Он собрал народ, и на этом собрании Бог должен был показать, кого он избирает: Моисея как вождя народа или мятежное руководство из левитов. Бог вмешался в этот спор: земля поглотила мятежников живыми вместе со всем их имуществом, и «погибли они из среды общества» (Чис 16:33). Израильтяне не извлекли из этого никакого урока и через несколько дней вступили в спор с Моисеем на том же месте, где «вошли в распрю сыны Израилевы с Господом, и Он явил им святость Свою» (Чис 20:13. Моисей и Аарон оба спорили с Богом при водах Меривы; Чис 20:24). Сцена у Меривы стала великим предостережением для народа Божьего. Несмотря на то что о восстании Корея нигде в Новом Завете больше не упоминается, оно эхом откликается во многих подобного рода ситуациях (2Тим 3:1−9; Евр 3:7−19; Евр 4:7; 3Ин 1:9−10).

Урок, который мы извлекли из примеров Каина и Валаама, все еще продолжается. И снова в лице Корея мы видим человека, который раздумывает над установленным Богом порядком и решает, действительно ли Бог имеет в виду то, что Он сказал. Итак, алчность послужила главной причиной для попытки подменить закон Бога человеческими установлениями. Новый элемент в случае с Кореем — итог его мятежа. Как пишет Ричард Бокхэм, «в этих трех примерах кульминация выражена последним словом apolonto, буквально: „были уничтожены”»[Bauckham (1983), р. 84.].

Эта сокрушительная параллель должна была быть даже яснее для читателей Иуды, чем для нас. Мятежные руководители занимали такую же опасную позицию, что и Корей. Бог не допустит, чтобы Его народ увели от Него какие-то амбициозные люди, ибо «души — это драгоценный товар. Христос видел в них тех, за кого счел возможным отдать Свою кровь, но соблазняющие их почитают народ за дешевый товар; они готовы отдать его ради собственной выгоды и мирских интересов, их не заботит то, что они предают души»

[Manton, р. 271.]. Теперь, когда мы достигли этого страшного кульминационного момента, необходимо снова напомнить, что людей, которых здесь описывает Иуда, не так просто распознать, — а если бы это было так, то Иуда не стал бы писать это послание! Они проникают в наши души как инфекция, как смертельный яд, и если Иуда не предостережет нас от этих «милых людей», которые хотят совершить свое опасное дело, то мы просто не узнаем их.

2. «Таковые» (эти люди) (ст. 12−13)

Весть Иуды неотступно привлекает наше внимание, он не хочет ни на мгновение ослабить его. В шести ярких примерах он показывает нам, что происходящее сегодня ничуть не менее опасно, чем во времена Каина, Валаама и Корея.

1) Грязные пятна

Первые христиане иногда называли свои собрания «вечерями любви» (agapai). Это могли быть обычные общие трапезы, на которых они делились своими проблемами, молились, пели, ели хлеб и пили вино в воспоминание о смерти Иисуса и иногда познавали духовные истины. Встречи эти проходили в неформальной обстановке, но поскольку были организованы по образцу собраний в синагоге, то, вероятно, христиане стремились проводить их еженедельно. «Нет оснований полагать, что вечеря любви была какой-то общей трапезой, помимо Вечери Господней; более вероятно, что это два разных названия для одного и того же события» [Marshall I. H. Last Supper and Lord's Supper (Exeter: Paternoster, 1980; Grand Rapids: Eerdmans, 1981), p. 110.].

Некоторые заблуждавшиеся христиане извратили цель этих встреч, и «вечеря любви» стала местом споров и размежевания. Трудно понять, какое из двух значений — соблазны, «пятна» (греч. spilas), или «рифы» имеет здесь в виду Иуда. Первое значение распространилось гораздо позднее, но оно близко по звучанию к тексту 2Пет 2:13, тогда как термин «рифы», «подводные камни», носит более обычный, мирской оттенок. Бокхэм наряду с большинством комментаторов предпочитает второй вариант и говорит, что «близость к таким людям весьма опасна, и ее следует избегать, как моряк старается удержать свой корабль вдали от подводных скал» [Bauckham (1983), p. 86.]. Оба варианта перевода вполне допустимы, и трудно отдать предпочтение одному из них. В любом случае, своим присутствием на церковных собраниях эти люди представляли серьезную опасность для других, либо сокрушая их, либо загрязняя своим бесстыдством и отсутствием братской любви. Что же такого опасного они делали для других?

2) Алчные пастыри

Христианский учитель должен быть пастырем. Мы хотим всегда иметь кого-то в своей церкви, кто питал бы нас Словом Божьим. Но с самых ранних дней христианские руководители должны были предостерегать свою паству о лжепастырях, которые могут только нанести вред прихожанам (Ин 10:12−13; Деян 20:28−29; 1Кор 9:7−18; 1Пет 5:2−4). Эта проблем не нова. Иуда здесь, вероятно, имеет в виду Иез 34:2 (а возможно, и Ис 56:11): «Горе пастырям Израилевым, которые пасли себя самих! Не стадо ли должны пасти пастыри?» Иезекииль предупреждает правителей Израиля — и священников, и царей — о том, что Бог прекратит их эгоистическое правление и Сам станет пастырем Своего народа. Иуда имеет в виду, что люди, которых он обличает, претендовали на роль учителей и убеждали всех, что они добрые пастыри. Но паства погибала от голода. Их учением можно было насытить лишь собственное «эго» и возвеличить свои амбиции; они не делали ничего, чтобы обратить и укрепить народ Божий.

3) Безводные облака

В жаркой, пыльной Палестине облако было знамением страстно ожидаемого дождя. Но облака, пришедшие с ветром и унесенные ветром, лишь бросали тень на иссушенную зноем почву и не приносили влаги земле. Эти пастыри обещали слишком много, но только на словах. Они утверждали, что были библейскими учителями, но не учили тому, что сказано в Библии. «Что тучи и ветры без дождя, то человек, хвастающий ложными подарками» (Притч 25:14).

4) Бесплодные деревья

Иуда подчеркивает контраст между обещанием и исполнением. Если вы подходите к яблоне осенью, то надеетесь увидеть на ней плоды. Но деревья, о которых говорит Иуда, бесплодны [Kelly, р. 272.]. И Иоанн Креститель, и Иисус встречались с этим и предостерегали о духовном бесплодии (Мф 3:10; Мф 7:16−20; Мф 15:13; Мф 21:19; Лк 13:6−9) [«Искоренение», «исторжение» — знакомый ветхозаветный образ суда: Втор 29:28; Пс 51:7; Притч 2:22; Соф 2:4.]; и здесь Иуда говорит, что церкви стали выступать против пустословов, бесплодных учителей. Для фермера «эти деревья годны лишь на дрова» [Kistemaker, р. 393.], но Иуда говорит дважды умершие, указывая на худшую судьбу. Вероятно, это указание на новозаветное учение: оставленный на суд приговаривается ко «второй смерти» — к окончательному разделению с Богом (Откр 2:11; Откр 20:6; Откр 21:8). Люди, о которых пишет Иуда, уже отмечены печатью такой судьбы. Пока мы живы, у нас есть возможность откликнуться на благодать Божью; но эти люди, услышав Благую весть, отвернулись от этого Евангелия. Их удел страшен. Подобно тому как Иуда видит на них клеймо мятежного Корея, словно они живут в прошлом, так и мы можем столкнуться с ними, видя их грядущую судьбу как уже окончательно и бесповоротно свершившуюся (1Тим 5:6).

5) Свирепые морские волны

Для израильтян, живших в пустыне, море всегда ассоциировалось с хаосом и угрозой (Пс 106:25−28; Иез 28:8; Откр 21:1). Сопоставление кого-либо с морскими волнами означало отсутствие в данном человеке самоконтроля. Здесь у Иуды ссылка на Ис 57:20−21: «А нечестивые — как море взволнованное, которое не может успокоиться и которого воды выбрасывают ил и грязь. Нет мира нечестивым, говорит Бог мой». Что касается лжеучителей, то бесплодными, как оказывается, их назвать нельзя, поскольку их «свирепые волны» создают много беспорядка и разрушений. Они также оставляют «грязную пену» [Green (1987), р. 191.] на пляже, поскольку волны пенятся срамотами своими. Лжеучителей в наших церквах нельзя не заметить, поскольку они оставляют за собой беспорядок и смятение как плоды своего самовольного служения.

6) Блуждающие звезды

До изобретения компаса и радара единственным ориентиром для путника в ночное время служили небесные созвездия, занимающие фиксированное положение на небе. Но блуждающими звездами на небе были планеты (от греческого слова planetes, блуждающий, произошел термин «планета»), которые на Земле не помогали ориентироваться. Таким образом, блуждающая звезда стала образом руководства, которое обещает безопасность и надежную дорогу к дому, но на деле приводит к неопределенности и грозит опасностью. Чем дольше путешественник доверяет такой путеводной звезде, тем большей опасности он подвергается. Самая высокая блуждающая звезда обманула сама себя, это упавшая звезда, имя которой «сатана» (Ис 14:12−15; Откр 8:10; Откр 9:1). Многие новозаветные авторы предостерегают об опасном водительстве ложных учителей (Мф 24:4−5; 1Тим 4:1; 2Тим 3:13; 1Ин 4:6; Откр 2:20; Откр 13:14). Но предостережение Иуды звучит гораздо сильнее, хотя, к сожалению, в переводе теряется важная игра слов, которая присутствует в греческом тексте: сначала он предостерегает об «Валаамовом заблуждении» (plane, ст. 11), а теперь — о блуждании (planetes), которое приносит такое заблуждение.

Какова же окончательная судьба тех, кого эти люди ведут? Иуда использует целый арсенал образов, описывая это, и черпает свои иллюстрации из четырех стихий древнего мира: воздуха (облака), земли (деревья), воды (волны) и неба (звезды). В произведениях других авторов приводятся похожие перечни [Bauckham (1983, р. 90). Он сопоставляет этот отрывок с / Енох, но утверждает предвзято, когда говорит, что у Иуды «в действительности только то важно, что понятно».]. Этот широкий природный диапазон сводится в результате к единственному предназначению для них: мрак тьмы на веки [О вечной природе наказания см. выше, коммент. к ст. 7.]. Верно, что убийство, совершенное Каином, мятеж Корея и отступничество Валаама получили почти мгновенное возмездие, тогда как лжеучителя в церквах Иуды и наших часто возрастают в силе, обретают популярность и пользуются все большим доверием людей. Но Бог — и над мятежниками Бог, и если Он осудил Каина, Корея и Валаама, то осудит и всякого, кто будет противостоять Ему (Мф 8:12; Мф 22:13)."


6. Предостережения о суде: еще один знакомый пример

Четвертое предупреждение Иуды вызывает у вдумчивых христиан ряд вопросов. Читателю было бы полезно перечитать введение к ст. 9−10, где говорится об использовании Иудой вне-библейского материала (см. с. 232−234).

1. Енох (ст. 14−15)

Определить, о каком Енохе идет речь, не составляет труда, поскольку Иуда называет его седьмым от Адама. Он появляется в Быт 5:21−24: «Енох жил шестьдесят пять лет и родил Мафусала. И ходил Енох пред Богом, по рождении Мафусала, триста лет и родил сынов и дочерей. Всех же дней Еноха было триста шестьдесят пять лет. И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его». (В этом родословии Енох седьмой от Адама, если считать их обоих.) также в 1Пар 1:3 и 1 Енох 60:8 (OTP, р. 40).] Следующий раз о нем упоминается в Библии как о предке Иисуса (Лк 3:37), а затем в Евр 11:5, где он представлен как образец веры: «Верою Енох переселен был так, что не видел смерти; и не стало его, потому что Бог переселил его. Ибо прежде переселения своего получил он свидетельство, что угодил Богу». Хотя некоторые комментаторы настаивают на том, что Иуда пытался придать некое мистическое значение Еноху, соотнося его с числом семь [Напр., согласно Рейке, «Енох заключает в себе совершенную святость»; р. 210.], самое простое объяснение состоит в том, что автору нужно было отличить этого Еноха от другого человека с тем же именем, о котором упоминалось раньше, в Быт 4:17 [Также Еноха можно перепутать с Ханохом из Быт 25:4 или 46:9 (в Септуагинте они называются одинаково).].

