Толкование на Иезекииль 1:18

Григорий Двоеслов (~540−604)

А ободья их — высоки и страшны были они; ободья их у всех четырех вокруг полны были глаз

Что значит, что в повествовании об изречениях Св. Писания говорится, что в нем заключаются эти три свойства, так что упоминается, что они имеют стояние, высоту, и страшный вид, т.е. ужасающий? Нам чрезвычайно нужно разыскать, что называется стоянием Божественного Писания, что высотою, и что ужасающим видом. Итак надобно знать, что стоять свойственно Жизни человека добродетельного. Поэтому чрез Павла говорится: мняйся стояти, да блюдется, да не падет (1Кор10:12). Он и ученикам говорит: тако стойте о Господе, возлюбленнии (Флп 4:1). И Пророк, Который видел, что он жизнью и нравами стоит пред Господом, говорит: жив Господь сил, Емуже предстою (4Цар3:14). Но высота означает обетование небесного царства. До него достигают тогда, когда уже всякое повреждение смертной жизни истребляется. Но ужасающий вид есть страх геенны, которая бесконечно мучит нечестивых, и всегда сохраняет их в мучении. Итак стояние состоит в прямоте проповеди, высота в возвышенности горнего обетования, а ужасающий вид в угрозах и страхах будущего наказания. Итак Св. Писаниe имеет стояние, потому что направляет нравы к стоянию, чтобы сердца слушателей не кривились к земному пожеланию. Имеет высоту, потому что обещает радости вечной жизни в небесном отечестве. Имеет и устрашающий вид, потому что всем нечестивым угрожает наказаниями в геенне. Итак оно показывает стояние свое в назидании нравов; показывает высоту в обетовании наград; показывает ужасающий вид в страхах наказания. Ибо оно прямо в заповедях, высоко в обетованиях, страшно в угрозах Оно имеет стояние, когда чрез Пророка говорит: престаните от лукавств ваших. Научитеся добро творити, взыщите суда, избавите обидимого, судите сиру, и оправдите вдовицу (Ис 1:16−17). И еще: раздробляй алчущим хлеб твой, и нищия безкровныя введи в дом твой; аще видиши нага, oдей, и от свойственных племене твоего не презри (Ис 58:7). Имеет высоту, когда чрез того же Пророка говорит:не будет тебе ктому солнце во свет дне, ниже восход луны просветит твою нощь, но будет тебе Гocnoдь свет вечный, и Бог слава твоя (Ис 60:19). Имеет ужасающий вид, когда, описывая преисподнюю, говорит: день суда Господня, и лето воздаяния суда Сионя. И обратятся дебри его в смолу, и земля его в жупел. И будет земля его горящи яко смола днем и нощию, и не угаснет в вечное время (Ис 34:8−10). Эту преисподнюю описывая, и блаженный Иов говорит: в землю темну и мрачну. В землю тьмы вечныя, идеже несть света, ниже видети живота человеческого (Иов 10:21−22). Оно имеет стояние, когда чрез него Господь обещает свою близость, говоря: якоже небо ново, и земля нова, яже Аз творю, пребывают предо Мною, глаголет Господь: тако станет семя ваше, и имя ваше (Ис 66:22). Ибо те истинно стоят пред Господом, которые не рассевают своей жизни в нечестии. Оно имеет высоту, когда тотчас присовокупляется: и будет месяц от месяца, и суббота от субботы, приидет всяка плоть поклонитися предо Мною во Иерусалим, рече Господь (Ис 66:23). Ибо что значит месяц, если не coвершениe дней? И что значит суббота, если не покой, в продолжение которого не дозволяется делать рабского дела? Итак месяц от месяца значит то, что живущие здесь совершеннo переводятся туда к совершенству славы. А суббота от субботы значит то, что престающие здесь предаваться развращению успокоеваются там в небесном воздаянии. Оно (Писание) имеет и ужасающий вид, когда тотчас присовокупляет: и изыдут, и узрят трупы человеков преступивших Мне: червь бо их не скончается, и огнь их не угаснет (Ис 66:24). Ибо что страшнее можно сказать, что помыслить, как принимать раны осуждения, и никогда не иметь конца болезням от ран! Об этом ужасающем виде колес хорошо говорится чрез Софонию, когда жестоким сердцам предсказывается о приближении дня судного: близ день Господень великий, близ и скор зело: глас дне Господня горек и жесток учинися. Силен день гнева, день той, день скорби и нужды, день безгодия и исчезновения, день тьмы и мрака, день облака и мглы, день трубы и вопля (Соф 1:14−16).