Проблема заключается в том, что Иуда воспринимает здесь Еноха не как героя веры, а как пророка (пророчествовал… Енох), тогда как о его пророческой деятельности в Библии ничего не говорится. Некоторые комментаторы, следуя пуританскому толкованию [Напр.: Manton, р. 289.], говорят, что Иуда мог иметь доступ к пророчествам Еноха, которые до нас не дошли, или же ему это открыл непосредственно сам Бог. Но Отцы Церкви полагали, что Иуда цитирует небиблейскую книгу, известную под названием Первая книга Еноха (1 Енох) [OTP, pp. 13−89.], которая впервые появилась во II в. до н. э. В ней проявляется сильное влияние Ветхого Завета, и начинается она с описания драматической ситуации судного дня. Затем идет пространное разъяснение первых шести глав Книги Бытие, в которых важная роль отдводится самому Еноху; далее приводится несколько притчей о суде и последнем времени; рассказ о Солнце и звездах в свете последних событий земной истории, а также видения конца времен. Завершается книга описанием событий, которые произойдут на Земле в конце времен, на заключительном этапе земной истории. Создается впечатление, что эта и подобные ей книги составляли неотъемлемую часть иудаизма новозаветного времени и интеллектуальную основу мировоззрения христиан из иудеев, что, естественно, относится и к оппонентам Иуды [Чарлз (Charles, 1991, p. 144) полагает, что эта цитата, «скорее всего, не из 1 Енох, которую Иуда захотел привести для поддержания престижа послания, а вставка, адаптированная с богословских и литературных позиций, которая является прямым указанием на „этих людей”, на их восприятие Еноха».].

В одном месте в 1 Енох говорится: «Вот, [Бог] явит Свое присутствие с десятью миллионами святых, дабы произвести суд над всем сущим. Он уничтожит нечестивых и осудит всякую плоть по делам их, за все, что грешники и нечестивые совершили против Него» [1 Енох 1:9 (OTP, pp. 13−14).]. Несомненно, это очень напоминает сказанное здесь Иудой. Хотя все еще можно предполагать, что Иуда имел прямой доступ к непосредственному источнику, а не к этой книге [Ленски (Lenski, pp. 641−642), например, говорит, что послание Иуды и Первая книга Еноха имеют один и тот же источник: «Иуда цитирует Еноха, а не некую другую книгу. Насколько верно и в каком стиле книга Еноха воспроизводит пророчество Еноха, не столь важно, и это не оказывает влияния на Иуду».], все более убедительным становится тот факт, что Иуда ссылался на хорошо знакомый другим материал.

Однако Иуда не просто цитирует, он адаптирует свой материал. Подобно тому как он извлекает библейские уроки из истории об архангеле Михаиле, он хочет убедить своих читателей, что эти фундаментальные истины по своему содержанию соответствуют Писанию. Цитата из Еноха — просто удобный способ подать целый ряд подходящих к данной ситуации ветхозаветных текстов.

Например, мы не знали бы, кто эти «десять миллионов святых», если бы не обратились к самой книге, в которой приводится прямая цитата из молитвы Моисея об Израиле перед его смертью (Втор 33:2−4):

«…Господь пришел от Синая, открылся им от Сеира, воссиял от горы Фарана и шел со тьмами святых; одесную Его огнь закона. Истинно Он любит народ Свой; все святые его в руке Твоей, и они припали к стопам Твоим, чтобы внимать словам Твоим. Закон дал нам Моисей, наследие обществу Иакова».

Этот текст прекрасно вписывается в тему послания Иуды, поскольку является еще одним ветхозаветным отрывком, связывающим дарование Богом Закона на Синае с присутствием «тьмы ангелов» — тех самых созданий, которых «злословят» оппоненты Иуды (ст. 8), отрицающие закон своими поступками.

Ветхий Завет сосредоточивает внимание на этой величественной сцене, захватывающей дух, и представляет ее в качестве прообраза Страшного суда Божьего, который грядет (Ис 66:15−16):

«Ибо вот, придет Господь в огне, и колесницы Его — как вихрь, чтоб излить гнев Свой с яростью и прещение Свое с пылающим огнем. Ибо Господь с огнем и мечем Своим произведет суд над всякою плотью, и много будет пораженных Господом» [Иуда также опирается на Ис 40:4, 10; Иер 25:31; Мих 1:3−4; Авв 3:3−9 и Зах 14:5, когда адаптирует / Енох для своих целей.].

И снова ангелы сопровождают закон Господа в Его пришествие, в это время суда и милости. Иуда называет Еноха пророком (пророчествовал, однако см.: Тит 1:12), потому что он формулирует суть этого ветхозаветного учения. Но необходимо подчеркнуть, что он с большей осторожностью подходит к этой книге и к «взятию Моисея на небо», гораздо тщательнее подбирая ветхозаветные ссылки, чем ко всем другим примерам и текстам [Это иная ситуация, не такая, как ее видит Бокхэм (1983, р. 38), который считает, что этот стих из / Енох определяет все послание в целом. Чарлз (1990) приводит внушительный список параллельных мест в послании Иуды, Ветхом Завете из 1 Енох и полагает, что более поздние работы вполне хорошо воспроизводят здесь особенности Ветхого Завета без каких-либо нововведений.]. Баркли абсолютно правильно отмечает, что «Иуда поступает точно так же, как и все другие новозаветные авторы, — как и надлежит каждому писателю во все времена; он обращается к людям на языке, который они признают и понимают» [Barclay (Jude), p. 231.]. С характерной для него образностью Иуда говорит, что пророчество о «сих людях» — это древнее и хорошо обоснованное свидетельство. То есть данное пророчество относится к лжеучителям, которые присутствуют в церквах и во времена Иуды, и в наше время. Томас Мэнтон говорит, что принцип Иуды состоит в том, что «сказанное в мире в общей форме касается нас так же, как если бы было сказано лично каждому из нас» [Manton, p. 290.]. Это хороший принцип прочтения Ветхого Завета, которого придерживается Иуда и которого должны придерживаться и мы, читая его послание. Если бы Иуда писал свое послание сегодня нашим церквам, он написал бы практически то же самое, поскольку мы сталкиваемся с теми же опасностями.

Иуда использует этот текст из-за двух терминов, каждый из которых употребляется четыре раза и четко выражает то, что произойдет в судный день. Первый термин — это pantes (все), а второй — asebeia (нечестие), а также связанные с ними слова.

1) Суд всеобщий

Четыре раза в пересказе текста Еноха мы встречаемся с мыслью о том, что никто не может избежать испытующего взора Божьего. Он будет судить каждого, осудит нечестивого, все его дела и все его непочтительные слова в Его адрес. Вполне вероятно, что, стремясь оправдать свое аморальное поведение, лжеучителя отрицали реальную силу суда Божьего, но совсем необязательно думать, что они отрицали возможность Второго пришествия (это было совсем другое заблуждение, с которым вынужден был разбираться Петр в 2Пет 3:3−13); скорее всего, они вели себя так просто потому, что знали: когда Он придет, то принесет им, мягко говоря, неприятности. Итак, будут ли спасены члены церкви, учителя, которым верили и которые, очевидно, многих привлекли к себе, но при этом стремились к накоплению материальных средств? Может быть, Бог захочет вознаградить их, а не судить? Но Иуда занимает твердую позицию и утверждает, что нет никакой возможности скрыть от Бога ни слова, ни дела, которые оскорбляли Его.

2) Суд нравственный

Четыре раза в этом отрывке (в греч. оригинале) Иуда использует слово нечестие (и родственные слова). Этот эмоциональный термин описывает абсолютное моральное разложение и духовное падение, «неверие, отсутствие благочестия в мыслях и поступках» [BAGD, р. 114.]. Четырехкратное использование данного термина показывает, какое важное значение Иуда придает ему: здесь представлены формы прилагательного (asebeis, нечестивые грешники), существительного (erga asebeias, дела нечестия) и глагола (asebeo, действовать нечестиво). Иуда вначале называет людей, вмешивающихся в чужие дела, нечестивцами, нечестивые (ст. 4), а затем он завершает свой анализ их характера, подчеркивая, что они поступают по своим нечестивым похотям (ст. 18). Понятно, что этот термин подводит итог всему с уничтожающей точностью.

Некоторые люди считают, что они не подвержены испытаниям со стороны Бога и могут свободно чувствовать себя, не опираясь на Божественные критерии. Они относятся к Богу как к ворчливому, но добросердечному отцу, который лишь угрожает суровым наказанием своим детям, но никогда не приводит свои угрозы в исполнение. Такое представление есть и у многих благонамеренных людей, которые искренне верят в то, что Бог не поступит так, как обещал, и не будет судить в соответствии с моральным законом, который Он дал им. Такая позиция вредна для христианина, поскольку, перестав однажды верить в Бога, Которого открывает нам Библия, мы волей-неволей начинаем создавать себе образ Бога в своем собственном воображении. Мы изобретаем Бога, Который способен поменять Свое мнение о благовестии, поскольку предпочитаем думать, что спасен будет каждый или что Бог побуждает нас сосредоточиться лишь на духовных вещах, а потому перестаем интересоваться своими социальными обязательствами христиан, живущих в этом мире. Оппоненты Иуды изобрели Бога, Который не интересуется образом жизни христианина, и в результате они резко отмели христианские нормы жизни. Как правильно подметил Бенджел, «грешник плох… тот же, кто грешит без страха в душе, еще хуже» [Bengel, р. 828.].

Слово «нечестие» обладает великой силой, но для некоторых читателей Иуды это удар ниже пояса, потому что они не считают, что их дела и поступки попадают в эту категорию. Итак, используя, как обычно, объединяющую все фразу, Иуда обращает свое внимание на «сих людей».

2. Эти люди (ст. 16)

Краткая характеристика, которую Иуда дает этим людям, становится все более и более конкретной. Хотя Иуда твердо убежден в том, что они были «издревле предназначены к осуждению» (ст. 4) и отражают библейские типы характеров, он использует при их описании настоящее время. И описывает их довольно подробно, что должно вогнать их в краску.

1) Эти люди — «ропотники»

Ропот — всегда вещь неприятная, но Иуда имел в виду библейскую категорию людей, ропщущих на Бога, а не просто тех, кто склонен к определенного рода критицизму. После того как Израиль перешел Красное море и увидел, что египетские отряды разбиты, прошло лишь три дня, и народ начал роптать на отсутствие нормальной питьевой воды. «И возроптал народ на Моисея, говоря: что нам пить?» (Исх 15:24; в LXX, как и здесь, использован глагол gongyzo). Вскоре это стало для них болезненной проблемой; в Рефидиме «жаждал… народ воды, и роптал народ на Моисея, говоря: зачем ты вывел нас из Египта, уморить жаждою нас и детей наших и стада наши?» (Исх 17:3). В результате Бог осудил их. «И сказал Господь Моисею и Аарону, говоря: доколе злому обществу сему роптать на Меня? Ропот сынов Израилевых, которым они ропщут на Меня, Я слышу. Скажи им: живу Я, говорит Господь: как говорили вы вслух Мне, так и сделаю вам; в пустыне сей падут тела ваши, и все вы исчисленные, сколько вас числом, от двадцати лет и выше, которые роптали на Меня» (Чис 14:26−29).

И снова Иуда обращается к яркому и животрепещущему примеру из Ветхого Завета, видя, что творится ныне вокруг него. Израильтяне роптали по поводу тяжких условий в Синайской пустыне. Находясь там довольно продолжительное время, они, вне сомнения, задумались, не лучше ли им вернуться в Египет и жить там. Иуда проводит параллель с ропщущими христианами, которые недовольны условиями своей жизни на земле. Поскольку мы не были чудодейственным образом вознесены на небеса, но вместо этого должны постоянно бороться с искушениями и грехами, которые не всегда хотим преодолевать, то некоторые считают, что уж лучше не быть христианами и жить свободной жизнью, опираясь на свои собственные представления о нормах и потакая своим плотским устремлениям. Нам нечего бояться, беспокоиться о своей небесной судьбе, — возможно, думают они, — ведь мы уже спасены; но борьба за святость не потеряла своего значения.

Такой ропот против Бога в пустыне и такие резкие слова против Него в церкви Иуды приводят к неизбежному результату — к суду. Наказание, которое получили израильтяне, состояло в том, что им не позволено было войти в наследие — в Землю обетованную. Нашим наказанием будет исключение из наследия, на которое указывает Земля обетованная, а именно — из вечного наследия на небе (см. также: 1Кор 10:1−13, где описывается тот же самый урок).

2) Эти люди всем недовольны

Вторая иллюстрация Иуды взята им не из Ветхого Завета; он позаимствовал этот характер из современных ему комедий: вечно жалующийся на все человек, которого не устраивает его судьба, он недоволен всем [N1DNTT2, р. 145.]. Один греческий писатель так описывает подобный персонаж:

«Сварливый человек скажет своему другу, который, желая поделиться с ним своим обедом, приносит ему порцию со своего стола: „Ты пожалел для меня своего супа и этого бифштекса? Ведь ты бы мог пригласить меня отобедать с тобой” Когда его любимая женщина целует его, он говорит: „Не думаю, что ты поцеловала меня от всего сердца” Он недоволен Зевсом не потому, что тот не посылает дождя, а потому что он так медлит с этим. И найдя кошелек на улице, он тоже недоволен: „Ну конечно, разве я могу найти когда-нибудь сокровище!” Если он дешево покупает раба, настойчиво требуя от продавца снизить цену, то в результате восклицает: „Наверное, товар не слишком хорош, если цена такая низкая” Если он слышит хорошую весть о том, что у него родился сын, то добавляет: „Ну что ж, теперь можно сказать, что я потерял добрую половину своего состояния”» [Barclay (Jude), pp. 232−233.].

В каждой церкви есть такие люди. Иуда сосредоточивается на особой их черте: они не испытывают радости в том, что являются христианами. Они постоянно смотрят за забор, где у нехристиан растет более зеленая (как они думают) трава, на людей, которые могут жить, как они хотят, и делать это с чистой совестью, опираясь при этом на собственные нормы. Иуда же хочет привлечь наше внимание к мудрости, которая описана в Притч 23:17−18: «Да не завидует сердце твое грешникам, но да пребудет оно во все дни в страхе Господнем; потому что есть будущность, и надежда твоя не потеряна».

3) Эти люди поступают по своим похотям

Стать христианином означает стать новой личностью, христиане — это те, «которые следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел» (Откр 14:4), тогда как «сии люди» отступают от своего первоначального посвящения Христу. Они, внимая зову своего прошлого, снова встают на путь потворства своим желаниям, склонностям своей грешной натуры, которые владели ими до того, как они стали христианами; они нашли другого господина, за которым следуют, — самих себя.

Иуда искусно показывает нам, как эти люди навредили сами себе. Они начали как ропотники, проявляя недовольство необходимостью следовать христианской дисциплине; затем стали придирчивыми и недовольными всем, принялись завидовать судьбе нехристиан, которым не нужно держать себя в узде христианской дисциплины, а теперь они вообще не видят в себе вины, поскольку поступают по своим нечестивым похотям.

4) Уста этих людей произносят «надутые слова»

Следующая ступень их духовного падения — они неверно понимают свою свободу. Они думают, что достигли уровня духовной зрелости, который не был достигнут обычными, рядовыми христианами; по их мнению, это ограниченные, с рабскими наклонностями люди, мыслящие буквальными категориями. Они, вероятно, хвалятся собой в кругу других христиан, но на деле в их сердце сокрыта более глубокая проблема: они думают, что нашли более короткий путь к духовной жизни, но на самом деле «их высокопарные слова направлены против Бога» [Bauckham (1983), р. 99.].

5) Эти люди «оказывают лицеприятие для корысти»

Теоретически мы все в той или иной мере подвержены лицеприятию и можем поддаться лести, так как ее трудно распознать. Льстец дает точно такую же оценку нашим талантам и способностям, которую в глубине души мы даем себе сами. Он понимает наши побуждения и облекает их в такую форму, которую мы никогда бы не осмелились сами использовать. Он сулит нам будущее, о котором мы втайне сами мечтаем, и сосредоточивает внимание на тех достижениях, которые будоражат нашу фантазию. Такой человек может далеко увести нас от истины. Неудивительно, что Библия постоянно предостерегает нас от льстецов (см., напр.: Втор 10:17; Втор 16:19; Втор 25:13−15; Притч 18:5; Иак 2:1−9). Самый опасный льстец — это тот, который уводит в сторону от духовной истины и говорит ложь о Боге, желая привлечь слушателя на свою сторону. Бог говорил слово осуждения священникам во времена Малахии: «За то и Я сделаю вас презренными и униженными пред всем народом, так как вы не соблюдаете путей Моих, лицеприятствуете в делах закона» (Мал 2:9; см. также: Мих 3:11). Эти люди намеренно искажают Евангелие, снижая его требования и обещая больше незамедлительных благословений, чтобы приобрести последователей и получить больший вес в глазах окружающих. Такой подход оказывается весьма опасным для слабохарактерных христиан, когда они сталкиваются с трудными местами Библии. Каждый христианин время от времени испытывает искушение смягчить влияние Слова Божьего, а эти люди предлагают альтернативный вариант. Но Иуда предостерегает нас от этого предательского пути, и мы должны проявлять бдительность, чтобы избежать его."


7. Знамения времени: предостережения апостолов

Если мы считаем странным, что Иуда цитирует Первую книгу Еноха или «Взятие Моисея на небо», то не более ли странен тот факт, что он цитирует апостолов Господа Иисуса Христа. Разве правомерно цитировать слова людей, составлявших группу из двенадцати современников Иуды, наряду с другими духовными гигантами? Ответ Иуды в том, что всякий апостол послан кем-то с поручением, а Двенадцать были посланы Иисусом Христом проповедовать Евангелие. Он послал их со словами: «Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков» (Мф 10:16; см. также коммент. к 2Пет 1:1). По отношению к Церкви апостолы были как пророки для Израиля, поскольку они уполномочены Богом передать нам Его слова, а потому вполне правомерно цитировать их наряду с другими столпами веры, подтверждая сказанное в Еф 2:20 о том, что мы «утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем». Поскольку Иуда разделяет эту точку зрения, он с легкостью переходит от цитат из Ветхого Завета к словам апостолов, нисколько не сомневаясь в уместности этого. Вероятно, обращение возлюбленные особо подчеркивает некоторую перемену в тональности, но он уже закончил первую часть своего послания и открывает тем же словом его заключительную часть (ст. 20).

В учении апостолов неоднократно подчеркивалось, что Церкви предстоит столкнуться с трудностями после их ухода, поскольку тогда откроется путь для всякого рода ересей. В ст. 18 Иуда не просто перечисляет сказанное апостолами (хотя это близко к 2Пет 2:10), но точно передает те опасения, которые они неоднократно высказывали по этому поводу (Деян 20:17−35; 1Фес 4:13; 2Фес 2:5; 2Тим 4:1−8; 2Пет 3:3; 2Ин 1:7−11).

1. Знамения времени (ст. 17−18)

Читатели Иуды, очевидно, сами слушали предостережения, исходящие из уст апостолов [совсем не обязательно только Петра и Павла, расе Kistemaker (р. 401).], потому что Иуда не только призывает их вспомнить (см. коммент. к ст. 5), что предсказывали апостолы, но и то, что они говорили им. Если они жили в Палестине, то могли слышать на своих собраниях многих: непрерывный поток одаренных христианских проповедников проходил через Палестину. Иуда призывает их вспомнить постоянный рефрен их посланий не в его пересказе, а напрячь собственную память; форма имперфекта глагола, которая здесь использована, позволяет более точно перевести его слова следующим образом: «Они некогда говорили вам». Это вовсе не означает, что апостолы давно уже ушли из жизни [«Выражение elegon hymin чаще всего относится к устной речи, как это видно на примере предостережения Павла, записанного в Флп 3:18». Robinson, р. 173.]. Что же они постоянно говорили читателям Иуды?

1) Апостолы говорили о последнем времени

Когда Иисус начал Свое служение в синагоге в Назарете, Он открыл свиток Исаии и прочитал из Ис 61:1−2 (рассказ об этом приводится в Лк 4:16−21; цитата же дается в ст. 18−19):

«Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное».

Затем Иисус торжественно закрывает свиток и объявляет, что это пророчество исполнилось в Его служении. Он намеренно не цитирует вторую половину ст. 2 («день мщения Бога нашего»), разделяя тем самым ветхозаветное упование на две части. Ветхий Завет был устремлен вперед, на день спасения и день суда, — это два неотделимых друг от друга события, слитые воедино. Иисус разделил их и учил, что Его Первое пришествие как Спасителя отличается от Второго, когда Он придет как Судья. Этот промежуток времени между двумя пришествиями Христа апостолы называют здесь последним временем. Они говорят не о том, что это произойдет лишь в последние несколько недель или месяцев перед Вторым пришествием Христа, а о том, что это время будет знаменовать собой весь период ожидания — христианский век. Петр четко распространяет его от Первого пришествия Христа, «явившегося в последние времена для вас» (1Пет 1:20), до Второго пришествия, которое откроется «в последнее время» (1Пет 1:5). Таким образом, Иуда вполне мог говорить о пророчестве, которое исполняется и в его время, и которое можем ожидать и мы, в наше время. Это пророчество для наших дней. Что означает жить в последние времена?

2) Апостолы говорят, что появятся «ругатели»

Мы уже начали наблюдать то разложение, которое, по мнению Иуды, вызвано «жестокими словами», «ропотом» и «всем недовольными людьми» (ст. 15−16). Эти слова исходят от пастырей, заботящихся лишь о собственном пропитании («утучняют себя», ст. 12). Свободомыслие и проповедь вседозволенности уже нанесли большой ущерб их собственным христианским нормам, и создается впечатление, что они начинают успешно работать в среде христиан, привлекая на свою сторону тех из них, кто с легкостью готов упорхнуть из гнезда апостольского учения.

Иуда не останавливается на том, что именно говорят нам эти люди [В 2Пет 3:3 «наглые ругатели» придерживаются открытой ереси, отрицая Второе пришествие Христа, но здесь речь идет о другом.], а подчеркивает опасность, исходящую от этих «ругателей», которые всегда могут найти себе сторонников. Библия постоянно предостерегает нас от того, чтобы мы не попали под влияние «кощунника» — скептически настроенного ума (Пс 1:1; Притч 1:22; Притч 9:7−8; Притч 13:1; Мф 7:15; Мф 24:11, 24; Мк 13:22; Деян 20:29−30; 1Тим 1:3−4; 2Тим 4:3−4; 1Ин 2:18; 1Ин 4:1−3); Иуда остро ощущает, что скептицизм и нехристианский образ жизни часто сопутствуют друг другу. Он не делает здесь никому никаких скидок; иногда все может начаться, казалось бы, с умных вопросов и высказываний о других представлениях о послушании. Но Иуда занимает четкую позицию: вначале приходят «нечестивые похоти», а затем под них подводится теоретическая база еретического богословия. Тот факт, что некто имеет богословские познания и способен подкрепить свою позицию цитатами из Библии, не гарантирует, что этот человек полностью честен перед самим собой в своих помыслах. Библия нередко используется для оправдания и поддержки самых разных порочных политических систем и неподобающего образа жизни, и те, кто попадает в эти сети, с трудом могут понять, где они ошиблись, хотя христианину со стороны это совершенно очевидно.

2. «Это люди…» (ст. 19)

Последняя характеристика, которую дает Иуда этим опасным людям, самая краткая и самая острая из всех пяти. В трех кратких и ярких выражениях он четко показывает губительные последствия их заблуждений.

1) Это люди, вносящие разделения

Одна из самых характерных особенностей их деятельности — стремление сформировать небольшую обособленную группу внутри церкви, пытаясь разделить ее на «реальных» христиан — «духовную аристократию» [Green (1987), р. 198.] и большинство. Каждая церковь сталкивается с таким разделением — на тех, кто спасен, и тех, кто не спасен, однако Иуда не останавливается на этом. Он употребляет причастие настоящего времени, подчеркивая, что эти люди постоянно действуют, способствуя размежеванию в церкви, и что они становятся источником недовольства и раскола. Некоторые христиане бросаются на их защиту, другие же не хотят иметь с ними ничего общего. (Как мы увидим далее, обе эти позиции неверны.) Третьи с удовольствием воспринимают их весть и приходят на встречи с ними в конце недели, когда они разъясняют свою позицию; четвертые испытывают смущение, поскольку их привычный образ жизни подвергается критике и утверждается, что это не имеет ничего общего с христианством. Хотя Иисус совершенно ясно возвестил, что в день суда будет четкое разделение между двумя группами людей, Он столь же ясно показал, что мы не можем совершить такого разделения, основываясь на человеческих суждениях (Мф 13:24−30). Мы должны, конечно, заботиться о чистоте Евангелия и полагаться на его учение. Но когда люди хотят создать малые, «более истинные» церкви внутри собственных общин, используя человеческие ресурсы этих общин, а не стремясь вместо этого привести нехристиан к Христу, мы должны четко осознавать, что это серьезное заблуждение.

2) Эти люди просто следуют своим природным инстинктам

Те, кто воспринимает послание Иуды как позднее послание II в., видят в этих словах отражение проблемы гностицизма в местных церквах [Sidebottom, р. 92.]. В этой позднехристианской ереси придавалось огромное значение духовному «знанию» (греч. gnosis) и умалялось значение материального и физического в человеке. Одних это приводило к аскетизму, другие же верили, что они могут потворствовать всем своим физическим желаниям, поскольку деяния плоти никак не могут повлиять на духовное спасение. Но более вероятно, что Иуда берет на вооружение несколько ключевых слов этих заблуждающихся христиан и направляет эти слова против своих оппонентов.