Но поелику мы представили изречения о внешнем колесе, то теперь мы должны еще сказать о стоянии, высоте и ужасающем виде внутреннего. Потому что внутреннее колесо имеет свое стояние, когда чрез Святое Евангелие запрещает нам кривится на земные пожелания, говоря словам нашего Искупителя: внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пьянством и печальми житейскими (Лк 21:34). Оно имеет высоту, когда о том же Искупитель дает обетование, говоря: елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти (Ин 1:12). Ибо что может быть выше этого права, что можно сказать выше этой высоты, на которой всякий сотворенный соделывается чадом Творца? Оно имеет ужасающих вид, когда о нечестивых говорит: идут сии в муку вечную (Мф 25:46). Оно имеет стояние, когда Истина увещевает учеников, говоря: продадите имения ваша, и дадите милостыню. Сотворите себе влагалища неветшающа (Лк 12:33). Оно имеет высоту обетования, когда говорит: мнози от восток и запад приидут, и возлягут со Авраамом, и Исааком, и Иаковом, в царствии небесном (Мф 8:11). Имеет ужасающий вид, когда присовокупляет: сынове же царствия изгнани будут во тму кромешную: ту будет плачь, и скрежет зубом (ст. 12). Этим еще Истина говорит: умрете во гресех ваших (Ин 8:21, 24). Оно имеет стояние, когда словами верховного пастыря говорит: подадите в вере вашей добродетель, в добродетели же разум, в разуме же воздержание, в воздержании же терпение, в терпении же благочестие, во благочестии же братолюбие, в братолюбии же любовь (2Пет1:5−7). Имеет высоту, когда несколько после говорит: сице бо обильно преподается вам вход в вечное царство Господа нашего и Спаса Ииcyca Христа (ст. 11). Оно же еще дает обетованиe добрым пастырям, говоря: явльшуся Пастыреначальнику, приимете неувядаемый славы венец (1Пет5:4). Оно имеет ужасающий вид, когда говорит: приидет же день Господень, яко тать в нощи, в оньже небеса убо с шумом мимо идут, стихии же сжигаемы разорятся (2Пет3:10). Если же все таким образом разрушится; то какими должно быть вам в святом житии и благочестии, в ожидании скорого пришествия дня Божия, в который воспламененные небеса разрушатся и раскалившиеся стихии растают? Оно имеет стояние, когда чрез Павла отвращает нас от земных пожеланий, говоря: умертвите уды ваша, яже на земли, блуд, нечистоту, страсть, похоть злую, и лихоимание, еже есть идолослужение (Кол 3:5). Имеет высоту, когда дает обетование, говоря: живот ваш сопровен есть со Христом в Бозе. Егда же Христос явится, живот ваш, тогда и вы с Ним явитеся в славе (ст. 3−4). Имеет ужасающий вид, когда угрожает, говоря: в откровении Господа Ииcyca с небесе, со Ангелы силы своей, во огни пламенне, дающаго отмщение неведующим Бога и не послушающим благовествования Господа нашего Ииcyca Христа: иже муку приимут, погибель вечную от лица Господня, и от славы крепости Его (2Сол.1:7−9). Оно имеет стояние, когда увещевает нас, говоря: блюдите, да никтоже зла за зло кому воздаст: но всегда доброе гоните и друг ко другу, и ко всем (1Сол.5:15). Оно имеет высоту, когда произносит обетование, говоря: аще с Ним умрохом, то с Ним и оживем: аще терпим, с Ним и воцаримся (2Тим2:11−12). И еще: не достойны страсти нынешнего времени к хотящей славе явитися в нас (Рим 8:18). Оно имеет ужасающий вид, когда произносит угрозы, говоря: страшно некое чаяние суда, и огня ревность, поясти хотящаго сопротивныя (Евр 10:27). И еще: страшно есть еже впасти в руце Бога живаго (ст. 31). Все это оно выражает и в краткой мысли, говоря: да возможете разумети со всеми святыми, что широта и долгота и глубина и высота (Еф 3:18). Так как любовь широка, потому что вмещает в себе и любовь к врагам, и по той любви, которою всемогущий Бог широко нас любит, она великодушно терпит. Итак мы должны делать для ближних то, что, по нашему усмотрению, делает Творец наш для нас недостойных. Итак широта и долгота относятся к стоянию; потому что любовь расширяет правы, чтобы братская любовь великодушно переносила обиды. А высота означает то воздаяние вечных наград, о неизмеримости которого говорится: ихже оно не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его (1Кор2:9). Итак оно имеет на высоте высоту, потому что теперь вечные радости святых не могут быть постижимы никаким представлением. Глубина же означает то невыразимое осуждение грешников, по которому низвергаются в преисподнюю те, на которых оно простирается. В этих местах священные изречения имеют ужасающий вид; потому что наводят невыразимый страх на слушающих, когда говорят об адских мучениях. Итак хорошо говорится: и стояние было в колесах, и высота и ужасающий вид; потому что Св. Писание в обоих Заветах, как в увещаниях прямо, так и в обетованиях высоко, и в угрозах страшно.    Этого для нас, возлюбленнейшие братие, достаточно для собеседования в нынешний день по милосердию Божию, чтобы, приготовившись на досуге, возвратиться к рассмотрению дальнейшего, при содействии Виновника всяческих и Господа нашего Иисуса Христа, Который живет и царствует со Отцем, в единении Святая Духа Бог, чрез все веки веков. Аминь.