Люди, просто следующие своим природным инстинктам, — это, возможно, одно слово (psychikoi, душевные), или близкое к тому понятию, которое Иуда использовал в ст. 10: «по природе» (т. е. «по инстинкту). Оно несет на себе уничижительный оттенок и употребляется по отношению к людям, живущим «на земле и сосредоточенным на внешних, физических аспектах» [BAGD, р. 893.]. В устах лжеучителей это выражение «по природе» должно было сказать христианам Иуды, что они радуются не самому лучшему и что есть гораздо большее, чему они могут радоваться, если только сумеют избавиться от собственных сдерживающих ограничений. В устах Иуды это выражение служит для резкого осуждения людей, которые, будучи далеко не духовными гигантами, попадают под воздействие тех самых вещей, над которыми, по их заявлению, они одержали победу. Грех все еще контролирует их судьбу.

3) Эти люди не имеют Духа [Буквально в греческом тексте сказано «какого-то духа». Отсутствие определенного артикля не обязательно означает, что Иуда говорит о человеческом, а не о Святом Духе (расе Alford, р. 540). Есть и другие примеры употребления этого слова без определенного артикля, но и там оно относится к Святому Духу; см.: Рим 8:9; 1Кор 2:4; 1Кор 7:40.]

Иуда дает уничтожающую характеристику искаженному богословию этих людей, когда говорит, что они не только оправдывают свое поведение, цитируя Библию, но фактически утверждают, что Святой Дух ведет их к мятежу против закона. По их мнению, христиане, которые не спешат следовать за ними, вовсе лишены Духа.

Иуда, напротив, говорит, что они провозгласили себя людьми, «ведомыми Духом», но на деле не имеют Его, и их новые идеи отражают не открытость по отношению к Духу, а потворство своим собственным низменным желаниям. Очень легко утверждать, что ты ведом Духом Святым, любой христианин при этом почтительно задумается, раз некое учение преподносится от имени Духа Святого, и станет размышлять, правильно ли он был научен до этого. Но если Библия объявляется устаревшей и отрицается воскресение мертвых (следовательно, спасительная смерть Иисуса не имеет силы), или библейские предписания о сексе и браке подстраиваются под удобные для кого-то человеческие представления, и делается все это под лозунгом: «Так нас ведет Святой Дух», то можно с уверенностью сказать о полном отсутствии водительства Святого Духа в жизни таких людей.

Христиане ли эти люди? Мы не готовы говорить так с уверенностью о наших современниках, но резкий язык Иуды не оставляет у нас особых сомнений в этом. В ст. 22 и 23 он призывает к определенным действиям по отношению к людям, находящимся в разном духовном состоянии. И если следовать логике, то легко прийти к выводу, что люди, не имеющие Духа, не могут быть верующими.


8. Подвизаться за веру: христианин

В начале своего послания Иуда говорит, что хотя в его первоначальные намерения входило написать «об общем спасении», он сузил его до тезиса: «подвизаться за веру» (ст. 3). Под «спасением» и «верой» он, разумеется, имеет в виду одну и ту же весть; но разные слова, которые он использует и особо их подчеркивает, показывают его озабоченность по поводу происходящего в церквах. «Спасение» — это великое упование на Второе пришествие Иисуса, когда Он вернется как Спаситель, но эта надежда разбивается теми, кто не разделяет ее с Иудой и верными читателями. Аналогичным образом «вера» есть некогда данная христианская Благая весть, которая, однако, разрушается под влиянием тех, кто отрицает ее как веру, «однажды преданную святым», и обращает «благодать Бога нашего в повод к распутству» (ст. 4).

Когда мы сталкиваемся лицом к лицу с людьми, которые давят на нас, призывая изменить фундаментальное христианское учение или поведение, то как мы должны реагировать на это? Одни из нас пытаются игнорировать таких людей и надеются, что они сами со временем «выдохнутся». Они считают, что, хотя в Церкви всегда присутствовали лжеучителя, Бог сохранит истинное учение, а потому не стоит бить тревогу, а лучше сосредоточиться на укреплении нашего братского единства. Это выглядит наивным в глазах Иуды, поскольку он считает, что эти люди слишком охотно насмехаются над узами братства.

Они не собираются возвращаться назад в любви к истине, но, говорит Иуда, пиршествуют, «без страха утучняя себя» (ст. 12). Уклончивая позиция не приводит к добру.

Другие полагают, что мы должны подчеркивать практическую сторону, опираться на внутреннюю убежденность и уверенность, которые сродни страстному стремлению Иуды к истине и порядку [напр.: Martin, р. 85.].

Они говорят, что различие здесь не между истиной и ересью, а между личностями и ценностями. Но такой мягкий подход, который одобрили бы и лжеучителя, решительно отвергает авторитет послания Иуды и означает, что мы находимся не под его влиянием.

Есть и еще одна позиция: присутствие ложного учения в церкви столь опасно, что единственный путь избавиться от него — это перейти в другие, более «чистые» церкви. Это могло бы разрешить проблему в короткие сроки; но в своем послании Иуда предостерегает против такой либерализации, которая всегда угрожает церквам, и «чистые» церкви одного поколения сталкиваются с реальной опасностью стать еретическими в следующем поколении. Итак, уклончивая позиция, терпимость и уход от острых вопросов не являются решением проблемы борьбы с заблуждением.

Сегодня трудность состоит в том, что наша христианская межконфессиональная позиция часто противостоит воззрениям Иуды. Мы можем сказать, что хотя и придерживаемся подчас разных богословских концепций, но все объединяемся вокруг Вечери Господней. В постановлении Всемирного совета церквей «О вере, порядке крещения, евхаристии и служения» записано: «Евхаристия показывает нам, что наше поведение не соответствует искупительным деяниям Бога в человеческой истории. Мы находимся под постоянным осуждением из-за всякого рода несправедливых взаимоотношений, которые господствуют в нашем обществе, где люди разделены по причине своей гордыни, материальных интересов и политических убеждений и, помимо этого, по причине непримиримых конфессиональных противоречий внутри Тела Христова» [Baptism, Eucharist and Ministry, Faith and Order Paper 111 (WCC, 1982), p. 14.]. Иуда не отрицает, что Вечеря Господня является мощным цементирующим фактором, ибо он называет ее «вечерей любви»; но он мог бы поставить под сомнение тезис о том, что доктринальные различия, по определению, не оправданны или что такие различия должны исчезнуть ввиду более мощной общей концепции совместной трапезы. Иуда не призывает нас объединяться ценой отказа от учения; на деле он призывает нас объединиться в «общем спасении», но также и «подвизаться за веру» (ст. 3).

До сих пор Иуда объяснял только, почему мы должны «подвизаться за веру»: вследствие того, что вера эта будет подвергаться всяческим нападкам. В этом же последнем разделе из шести стихов он говорит, как мы должны утверждаться в своей вере, и показывает три шага, которым мы должны следовать. Во-первых (ст. 20, 21), мы должны позаботиться о самих себе, удостовериться, что правильно воспринимаем учение и сосредоточены на Боге и Его Благой вести. Во-вторых (ст. 22−23), мы должны нести определенную ответственность за тех, кто по своему неразумию впал в ложное учение. В-третьих (ст. 24−25), мы должны твердо уповать на великое будущее, которое нам обещал Бог. Ричард Бокхэм верно подметил, что эти стихи «являются не приложением к посланию, а его кульминацией» [Bauckham (1983), р. 111. Он ссылается на ст. 20−23, но тема утверждения в вере распространяется до конца послания.].

В этой главе будут рассмотрены три первых аспекта данной темы утверждения в вере. Опираясь на четыре момента пастырской мудрости, которые служат эффективным средством борьбы с духовной опасностью, Иуда призывает нас назидать себя и других. Мы должны действовать активно, помогая работе Бога-Отца, Господа нашего Иисуса Христа и Святого Духа.

1. Назидайте себя на святейшей вере вашей (ст. 20а)

Вера, с которой мы постоянно сталкиваемся в послании Иуды, — это комплекс доктрин, взятых христианами на вооружение с самых ранних дней истории Церкви. Разумеется, христиане практиковали ее и выражали по-разному в разное время, но с самого начала всегда существовала Благая весть — Евангелие, требующее защиты. Павел написал об этом, вероятно, в самом своем раннем послании: «Кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема… Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое» (Гал 1:9, 11). Поскольку это не плод нашего коллективного воображения, но исходит непосредственно от престола Самого Бога, то вера эта святейшая и способна сделать «святыми» (ст. 3) тех, кто утверждает себя в ней. В Ветхом Завете все то, что принадлежало святому Богу, автоматически становилось святым, а наказание за кражу святого или неподобающее обращение с ним каралось смертной казнью [см., например, что произошло с Аханом, когда он совершил кражу у Бога (Нав 7), или с Озой, когда он нарушил предписания о перемещении Ковчега 3авета (1Пар 13:1−14; 1Пар 15:1−28).]. Иуда уже показал, что должно произойти с теми, кто хулит святейшую веру, которую Бог доверил нам.

Мы не должны совершать и другую ошибку, когда в благоговении к вере обращаемся с ней, как с хрупкой античной вазой, которую нужно держать под замком и оберегать ради ее сохранности. Когда Библия призывает нас защищать Евангелие, она также призывает нас бесстрашно нести эту Благую весть [1Тим 6:20 воспринимается в контексте предписания, данного в 1:3; 2Тим 1:14 расширяется в 2:2, в контексте стойкости и перенесения испытаний.]. Мы должны относиться к ней с благоговением и почтением, но с твердой верой, стремясь назидать себя и возрастать в святейшей вере. В своем духовном возрастании как христиане и более тесном сближении со своими братьями мы должны исполнять свои обязанности так, как призывает нас Новый Завет, постоянно созидая в себе крепкую веру (1Кор 3:9−17; Гал 2:18; Еф 2:20−22; 1Пет 2:5). Иуда не стремится убедить нас в том, что прежде надо кратко сформулировать вероучительное кредо, а затем защищать его ото всех пришельцев. Такие фундаментальные доктрины могут быть полезны, но это всего лишь подведение итогов удивительной и непостижимой глубины и внутренней гармонии всего Писания. Иуда хочет видеть нашу жизнь во всей ее полноте: в нашем разуме, действиях, совести, побуждениях и воображении, во всем, что постоянно приводит нас к гармоничному восприятию Слова Божьего. Это жизненная программа. Иуда говорит, что мы должны постоянно «назидать себя» [Epoikodomountes, «строящие на (чем-либо)» — первое из трех причастий настоящего времени, которое указывает на постоянное действие; исключение составляет императив аориста teresate («сохраняйте себя», ст. 21), который, возможно, указывает на неколебимость, подобную скале.]. Множественное число («вы») показывает, что мы не только причастны к своим личным духовным заботам, но и должны приобщаться друг к другу в любви. Первый признак, указывающий на то, что христианин может свернуть с истинного пути, — это тенденция к уединению, уход от источников ободрения и духовной пищи. В христианском руководителе такая изоляция может указывать на опасную потерю ответственности с его стороны [Христианские руководители мало чем отличаются от рядовых христиан, а на вопрос: «Кто является пасторами пасторов?» — мы должны ответить, что местная община «пасет» пастора.]. Если у нас есть друзья, которые отдалились от других христиан, мы должны использовать все усилия и убедить их, что они духовно «закрыты»; если у нас есть друзья, которые не пользуются преимуществами, даруемыми нам Богом в наших церквах, мы должны мягко попытаться вернуть их обратно. Иуда понимает, что христиане не должны уходить от истинного братства и присоединяться к еретикам, и хочет предостеречь нас, показывая, как опасно быть христианином в одиночку. Кирпич нельзя встроить в здание, если его нет на строительной площадке.

2. Молясь Духом Святым (ст. 20б)

Здесь Иуда во второй раз упоминает Святого Духа. Он говорил о том, что заблуждающиеся христианские лидеры не имеют духа (ст. 19), а теперь он призывает истинных христиан молиться Духом Святым. Ему могли возразить, что каждый христианин должен иметь Святого Духа, ибо Дух Святой — это дар Бога в день Пятидесятницы, дар Церкви и всякому обращенному в веру. Распространялась ложная весть, что есть христиане «низшей категории», которые спасены, но не обладают Духом, и есть христиане «высшей категории», которые наделены более высоким духовным знанием. Иуда переворачивает этот аргумент с ног на голову — ведь люди, которые учат подобным доктринам, на деле показывают, что они еще не обращены!

Разумеется, Библия учит, что мы должны быть наполнены Духом (Еф 5:18), но это постоянное требование духовного возрастания для каждого христианина, а вовсе не упрек в адрес какой-то группы, причисляемой к более низкой категории христиан.

Один из аспектов деятельности Святого Духа состоит в том, чтобы убедить нас в следующем: разница между тем, как должно быть и как есть, может быть постигнута только при исследовании Библии. Когда мы убеждаемся в этом лично, то называем этот опыт осуждением греха. Когда мы видим это в другом человеке, то можем осознать, что ему нужно понять конкретную христианскую истину, чтобы стать христианином, или лучшим христианином, и мы называем такой опыт любовью. Когда мы познаем это на уровне церкви или организации, то этот опыт может обретать разные формы (Зах 12:10; Ин 4:24; Рим 8:15−16, 26−27; Гал 4:6; Еф 6:18). Мы можем предпринимать разные действия, но первый и непременный ответ должен быть через молитву, чтобы сократить этот пробел, особенно когда проблема требует основательной и постоянной молитвы. Кальвин мудро комментирует такую ситуацию: «Наша природа столь холодна, что нам не удается преуспеть в молитве без содействия Святого Духа» [Calvin (Jude), p. 344.].

Важно понять, что Иуда не упрекает христиан за то, что они якобы неправильно, бездуховно, молятся, и не призывает их научиться молиться более возвышенно, как если бы это была молитва «вне» Духа, а также «в Духе». Данн (и многие другие), напротив, думает, что Иуда подвергает «суровой критике своих оппонентов за отсутствие у них Духа, за мирские привычки… за то, что они притязают на духовность (pneumatikoi, «духовные»), отрицая это в других». Далее он говорит: «Цель Иуды, по-видимому, заключалась в том, чтобы призвать к достижению того же равновесия даров, к которому побуждает Павел в 1Кор 14, поэтому можно полагать, что здесь речь идет о харизматической молитве, включая глоссолалию, т. е. говорение на языках» [Dunn J. D. G., Jesus and the Spirit (London: SCM; Philadelphia: Westminster, 1975), p. 243; Bauckham (1983), p. 113. Но Грин (Green, 1987, p. 200) полагает, что если здесь и есть намек на глоссолалию, то «весьма скрытый».].

Но было бы огромной ошибкой считать, что Иуда призывает здесь к глоссолалии, даже просто предполагать это. Нет никаких оснований считать, что Иуда рассуждал с этих позиций. К такому заключению можно прийти, лишь заранее решив, что молитва в Святом Духе означает непременное использование подобного рода харизматических даров. Но это было бы уже привнесением в текст своего толкования, того, чего в нем не содержится. Иуда же просто хочет, чтобы мы молились.

В контексте рассматриваемой им темы Иуда утверждает, что наши молитвы за себя и за других не должны отклоняться от нашей веры и надежды. Мы должны своими молитвами заложить добрую и здоровую основу веры для новообращенных христиан; должны молиться о том, чтобы наши учителя и сами не впали в заблуждение, и нас не повлекли за собой; должны молиться за тех, кто впал в заблуждение, чтобы они смогли осознать это и вернуться к прежней вере.

3. Сохраняйте себя в любви Божьей (ст. 21а)

Бог проявляет Свою любовь ко всему человечеству. Иуда здесь понимает под этой любовью Его страстное стремление спасти нас от Своего праведного гнева в нашем состоянии неповиновения Ему. Он дал нам обетование о спасении, и правильный отклик народа завета Божьего на Его любовь — это наше повиновение Ему (Исх 24:1−8; Втор 6:5 и дал.). Есть две стороны этого вопроса. С одной стороны, как отмечает Павел, «любовь Христова объемлет нас» (2Кор 5:14) как необоримая сила, и он молится о том, чтобы эфесяне «могли постигнуть со всеми святыми» любовь Христову: что есть ее «широта, и долгота, и глубина, и высота» (Еф 3:18). Но, с другой стороны, Иисус говорит нам: «Пребудьте в любви Моей. Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви» (Ин 15:9−10). Хотя любовь Божья пребывает с нами постоянно и является обетованием Его завета, все же для нас возможна ситуация, когда мы поставим себя вне этой любви и лицом к лицу столкнемся с Его гневом.

Иуда пишет о двух сторонах любви Божьей. Он начинает свое послание с утверждения, что мы «любимы (в русском синодальном переводе: «освящены» — примечание переводчика.) Богом-Отцом и сохранены Иисусом Христом» (ст. 1), и теперь призывает нас сохранять себя в любви Божией. В его послании подчеркивается, что мы должны в этом удостоверяться, находясь в постоянном послушании Богу. Если мы хотим знать, что происходит с теми, кто не поддерживает себя в любви Божьей, нам достаточно вспомнить примеры из жизни израильтян в пустыне, ангелов и жителей Содома и Гоморры, Каина, Валаама и Корея. Если мы хотим увидеть подобные параллели в современном мире, нам достаточно посмотреть на тех, кто ведет себя схожим образом и разделяет аналогичную позицию людей ветхозаветной эпохи, насмехавшихся над законом Божьим.

4. Ожидать милости от Господа нашего Иисуса Христа (ст. 21б)

Христианство имеет смысл в том случае, если Бог исполняет Свои обетования. Бог дал верующим ветхозаветной эпохи дивные обетования о том, что Он совершит, и они откликнулись на них, проявляя терпение и твердую веру в исполнение этих обетовании. Пророк Михей увидел, что все окружавшие его израильтяне нарушили завет с Богом. Он восклицает: «А я буду взирать на Господа, уповать на Бога спасения моего: Бог мой услышит меня» (Мих 7:7; см. также: Пс 129; Дан 12:13). В начале Нового Завета мы читаем о непреклонной надежде, которая выразилась в молитве Захарии в храме, в присутствии множества народа, о пришествии Мессии. И когда младенца Иисуса внесли в храм в первый раз, старец Симеон увидел в Нем «спасение» Божье, а пророчица Анна «говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме» (Лк 1:10; Лк 2:26, 38). Иисус сказал Своим ученикам, что Он собирается покинуть их и вознестись на небо, чтобы позднее вернуться, и обратился к ним со словами: «И вы будьте подобны людям, ожидающим возвращения господина своего с брака, дабы, когда придет и постучит, тотчас отворить ему» (Лк 12:36).

Иуда призывает нас ожидать милости от Господа нашего Иисуса Христа, для вечной жизни, из чего ясно, что только окончательное вмешательство Бога послужит непреложным доказательством истинности Слова Божьего, и это великий дар тем, кто верит в сказанное. Мы, конечно, войдем в вечную жизнь как христиане, но пока мы еще живем в этом мире, поскольку все еще ждем обретения нового тела после воскресения, а эта жизнь полна борьбы. Павел пишет, что «вся тварь совокупно стенает и мучится доныне». Мы как христиане «в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего». Даже Святой Дух Сам «ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными» (Рим 8:22−23, 26). Как важно осознавать возвышенную истину о том, что творение, христиане и даже Сам Бог «стенают» о вечной жизни. Обетования Божьи все еще ждут своего завершительного исполнения, и христиане всей своей душой устремлены в будущее.

Иуда говорит о жизни христиан вместе с Триединым Богом: они послушно сохраняют себя в любви Божьей, молятся Святым Духом и ожидают милости от Господа нашего Иисуса Христа. Это мощное, необоримое противоядие от влияния людей, которым противостоит Иуда. Они же, со своей стороны, обратили «благодать Бога нашего в повод к распутству» (ст. 4); они не могут молиться, потому что не имеют духа (ст. 19). Оппоненты Иуды не «стенают» в своем стремлении к святости, напротив, они ропщут (ст. 16), жалуются на то, что Бог предъявляет к ним такие суровые требования. Они поступают «по своим похотям», произнося пустые слова (ст. 16). Могут ли они иметь какую-то надежду на милость Господа в день суда? Только если мы предпримем усилия по их спасению, как пишет об этом Иуда.


9. Подвизаться за веру: падший христианин

Если мы укоренились в вере и духовно возрастаем во Христе, то должны, как полагает Иуда, активно участвовать в трудной работе: помогать тем, кто попадает под влияние опасного учения.

Перевод в NIV, похоже, более ясно передает этот трудный греческий текст [Есть более точный, ближе к греческому оригиналу, перевод этого отрывка, см.: Новый Завет в современном русском переводе, 2000; под ред. М. П. Кулакова: «22 Будьте милостивы к тем, кто колеблется; 23 других спасайте [букв., к иным же будьте милостивы со страхом], вырывая прямо из огня; с иными, однако, и в самом сострадании своем будьте осмотрительны, гнушаясь даже одеждой, оскверненной их телами» — примечание переводчика.]. Многие комментаторы подробно рассматривают трудности, связанные с его переводом, и большинство из них предпочитает перевод NIV, особенно потому, что он отражает характерное для Иуды использование триплетов и триад: это позволяет предположить, что он говорит здесь не о двух, а о трех группах людей, хотя сходство может быть чисто внешним. Если же трехчленное деление действительно имеет место, то в примерах, которые приводит Иуда, можно выявить некую прогрессию. Он предлагает три подхода в служении падшим христианам.

1. Будьте милостивы к тем, кто впадает в сомнение (ст. 22)

Первая группа лиц, о которой говорит Иуда, — это сомневающиеся (diakrinomenous). Когда Он говорит о споре Михаила с сатаной, то использует для описания этих людей то же слово, что и в ст. 9: «споря». В данном контексте использованное греческое слово является практически юридическим термином (судить, оценивать), что помогает разобраться в существе дела; этот термин, вероятно, потерял свой изначальный смысл и здесь описывает людей, «которые задают вопросы», возможно потому, что они «в разладе с самими собой» [Blum, р. 395. Ср.: Мф 21:21; Мк 11:23; Рим 4:20; Рим 14:25.]. Они начинают взвешивать аргументы обеих сторон и не могут в них разобраться.

Мы не должны причислять христиан, задающих такие вопросы, к неверующим еретикам! Эти люди так стремятся к чистоте учения, что для других подчас весьма трудно общаться с ними и отвечать на их вопросы, а им, в свою очередь, очень важно найти друга, с которым можно было бы в спокойной обстановке обсудить все наболевшие вопросы. Иуда говорит, что наша готовность к общению с такими людьми должна сопровождаться милостью, а причина этого указана в ст. 21: каждый христианин признает, что никто не может заслужить благоволения Божьего и что единственный путь быть с Ним в вечности — уповать на Его милость. Получая милость от Господа, мы и сами должны быть милостивы по отношению к тем, кто еще не укоренился в церкви, — это так естественно! Рассуждая о милости в таком ее двойственном проявлении, Иуда хочет, чтобы мы осознали, как важно уповать на милость. Мы не можем просто опираться на Благую весть или питаться иллюзией надежды на спасение каждого, независимо от наших отношений с Богом. Но тех, кто задает трудные вопросы и все еще не нашел прочной опоры в вере, мы всегда должны выслушивать с терпением и пониманием.

2. Других спасайте, исторгая из огня (ст. 23а)

Вторая группа христиан проявляет не только сомнение: по существу, они играют с огнем. Они начали с того, что примкнули к тем, кто обратил «благодать Бога нашего в повод к распутству» (ст. 4). Если люди думают, что определенный образ жизни приемлем для христиан, хотя традиционно он считается безнравственным, то они не видят оснований сторониться такой жизни.

В такой ситуации мы должны прежде всего осознать, сколь губительна такая позиция. Если прообразы Содом и Гоморра, «подвергшись казни огня вечного, поставлены в пример» (ст. 7), а наши друзья уже играют с огнем, то мы должны серьезно задуматься о том, какие действия следует предпринять, чтобы помочь им. У Иуды здесь указание на Ам 4:11−12, где Бог говорит Своему упрямому народу:

«Производил Я среди вас разрушения, как разрушил Бог Содом и Гоморру, и вы были выхвачены, как головня из огня, — и при всем том вы не обратились ко Мне, говорит Господь. Посему так поступлю Я с тобою, Израиль; и как Я так поступлю с тобою, то приготовься к сретению Бога твоего, Израиль».

Суд Божий над этими городами и избавление от этой кары Его народа служат прообразами грядущего суда. Писатель-пуританин Томас Мэнтон написал: «Когда город охвачен огнем, мы не говорим бесстрастно: „Вон там пожар, прошу Тебя, Господи, не дай ему причинить вреда людям”. Во времена отступничества мы не будем читать скучнейшие лекции о созерцании Бога» [Manton, р. 306, коммент. к ст. 16.]. Это для нас ценная корректива, особенно если мы принадлежим к церкви, которая сосредоточивает свое внимание на личном духовном росте христианина или на укреплении братских взаимоотношений. В любом месте, где бы ни разгорался огонь, это чрезвычайно опасно; некоторые же христиане, взявшись за руки, прыгают в него.

Иуда в ст. 9 делает опосредованную ссылку на Зах 3, и теперь он снова обращается к ветхозаветному примеру. Захарии в видении был показан первосвященник Иисус, а также открыто, что Иисус был не достоин служить Богу из-за своего прошлого, а Господь силен избавить его от этого прошлого. «И показал он [Ангел] мне Иисуса, великого иерея, стоящего пред Ангелом Господним, и сатану, стоящего по правую руку его, чтобы противодействовать ему. И сказал Господь сатане: Господь да запретит тебе, сатана, да запретит тебе Господь, избравший Иерусалим! Не головня ли он, исторгнутая из огня?» (Зах 3:1, 2). «Огонь» в данном случае может означать изгнание в Вавилон — вавилонский плен, который стал Божьим судом для мятежного Израиля. Иисус был избран, чтобы избежать этого суда, вместе с группой израильтян вернуться из плена и восстановить храм [См. также: Ам 4:11, эта мысль может звучать в ст. 7. В память об этом рабстве упоминается также и египетский плен — «печь железная» (Втор 4:20; Иер 11:4): это яркий образ наказания от руки Божьей вследствие непослушания.].