Вы знаете, возлюбленнейшие братие, что пророчество обыкновенно видит то то, то другое, и вдруг переносит слова с одного на другое; так, например, Давид, говоря о Господе: Бог судитель праведен и крепок, и долготерпелив, и не гнев наводяй на всяк день. Аще не обратитеся, оружие свое очистит, лук свой напряже, и уготова и, и в нем уготова сосуды смертные, стрелы своя сгараемым содела (Пс 7:12−14), вдруг присовокупляет: зачат болезнь и роди беззаконие. Ров изры и ископа и, и падет в яму, юже содела (ст. 15−16). Вот он, говоря о правосудии Господа, как бы не изменяя речи, вдруг начал говорить о виновности грешника. Этого одного для примера достаточно; потому что, кто занимается чтением Пророков, тот знает, что они делают это часто. Поэтому и теперь Пророк Иезекииль, сказав о колесах, присовокупил: и все тело исполнено очес окрест самих четырех.

Ибо кто сказал, не «самых», но самих, тот ясно показывает, что речь его вдруг возвратилась от колес к животным. Чрез этих животных означаются, как впереди было сказано, именно все совершенные. Итак тела животных описываются исполненными очес потому, что действие святых осмотрено со всех сторон сильным желанием добра и осторожностью от зла. И это бывает очень трудно, чтобы ум святых бдительно наблюдал, дабы пред очами их зло не скрывалось под видом добра. Итак жизнь святых есть жизнь осмотрительная, дабы не быть ей ни так свободною, чтобы гордиться, потому что часто гордость проявляется в словах, и свобода чистоты желает быть видимою; ни так смиренною, чтобы доходить до робости, потому что страх иногда стесняет дух, и сей не решается говорить правды, однако же притворяется, будто он имеет смирение в самом робком своем помышлении. Она (жизнь святых) не должна быть так бережливою, чтобы простираться до скупости; потому что скупость большею частью желает считаться бережливостью, чтобы казаться по справедливости и необходимости и удерживающею то, чего по милосердию не хочет издержать на бедного ближнего. Нe должна быть и так милосердою, чтобы простираться до расточительности; потому что иногда расточительность считается милосердием. Ибо иное значит подавать ближним необходимое по ревности к благочестию, а иное — расточать имение без ожидания награды. Итак что делается, то надобно обсуживать по тому корню намерения, по которому оно обсуживается на суде Творца. Поэтому тот же Творец и говорит: егда око твое просто будет, все тело твое светло будет (Лк 11:34). Оком называет Он именно намерение, а телом действие. Потому что, если намерение наше будет пред Богом просто, то наше действие на суд Его не будет темным. Итак, поелику святые мужи неусыпно бдят, чтобы со всех сторон осматривать себя, и везде оберегать, чтоб или не пожелать зла ради его самого, или не учинить его под видом добра, то есть, дабы обманчиво не допустить в себя пороков, как добродетелей: то они имеют все тело исполненное очес вокруг; потому что всякое их действие и наполняется и окружает предусмотрительностью заботливости.