Эти два ветхозаветных примера — огненный суд и избавление из огня — лежат в основе высказывания Иуды в данном стихе. Он говорит, что для людей, находящихся на краю гибели, еще есть возможность избежать суда Божьего и быть выхваченными из огня, как головня. Нам тоже необходимо знать это, если мы видим своих друзей, находящихся в таком же положении. Они выросли с мыслью, что гнев Божий — это устаревшее понятие и что современному христианину трудно в это поверить. Когда мы молимся за тех, кто так думает, или разговариваем с ними, то должны учитывать — без всякой обиды или равнодушия, — что Иуда призывает нас спасти их; этот огонь близко от них и все приближается, а мы должны быть бдительными, чтобы самим не пойти по тому же пути.

3. К другим же будьте милостивы со страхом (ст. 23б)

Еще одна тревога Иуды связана со спасением тех, кто полностью погрузился в ложное учение: возможно, среди них есть даже зачинщики и учителя. Но в сострадании к ним нужно проявлять осмотрительность, гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотию. Таким образом, Иуда подчеркивает, что мы должны вести себя с ними не так, как с другими, проявляя при этом сострадание.

Во-первых, он говорит, что сострадание наше должно быть «со страхом», поскольку мы уже знаем, какую страшную силу несет в себе огонь, более ясно представляем себе реальную опасность, которая угрожает этим людям. Возможно, Иуда имеет в виду, что мы должны опасаться оскверняющего влияния этих падших христиан. Возможно также, он имеет в виду методы, с помощью которых им удалось склонить на свою сторону так много христиан, присоединившихся к их движению. Возможно, он имеет в виду, что мы должны испытывать страх Господень, ибо Бог есть наш справедливый и святой Судья. Любые из этих возможностей являются веской причиной для страха, но никто не должен отступать от своей цели из-за такого опасения или под таким благовидным предлогом оставаться в стороне.

Во-вторых, Иуда говорит даже о ненависти, что в первый момент просто шокирует, однако он использует это слово особым образом. Мы «ненавидим» (в русском синодальном переводе: «гнушаясь» — примечание переводчика.) не грешника, но гнушаемся одеждою, которая осквернена плотию. Здесь у Иуды снова ссылка на Зах 3:3−4: «Иисус же одет был в запятнанные одежды и стоял перед Ангелом, который отвечал и сказал стоявшим перед ним так: снимите с него запятнанные одежды. А ему самому сказал: смотри, Я снял с тебя вину твою и облекаю тебя в одежды торжественные». «Запятнанные одежды» Иисуса были связаны с его изгнанием на чужбину, в вавилонский плен. Когда же эти одежды были сняты, то, по заявлению Ангела, снят был с него и его грех. Иуда говорит тем самым о возможности полного прощения, полного очищения и смены одежды и для самых отъявленных грешников. Нет человека, чей грех был бы столь велик, что Бог не смог бы искупить его, омыв его запятнанные грехом одежды (Лев 13:47−59; Ис 30:22; Откр 7:14).

Что же тогда мы должны ненавидеть? Если люди, о которых пишет Иуда, покаются, мы должны ожидать от них изменения, крутого поворота в жизни, перемены образа жизни и осуждения своего прошлого. Ради них же мы не можем требовать от них меньшего; их прошлая жизнь и их положение требуют отказа от прошлого, и здесь мы не должны идти на компромисс. Мы не можем снижать стандарты, требования Божьи в надежде на то, что если мы смягчим свои требования, то больше людей покается: это означает любить одежды и ненавидеть грешников, отрицая тем самым всю тяжесть их бедственного положения.

Иуда описывает здесь три ступени нашего служения: тем, кто находится в нестабильном состоянии, стоит на пороге падения, тем, кто впадает в грех, и тем, кто уже пал. Другие новозаветные авторы предлагают подобные же способы разрешения создавшихся ситуаций (Мф 18:15−17; Лк 17:3; Гал 6:1−2; 2Фес 3:14−15; 1Тим 5:19−20; Тит 3:10; Иак 5:19−20). Необходимо подчеркнуть, что, как и во всех подобных случаях, христиане должны действовать совместно. Частные проблемы можно разрешить частным путем, но публичный грех такого рода требует средоточия усилий всех и молитвенного подхода."


10. Подвизаться за веру: общее спасение

Эти завершающие слова послания Иуды хорошо знакомы всем христианам. Но если рассматривать это «величественное славословие» [Bauckham (1983), р. 124.] в контексте всего послания, то можно увидеть, какая полная драматизма жизнь сокрыта в этом прославлении. Иуда завершает свое послание, как и начинает, — молитвой (ср.: ст. 1−2), и его все еще переполняют те же мысли и чувства. Мы видим, что слова и обороты, которые он использует здесь (мы «призваны», «любимы» и «сохранены»; мы познаем «милость», «мир» и «любовь»), укрепляют нашу надежду на грядущее. В заключительной части своего послания Иуда показывает, что Бог силен соблюсти нас от падения и поставить пред славою Своею. Своим посланием Иуда стремится подготовить нас к длительному путешествию, и ныне, готовясь к встрече с нашим Спасителем, мы видим конец нашего пути.

1. Он может соблюсти вас от падения (ст. 24а)

Иуда говорит, что Бог «может», «силен». Таким образом, он отмечает два противоположных по своей сути действия Бога — одно уберегает нас от негативного (Он может уберечь, соблюсти нас от чего-то), а другое утверждает нас в позитивном (Он силен представить нас, поставить пред кем-то). Маленькое слово «может» (в форме причастия «могущему») несколько снижает могущественную силу, которую Иуда соотносит с Богом в этом стихе. Бог демонстрирует Свою великую силу во благо человеку (Рим 14:24−26; Еф 3:20−21).

Для примера давайте используем ставшие сейчас популярными марафонские забеги. Посмотрите, как их участники из последних сил, иногда с травмами, пересекают финишную линию и оживленно радуются тому, что сумели преодолеть такое большое расстояние, ни разу не упав. Предупреждая нас об опасностях, которые подстерегают даже самого простого христианина, Иуда одновременно дает нам твердую уверенность в том, что Бог может соблюсти нас от падения. Иуда написал об израильтянах, умиравших в пустыне, ангелах, не сохранивших своего достоинства, и городах равнины, которые были стерты с лица земли. Все это поставлено «в пример» (ст. 7). Мы видели Каина, Валаама и Корея, которые осквернили доверенные им знания о Боге, а также противников Иуды, которые «в упорстве погибают» (ст. 11). Люди подобного рода в наших церквах неизбежно оказывают на нас влияние, и мы начинаем думать, удастся ли нам добежать до финишной линии в нашем забеге, когда так много людей падает без сил на дистанции. Участники марафонского забега, если падают, то получают травмы, но мы, если упадем, потеряем саму награду — спасение.

Иуда уверяет нас, что Бог будет «оберегать нас настолько, что не даст нам споткнуться или оступиться, сделать неверный шаг» [Plummer, р. 464.]. Мы никогда не упадем, и никто не способен сбить нас с пути. Он призывает нас сохранять себя «в любви Божией» (ст. 21), а теперь он приводит обетование Божье в ответ на послушание: Он сохранит нас от падения. Поскольку читатели Иуды постоянно сталкиваются с опасностью споткнуться на пути (это относится и к рядовым членам церкви, и к ее руководителям), то какое облегчение знать, что «не даст Он поколебаться ноге твоей, не воздремлет хранящий тебя; не дремлет и не спит хранящий Израиля»! (Пс 120:3−4; ср.: Пс 139:5; Пс 140:9).

2. Он может поставить вас пред славою Своею (ст. 24б)

В христианском марафоне побеждает каждый, кто пересекает финишную ленту (1Кор 9:27; Гал 5:7; 2Тим 2:5; 2Тим 4:7−8; Евр 12:1). Приз, которым Бог награждает нас, заключен в словах: может поставить пред славою Своею. Это несколько странное для нас выражение — еврейская идиома, способ выразить присутствие Божье во славе, в Его небесной славе, в Его «нравственном великолепии и сиянии славы» [Blum, р. 396.]. Это финальная сцена последнего суда, когда слава Божья воссияет во всей своей внушающей благоговейный страх чистоте: «явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа» (Тит 2:13; ср.: Лк 9:26; 1Пет 4:13). Пророк Малахия, воображая величественную сцену небесного суда, восклицает: «Кто выдержит день пришествия Его, и кто устоит, когда Он явится?» (Мал 3:2). Правильный ответ: никто не может устоять, поскольку этого не позволяет та жизнь, которую мы ведем. Вместе с тем Иуда видит, что чудодейственные перемены в жизни христиан позволят им беспрепятственно предстать перед этой святостью Божьей.

Иуда говорит, что Бог может представить нас перед Своею славой непорочными. Это поразительное по своей силе заявление. В скинии и в храме все, что представлялось Богу, должно было быть «без порока»: тельцы, овны, агнцы и все другие жертвы должны быть совершенными (см., напр., описание жертвоприношений в Чис. 28−29). Господь, давая подробные предписания Моисею, говорил ему: «Когда кто из вас хочет принести жертву Господу, то, если из скота, приносите жертву вашу из скота крупного и мелкого. Если жертва его есть всесожжение из крупного скота, пусть принесет ее мужеского пола, без порока» (Лев 1:2−3). Израильтянам было показано, что беспорочными должны быть не только их жертвенные животные, но и они сами. Давид видел это абсолютно ясно: «Господи! кто может пребывать в жилище Твоем? Кто может обитать на святой горе Твоей? Тот, кто ходит непорочно и делает правду, и говорит истину в сердце своем» (Пс 14:1−2). Если рассуждать с позиции человеческой логики, то никто не может пребывать в присутствии святого Бога. Это был один из тяжелейших уроков, который Израиль должен был извлечь из своего вавилонского плена (Лев 18:24−28). «Никто не может обладать непорочностью и моральной чистотой, которую [Бог] в действительности требует от поклоняющихся Ему» [Kelly, р. 291.].

Жертвенная смерть Иисуса Христа «как непорочного и чистого Агнца» (1Пет 1:19), умершего за нас, все меняет. Автор послания к Евреям доводит до нас смысл этой кардинальной перемены: «Ибо если кровь тельцов и козлов и пепел телицы чрез окропление освящает оскверненных, дабы чисто было тело, то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному!» (Евр 9:13−14). Неудивительно поэтому, что новозаветные авторы, и среди них Иуда, используют священные слова Ветхого Завета для описания окончательного очищения христиан, ибо они разделят чудную чистоту Христову (см., напр.: Еф 1:4; Еф 5:27; Флп 2:15; Кол 1:22; 1Фес 3:13).

Те, к кому Иуда обращается как к «возлюбленным» братьям (ст. 3, 17, 20), принадлежат к церкви, в которой руководство было запятнано пороками (ст. 12), чьи грехи были подобны «одежде, оскверненной плотью» (ст. 23). Возможно, они чувствовали себя оскверненными, общаясь с такими людьми, и стремились избавиться от чувства вины. Иуда приберег для них изумительные слова, которые были сказаны Иисусу, «великому иерею»: «Смотри, Я снял с тебя вину твою и облекаю тебя в одежды торжественные» (Зах 3:4). В такой момент, безусловно, это будет бьющая через край великая радость, которая переполнит наши сердца (ср.: 1Пет 1:6; 1Пет 4:13), которой возрадуются ангелы (ср.: Евр 12:22) и даже Сам Иисус Христос (ср.: Ин 15:11).

3. Аллилуйя! Аллилуйя! Наш Спаситель! (ст. 25)

Иуда в конце своего послания возносит слова восторженной хвалы, не рассчитывая, вероятно, нато, что мы будем слишком дотошно анализировать их. Он хочет, чтобы мы прославили Бога, суверенное владычество Которого вовеки неизменно. Его ни с чем нельзя сравнить, ибо у Него слава и величие, сила и власть. Слава (doxa) — это видимое, неизбывное присутствие Бога, слава Его явления на Синае, в скинии и в храме, который Он покинул на время вавилонского изгнания Израиля. Она снова явила себя на земле в лице Господа Иисуса, и апостолы «видели славу Его, славу как единородного от Отца», полную «благодати и истины» (Ин 1:14; ср.: Исх 19:16−19; Исх 40:34−38; 3Цар 8:10−11; Иез 10:1−22). Мы же узрим ее, когда Он представит нас пред славою Своею. Его величие есть Его «внушающая благоговейный страх трансцендентность» [Kelly, р. 293.], Его извечное право на суверенное владычество. Его сила подчеркивает Его уникальное, вечное право на престол, и Он использует эту силу Своей властью. (Греческое слово kratos, переведенное как сила, используется только по отношению к Богу и Его деяниям; см.: Лк 1:51; Деян 19:20; Еф 1:19; 6:10; Кол 1:11; 1Тим 6:16; Евр 2:14; 1Пет 4:11; 1Пет 5:11; Откр 1:6; Откр 5:13.)

Шкала времени, к которой обращается Иуда, захватывает дух, ибо он возвращает нас к истокам творения Вселенной и говорит, что Бог обладал Своей недоступной человеческому воображению силой прежде всех веков; несмотря на безбожие, которое господствует в этом мире, Он обладает этой силой и ныне, будет обладать и во все веки.

Славословие Иуды как будто перекликается с восхитительными строками славословия Давида из 1Пар 29:10−13: «Благословен Ты, Господи, Боже Израиля, отца нашего, от века и до века! Твое, Господи, величие, и могущество, и слава, и победа и великолепие, и все, что на небе и на земле, Твое; Твое, Господи, царство, и Ты превыше всего, как Владычествующий. И богатство и слава от лица Твоего, и Ты владычествуешь над всем; и в руке Твоей сила и могущество; и во власти Твоей возвеличить и укрепить все. И ныне, Боже наш; мы славословим Тебя, и хвалим величественное имя Твое».

У Иуды в его славословии, однако, виден новый элемент, чего Давид не мог узреть сквозь пелену грядущего. Хвала и признательность обращены к Богу чрез Иисуса Христа Господа нашего. Это возвеличивает Иисуса, ибо «словами едва ли можно выразить более ясно веру Иуды в предвечное существование и вечность Христа» [Bigg, р. 344.].

Этот славословие, хвала Богу, освещает послание Иуды, насквозь пронизывая его светом; но для тех, кто живет в мире, печалясь и с ужасом взирая в будущее в ожидании суда Божьего, есть единственный луч яркого света, который дает им проблеск надежды. Надежда эта в нашем Боге Спасителе. Он единственный Бог, Который раскрывает обман и обольщение со стороны противников Иуды. Кроме того, Он действует по отношению к нам как наш Спаситель. Это слово утратило свою новизну и стало тривиальным для многих христиан — в их мыслях и славословии. Но, когда могущественный день Божий наступит (а он будет более страшным, чем мы можем себе представить), когда мы впервые узрим Того, против Кого посмели восстать, поймем, как прекрасны Его заповеди, как гнусен наш грех, как серьезны все Его предостережения о суде в Ветхом Завете — о суде над недовольными, ропщущими израильтянами, мятежными ангелами, над Содомом и Гоморрой, — тогда мы увидим со страхом, восхищением и трепетом всепобеждающую силу Креста Христова, которая была явлена на века. Тот факт, что Сам Бог (Лк 1:47; 1Тим 1:1; 1Тим 2:3; 1Тим 4:10; Тит 1:3; Тит 2:10; Тит 3:4) действовал во благо нам, дабы избавить нас от суда, которого мы заслуживали в преизбытке, означает, что небеса эхом откликнутся в вечности на наше славословие, хвалу Богу: Аминь.

1−2 1. Неизвестный Иуда?

3−4 2. Церкви в опасности

5−8 3. Предостережения о суде: три примера из Ветхого Завета

9−10 4. Предостережения о суде: знакомый пример

11−13 5. Предостережения о суде: три других примера из Ветхого Завета

14−16 6. Предостережения о суде: еще один знакомый пример

17−19 7. Знамения времени: предостережения апостолов

20−21 8. Подвизаться за веру: христианин

22−23 9. Подвизаться за веру: падший христианин

24−25 10. Подвизаться за веру: общее спасение

Аннотация

Ко Второму посланию Петра и посланию Иуды редко обращаются читатели Нового Завета. Особый вклад этих посланий в христианскую жизнь остается незамеченным. Если же какая-то часть Библии не используется церковью в богослужебной практике, а отдельные христиане не стремятся изучать ее самостоятельно, можно с уверенностью сказать — враг считает, что у него перед нами большое преимущество. Мы просто обязаны вновь открыть для себя эти послания и вспомнить о том, что раннехристианские пастыри проповедовали свое учение с риском для жизни.

Может показаться странным, что именно эти два послания рассматриваются вместе в одной книге, хотя они написаны разными авторами и обращены к разной аудитории. Дело в том, что оба эти послания содержат целый ряд общих мыслей и слов. Но при чтении данной книги необходимо помнить, что это два разных и независимых друг от друга текста. Авторы попытались выделить не только их сходство, но и внешние и внутренние различия.

Почему послания, написанные разными авторами, объединены в одну книгу? В обоих посланиях поднимаются и рассматриваются одни и те же темы. В них говорится о том, что лжеучителя, которые занимают важные посты в церквах, разрушают общины и сеют раздоры в среде христиан. Лжеучителя насмехаются над самой сутью Евангелия, а извращение Благой вести ведет к искажению христианской морали. Времена, на которые указывает Иуда, похожи на нашу современность; и сегодня многие противоборствующие силы сеют в церквах раздоры, лишают их мира и покоя.

На английском языке книга впервые была издана в 1995 г. издательством Inter—Varsity Press, Nottingham, United Kingdom, которое является подразделением Международного сообщества студентов-христиан (IFES), объединяющего группы верующих студентов более чем из ста стран мира.

Дик Лукас — священник церкви Святой Елены, Лондон. Кристофер Грин — служитель церкви Эммануил, Толворт, Суррей.

Предисловие авторов

«Нужно признать, что книгам нет числа. Гордость и тщеславие могут многих подвигнуть на бумагомарание, после чего они начинают наполнять мир тленом и суетой; вероятно, здесь требуется скорее обуздание, нежели поощрение. Некоторые, в самом деле, только пачкают бумагу, что приводит в немалое уныние скромных и способных людей» [Manton, р. 99.]. Когда крупнейший комментатор-пуританин Томас Мэнтон написал эти слова в своем комментарии к посланию Иуды, он высказал предостережение, заслуживающее самого пристального внимания. Ко Второму посланию Петра и посланию Иуды редко обращаются читатели Нового Завета. Особый вклад этих посланий в христианскую жизнь остается незамеченным.

Современной Церкви было бы полезно заново открыть для себя то, что хотели сказать эти два автора. Возможно, вы считаете, что хорошо знакомы с большей частью книг Нового Завета, однако здесь мы вступаем на территорию, по-настоящему еще не изведанную. Если какая-то часть Библии не используется церковью в богослужебной практике, а отдельные христиане не стремятся изучать ее самостоятельно, можно с уверенностью сказать — враг считает, что у него перед нами большое преимущество. Мы просто обязаны вновь открыть для себя эти послания и вспомнить о том, что раннехристианские пастыри проповедовали свое учение с риском для жизни.

Объем нашей книги оказался несколько больше, чем ожидалось, так как эти послания мало известны читателям и трудны для понимания.

Может показаться странным, что именно эти два послания рассматриваются вместе в одной книге, хотя они написаны разными авторами и обращены к разной аудитории. Это становится яснее, если читать их одно за другим: они содержат целый ряд общих мыслей и слов, а послание Иуды оказывается полностью включенным во Второе послание Петра. Они естественным образом образуют пару. Нас, однако, не должно сбивать с толку их сходство, поскольку это два разных и независимых друг от друга текста. В своей книге мы попытались выделить их внешние и внутренние различия.

Читатели, хорошо знакомые с новозаветными исследованиями, увидят, что характер взаимосвязи между этими посланиями составляет предмет серьезной дискуссии, и даже в данной книге. Дискуссия эта слишком сложна, чтобы включать ее непосредственно в основной текст книги, не обращаясь за поддержкой к текстам самих посланий. Читатель, интересующийся этим вопросом (а также и другими учеными спорами), может найти дополнительный материал в приложении «Авторство Второго послания Петра и послания Иуды». До недавнего времени литературы на эту тему было довольно мало, но комментарии Ричарда Бокхэма в его диссертации, а затем и в книге (см. библиографию) показали, что у этих посланий есть отчетливая богословская позиция и что они занимают надлежащее место в Новом Завете.

Данное толкование основывается на переводе NIV. В соответствии с целью, которую поставила перед собой серия «Библия говорит сегодня», мы ориентировались в своей работе на рядового христианина, стремящегося глубже понять Слово Божье и жить, руководствуясь им.

Несомненно, читатель может иронизировать по поводу того, что книга о работе двух авторов — это также работа двух авторов. Два введения, в которых раскрывается суть нашего понимания этих посланий, были написаны Диком Лукасом, а толкование каждого стиха и приложение — Кристофером Грином. Тем не менее, поскольку мы работали над этим проектом вместе, сейчас довольно трудно вспомнить, где именно излагаются мысли каждого из нас; мы оба работали над посланиями в тиши своих кабинетов, проверяли свои идеи в жарких спорах с коллегами и в лекционных залах.

Члены церкви св. Елены и других близлежащих церквей слышали много дискуссий и проповедей на тему Второго послания Петра и послания Иуды и молились вместе с нами об успешном завершении книги. Мы благодарим их за эту поддержку. На протяжении ряда лет студенты Корнхиллских практических курсов в Лондоне не только слушали нас, но и задавали непростые вопросы по этому материалу. Надеемся, эти студенты увидят, что мы на практике воплотили то, чему учили. Сотрудники и читатели издательства Inter—Varsity Press, особенно Колин Дуриес и Джо Брамуэлл, без устали помогали нам, были терпеливы и доброжелательны, а Джон Стотт щедро дарил нам свое драгоценное время и редакторское искусство, которое в итоге помогло этой книге обрести свой окончательный вид. Мы чрезвычайно обязаны им всем, однако ответственность за все недочеты и ошибки, которые могли вкрасться в текст, целиком лежит на нас.

Мы искренне надеемся, что мысль, заключенная в этих еще не оцененных по достоинству и столь необходимых в наше время посланиях, будет провозглашена с кафедры, проникнет в сердца многих христиан и побудит руководство церквей действовать в согласии с ней. Вспомним слова, которые Бог, говорящий в этих посланиях, сказал Исаии: «Вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим» (Ис 66:2).

Введение

Близкое сходство между Вторым посланием Петра и посланием Иуды бросается в глаза каждому. Вероятно, будет полезно рассмотреть ряд наиболее очевидных параллелей в обоих посланиях и проанализировать их взаимовлияние (если оно существует).

1. Как и во Втором послании Петра (1:12−21; 3:1−2), в послании Иуды говорится, что христианская вера уже существует как твердо установившаяся система спасительных истин. Дух Божий наставил апостолов Христа «на всякую истину» (Ин 16:13), и эта апостольская вера уже была доверена «святым», т. е. народу Божьему на земле (Иуд 1:3). Это авторитетное откровение было дано Церкви «раз и навсегда», и ей было дано поручение не только провозгласить эту весть, но защитить ее и сохранить: это норма ортодоксии, критерий истины, оценки религиозного заблуждения. Без такого полного критерия веры, или библейской нормы, которую Петр называет «вернейшим пророческим словом» (2Пет 1:19), любое развитие учения и становление религиозных традиций и преданий неизбежно отклонилось бы от библейских оснований.

Иуд 1:3 вызывает особый интерес не только потому, что это новый взгляд на концепцию «веры», представляющей собой авторитетное евангельское послание, полученное апостолами и переданное ими церквам (что с самых ранних времен признается в Новом Завете, см., напр.: Гал 1:23; 1Кор 15:1−8), но и потому, что здесь звучит призыв к защите и сохранению этого Евангелия. Верующие должны «подвизаться» за веру (здесь использован чрезвычайно сильный греческий глагол). Они должны бороться за веру, отчетливо осознавая, что против Церкви восстанет множество врагов, которые ставят своей целью уничтожить это священное собрание верующих. Здесь особенно остро ощущается единомыслие Иуды с Павлом, который «хранил веру» до конца и побуждал своих коллег, соработников, делать то же самое (см., напр.: 1Тим 6:20−21; 2Тим 1:13−14).

Иуда, однако, не просто полемист, который стремится в бой, ищет любого повода для спора, — у него также сердце пастыря: достаточно связать вместе ст. 3 и 20а. Иуда хочет не только разрушить твердыни заблуждения, но и увидеть, что послушные, истинные верующие строят фундамент веры во Христе. Единственное прочное основание для этого — «самая святая вера». Самая святая потому, что она возникла по замыслу Бога, это не продукт человеческих измышлений. Именно те, кто сотрясает данный фундамент, кто в конце концов разрушает знание о Боге в недрах Церкви, заставляют ее отойти от данного ей поручения и приводят к духовным утратам.