Поэтому-то Апостол Павел, когда желал, чтобы Коринфеяне сжалились над некоторым кающимся о содеянном преступлении, говорит: емуже аще что даруете, и аз: ибо аз аще что даровах, вас ради, о лице Иисус Христове, да не обидимы будем от сатаны; не не разумеваем бо умышлений его (2Кор2:10−11). Если нужно было пощадить, то почему знаменитый учитель по толикому смирению соглашается с волею учеников так, чтобы не казаться разделенными, ни ему с учениками, ни ученикам с ним, в деле сострадания, если не потому, что он заботливым оком предусмотрительности обращает внимание на то, что большею частью, когда один дарит, другой гневается. И какая уже та жертва милосердия, которая приносится с разногласием ближнего? Поэтому (Апостол) правильно говорит: да не обидимы будем от сатаны, не не разумеваем бо умышлений его. Потому что он (сатана) обыкновению насылает зло на вздорное сердце другого именно оттуда, откуда усматривает, что другой исполнил обязанности благочестия. Ибо несовершенно то добро, которое совершается так, что не обращается внимание на то, дабы в него не вкралось с другой стороны какое-нибудь зло, если нет вины не делать того, что не может быть сделано без соблазна для кого-либо.

Но это мы говорим для того, чтобы довести до сведения любви вашей, что в добром нашем деле иногда надобно остерегаться соблазна ближнего, а иногда презирать его. Этому мы научились из примера Виновника нашего, Который, когда требовали с Петра выведыванием пошлины, прежде предложим притчу, чрез которую отвечал, что Он ничем не обязан, говоря: Царие земстии от киих приемлют дани или кинсон? от своих ли сынов, или от чужих? (Мф 17:25). Когда ему ответили: от чужих, Он тотчас присовокупил: убо свободни суть сынове (ст. 26). Но после того, как доказал, что Он свободен (от пошлины), дабы не подать кому-либо соблазна, присовокупил: но да не соблазним их, шед на море, верзи удицу, и, юже прежде имеши рыбу, возми; и отверз уста ей, обрящешu статир; той взем даждь им за мя и за ся (ст. 27). Но когда Он говорил, что не входящее во уста сквернит человека: исходящее из уст, то сквернит человека: тогда приступльше ученицы Его, реша Ему: веси ли, яко фарисее слышавше слово соблазнишася? (Мф 15:11−12). Он же отвещав рече: всяк сад, егоже не насади Отец Мой небесный, изкоренится. Оставите их: вожди суть слепи слепцем (ст. 13−14). Вот поучительная Истина выдала пошлину, которой выдавать была не обязана, для того, чтобы не породить соблазна в сердцах; и опять, когда видела, что рождается соблазн в сердцах некоторых против истины, тогда дозволила им оставаться в своем соблазне.

Из этого примера нам должно заключить, что мы должны избегать соблазна ближних, насколько мы можем это делать без гpеxa. Но если соблазн заимствуется от истины; то полезнее дозволять рождаться соблазну, нежели оставлять истину. — Итак тела животных исполнены очес, так как они со всех сторон осматривают себя.

Но нам надобно знать, что часто мы, обращая внимание на одни предметы, оставляем без внимания другие; и куда мы не обращаем внимания, там без сомнения не имеем глаза. Ибо, по свидетельству Евангелия, мы знаем, что говорил тот фарисей, который взошел в храм помолиться. Ибо он говорит: Боже, хвалу Тебе воздаю (Лк 18:11). И он правильно благодарил Бога, от Которого получил те блага, которые сотворил. Но он еще присовокупляет: яко несмь якоже прочии человецы. хищницы, неправедницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь. Пощуся два краты в субботу, десятину даю всего, елико притяжу (ст. 11−12). Вот фарисей имел око для воздержания, для милосердия, для прославления Бога, но не имел ока для стражи смирения. И что пользы в том, что почти весь город бдительно охраняется от нападения врагов, если оставляется один открытый проход, чрез который можно взойти в него врагам? Что пользы в страже, которая почти повсюду ставится, когда врагам открыт целый город небрежением об одном месте? Фарисей же, который выполнял посты, отдавал десятины, воссылал хвалы Богу, бодрствовал на страже своего города, как бы почти со всех сторон. Но поелику он оставил без внимания один в него проход гордости; то и пропустил врага там, где небрежением закрыл око. Итак, поелику сердца святых повсюду бодрствуют, осматривая вокруг самих себя, и во всяком своем деле вращают взор страха и опасения, дабы, или не учинить злa, или не опустить заповеданного добра, или по совершении добрых дел не возгордиться в своих помышлениях, и не учинить тем более тяжкого гpеха, чем более совне кажется праведниками, и не согрешать в тайне: то справедливо говорится: все тело их исполнено очес вокруг.

Еще надобно знать, что в древнем переводе не говорится: все тело их исполнено очес вокруг, но говорится: плещи их исполнены очес. Эта именно мысль не разногласит с разумом назидания. Ибо то, что пред лицом, часто имеют обыкновение сохранять даже грешные люди. Но о праведных мужах говорится, что они имеют глаза на плечах; потому что блюдут себя даже от того, чего не видно по прямому направлению и пред лицом. Следовательно те, которые усматривают и то, что сокровенно, и оберегают себя от того, чего нельзя видеть, действительно имеют глаза на плечах. Впрочем это можно разуметь и иначе; потому что находящееся пред лицом нашим мы видим, а плеч своих, видимых у нас другим, мы сами видеть не можем. Но поелику святые мужи тщательно осматривают себя в том, в чем могут быть осуждаемы другими, и верно видят себя, как часто бывают видимы от других, которые в себе не знают даже того, что могли скрыть: то они на плече носят свет. Далее следует: и внегда шествовати животным, шествоваху и колеса, держащеся их; и внегда воздвизаться животным от земли, воздвизахуся и колеса.

Источник: Беседы на пророка Иезекииля.

Лопухин А.П. (1852−1904)

А ободья их — высоки и страшны были они; ободья их у всех четырех вокруг полны были глаз