2. Как и в 2Пет 2:1, в Иуд 1:4 говорится о том, что вкрались некоторые люди, издревле предназначенные к сему осуждению, нечестивые, которые занимают важные посты в церквах. Далее мы увидим, в какой мере на наше понимание метода разоблачения Иудой этих людей повлияла работа профессоров Эрла Эллиса и Ричарда Бокхэма. Иуда фактически написал свой собственный «комментарий» к духовному, апокалипсическому и апостольскому материалу, чтобы продемонстрировать, что безнравственность, порочная деятельность и окончательное осуждение таких «обманщиков» в руководстве Церкви были предсказаны издревле (ст. 4−15) и что это подтверждалось и апостолами (ст. 16−18). Это центральная тема послания Иуды, который стремится показать своим читателям истинное лицо этих популярных учителей, ныне разрушающих общины и сеющих раздоры в среде христиан (ст. 19).

В целом Иуда рисует этих людей и последствия их деятельности более мрачными красками, чем Петр в своем Втором послании. Возможно, ситуация стала хуже. Разумеется, грозное напоминание о трагических событиях в пустыне часто эхом отзывалось в ранних пророчествах (ср.: 1Кор 10:1−10; Евр 3:7−19). Некогда избавленный народ угодил затем в погибель. Картина весьма устрашающая, но в ней нет ничего странного: эти люди перестали быть верующими, а потому и не принадлежат больше к народу Божьему (ст. 5).

В трех иллюстрациях в ст. 5−7 (а выбирать можно из огромной массы основного материала) Иуда делает упор на важный момент: привилегия не является гарантией безопасности. Можно быть членом счастливого множества народа, который был освобожден из египетского рабства; обладать высотами духовного авторитета, сравнимого с ангельским (ср.: Евр 1:7); жить в «прекрасной земле долины Иордан» («сад Господень» в Быт 13:10), — но эти преимущества не гарантируют безопасности. Конец был совсем другой, совсем не похожий на начало: его даже описывать страшно; эти события оставлены как примеры.

Есть предостережения похуже тех, что касаются потери привилегий. Ни один пример будущих страданий нельзя сравнить по суровости приговора ни с чем, разве что со словами Иисуса, когда Он говорит о безбожии религиозных вождей Своего времени, слепых вождей и губителей невинных. Таким образом, мы можем признать в Иуде верного служителя Христова, учитывая его предостережения церквей против лжеучителей, и предупреждения самих этих лжеучителей о Божественном суде, который ожидает впереди ложных пастырей, чья главная забота не о насыщении своего стада, а о собственных эгоистических нуждах.

3. Иуда, как и Петр в 2Пет 3:4, говорит о том, что лжеучителя насмехаются не только над второстепенными или отдельными моментами христианского кредо, но и над самой сутью Евангелия. Иуда свидетельствует об этом, ибо «благодать Божия» является синонимом самого Евангелия Христа. Эту весть они изменили или переделали сообразно собственному пониманию и восприятию. В этой новой форме свобода, которую установил и даровал нам Христос, становится, как предупреждал Павел галатов, «игом рабства» (Гал 5:1), когда суверенное владычество Христа принижается и отрицается.

Эта весть предостережения постоянно звучит в Новом Завете. Отвержение авторитета апостолов и безнравственность рано или поздно станут отличительной чертой церквей. Извращение Благой вести ведет к искажению христианской морали. Это станет ясно со всей очевидностью, когда обнаружится, что те, кто нанес духовный урон Церкви, приведя ее в религиозную трясину, но утверждая при этом, что ведом Святым Духом, на самом деле руководствовались своими плотскими устремлениями (ст. 17−19). Иуда указывает на времена, которые похожи на нашу современность, когда многие противоборствующие силы сеют в церквах раздоры, лишают их мира и покоя, когда лидеры-самозванцы, типа Корея (ст. 11), способны собрать вокруг себя народ в эгоистической борьбе за власть.

4. Как и во Втором послании Петра (1:5, 10; 3:14), в послании Иуды говорится о настоятельной необходимости обретения твердой веры и благочестия, дабы христианин смог устоять во времена суровых испытаний. Иуда не пользуется особым языком Петра, за исключением (что весьма любопытно) упоминания о своем намерении написать данное послание (ст. 3 в чем-то напоминает 2Пет 1:15). Тем не менее весть Иуды (ст. 21) отчетливо ориентирована на призыв христиан к активной деятельности, чтобы твердо стоять до конца. Иуда также подчеркивает — в свете апостольского христианства — охраняющую силу воскресшего Христа, на которую истинная Церковь Божья всегда может с доверием опираться. Он использует для этого особый прием, помещая эту центральную истину своего послания в начале и в конце, т. е. в обращении (ст. 1) и в знаменитом завершительном славословии (ст. 24−25), «возможно, самом прекрасном из всех прославлений такого рода в Новом Завете» [Scott Е. F. Literature of the New Testament, Records of Civilization, vol. XV (New York: Columbia University Press, 1932), p. 26.]. Подобного рода заверения Петр (1Пет 1:5; 1Пет 5:10) дает в своем первом, а не во втором письме, но без этого обетования (ср.: 1Фес 5:23) не может быть новозаветного христианства. Наша гарантия безопасности находится в руках Божьих, и Христос обещал, что Его овцы никогда не погибнут (ср.: Ин 10:28). Что подрывает нашу веру в такие прекрасные обетования, превращая доверие в самонадеянность, так это вера, не подкрепляемая делами. «Краткий, но прекрасный анализ христианской жизни» [Kelly, p. 287.] (ст. 20−21) говорит о постоянном применении сказанного в повседневной жизни. Это требует напряжения всех сил.

Вера в драгоценных реалиях нашего «звания и избрания» (2Пет 1:10) может быть проявлена не в самодовольстве и самоуверенности, а в прилежных попытках избавиться от тех безобразных пороков, которые столь характерны для жизни новых учителей (эгоизм, нечестие, придирчивость, жадность, хвастовство и т. д.). Никто так не уверен в могуществе и охраняющей силе Божьей, как Иуда. Это непреложным образом звучит в его славословии, которое вошло в сокровищницу христианских прославлений и неизменно повторяется во всем мире верными христианами. Одновременно никто так кратко и ясно не описывает практические шаги, которые мы должны предпринять, ободряя друг друга, постоянно сохраняя себя в любви Божьей, спасая других, находящихся в опасной близости к гибели на пути отступничества (ст. 22−23).

5. Как и Петр в своем Втором послании (и это подытожено в 3:18), Иуда призывает своих читателей постоянно возрастать в познании Бога. Стремление Иуды объединять свои мысли в группы по три помогает нам понять ст. 20 и 21, где тройственная природа этого увещевания раскрывается во всей ее полноте. Христиане должны полагаться на основание, которое они уже заложили (ср.: 1Кор 3:10−15), и они достигают этого, откликаясь на Божественные деяния, которые с самого начала были призваны сформировать их личные устремления, мысли и надежды. Если Святой Дух действует в них, то, несомненно, они будут молиться, — а это самое трудное в жизни — молиться постоянно и целеустремленно. Если они отчетливо осознают, что есть любовь Божья, которая привела их к спасению, очистила их, живет в них и радуется с ними, то они непременно будут стремиться сохранить себя в этой любви, ежедневно и с твердой убежденностью (ср.: Ин 15:9−10). Если однажды Спаситель придет, чтобы забрать их с собой в их вечный дом (ср.: Ин 14:3), они с верой будут ждать Его Второго пришествия. Находясь еще во грехе, они, возможно, ожидают пришествия Христа с естественным опасением и страхом; тем не менее благость и милосердие Божье искупили их с самого начала и будут сопровождать их до самого конца. Воистину, это Евангелие благодати от начала и до конца. И как таковое оно ведет верующих ко все более глубокому познанию триединого Бога.

Как и во Втором послании Петра (1:12−15), в послании Иуды (ст. 3) выражено то же чувство безотлагательности, которое побуждает обоих христианских руководителей писать послания своим «возлюбленным» собратьям. Иуда видит ситуацию еще более угрожающей. Разделения в христианском сообществе уже были свершившимся фактом. Новые учителя уже многих вовлекли в свою орбиту, демонстрируя свою силу и исключительность, а также льстя слабым, не склонным к размышлениям христианам, заверяя их, что и они могут стать «великими» (ср.: Деян 8:9−10). Но уже слишком поздно (хотя в ряде случаев и небезнадежно) протягивать руку помощи тем, кто стоит на краю гибели. Сердце истинного христианина всегда изо всех сил стремится помочь погибающим, но Иуда рисует реальную картину и серьезно предостерегает от опасности: сами нетвердо стоящие в истине могут обмануться в своем ревностном стремлении помочь тем, кто отступает от истинной веры. Спасти их может только тот, кто способен не воспринимать нечистое (ср.: 1Кор 10:12−14).

7. Как и во Втором послании Петра, в послании Иуды показано, что ситуацию с современными «каинами», «валаамами» и «Кореями», которые вызывают опустошение в церквах, можно держать под контролем, зная, к чему все это привело в древности. Именно поэтому они привлекают внимание своих читателей к событиям из ветхозаветной истории Израиля. «Все это происходило с ними, как образы; а описано в наставление нам, достигшим последних веков» (1Кор 10:11).

Современные проповедники подобным же образом должны брать на вооружение Ветхий Завет как неотъемлемую часть христианских Писаний, поскольку мы, современные христиане, сможем понять, что происходит сегодня с нами, если будем знать, что происходило в жизни народа Божьего в прошлом. Это означает, что мы должны со всей серьезностью воспринимать комментарии к Ветхому Завету новозаветных авторов, таких, как Петр и Иуда. Их оценка и толкование ветхозаветных Писаний должны стать и нашими.

8. Как и во Втором послании Петра, в послании Иуды утверждается непоколебимая вера в Иисуса как в господствующего Главу Церкви. Оба автора подчеркивают Божественную сущность Христа, отчасти, несомненно, в противовес редукционистской христологии, которую восприняли новые учителя. Петр проявляет удивительное красноречие, рассуждая на эту тему.

Но в своем кратком послании Иуда дает сжатую формулировку владычества и суверенной власти Иисуса (ст. 4). Все более поздние новозаветные писатели признают, что исповедание Церковью веры в полноту Божества, всецело пребывающего во Христе, находилось под опасным влиянием гностицизма с его эзотерической духовностью. И ныне древнее гностическое верование в то, что человек по своей сути близок к божеству, с устрашающей скоростью распространяется через идеи движения «Новый век» и культовые проповеди.

В чем же состоит различие между Вторым посланием Петра и посланием Иуды, и существует ли оно? Возможно, оно заключается в том, что Петр обращается к каждому верующему отдельно — с позиций личного возрастания и личной ответственности, чтобы он смог устоять против соблазнов этого нового популярного учения. Иуда, как представляется, озабочен проблемами всего христианского сообщества, которому угрожает внутреннее размежевание. Мы находим подобные параллели с пастырскими посланиями, например, со Вторым посланием к Тимофею, в котором апостол Павел рассматривает серьезную опасность для некоего преуспевающего служителя, а в Первом послании к Тимофею он говорит о целом христианском сообществе, которое рискует потерять евангельские ориентиры.

Разумеется, Петр в первую очередь стремится показать, что «знает Господь, как избавлять благочестивых от искушения» (2Пет 2:9) в настоящем и в грядущем, и призывает своих читателей взирать на свою веру и любовь через призму грядущего уничтожения мира. Иуда тоже указывает на это предостережение, но свое внимание сосредоточивает на том, что истинный верующий может надлежащим образом построить взаимоотношения со своими собратьями-христианами, делая все возможное для спасения неутвержденных душ (ст. 20−23). Речь идет не только об отдельном верующем, которому необходимо уберечься от отступничества и предстать перед престолом Божьим без пятна и порока, но и обо всем сообществе верных (ср.: Еф 5:25−27).

Послание Иуды до последнего времени не было в полной мере оценено современными богословами, равно как и большинством христианских читателей. Но в древности оно, напротив, было весьма популярно. Ориген (185−254 гг.), библейский богослов и плодовитый писатель, говорил о нем как о послании, «наполненном струящимся потоком слов о небесной благодати» [Quoted in Charles (1990), p. 109.]. По мере того как современная Церковь вновь начинает обретать веру во все Писания, мы сталкиваемся с такими же противниками, которые были и во времена Иуды. И сегодня мы снова боремся с ложными пророческими откровениями, которые ведут к отрицанию всех нравственных ограничений, и убеждаемся, что мудрые предостережения Иуды и его упование на веру могут снова стать неоценимым сокровищем во времена суровых испытаний, которые постигнут народ Божий.



2007–2024. Сделано с любовью для любящих и ищущих Бога. Если у вас есть вопросы или пожелания, то пишите нам: bible-man@mail.ru.