Начало стиха букв. с евр будет: “и ободья их и высота у них”. Следовательно, слова: “а ободья их” (в евр это одно слово) стоит совершенно независимо грамматически от всего последующего, почему LXX связывают его с предыдущим стихом и переводят: “ниже хребты их”: “не обращахуся (т. е. колеса) всегда шествовати им, ниже хребты их”; но в таком соединении это слово не дает никакой новой мысли и является праздным: если колеса не оборачивались при движении, то не могли оборачиваться и ободья. Между тем, в последующем речь именно об ободьях. Следовательно, грамматическую независимость этого слова от последующего нужно объяснять, как оборот именительный самостоятельный. Как в 9 и 11 ст. этим nominativ. absolut пророк указывает тему всего стиха. А это необходимо было, потому что пророк и до, и после говорит вообще о колесах; теперь же он хочет заняться одной лишь частью их — ободьями. Такой эпизодический переход в описании хорошо отмечается этим оборотом. — Предупредив, что он будет теперь говорить об ободьях, пророк указывает три особенности у них, как три особенности были у ног херувимов. Первая, что они были “высоки”. Букв. с евр “и высота у них”, выражение которое можно понимать так, что ободья те “представляли возвышенный и величественный вид, какой обыкновенно несвойствен катящимся в пыли земной колесам” (Кречмар). Выражение: “у ободьев была высота” по-еврейски звучит так же необычно, как по-русски; можно было просто сказать: “и были высоки или — велики они”. Притом если говорить о высоте, то скорее следовало говорить о высоте не ободьев, а самих колес; такое качество имело бы для них и понятное значение: большою высотою колес достигается скорость движения колесницы. Но с другой стороны предполагать здесь повреждение текста или придавать евр слову “гова” (переводимому “высота”) другое значение, например, “верхняя сторона” (“у ободьев была верхняя сторона”) запрещают единогласная передача этого места во всех текстах и единогласный перевод у древних “гова” черта высота. — “И страшны были они”. Букв.: “и страх у них”. В чем этот страх или ужас ободьев заключался, сейчас говорится: на них были глаза. Это ли не ужас: глаза на колесах! Посему нельзя сказать с нек. толк, что останется непонятным, почему колеса или ободья их были страшны, и нет надобности искать здесь другого смысла, напр.: “и смотрел я на ободья” (“иреа” ужас созвучно с “ерее” “смотрел”), как делает слав. пер.: “и видех та” (так и большинство греческих кодексов; но Венецианский и 5 минускульных, т. е. писанных скорописью, кодексов имеют: kai foueroi san, как и одна старинная слав. рукопись Толковых пророчеств: «и страшни беху»). — «И ободья их у всех четырех полны были глаз». Не просто снабжены глазами, но «исполнены» (слав. пер.) глаз, преизбыточествовали ими (gemonta dfqalmwn Откр IV:8). — И так было “у всех четырех” колес, — рефреническая прибавка (ст. 8, 10, 16; о рефрене см. в об. ст. 17), но вместе усиливающая впечатление картины: четыре колеса и все усеяны глазами. — Снабжение колес глазами — один из тех чисто восточных символов, в которых ищет себе выражение мысль особенной силы, идея, не укладывающаяся в естественные представления и понятия. И конечно то, что представляется в этом символе, “представляется несколько грубо и телесно по человеческой немощи” (блаж. Феод.). Так как глаз есть выражение внутренней деятельности, жизненной силы, проницательности и мудрости, то глаза в колесах указывают на жизнь и разумность. Колеса одушевлены, потому что мертвый предмет не может быть орудием Славы Божией. Глаза конечно не бездействовали на колесах: ими колеса могли смотреть (“и видели они” имеет Пешито вместо “страшны были они”); колеса смотрели, куда катились; они катились сознательно: “колеса были полны познания” (блаж. Феодорит). Глазами колеса снабжаются “для выражения непогрешимой уверенности, с которою Божественный трон двигался” (Сменд); “с смотрящими глазами колеса не могли сбиться с дороги” (Бертолет). Так как колеса движут престол Божий, то можно сказать, что глазами колес смотрит Сам Бог на землю, по которой Он идет. Этот символ по-видимому находил особенное место у пленных и после пленных пророков: Дан VII:8; Зах III:9; IV:10 и был, может быть, следствием восточной среды и символики, “как древний скульптурный образ Юпитера в Лариссе имел 3 глаза и сводился на троянское, во всяком случае азиатское происхождение (Павзаний I, 24). (Геферник); “колеса, говорит блаж. Иероним, были такими, какими баснословия поэтов изображают стоглазого или многоглазого Аргуса”; ср. очи и уши царя (сатрапы) у Ксенофонта Сугор. VIII, 2; Митра по Зендавесте имеет 1000 ушей и 10000 глаз.